МАЙКРОФТ. ОТТЕПЕЛЬ.

Я гляжу в окно. Ранее утро. Все время идет дождь, бесконечный, мелкий, моросящий дождь… Крадется по улицам, заглядывает в окна, пробирается в дома, словно вор, и гонит людей к теплу камина… Я размышляю. У меня не так много занятий, и потому мои собственные мысли служат мне отрадой. Скажите, что вы думаете о сексуальности? Как вы себе это представляете? Наверное, многие, ну, мужчины, к примеру, сейчас скажут о длинных, прямых ногах, соблазнительном белье, роскошных волосах, о приятном запахе тела… Женщины, конечно, подумают о сильных руках, терпком мужском одеколоне, легкой щетине… Мне же почему-то кажется, самое сексуальное — это сдержанность и целомудренность. Всю жизнь так казалось, прямо фетиш какой-то. Знаете, как раньше, в старинных романах, какая-нибудь юная дама сводила с ума окружающих мужчин, на секунду оголив запястье? Это во мне, наверное, от первородного греха, этакий запретный плод… И вот, продолжая тему, я сижу и думаю о моем тюремщике. Пролистываю в голове детали. К примеру, наглухо застегнутый ворот рубашки и неизменный костюм-тройка. Вот, он приходит домой, снимает пиджак, ослабляет галстук, расстегивает одну пуговицу на вороте рубашки. Так, слегка расслабился. А в моей то голове действо продолжается… Пульс участился, во рту полведра слюней, дыхание, как после стометровки, зрачки размером с монету… Интересно, замечает он эти реакции цепким своим взглядом? Так вот, в моей голове свершается то, чего не произошло в реальности — расстегиваются пуговицы на жилетке, на рубашке, оголяют торс… В реальности это не так впечатляет — если бы все было доступно, было бы не интересно. Додумывать, дорисовывать и не иметь возможности — гораздо сильнее будоражит. Или вот, тоже хорошо — английская манера спать в пижаме. Вроде бы, постель — то редкое место, где практически всех можно увидеть почти или абсолютно обнаженными. Но только не в Англии. Вот, когда скажешь «спасибо» вечной слякоти и холоду. Теплая пижама сохраняет интригу, подглядеть ничего невозможно. Остается продолжать фантазировать. Ммм, здорово, увлекательно, сладко… Или еще — мое любимое: мужские аксессуары. Все эти часы на цепочке, запонки, заколки для галстука. Во-первых, стильно и красиво, тут не поспоришь. Во-вторых, вы только представьте себе — пока все это снимешь, сколько пройдет времени, это же прямо-таки целый сеанс стриптиза с налетом викторианской непорочности. Да-а-а, цепочка от часов на талии моего хозяина давно не дает мне спокойно спать по ночам… А вот еще мне нравятся такие отчужденные обращения, плана: «мой хозяин», «мой господин», «мой лорд»… Ну, это уже что-то из темы доминирования. Веет холодом и властью. Но, вынуждена сказать, что все-таки, несмотря на все внешние раздражители, нет ничего сексуальнее ума, сообразительности, интеллекта и смекалки… Теперь вы понимаете, почему я сейчас нахожусь именно на этой «дороге сна», а не на какой-либо другой. Многие из нас ищут свои пути к идеалу, избранному ими совершенству… Надеюсь, вам, мои безмолвные спутники, тоже в конце концов позволят открыть вашу, самую желанную, дверь. Ладно, что-то я размечталась. Пора заняться делом. Хотя ведь сегодня такой день — располагает к нежным фантазиям… Ох, и накручу я себя до восемнадцатого числа… Лишь бы в обморок не упасть в ответственный момент. Еще очень-очень рано. Дом спит. Я шлепаю босыми ногами по паркету. Останавливаюсь, легонько толкаю запретную дверь, мне сюда входить не положено. Чувствую себя героиней сказки о «Синей Бороде». Майкрофт спит на боку в полосатой пижамке, положив голову на руку, и улыбается во сне. Ах, прелесть. Я прохожу в комнату, сажусь на край кровати, подогнув под себя ноги. — Доброе утро, Майкрофт! — восклицаю я. Он резко просыпается, открывает глаза, рывком садится. Я чуть не падаю с кровати. — Тихо-тихо, — говорю я, выставив руку в успокаивающем жесте. — Ты что здесь делаешь?! — таращится он на меня. Спохватывается: — Я не одет! — Ничего страшного. Я тоже. — Что-то случилось? — Майкрофт берет себя в руки. — Случится. Пришло мое время исполнять свою работу. Он вопросительно смотрит на меня. — Сегодня вечером ты приглашен на ужин в некий влиятельный дом. Ты возьмешь меня с собой. Там будет совершено преступление. — Подробнее, пожалуйста, — кивает он. О том, что мы сидим в пижамах на его кровати, он уже забыл. — Я не знаю подробностей, — признаюсь я, — Будет совершена кража. Что-то очень-очень важное для благополучия Британии. Тебе придется разгадать это дело самому. — Ты уверена, что больше нет никакой информации? — Последнее, что могу сказать: важную роль играют предметы на столе. И еще: если это дело не будет раскрыто, произойдет страшный скандал и даже несколько смертей… — Понял, — задумчиво бормочет Майкрофт. — Хорошо. Будь полностью готова к пяти, — продолжает он уже другим тоном. Весь день Холмс ходит мрачный, погруженный в свои мысли. От обеда отказался, много курит. Мы на заднем сиденье роскошной машины. Марку не назову, но удобно и очень претенциозно. Мне симпатично, какой мой хозяин правильный парень — несмотря на свой статус и фантастическое влияние, он пристегивает ремни в машине. И меня заставляет. Дико нравится. Недавние мои побои уже почти полностью зажили — под косметикой совсем не видны. Рука, конечно, еще болит, но врач уже разрешил мне двигать ей свободнее, и гипс мне переложили менее громоздкий и бросающийся в глаза. Так что выгляжу я вполне представительно, не то, что в первый день. Мы прибываем на место. Большущий трехэтажный особняк, стоящий на огромной лужайке, размером с пастбище. Дом белый, в современном стиле. Нас встречают, проводят в зал, где уже собрались люди. Представляют гостям. Зачем собравшимся представлять Майкрофта? Мне кажется, если люди садятся с ним за один стол, они в курсе, с кем имеют дело. Приходят еще несколько припозднившихся гостей. Хозяин приглашает пройти к столу. Сидим. Включаю на максимум свои манеры. Не зря готовилась — гору книг наизусть выучила. Ведется непринужденная, скучная беседа. Майкрофт всем улыбается, отвечает что-то очень культурное; но глаза его, цвета стали, холодные, цепкие, и жесткая линия рта. Думает, наблюдает, контролирует. Я пытаюсь не отставать, создаю иллюзию полезности. Внимательно слежу, параллельно одаривая улыбкой каждую фразу сидящей рядом со мной престарелой леди Аддерли — жутко богатой и невообразимо старой вдовы. Она зовет меня «милочкой» и постоянно гладит по плечу, почему-то выражая мне свое сочувствие, касательно моего знакомства с Майкрофтом. С другой стороны от моей собеседницы сидит непоседливый мальчишка лет восьми. Красивый мальчик: блондинчик с аккуратно зачесанными назад волосами, глазами-топазами и улыбкой сорванца. Он регулярно вскакивает из-за стола, подбегает к своему рюкзачку, выполненному в виде мягкой игрушки-леопарда, достает оттуда всякую чепуху и прибегает назад. После чего кричит мне через стол (ведь больше его никто не замечает): — Мисс Антея, мисс Антея! А вот самосвал, смотрите какой! Я, когда вырасту, стану инженером и сам буду проектировать самосвалы! А вот танк… Зовут это очарование Мартином. Хочу себе такого же, но со стальными глазами… Время идет, ничего не происходит. Обед подходит к концу, подают крепкие напитки, желающие выходят курить на веранду. Отходим чуть в сторону от общества. Майкрофт смотрит на меня вопросительным взглядом. — Я не знаю, — признаюсь я, — Что-то должно произойти, я уверена. Он протяжно глядит мне в глаза, однако, так просто меня не согнуть — я не отвожу взгляд. — Ладно, — говорит он и задумчиво курит в закат. Просят вернуться в зал. У хозяина есть какая-то забавная история. Все кучненько возвращаются в помещение. Садятся на свои места. Хозяин рассказывает какую-то скучную историю про какое-то скучное Министерство… жаль, что не Министерство Магии… При чем увлечен этим жутким бессвязным рассказом только он сам. Майкрофт слушает с лицом Чеширского Кота. Я перешептываюсь с пересевшим ко мне поближе Мартином. Внезапно рассказ прерывается. Все с интересом поднимают глаза на виновника сегодняшнего ужина. Хозяин замирает. На его лице недоумение сменяется выражением ужаса. Он глядит на свою руку. — О, нет, — шепчет он, — о, нет… — Что-то случилось? — наперебой спрашивают гости. Бледный, словно мел, хозяин обводит глазами собравшихся. — Мой браслет… Все начинают улыбаться. — Ой, пустяки. Наверное, обронили на веранде. — Вы нас так напугали! Мы подумали — что-то серьезное… — Давайте поищем! Успокоим нашего хозяина, — выкрикивает кто-то. Большинство приглашенных выходят на веранду, начинают искать. В зале остаюсь я, Майкрофт, жутко возрастная леди Аддерли, маленький Мартин и сам хозяин, нервно оглядывающий пол. Вскоре все возвращаются. — Нашли! На лице хозяина необыкновенное облегчение. Он берет протянутый ему браслет и горько вскрикивает: — Пропала! — Что? — О чем вы? — Что пропало? — вновь сыплются вопросы. Хозяин оседает на стул, прикрывает рукой глаза. — Майкрофт, позвольте мне переговорить с вами наедине? — спрашивает хозяин севшим голосом, — Остальных попрошу не расходиться. Майкрофт встает. Кивает мне: «За мной!». Мы выходим на веранду. — Ваша спутница… — бормочет хозяин, — Эта информация не для посторонних ушей. — Все в порядке, — отвечает Холмс, — Говорите свободно. — Майкрофт, случилось огромное несчастье! Вот, видите, — он показывает нам свой браслет, — Здесь небольшой тайничок. Понимаете, я всегда ношу этот браслет, никогда не снимаю. Его почти невозможно расстегнуть… В этом углублении, в тайнике, понимаете, там была карта памяти. А на ней… О, милостивый Господь, на ней была безопасность многих людей! Если карта покинет эти стены, будет невообразимый скандал, будут жертвы… — Вы полагаете, карту выкрал кто-то из присутствующих? — К моему ужасу — да… Неужели кто-то из моих друзей мог быть столь вероломен! — Но вы исключаете меня? — Ну, само собой разумеется! В тех документах… вы не нашли бы там ничего ценного для вас, но другой человек… Ох, мне дурно! — Есть ли причины кого-либо подозревать? — Если бы были такие причины, разве сидел бы этот человек за моим столом?! — Понятно. Вернемся в зал. Проследите, чтобы никто не мог покинуть дом. Идите, мы вас догоним. — Будет обыск? Господи, это выставит меня в ужасном свете… — Мы постараемся решить проблему максимально деликатно. Майкрофт обернулся ко мне: — Идеи есть? — Пока нет. Помнишь — важную роль играют предметы на столе. Сосредоточимся на этом. — Согласен. Мы возвращаемся к остальным. Стоит гробовая тишина. Все глаза обращены на Майкрофта. Гости не знают масштаба произошедшего несчастья, но людям свойственно чувствовать беду, нависшую в воздухе… Майкрофт не замечает окружающих его людей, сверлит взглядом стол… Гляжу и я, стараюсь быть внимательной. Вдруг я буквально интуитивно замечаю некое несоответствие. Подхожу, беру со стола маленький скатанный комок бумаги размером с подушечку мизинца. Знаете, что интересно? Все салфетки на столе белоснежные, лучшего качества. А этот неприметный комочек чуть сероват, и бумага грубее. Кто и из чего скатал его? Я аккуратно раскатываю комок. Это плотная чуть скользкая бумажка в виде небольшого овала, она чуть липнет к пальцам, и с одной стороны к ней пристали короткие черные ворсинки. Оборачиваюсь к Майкрофту, подхожу ближе, протягиваю бумажку. И, не имея сил сдержаться, улыбаюсь. — Ты раскрыл это дело, — говорю я. Майкрофт берет бумажный кружок, вертит в руке, нюхает, сдувает ворсинки. — Бархатная самоклеящаяся бумага, — кивает он мне. И пронзительно смотрит на леди Картер — мать маленького Мартина. Гости курят, шумят. Леди Картер уже увезли. Я сижу рядом с малышом Мартином и держу его за руку. Подходит Майкрофт. Касается моего плеча. — Сейчас за ним приедет крестная, — медлит, — У тебя есть сердце. Я гляжу ему в глаза. Конечно, есть, Майкрофт, иначе бы меня здесь вовсе не было… Мы возвращаемся домой. Ночь, и небо затянуто тучами, но мне видятся звезды. Звезды, они рядом, здесь, со мной… Вы, конечно, хотите узнать подробнее о пропавшей карте? Все предельно просто. Леди Картер была женой влиятельного и богатого человека, но он бросил ее ради смазливой девчонки. Такое случается. Повсеместно. Даже в строгой Англии. Добрые друзья не оставили леди Картер и ее маленького сына в беде — помогали деньгами, привечали в обществе. Ей же, видимо, показалось мало простой человеческой отзывчивости… Когда все отправлялись курить, леди Картер шла на веранду под руку с нашим хозяином. По дороге умудрилась заговорить ему зубы и незаметно снять браслет. Спрятав его в кармане своего пиджачка, она открыла тайник и извлекла карту. Там же, в кармане, приклеила к карте кружок поделочной бархатной бумаги, которую потом прилепила к леопарду-рюкзачку своего сына, когда в очередной раз подходила к мальчику поправить рубашку или волосы… Еще одно пятно в мешанине пятен леопарда. Прячь дерево в лесу, а курицу — в курятнике. Потерянные вещи труднее всего найти, когда они находятся на самом виду. Как она узнала о карте? Проболтался ли по дружбе сам хозяин вечера или продалась прислуга — это выяснится позже. Куда хотела сбыть полученные документы? Кто знает. Желающих, должно быть, много. Может быть, тут даже замешан мой старый приятель — Джим Мориарти. Я не смогу рассказать. Врядли Майкрофт будет посвящать меня в подробности… Я смотрю, как бежит за окном дорога. Я хочу, чтобы таких дорог было еще очень много. — Ты молодец. Спасибо, — тихо говорит Холмс. — Это моя работа, — невозмутимо отвечаю я. Заглядываю ему в лицо: — Выпьешь со мной? Посидим в тишине. Пожалуйста. Сегодня праздник… Он усмехается. Качает головой. — Выпью. Не люблю оставаться в долгу.