Смятение чувств. Follow me

      Следующее утро пришло к Ван Ибо в компании строгой установки: к Сяо Чжаню он больше близко не подходит и руки держит под контролем. К концу дня установка перестала быть «строгой». А ещё через сутки — совершенно выветрилась из головы. Хотя Ван Ибо за это себя великодушно прощал — субботним вечером WeChat обновился сообщением от Сяо Чжаня:       «Ибо, завтра утром у меня съёмки. Освобожусь не раньше трёх часов. Ничего, если занятие перенесём на вторую половину дня?»       Вопрос, называется. Ван Ибо от радости, что Сяо Чжань написал (впервые после их «танцевального» урока!), едва не задохнулся, что уж говорить об остальном? Тем более речь шла всего-то о переносе утреннего занятия с «наставником» на более позднее время.       Ван Ибо схватился за телефон, но пока набивал радостный ответ, от Сяо Чжаня пришло ещё более невероятное:        «Извини, если из-за меня у тебя расстраиваются планы. Обещаю накормить ужином в качестве компенсации».       «Ужин! У Чжань-гэ!» — сердце Ван Ибо тремя ударами напрочь заглушило слабый сейчас голос разума, стремящийся приземлить все романтические фантазии и желания. Экран телефона практически выскользнул из вмиг вспотевших ладоней. Набрать ответ получилось с трудом:       «Только если гэ будет готовить сам».       Ван Ибо не верил собственной наглости пока смотрел на изменяющие цвет галочки прочтения сообщения в чате. Хотя ни угрызений совести, ни раскаяния он не испытывал. Любимый человек предложил ему поужинать — «Чжань-гэ будет готовить сам!» — кто он, Ван Ибо, такой, чтобы отказываться?       — Ибо, у тебя лицо сейчас треснет, — Ким Сонджу многозначительно закатил глаза.       — Не смотри, если не нравится, — на друга Ван Ибо даже не взглянул, да и буркнул скорее для проформы, чем от раздражения за несвоевременное вмешательство в сладкие грёзы.       Удивительно, но Ким Сонджу на невежливость не обиделся. Наоборот, сдавленно хохотнул и забрался под одеяло:       — Пхах, спать мешает. Яркость убавь.       Говорил ли он про ночник у кровати Ван Ибо или же об улыбке парня, уточнять Ким Сонджу не стал. Видимо по этой причине (нет!) Ван Ибо отреагировал неясно:       — Мгм. Сейчас.       «Ди мне поможет?» — от входящего сообщения почти погасший экран смартфона вновь вспыхнул.       «Пфффффха-ха-ха-ха-ха-ха!» — Ван Ибо зарылся лицом в одеяло, погасил залп смеха.       «Могу ровно порезать овощи, — послание отправилось в мессенджер в сопровождении хохочущего смайла. Ван Ибо вдруг вспомнил сегодняшний не слишком съедобный ужин в исполнении Чо Сынёна — отбил в чат важное уточнение, — авокадо, например, или зелень».       «Авокадо — это фрукт, но не важно. Ровно порезать тоже надо уметь, — Сяо Чжань, судя по ответному веселящемуся смайлу, разделял его настроение. — Решено: готовим ужин вместе».       «Договорились», — Ван Ибо вовремя остановил собственное воображение. Образы Сяо Чжаня в кухонном фартуке стимулировали воспалённую чувствами плоть. Начни он развивать фантазии дальше, сегодня явно не уснёт.       «Хорошо, жду тебя к 16:00», — ответ Сяо Чжаня пришёл вместе с зевающим жёлтым колобком.       «Спокойной ночи, гэ», — Ван Ибо очень хотел бы прошептать это на ухо любимому человеку, подоткнуть ему одеяло и крепко обнять, но вынужден был ограничиться лишь сообщением в WeChat-е.       «И тебе, Бо».                      ***              Воскресенье у Ван Ибо задалось с самого утра. Проснулся он «в полёте», воздушно же позавтракал (Ким Сонджу за годы стажёрства наловчился готовить омлет), прозрачно получил выговор от Главных за запоротые кадры в последнем эпизоде реалити-шоу (замечания были сделаны настолько неясно, что Ван Ибо их просто не понял), легко и невесомо отмерил положенные тренировочные забеги на дорожке, а дальше просто проплыл через расслабляющий душ и мучительный процесс подбора одежды для свидания. Выбор сегодня был сделан в пользу небесно-голубого оттенка джинс и белоснежного свитера.       «Нежный зай» — прокомментировал Ким Сонджу облик счастливого, словно упомянутый любимец девушек, парня.       В другой раз на подобное обращение Ван Ибо бы обиделся, но не сегодня. Сегодняшний день у него непременно получится великолепным!       Сяо Чжань написал в половине двенадцатого дня: «Купил авокадо и зелень. Жду ровного и красивого».       Ван Ибо оглушительно загоготал, за что тут же получил подушкой в лицо от Чжоу Исюаня.       Многозначительное «Я ещё фигурно могу» проиллюстрировал в чате смущённый жёлтый колобок.       «Только если звёздочками», — ответил WeChat с подписью аккаунта Сяо Чжаня.       «Звёздочками — нет, овалами!» — Ван Ибо порхал и возносился, парил и наслаждался левитационным настроением.       «Пойдёт», — обновился диалог в мессенджере.       — Ибо, сдвинься с дороги. Ты проход загораживаешь, — Чо Сынён почти пнул его и был прав.       Сообщение Сяо Чжаня застало Ван Ибо в дверях гостиной квартиры UNIQ, так что он завис ровно там, где стоял — на пороге комнаты. Пришлось посторониться. Делать этого ужасно не хотелось. Почему-то казалось, сдвинься он хотя бы на сантиметр — WeChat немедленно замолчит. Напрасно переживал.        «Одевайся теплее, сегодня прохладно», — Сяо Чжань прислал в чат только что сделанную фотографию. Пожилая парочка на лавочке у сквера жалась друг к дружке в попытках согреться, а с неба им на головы потихоньку падал лёгкий снежок.       «Я не успею замёрзнуть! Бегом же», — Ван Ибо отбил в чат первое, что пришло в голову.       «Тем более, теплее! — Сяо Чжань откликнулся немедленной заботой. — Сперва сопреешь, после — промёрзнешь!»       «Ха-ха-ха, гэ! Ты замечательный», — улыбка Ван Ибо растянулась даже не от уха до уха — больше. Если бы могла, вылезла бы за пределы головы. Внутри у него пело, но ума хватило не писать в чат ничего смущающего.       «Понял, мудрый гэ. Войду к тебе степенно и размеренно. Как и положено прилежному ученику», — Ван Ибо очень хотел поцеловать экран мобильного, ведь на другой стороне чата это бы непременно почувствовал его любимый человек. Пришлось сдерживаться: Чжоу Исюань продолжал смотреть на его довольное лицо с подозрением, Чо Сынён — с коварной ухмылкой, Ли Вэньхань — заинтересовано, а Ким Сонджу в очередной раз закатил глаза.        «Прилежание — это замечательно, Ибо. Жду тебя к назначенному времени», — сообщение от Сяо Чжаня украсил сияющий радостной улыбкой смайл.       «Я бы хотел прямо сейчас, гэ! — Ван Ибо тоскливо взглянул на циферблат настенных часов. — Ещё так долго ждать…»                            ***               Нарезать овощи звёздочками, овалами или даже просто «ровно и красиво» не получилось. Авокадо был растерзан до состояния чего-то не слишком вменяемого, но отдалённо напоминающего кубики. Зелень оказалась мелко ощипанной. Масло изрядно пролилось мимо салатной миски. Хотя всё это было не важно, ведь Сяо Чжань заливисто хохотал над результатами его стараний.       Ван Ибо усиленно изображал «помощь в приготовлении ужина». Под новые взрывы радости любимого человека, он непрестанно ворчал на «тупой, бесполезный нож» и «слишком скользкие ладони». Сяо Чжань от души веселился. Ван Ибо был счастлив. Ему представилась исключительная возможность вволю полюбоваться яркой улыбкой на любимых губах и сияющими глазами.       Ужин был спасён руками Сяо Чжаня. Приготовленное нежное рыбное филе в пряном соусе прекрасно сочеталось с рассыпчатым рисом и свежим (многострадальным) салатом. Ван Ибо никогда «ничего вкуснее не ел»! За это очевидное преувеличение он тоже себя благодушно прощал. Напротив сидел любимый человек, а в такой компании любое блюдо казалось божественно вкусным.       — Как продвигаются съёмки? — Ван Ибо стоически пытался ужинать, но чаще чем на собственной тарелке взгляд зависал на длинной стройной шее и блестящих от соуса губах Сяо Чжаня.       — Отснять успели немного. Там какие-то накладки с костюмами и сценой. Режиссёр объявил трёхдневный перерыв для наведения порядка, — Сяо Чжань отправил в рот кусочек рыбы. — На будущей неделе вновь отправимся на площадку.        — Снимаете в павильоне на этот раз? — Ван Ибо уже знал ответ (видел сообщение на официальной странице группы). Он просто наслаждался звучанием мелодичного голоса Сяо Чжаня. Да и молчание сейчас звучало бы не слишком хорошо: фантазию удержать в узде было сложно.       — Мгм. На улице всё-таки не лето, а нам сниматься в лёгких костюмах, — Сяо Чжань обращённый на себя пристальный взгляд выдерживал ровно, только скулы его розовели слишком очевидно, а палочки о миску с рисом постукивали излишне громко. — Кстати, вчера смотрел очередной выпуск «Жизнь UNIQ», ваши нагнетают обстановку вокруг предстоящего фанмита.       — Зачем ты этот ужас смотришь? Там ведь ничего интересного нет, — Ван Ибо почти клюнул носом стол в смущении, завесил глаза длинной чёлкой.       — Отчего же? Хорошее шоу. Вы — классные, — Сяо Чжань просиял улыбкой.       Реалити-шоу «Жизнь UNIQ» было создано практически экспромтом. Неделю назад директор YNT созвала срочное совещание всей команды UNIQ и объявила о начале обширной рекламной кампании приближающегося фанмита группы. UNIQ пользовались популярностью, но «в люди» (к фанатам) ещё ни разу не выходили. Парням предстояло не только выступить с концертом для широкой аудитории (что было уже привычно), но и провести автограф-сессию и даже поучаствовать в целой серии интерактивных игр для развлечения публики.       Отзывы группа собирала положительные. Многие интересовались «обычной жизнью» своих любимцев. Противиться желаниям фанатского корпуса YNT не стали, потому вот уже четыре дня айдолов повсюду сопровождали камеры. Эти «сплошные» съёмки позднее скрупулёзно редактировались и после превращались в серии реалити-шоу про айдолов.       «Хорошо хоть в туалет одних отпускают», — сетовал Чжоу Исюань, но от объективов не прятался, показывал «своё лучшее».       Ван Ибо задумку YNT принял ровно и старался честно следовать рекомендациям Главных: быть естественным — быть собой, то есть молчаливым и неприветливым со всеми, кроме партнёров по команде. Его отстранённый взгляд и редкие улыбки в камеру вызвали среди фанаток бурные восторги. Прозвище «Ледяная конфетка» намертво прикипело к нему в комментариях вейбо.       — Мне сегодня выговор сделали как раз за последний выпуск, — Ван Ибо вскинул голову, заправил белую прядь за ухо, прочувствовал всю прелесть пылающих щёк. — Но, честно, я так и не понял, за что конкретно отругали. Вроде же всё было нормально.       Сяо Чжань некоторое время помолчал, а после отложил в сторону палочки, потянулся за салатом:       — Ничего такого. Хорошая вышла серия.       Небольшая горка салата образовалась рядом с недоеденной рыбой. Сяо Чжань замер, обдумывая поставить ли ему салат на место или же прибавить ещё ложку:       — Радостные, весёлые вы, танцевальная тренировка (просто огонь!), стафф ваш ласковый — вы там все в хороших отношениях, да?       — Конечно. Мы же каждый день вместе. Даже живём в одной квартире, — Ван Ибо убеждённо кивнул. Партнёров по команде — чистого и светлого Ли Вэньханя, смешливого и дурашливого Чо Сынёна, чуть резковатого, но по-отцовски основательного Чжоу Исюаня, умного и яркого Ким Сонджу — он искренне любил. — Мы — одна семья.        — С девушками живёте? — Сяо Чжань выстрелил в него острым взглядом.       — А? Какие девушки? Нет, конечно, — Ван Ибо удивлённо вскинул брови. — Девушек нет. Только хозяйка квартиры приходит готовить в будни. А что?       — Ничего… — Сяо Чжань всё-таки поставил салатную миску обратно на стол, отвёл взгляд в сторону.       Ван Ибо показалось, что он услышал облегчённый вздох.       «Однозначно показалось. Не может Чжань-гэ радоваться отсутствию у нас девушек», — Ван Ибо тряхнул головой. В присутствии Сяо Чжаня его сопливые надежды на взаимность совершенно не поддавались контролю.       — Откуда вообще девушки взялись, Чжань-гэ? — Ван Ибо очень хотел себя стукнуть, но сердце усиленно сигналило, что сейчас «то самое подходящее время», чтобы спросить. — Нас же прибьют, если встречаться с девушками начнём. У вас же то же самое, так?       — Да, у нас также, — Сяо Чжань обернулся к нему, растянул губы в улыбке. — Отношения запрещены. В контракте даже отдельный пункт по этому поводу имеется.       — Вот-вот, — Ван Ибо злорадно хмыкнул в сторону своего стонущего сердца. Он предупреждал, что ответ на вопрос упрямой мышце не понравится. — Тогда зачем спрашиваешь?        Чуть расслабившийся Сяо Чжань вновь напрягся, ответил аккуратно:       — В этом выпуске шоу вы… ты весьма тесно с красивой девушкой общался. Я бы даже сказал, флиртовал.       — А?! — Ван Ибо пришёл практически в ужас от услышанного.       — Тебе наверняка именно из-за этой многозначительности замечание сделали. Айдол ведь не должен принадлежать кому-то одному, — Сяо Чжань попытался улыбкой смягчить сказанное. Не получилось.       «Так вот почему мне с самого утра мозг пытались промыть на тему «будь сдержаннее»! Получается, за дело отругали, раз даже Чжань-гэ отметил?» — Ван Ибо попытался вспомнить, что же позавчера они такого снимали, где его могли поймать «флиртующим» с девушкой. Он вообще ни с кем особо не сближался из стаффа, да и любезничать никак не…       — О! — из недр памяти удалось выудить нужный эпизод.       В его голове вообще практически всё фильтровалось на Сяо Чжаня, но были ещё несколько тем, где с трудом удавалось сдерживать энтузиазм. Одна из таких тем касалась скейтбординга и мотоциклов.       — Что такое? — теперь уже Сяо Чжань смотрел на него удивлённо.       — Я вспомнил! — Ван Ибо просиял. — Это Цин Ян-Ян, девушка нашего стилиста!       Сяо Чжань глядел с непониманием, потому Ван Ибо принялся объяснять:       — Я у неё увидел мотоциклетный шлем. Разговорились. Оказалось, что ей, так же как и мне, нравятся мотоциклы, но гонки она предпочитает не шоссейно-кольцевые, а чистый мотокросс на естественной трассе. Очень интересная вышла беседа. Она мне даже пару видеороликов с заездов показала.       Ван Ибо воочию вспомнил собственный восторг после просмотра видео. Всё, что касалось мотоспорта, входило в его шорт-лист интересов.       — Я знал, что наш стилист — фанат скейтбординга (мы часто с ним обсуждаем это), но вот не предполагал, что девушка у него увлекается экстремальными гонками. Колоритные ребята. Ха-ха-ха! — Ван Ибо рассмеялся. На душе отчего-то стало тепло.       — Вот как… — лицо Сяо Чжаня посветлело.        — Ага. Постой! — Ван Ибо спохватился. — Хочешь сказать, что они засняли даже это и не вырезали? Там же рядом Пэн Цзин, наш стилист, стоял. Мы же втроём видео смотрели.       — Ты выпуск не видел? — Сяо Чжань приподнял брови в вопросе, а получив его убеждённое «нет», пояснил. — В кадре показали тебя со спины и девушку. Вы что-то увлечённо обсуждали, и она тебя по плечу похлопывала.       — Это она меня успокаивала по поводу моих сожалений о гонках. Права на мотоцикл я смогу получить уже скоро, с 18-ти лет, но вот на трек меня не выпустят до 21-го года. В мотоспорте строгие правила, — Ван Ибо зачем-то принялся пояснять.       — Понятно. Ну, думаю, у тебя есть все шансы в будущем развить это своё увлечение, — Сяо Чжань совершенно серьезно поддержал его.       — Мгм. Хотелось бы, — Ван Ибо в собственную тарелку уронил целых три ложки салата, хотя к рыбе почти не притронулся.       — Эм… скажи, Ибо. А что по поводу девушек? — Сяо Чжань взял в руки палочки, подцепил нечто, раньше бывшее частью авокадо.       — В смысле?       — Ну, повстречайся тебе такая Цин Ян-Ян, разделяющая твои увлечения, ты бы решился на отношения? — Ван Ибо нахмурился и хотел уже ответить категорическим отказом, но Сяо Чжань оказался первым. — Ты не подумай, в этом нет ничего плохого. Влюбляться и встречаться с девушками — нормально. Девушки привлекательные, и симпатии — вполне естественное явление. На истинных чувствах создаются пары, а после — семьи.       Ван Ибо слушал правильные, умные слова и чувствовал внутри нарастающий гнев. Неудивительно: любимый человек указывал ему на важность «искренних чувств» к девушке!       «Такое ощущение, что «искренними» чувства могут быть только к девушкам. Что за ерунда. Хочешь сказать, что моя любовь к тебе ненастоящая? — Ван Ибо передёрнуло от нелепости сказанного. Комок из обиды, злости, затухающей надежды затягивался тугим жгутом, сжимал и мешал нормальному биению сердца. — Как будто только «нормальные» отношения существуют в этом мире!»       Внутри больно полоснуло. Недавняя радость рассеялась. Однако Ван Ибо постарался ответить спокойно, контролировал свои слова.       Может, так он сумеет донести свои убеждения до этого слишком «правильного» человека?       Может, так его, наконец, поймут?       — Я считаю, гэ, что все чувства, к кому бы ни были они обращены, — нормальны. Неважно, кого мы полюбили, отказаться от этих чувств легко не получится. Да, девушки нежные и приятно пахнут. Они ласковые и милые. Однако сердцу приказать влюбиться в кого-то определённого нельзя. Любовь, она просто есть, Чжань-гэ. Вне зависимости от нашего желания, — Ван Ибо смотрел прямо на Сяо Чжаня, человека, которого любил всем сердцем, а тот глядел в окно на затухающий день над Пекином и, казалось, даже слушал его вполуха.       «Похоже, ему не особо интересно», — Ван Ибо вздохнул, решил завершить тему:       — В общем, случись мне встретить девушку, разделяющую мои увлечения, — он прикрыл веки не уверенный в том, что в них не отразилось тоскливое стенание сердца, — мы станем друзьями. Что до отношений, сейчас не время для чего-то подобного.       — А в будущем? — голос Сяо Чжаня прозвучал глухо.       «Он слушает?! — Ван Ибо невольно задержал дыхание, не выпустил рвущееся наружу неосмотрительное: «Я тебя люблю, гэ! Зачем мне кто-то ещё?»       — Сердцу не прикажешь, сказал же, — это Ван Ибо произнёс на выдохе, а на вдохе получилось неясное. — Оно любит вне зависимости от общих увлечений и совместных хобби.        В этот раз Ван Ибо глаза не закрывал, потому сумел разглядеть тронувшую губы Сяо Чжаня слабую улыбку — невообразимо нежную и мягкую. Из тугого клубка внутри сердца Ван Ибо наружу немедленно выбралась надежда, а вместе с ней по телу разлилось тепло и нега. До ужаса захотелось озвучить признание, вертевшееся на языке, позволить себе побыть влюблённым — возлюбленным, ведь перед словами отказа всегда звучит тишина. В этот краткий миг ты самый счастливый человек на свете. Ты решился открыться, выразить самое заветное.       — Гэ…       Сяо Чжань заговорил одновременно с ним:       — Красивый сегодня закат, да?       — …да, очень, — Ван Ибо прикусил губу. Улыбка вышла жалкой. Надежда дрогнула и отступила.       «Фух, я чуть не признался», — Ван Ибо постарался выдохнуть медленно. Получилось рывками.       — Уже поздно, — Сяо Чжань обернулся к нему. — Не хочешь сегодня задержаться?        — А? — Ван Ибо не поверил собственным ушам. Ему-то показалось, что сейчас ему укажут на дверь.       — Я так и не расставил диски и книги по местам. Поможешь? — медленная улыбка украсила и без того привлекательное лицо Сяо Чжаня.       — Конечно! — Ван Ибо вскочил из-за стола. — В стеллаж же, да? Я помню, ты говорил, что надо…       — Ха-ха-ха! Спокойно, Бо, — Сяо Чжань поднялся следом, хотя ужин едва ли можно было назвать «завершённым». — Книг и дисков действительно много, но вдвоём мы управимся довольно быстро.       «Можно и не быстро, гэ», — Ван Ибо с трудом заставил себя стоять ровно. Очень хотелось обогнуть стол и прижаться всем телом к любимому, поцеловать или получить поцелуй…       — Надо будет всё рассортировать? — он поспешил отвернуться. Родинка под любимыми губами сводила с ума его фантазию.       — Верно, — Сяо Чжань к аккуратным стопочкам направился первым.                      ***              Разбор коллекции и сортировку книг они затянули на два часа — до глубоких сумерек. Пекин за окнами манил своими огнями, но Ван Ибо и не думал поддаваться. Всё, чего ему сейчас хотелось, находилось здесь, в этой комнате. Потому было совершенно плевать на все возможные развлечения, которые мог предложить ему мегаполис.       Сяо Чжань в очках с тонкой позолоченной оправой смотрелся великолепно, а ковыряться в стопках пыльных книг и дисков оказалось действительно интересно.       — Ого! Это ты рисовал, Чжань-гэ? — из какой-то книги о великих художниках выпал сложенный альбомный лист. — Красиво.       Тонкими, изящными линиями уверенная кисть вывела морской пейзаж. На песчаный пляж набегали живые волны. Чайки плавно скользили в потоках тёплого воздуха и крыльями ловили последние лучи заходящего солнца.       — Мгм. Давнишний набросок. Я так его и не дорисовал. Времени не было, — Сяо Чжань скользнул взглядом по рисунку, слабо улыбнулся, чуть вздохнул. — Жаль, сейчас редко удаётся порисовать.       — Да, — взгляд Ван Ибо завис на этом выражении светлой грусти. Сяо Чжань обладал богатейшей мимикой. — Покажешь, как рисуешь?       — Тебе интересно? — Сяо Чжань перевёл взгляд ему в лицо, склонил голову к плечу.       «Прелесть!» — Ван Ибо очень хотелось протянуть руку, коснуться этой красоты, поправить непослушный локон, зацепившийся за оправу очков.       — Очень.       — Хорошо, порисуем, — Сяо Чжань мягко кивнул.                      ***              — Скажи, гэ, ты не жалеешь, что из Чунцина уехал? Ведь сейчас мы очень далеко от дома, — Ван Ибо мог бы разбирать книги и потихоньку любоваться совершенными чертами лица Сяо Чжаня вечность, но молчать не хотелось. Хотелось разговаривать.       Вопрос прозвучал совершенно неожиданный, но под стать атмосфере — неторопливой и расслабленной. В таких настроениях тревожить замершее в тихом восторге от близости любимого сердце не хотелось.       — Жалею? — Сяо Чжань внимательно взглянул на него, покачал головой. — Нет, не жалею. Всё складывается даже лучше, чем я мог надеяться. Партнёры по команде — отличные парни. В лейбле тоже все приветливые и заботливые. X-NINE развивается в хорошем темпе. У меня нет причин жаловаться.       — Тебе нравится Пекин? — Ван Ибо чувствовал, будто в своём давнишнем сне-мечтании оказался, но теперь антураж сцены изменился. Вместо зеркального танцевального зала они были в уютной, со вкусом обставленной квартире-студии.       — Что-то нравится, что-то нет. Как и всем приезжим, — Сяо Чжань пожал плечами, поймал его живой, заинтересованный взгляд, пояснил. — Нравится ритм жизни и многообразие возможностей, но иногда хочется тишины и искренности. В Пекине всюду толпы, а в толпе, как говорил мой наставник по вокалу, «настоящее разглядеть очень сложно».       Ван Ибо слушал, открыв рот.       — Здесь невозможно заскучать, — Сяо Чжань устремил взгляд в потемневшие панорамные окна. Линзы очков отразили радугу огней ночного Пекина. — Но и времени для собственных мыслей, для самого себя, не остаётся.       — Это как? — Ван Ибо непонятливо моргнул.       — Представь, Бо, — Сяо Чжань глубоко выдохнул, уложил подбородок на ладонь, улыбнулся, — ты постоянно работаешь и что-то делаешь. Крутишься, как белка в колесе, и не замечаешь, что даже не смотришь по сторонам. Когда был совсем мелким, посещал художественную школу. Наш учитель в хорошую погоду любил проводить занятия на улице. Он учил нас оглядываться вокруг себя и уметь видеть красоту в самых простых вещах. Иногда мне хочется ненадолго остановиться и вот так, как в детстве, оглянуться — оглядеться. Вдруг я что-то упустил.       — И что бы ты хотел увидеть, гэ? — таких откровений любимого человека в фантазиях Ван Ибо не было. Он слушал с замиранием сердца — напитывался тем, что из себя представлял Сяо Чжань.       «Сколько же ещё о тебе я не знаю, Чжань-гэ?» — к Ван Ибо вновь вернулось ощущение полёта. Только теперь парил не он сам, а его сердце.       — Не знаю, — Сяо Чжань пожал плечами. — Думаю, я был бы рад увидеть что-то новое.       — Значит старое тебе больше не интересно? — сердце Ван Ибо внезапно ухнуло вниз, упало в воздушную яму. Сказанное он принял на собственный счёт, ведь он-то для Сяо Чжаня был как раз «старым» — из прошлой жизни в Сиане.       — Почему же? — Сяо Чжань округлил глаза. — Прошлое — это прошлое. Оно интересно само по себе: я это пережил. Там остались дорогие мне люди и важные встречи. Там случились значимые события, и начался мой путь сюда. Так что всё прошедшее можно считать сокровищем.       — То есть ты будешь о нём помнить и ценить, но с собой дальше не возьмёшь? — внутри укололо. Сердце продолжало падать, словно в колодец.       — Есть вещи и люди, Бо, с которыми просто невозможно расстаться, — Сяо Чжань лучисто улыбнулся. В этой улыбке глаза его прищурились, а от уголков в разные стороны побежали мелкие морщинки.       «Красиво», — Ван Ибо задержал дыхание, постарался запомнить это выражение лица любимого человека, сохранить в собственную сокровищницу.       — Например, родители? — он бы очень хотел спросить, не входит ли сам в список этих избранных, с кем «невозможно расстаться», но не решился, да и сердце в этот раз смолчало — не попросило ответа на насущный вопрос.       — Хех, они в том числе, — улыбка Сяо Чжаня разошлась шире, превратилась в тихий мелодичный смех. — Родители — это вообще отдельный случай. Когда ты с ними, кажется, что внимания слишком много. Но порознь ты непременно скучаешь по ним. Так, наверное, у многих. Я бы хотел видеться со своими чаще.       — Мгм. Я тоже, — Ван Ибо длинно выдохнул. В сознании всплыли образы родного Лояна и родителей.       — Тебе сложнее во много раз, ведь ты уехал из дома совсем юным, — лицо Сяо Чжаня смягчилось. — Хотя Лоян находится значительно ближе Чунцина, вряд ли вам удаётся часто видеться.       — Только в праздники. За год виделись всего дважды, — Ван Ибо проглотил непрошеную горечь. По родителям он действительно соскучился, несмотря на то, что виделись они совсем недавно.       — Они не приедут в пятницу на фанмит? — Сяо Чжань потянулся к нему.       Прикосновение тёплой ладони согрело склонённую макушку Ван Ибо, прошлось лаской по волосам.       — Обещали, — Ван Ибо аккуратно поднял взгляд: хотелось взглянуть в лицо Сяо Чжаня, но так, чтобы ненароком не прервать нежность.       — Тогда и встретитесь, — кофейного цвета глаза Сяо Чжаня лучились добротой. — Как они?       — Нормально, — Ван Ибо безумно хотелось потереться головой, щекой, губами об эту ладонь. Сдержать порывы удалось только усилием воли. — Мама нервничает сильно, будто сама на сцену выйти собралась, хех. Говорит, чтобы не смотрел на них, иначе ошибок наделаю.       — Ты сделаешь всё в лучшем виде, даже если смотреть на них будешь. Нисколько в этом не сомневаюсь, — ладонь Сяо Чжаня сместилась ему за ухо, огладила чувствительную точку.       Если бы Ван Ибо родился котом, сейчас бы вовсю мурлыкал и ласкался к тёплой ладони.       — Родителей не исправить. Они всегда будут беспокоиться за нас. Мои тоже постоянно переживают. Мама фотками спамит каждый день, — Сяо Чжань кончиками пальцев провёл по его шее и отнял руку.       Ван Ибо проглотил разочарованный стон.       — Вот, смотри, сегодня Орешка сфотографировала. Кошечке новый корм купили, так она объелась, а после заснула прямо у кормушки, — Сяо Чжань потянулся за смартфоном, вывел на экран фотографию. Пушистый комок сладко посапывал рядом с пустой миской.       — Классная, — теперь уже Ван Ибо потянулся ближе к Сяо Чжаню, заглянул в экран телефона. Орешка на фотографиях он видел уже не в первый раз. Прелестный манчкин[1] ему нравился. Было что-то особенно трепетное и домашнее в коротеньких лапках и прозрачных ясных глазах любимицы семьи Сяо. Почему-то казалось, что в доме, где любили таких кошек, непременно жили добрые люди. — Твои родители какие?       — Обычные, — Сяо Чжань неосознанно придвинулся ближе к нему. Теперь они касались друг друга плечами, — спокойные и рассудительные. Я вырос в традиционной семье с достаточно каноничным укладом.       — Пффф, и как у таких «классиков» такой авангардный ты получился? — Ван Ибо искренне рассмеялся, прижался теснее.       — Сам не понимаю, — Сяо Чжань его настроение поддержал: фыркнул, потёрся щекой о белую макушку. — Однако при всей строгости воспитания они никогда мне не препятствовали, если я действительного чего-то хотел.       — Ясно, — Ван Ибо кивнул совершенно серьёзно. К нему отец тоже предъявлял достаточно высокие требования, но всё-таки позволил и танцами заниматься и в Сиань, а дальше — в Пекин поехать.       — Твои родители наверняка очень любящие, Ибо. Ты — ласковый, я бы даже сказал «ручной», — Сяо Чжань чуть отстранился, хохотнул в ответ на его округлившиеся глаза. — У тебя сейчас выражение, точно такое, какое у Орешка бывает, когда её с коленей сгоняешь, ха-ха-ха.       — Я не кот, — Ван Ибо насупился, но сразу после рассмеялся. — Мои родители тоже самые обыкновенные. Отец строгий и выдержанный. Он часто бывал на работе допоздна, потому из детства я его почти не помню. В школе всегда бдительно следил за моими оценками, но был справедлив в требованиях. Мама у меня весёлая и энергичная. Она постоянно придумывала развлечения и какие-то приключения. С ней скучно не бывает. А ещё она обожает животных. Всех! Ха-ха. Мы как-то с ней ходили в зоопарк: ушли рано утром и не вернулись к вечеру. Отец нас искать поехал уже в темноте. Весь район на уши поднял. А мы сперва на представление в цирк пошли, а после за пандами наблюдали, потом за львами и слонами. А-ха-ха-ха!       — Здорово, — Сяо Чжань почти завистливо вздохнул.       — У нас и дома почти всегда животные были: кошки, хомяки, собаки, — Ван Ибо с увлечением рассказывал о своей семье. Такими подробностями он даже с парнями из UNIQ не делился. — Мама постоянно кого-то притаскивала домой, а папа не противился. Только после смерти нашего лабрадора был перерыв. Таг был совсем старый, но все его очень любили. Погоди, у мамы где-то в вейбо фотка была.       Ван Ибо привычно выхватил из кармана смартфон и вывел на экран аккаунт матери. Пару минут листал альбом, а потом просиял:       — Вот, смотри, мне здесь четырнадцать лет, Тагу — почти столько же. Сколько его помню, он всегда старый был.       Ван Ибо развернул фотографию на полный экран и показал Сяо Чжаню. С изображения на мир одинаково тёмными и блестящими глазами глядели высокий, худенький, угловатый парнишка с по-детски пухлыми щечками и крупный песочного окраса пёс. Мальчик обнимал собаку за шею, а тот практически улыбался в камеру.       — Ого! Отличное фото! — Сяо Чжань тепло улыбнулся. — Скинешь мне?       — Конечно! — Ван Ибо чувствовал душевный подъём. Стоило чуть приоткрыть дверь, воспоминания о счастливых моментах детства хлынули в сознание потоком. Ван Ибо отправил репостом в личные сообщения Сяо Чжаня своё детское фото и даже не задался вопросом, зачем тому оно. Почему-то это казалось неважным. — После Тага дома животных не заводили. Мама кошку приволокла только после моего отъезда в Сиань. Сказала, что будет за ней ухаживать, раз «сын сбежал», ха-ха-ха.       — У твоей мамы лёгкий нрав, — Сяо Чжань на пару мгновений разблокировал собственный телефон, но почти сразу убрал в сторону.       — Мгм. Она всегда найдёт, чем меня рассмешить и порадовать, — Ван Ибо чувствовал, как судорогой начало сводить скулы от широкой счастливой улыбки, но гасить её не хотелось. Наоборот, на сердце было легко, в душе — пело, и всё оттого, что любимый человек был рядом, а самых близких ему людей – родителей – он скоро увидит. Вот если бы ещё Сяо Чжань сидел в зале на его концерте, Ван Ибо стал бы совершенно счастливым. — Чжань-гэ, а ты придёшь на наш фанмит?       Ван Ибо озвучил вопрос, не подумав.       — Не смогу, прости, — улыбка Сяо Чжаня чуть померкла. Он покачал головой. — Мы же на съёмках будем. Отлучиться никак не получится.       — Понимаю, — Ван Ибо действительно понимал. Если бы он задумался, то не стал бы задавать этот неудобный вопрос, однако атмосфера момента не способствовала глубоким размышлениям. — Что же, значит…       — Но я обязательно посмотрю трансляцию на WeTV. Уже поставил себе закладку на начало, — Сяо Чжань ободряюще улыбнулся.       — Замечательно! — только что Ван Ибо расстроился, что не увидит Сяо Чжаня в зрительном зале на фанмите, а сейчас радовался даже просто новостям, что на него будут смотреть через онлайн трансляцию. Всё-таки его реакции на Сяо Чжаня крайне плохо поддавались анализу и контролю. — Я напишу тебе перед началом! Знаешь, там ведь будет много камер, так что ты всё-всё увидишь…       — А-ха-ха-ха! Ибо, — Сяо Чжань рассмеялся, — я знаю, ха-ха-ха.       Ван Ибо оборвал себя на полуслове и завис на этой радости. Лучистая улыбка и мелодичный смех Сяо Чжаня представлялись ему самыми прекрасными на свете. Никто больше в целом мире не мог быть лучше его любимого. Никто больше в целом свете не случился бы столь же идеальным. Только Сяо Чжань!       — Если гэ будет смотреть на меня, я буду стараться изо всех сил! — Ван Ибо расплылся в ответной улыбке.       — Тогда старайся всегда, Бо, — Сяо Чжань подмигнул ему.       Продолжения фразы не последовало, но Ван Ибо додумал сам: «… ведь ты будешь всегда смотреть на меня, да, Чжань-гэ? Так же, как я смотрю на тебя?»       Пусть бы даже он всё неправильно понял и выдумал смыслы, которых не было на самом деле, фантазии грели.       Сяо Чжань с довольным вздохом прикрыл глаза и потянулся — расправил свои длиннющие ноги, выгнул спину и вдруг замер:       — Ибо, кстати, на будущей неделе не получится позаниматься. Вас, скорее всего, загрузят подготовкой к фанмиту, а мы вернёмся только к выходным.       Ван Ибо знал о предстоящей нагрузке и тихо сетовал на невозможность видеться с любимым человеком. Встречи с «наставником» настолько плотно вошли в его жизнь, что уже стали обычными и совершенно необходимыми. А тут предстояло неделю провести порознь. Потому Ван Ибо обрадовался, что Сяо Чжань не стал замалчивать значимый вопрос:       — Ничего. Проведём занятия, как вернёшься.       — Ага. Придётся уплотниться. Как думаешь, на выходных у тебя получится ко мне приехать? Мы бы компенсировали пропущенное? — Сяо Чжань вопросительно взглянул на него и расслабился только после его уверенного «смогу». — Замечательно. Тогда и встретимся!       — Хорошо, — в этот раз Ван Ибо пришлось жёстко контролировать свою улыбку. Его сердце принялось выплясывать сложные пассажи, грозило выпрыгнуть наружу и вручить себя любимому на блюдечке с голубой каёмочкой.       Ван Ибо отчего-то боялся, что Сяо Чжань откажется проводить потерянные занятия, ведь в возросшей рабочей нагрузке они были не виноваты. Однако всё сложилось даже лучше, чем в его воображении. Следующие выходные они проведут вместе! Было чему радоваться и чего ждать.                      ***              — Ну вот, вроде бы всё, — Сяо Чжань удовлетворённо выдохнул, осматривая аккуратно убранные в стеллаж диски и книги.       — Да, закончили, — Ван Ибо плюхнулся на мягкий диван, сладко зевнул. Сегодняшний день получился крайне эмоциональным, он действительно устал.       «Утомился быть счастливым рядом с тобой, гэ. Сегодня Чжань-гэ меня балует своим вниманием, — Ван Ибо попытался вспомнить, случалось ли раньше ему так много времени проводить наедине со своим возлюбленным? Не случалось. – Хорошо!» Улыбка смазалась очередным зевком.       — Устал? — Сяо Чжань с теплотой глянул на него. — Иди, может, спать? Сегодня уже поздно. Переночуешь у меня в гостевой комнате. Твоим я напишу.       — Мгм. Спасибо, — Ван Ибо поглубже зарылся в диванные подушки. О том, что он сегодня ночует у Сяо Чжаня, стало ясно ещё час назад — часы отбили десять вечера. Так что он уже отправил предупредительное сообщение Ким Сонджу.       «Я бы сегодня от тебя всё равно не ушёл, гэ. Даже если бы ты меня прогонять решил», — Ван Ибо очень постарался скрыть хитрую ухмылку. Получилось лишь отчасти.       — А ты тоже ложишься? — Ван Ибо приоткрыл один глаз, проследил взглядом линию стройной спины Сяо Чжаня: тот смахивал несуществующие пылинки с полок стеллажа.       — Я ещё посижу. Завтра не надо рано вставать, — Сяо Чжань опустился в соседнее кресло, положил на колени большой планшетный альбом.       — Что делать будешь? — теперь Ван Ибо открыл второй глаз. Пропускать выражение уютной расслабленности на любимом лице не хотелось.       Сяо Чжань встретил его взгляд своим, чуть улыбнулся:        — Рисовать.       — Меня? — Ван Ибо внезапно стало смешно. Шутка показалась уместной.       Глаза Сяо Чжаня в свете высокой люстры казались огнями свечей над бочкой с мёдом. Тёплыми переливами растекалось золото этого взгляда и медью отливало на фоне мягкой улыбки.       «Прекрасен», — Ван Ибо выдохнул почти благоговейно.       — Пхах, могу и тебя. Если позволишь, — улыбка Сяо Чжаня растянулась шире.       — Позволю, только если покажешь, как рисуешь, — Ван Ибо сверкнул коварным взглядом.        …Рисовал Сяо Чжань действительно хорошо. Линии на бумаге укладывались в ровные, стройные ряды, формировали силуэт и узнаваемый облик. Карандаш только коснулся бумаги, а уже очертил стройную линию шеи, изгиб правильного носа. Когда на листе бумаги появился выразительный глаз и бровь, Ван Ибо не сдержал восторженного вздоха:       — Потрясающе!       — Знаю: ты тоже рисуешь. Так что давай, не отставай, — Сяо Чжань кивнул ему на чистый лист бумаги и фломастеры.       «Будто маленькому цветные подложил, пхах», — Ван Ибо прыснул со смеху.       — Я всего пару уроков посещал: могу только схематически чего-нибудь изобразить, — он ответил честно, но свои достоинства немного преуменьшил.       В детстве они с мамой действительно посетили всего пару занятий в художественной студии. Маленькому, неугомонному Ибо было сложно долго сидеть на одном месте, потому рисование у него не пошло, хотя учитель хвалил уверенность его руки. Сейчас же Ван Ибо рисовал нечасто и то лишь мультяшек да мотоциклы.       — Хорошо, — Сяо Чжань улыбнулся. — Покажи мне. Видел как-то в ролике, ты с ребятами из UNIQ художественный челлендж выполнял. Неплохо получилось. Ожидаю прилежания от своего ученика.       — Не жалуйся, если получишься некрасивым! — Ван Ибо пригрозил самым серьёзным образом, но мысль про себя продолжил ласковым: «Хотя ты, гэ, некрасивым получиться не можешь».       — Ого! Меня рисовать собрался? — удивление Сяо Чжаня смешалось с мелодичным смешком. Очень уютным.       — Ты же рисуешь меня, так что я нарисую тебя, — Ван Ибо взял в руки красный тонкий фломастер. Почему-то этот цвет показался особенно привлекательным.       «Красный Чжань-гэ идёт», — Ван Ибо в отличие от Сяо Чжаня рисовал не столь уверенно, но старательностью компенсировал нехватку умения. Рисунок у него вышел немного неловким и угловатым, но вполне сносным. Правда, Сяо Чжань не улыбался. Ван Ибо почему-то не удалось заставить себя нарисовать улыбку на любимом лице.       Все улыбки, что хранились в его памяти, и те, что Сяо Чжань дарил ему с избытком в жизни, принадлежали только Ван Ибо. Делиться ими с бумагой не хотелось.       — Очень красиво, Бо. Ты талантлив во всём, — Сяо Чжань уважительно вздохнул.       — Это всё ты, гэ, — Ван Ибо на похвалу отреагировал спокойно.       Он с увлечением вырисовывал губы Сяо Чжаня, а потому закусил собственные. Они зудели и требовали поцелуя.       Ван Ибо рисовал любимого человека впервые и задавался вопросом, почему же не делал этого раньше. Сяо Чжань глядел на него с листа бумаги ласково и чуть грустно. Такое выражение любимых глаз Ван Ибо уже видел несколько раз и поражался богатству бушующих внутри него эмоций.       Ван Ибо почувствовал, что краснеет. Новый штрих ложился на бумагу, раскрашивал образ, а Ван Ибо казалось, что он ласкает черты любимого лица. Красный фломастер скользил по рисунку, а Ван Ибо чувствовал тепло живого человека, ласково прослеживал собственными губами линии прямого правильного носа, глубоких глаз, прикусывал мочку уха, языком касался длинной шеи.       «Уффф», — Ван Ибо судорожно выдохнул сквозь сжатые губы. В паху растёкся жар. Его богатая фантазия иногда приносила неудобства.       Ван Ибо настолько погрузился в воображаемые образы и процесс рисования, что совершенно не замечал ничего вокруг. Потому не заметил он направленного на себя горячего, открытого взгляда Сяо Чжаня, искреннего и обнажённого. Такого, каким сам смотрел на нарисованный красным фломастером любимый образ.