***
Вопреки опасениям Андайн, учёные до мозга костей (тут явно не хватает звука тарелки для панч-лайнов) спокойно разошлись уже после пятого часа ремонта голосовой коробки робота. Искусственный интеллект самолично набирал текст, а после озвучивал его. Нужно было лишь вбить в его код расстановку дополнительных знаков препинания, чтобы перед определёнными словами шла небольшая пауза как при настоящем голосе, что делало интонацию и темп приятной для прослушивания. Откалибровали тембр, даже добавив деталь похожую на кадык для правильных пауз голоса. И не успело солнце замереть над полями к полудню — скелет уже выходил из мастерской, по пути оборачиваясь, чтобы дополнить общие суждения. — Я думаю, нам стоит всё же сделать корпус из нержавеющей стали. Можно было бы так же сделать из сплава титана и золота, но мы же пока что не в космос его отправляем — ох уж это временное многообещающее «пока что». — Какого года? — девушка внимала его словам, идя след в след, вытирая на ходу запачканные мазутом пальцы какой-то старой тряпкой, которая не переезжала из мастерской со времён, когда эта мастерская была построена. Кажется, это был белый халат, чтоб она не пачкала одежду. И именно поэтому все футболки для работы у неё были сразу чёрного цвета. Забавно, что до этого не додумались другие учёные или механики. Она в принципе была совершенно другой. Не такой, как остальные Альфис. Взять хотя бы случай, что оставил большой шрам на боку от одной из отлетевших частей механизма. Вероятнее всего, судя по зубчикам, пилы. Именно это сподвигнуло её изучать медицину. Она тогда перетянула и перевязала рану, даже наложив себе швы, так как доехать до помощи не успела бы, без малейших колебаний и боязни. Будто её не ранило, а так, ручка со стола упала. Она была тверда в словах и поступках, что делало её совершенно иной. И это было забавно, узнавать с одной стороны знакомую тебе, а с другой — неизвестную, новую. — Думаю начать с предпоследней разработки. В последнее время эту сталь стали слишком часто переделывать, отчего её конструкция пусть и стала хороша для свариваемости, однако, на мой взгляд, стала куда более ломкой. Её уже даже обработать методом холодной деформации нельзя! — И старая разработка имеет куда длительнее эксплуатационный срок без потери первоначальных характеристик — Хоррор перекинул ногу через велосипед, по которому тут же скептически прошлась взглядом Альфис — мы же можем в любой момент его улучшить. Почему ты так цепляешься за его основную конструкцию? — Мне нравится его простота механизма. Этим и интересен велосипед. — Да-да — она чуть закатила глаза — именно поэтому велосипед и остаётся велосипедом. И не говори потом, что ты не сентиментальный. — Крепкий как иридий, — подмигнул, тронувшись с места — до завтра! — Доброго дня, Хоррор! — и, не удержавшись, всё же бросила вслед — но всё же подумай над магнитными дисками вместо колёс! — Никогда и ни за что — уже донёсся издалека крик. Скелет и подумать не мог, что какое-то место всего за тройку месяцев станет его домом. Эти поля стали радовать глаза так, будто он прожил тут всю жизнь. Стали до боли родными звуки птиц, шелест сухих стеблей, звук плодородной почвы под ногами или колёсами, что отличалось от каменистого пола их пещеры. Стали узнаваемыми издали запахи листвы и смолы, когда проезжаешь мимо старых деревьев, запах цветов, разномастный, а оттого невообразимо прекрасный. Стали родными жители этой вселенной, что приняли его как тёплого гостя, а для одного из них стал даже куда больше, чем просто друг. Ему нравится здесь. Приезжая иной раз куда-то, будь то прогулка, экскурсия или же просто путешествие мимо какого-то места, ты ощущаешь, будто к окружающему тебя что-то влечёт. Будто места уже кажутся знакомыми, будто мгновенно осознаешь, что сумеешь быть счастливым только здесь. Что тут ты сможешь рассмеяться, впервые во весь голос, уже не боясь, только там сумеешь открыться, не стесняясь ничего и никого, позволяя себе открыться, открыться самому миру. Когда ты можешь бежать кажется целую вечность, не чувствуя усталости оттого, что просто желаешь того. Ноги несут вперёд, душа идёт в полёт, и ты просто безмерно счастлив. Самое главное — позволить себе осознать это. Для него столь родным является именно это место. Вдоволь прокатившись по большой территории, Хоррор, припарковал велосипед у гаража, только осознав… Фермер уехал. Нет, конечно же он не был глупцом и знал, что скелет вернётся. Он верил тем словам любви, что были им произнесены, да и знал, что его не оставят на произвол судьбы, просто… Он впервые был здесь совершенно один. И будет один ещё несколько дней. Нет, конечно, он в любой момент может прийти к семье Дримурров, завтра может приехать к Альфис и Андайн, но… Это всё было не то. Фермер был ему семьёй. И он считал всех на ферме родными, но было на дне рождении Папируса одно глобально для него «но». Это то, что Анелию сумели принять в семью. Они сказали это. Ему, кажется, даже не сказали подобного. Да, относились к нему с теплом, однако… Было ли то, что сказали это девушке при нём — показателем? Просто они не могут принять гостя, чужого, в нечто столь близкое. В тот круг помощи, тот важный психологический круг — в семью. Он пока не стал для них тем, кому стоит так сильно открываться. Хотя еще была Чара и Фарм. Фермер с первого же дня был к нему обращён со всем теплом, позже объясняя это мгновенной симпатией (однако не многим меньше эмпатией), а Чара, как он узнал, увидела в нём себя, вот и пригрелась к столь похожему, к тому, кто сможет её понять. Но не ей решать, принимать его в их круг или нет. Потому он сейчас чувствовал себя на своей земле, но не в своей тарелке. Как когда ты находишься в любимом месте, но с чужими людьми, которых точно не хотелось отвлекать на себя. Вот что ему сейчас лучше всего сделать? Чем стоит занять себя? Дети готовятся к школе, ведь совсем скоро уже осень, они уже закупились школьными принадлежностями и гуляют последние дни, стараясь набегаться на весь год вперёд. От Альфис он только ушёл, будет не прилично влезать к ним с Андайн до приезда любимого, а Ториэль готовится к учебному году, продумывая годовой план, так же проводит последние дни на веранде. Мог бы он присоединиться к кому-то? Нет. Он лишняя деталь в их годами построенном и очерченном кругу. Пройдёт много времени, чтобы его приняли с душой к себе. Пока не стоит давить на них тем, что он рядом. Да, к нему отнеслись хорошо. Ториэль даже пыталась помочь, а остальные пытались с ним наладить какое-то общение. Так все дело лишь в том, что ему не сказали вслух о том, что принимают в семью? Да. Это было чрезвычайно важно услышать о том, что ты желанен как член семьи. Но не ему винить их в том. Не все же могут сразу же стать лучшими друзьями лишь оттого, что желают дружить с вами? Нужно время. Очень много времени. И только он решает уйти от тревожащих мыслей и вновь прокатиться на велосипеде, уже даже отодвинув его от стены гаража — послышалось издалека задористое бибиканье. Под его удивлённый взгляд выехала из-за поворота красная машина, новая и блестящая, а из окна едва не торчала половина Папируса. А вот это было для него действительно неожиданно. Он уже даже подумал на приехавших быстро фермера и Азгора, но уж точно не думал, что недавний именинник решит заехать. Отойдя, увидел, как тот жестом указал «в сторону», открыв ворота гаража, во все глаза смотря на то, как младший паркуется, показывая этим, что планирует задержаться. А когда вышел с сумкой на плече — понял, что, похоже, ему всё же прислали няньку. На лице само собой появилась улыбка. — Привет, Хоррор! — помахал для чего-то он, стоя прямо напротив — я хотел созвониться с братом, чтобы поехать с ним отвозить животных но, похоже, мы с ним разминулись. — Где-то в пол дня — не сдержался и всё же усмехнулся он — если поедешь при помощи ядерного реактора — успеешь. — Ха-ха-ха — скелет сложил руки на груди, приопустив брови для серьёзности выделения звуков и намерений — я знаю. Я позвонил ему, когда он уже отъехал. Он передал, что поедет с Азгором, но я уже тоже выехал! А до следующего дня Анелия на работе, так что мой дорожайший брат просил посидеть с тобой. «Всё-таки нашёл няньку». — Так что мы можем отлично провести время! Предлагаю начать с зверушек! Я по ним тоже очень соскучился! Хоррор не стал говорить, что осталось их не так много, и оставшимся уже дали и еду, и почистили клетки. Если тот хочет поговорить, что стало понятно по уже знакомому ему жесту — бисеринки пота с левой части черепа и чуть прищуренный в волнении о раскрытии замысла правый глаз — он поведётся.***
Начали они стандартно, с кроликов. Подстилки были чистыми, как и ожидалось, кормушки отмыты и наполнены. Высокий скелет даже протер прутья пальцами, убеждаясь, что не появилось ни одного скола, о который могли бы пораниться животные. Придирчиво осмотрел каждого, будто ревизор приехал осматривать высококачественное заведение. Не хватает лишь появляющихся в воздухе показателей «чисто/грязно», что вызывало улыбку. За обитателями они смотрели тщательно. Неприятно работать с грязными клетками, что уж говорить о том, чтобы жить в них. Нет, каждую клетку они не очищали тряпочкой, потому что всех тряпочек не хватит, но вот элементарное — очистить все ёмкости от грязи, вычистить подстилки и убедиться в отсутствии сколов — это сделать просто. Особенно если есть время. Они дошли до уток, которые так же были чистыми и накормленными, и как бы они приветливо не виляли хвостиками и как бы не зазывали кряканьем — Папирус не собирался подходить к ним даже за три метра до забора, предпочитая наблюдать издалека. Но когда Хоррор открыл калитку и зашёл внутрь — едва ли не бросился следом, дабы спасти от «великих и ужасных». — Ты куда?! Хоррор, услышав страх в чужом голосе, непонятливо поднял бровь. Затем, вспомнив слова Фарма о том, что его брат боится уток и куриц — позволил себе всё же пошутить. — Просто сейчас время кормёжки, а я забыл для них зерно. Вот, сейчас отдам им свою руку — и можно будет не бояться, что они побегут за местью к Ториэль — и когда младший вцепился в решётку, во все глаза уставившись на то, как он присел, всё же рассмеялся — шучу. Они просто любят, когда их гладят. — И как вы можете их любить? — Папируса заметно передёрнуло, когда он увидел, как утки начали потираться клювами о подставленные ладони, будто затачивая их как кинжалы — они страшные! — Для нас они милые. Пушистые, мягкие… — И так же они очень сильно щипаются, у них зубы на клюве, и они несутся быстрее поезда! — Ну ты конечно их переоценил — и прикоснулся переносицей к белой голове утёнка, увидев, как монстр за забором отшатнулся. — Похоже, мой брат тебя заразил — поняв, что пока из опасной зоны не собираются выходить, он, выбрав место посуше, сел, чуть подальше от заборчика, наблюдая. — Нет, просто мы оба любим всех животных без разбору, — пожал плечами, давая забраться к себе на колени, тоже сев на землю под натиском пернатых, слыша забавное гоготание — мне нравятся их перья, их крылья. Нравится то, что они любят, когда их гладят. Нравятся их задумчивые и внимательные взгляды. Они прелестны. — Почти так же о тебе отзывался Санс — задумавшись, вдруг выдал Папирус — он говорил, что ты похож на миленького доброго котёнка, которого просто в своё время недогладили и недолюбили. — Забавно — алоглазый посмеялся, представив, как выглядит их общение и положение со стороны. От того, что о нём думает фермер на самом деле, покраснел, стараясь скрыть это, низко склонив голову, о которую тут же не постеснялись потереться клювом. Опустив глаза вниз, увидел будто небольшую улыбку, в которую сложился изгиб клюва — я его часто сравнивал с уткой. Такой же заботливый, тёплый и… — милый, отчего-то, он крайне стеснялся сказать вслух, оставив описание недосказанным, окончательно смутившись. — Ну, в любом случае — Папирус приподнял плечи, как бы пожимая их, внимательно следя за выражением лица собеседника — вы дополняете друг друга. Очень обнадёживает то, что вы всё же наконец осознали свой… Уровень привязанности, — он старался говорить как можно проще, ненавязчивее, в глубине души решаясь спросить самое главное — и вы ожили рядом с друг другом. Вы уже решились, где хотели бы… Жить вместе? — и, осознав, что сказал, всё же взволнованно замер, следя за малейшим изменением позы. Хоррор, сложив вопросы воедино, определив таким образом конкретное направление, которое хотел задать высокий скелет, всё же не удержался и ещё раз приподнял бровь. Обдумал, как бы выразиться как можно чётче. Чтобы потом не было и капли сомнения. — Мы останемся с ним вместе здесь. Нам обоим нравится это место, и, Папирус, — посмотрел в его глаза, кивнув для убеждения, медленно прищурившись — мы с ним будем парой до конца. Я не брошу его. — Ох, нет, я просто хотел узнать, вы переедете в город или же останетесь на ферме — и всё же стало видно, как тот расслабился, получив подтверждение о том, что его братом не воспользуются и, похоже, взаправду любят. Это успокаивало и приносило надежду. — И всё же, почему его зовут и Фармом, и Сансом? — задал он наконец долго мучающий его вопрос. Ведь, судя по всему, их вселенная называется — Фармтейл, но не мог же он из кода узнать свою кличку? — Двойные фамилии — пожал плечами Папирус, нарвав немного травы и бросив их к уткам. Те тут же принялись её выщипывать, будто трава в их загончике не была такой же, и эта в стократ вкуснее — его зовут Санс, а меня Папирус, но вторая приставка к нашим именам — Фарм. Это была идея отца. Но со временем нам полюбились определённые части имён, по которым нас и зовут — когда он бросил ещё пучок травы, задумался, видя, как бывшие утята, уже повзрослевшие, щипают угощенье — возможно, они не настолько ужасные — и вдруг чуть придвинулся ближе к забору.***
— И всё же, с чего у тебя убежденье, что только Альфис здесь учёная? Мы с Фармом тоже ими являемся, но немного в другой стезе. — Какой же? — искренне удивился он. Оба сидели на кухне, дорезав овощи для спагетти, и высокорослый уже начал их поджаривать на сковородке, вдыхая родной запах специй и томатов. — Агрономы. Мы тоже учёные, но объект изучения у нас — растения. Эта профессия тоже не так проста, как ты думаешь, и тоже требует учёбы. — Не спорю-не спорю, просто интересно — тут же ответили, накладывая на стол. Когда время уже приблизилось к вечеру, они закончили проверять животных (на деле просто гуляя, подкармливая тех, у кого закончилась еда). Они зашли к Андайн, которая предложила им после посмотреть ночью что-нибудь. Папирус её тут же обрадовал целой сумкой дисков с аниме и боевиками, на которых и решили остановиться. Было решено прийти туда сразу после ужина, когда девушки закончат со своими обязанностями. Поэтому было решено вернуться домой и хоть немного перекусить. Но беседа затянулась, завлекла полностью так, что позабылись даже находящиеся под носом спагетти. Это было замечено только тогда, когда порции были вывалены на тарелку склеенными кусками. — Ну вот, теперь нужно это выкинуть — досадливо произнёс скелет, и уже потянулся обратно к тарелкам, как вдруг Хоррор, даже не поморщившись, быстро запихал вилкой часть приготовленного в рот. Буквально проглотил неприятную на вкус и запах порцию, чем сильно шокировал второго. — Ты что, она же отвратительна! — испугавшись за здоровье друга, он тут же набрал стакан воды, надеясь так хоть немного облегчить мучения от явной гари — тебе не стоило… — Это потрясно вкусно, Папс. И никогда не выкидывай еду, хорошо? — знакомый вкус испорченных вплоть до основания спагетти прошлись комом по горлу, однако уже привыкшие рецепторы спокойно приняли это, так что он даже не скривился, чего боялся допустить. Не хотелось бы обижать повара. Тот старался. — Тогда я пока уберу это, и мы поедим что-то готовое — конечно, он потом выкинет неудавшееся блюдо, но явно не при этом скелете. Фарм упоминал что-то о его голодании, от чего и последовала фраза «не выкидывай еду». Но всё равно было не по себе, когда тот втянул этот клубок из горелых макаронин. Тот так сильно не хотел его обидеть? Фермер оставил много готовой еды, чтобы не возникло необходимости утруждаться. Да и с прибытием Хоррора впервые держал так много еды дома. Когда он был один — всё состояло из закруток и скудных кусков варёного или жаренного мяса. Но теперь хоть что-то простое из блюд, да было. С пинка был запущен обязательный список продуктов, которые должны были быть на полке. Он не любил, когда не было видно наличие еды.***
Ах это прекрасное чувство утром после ночёвки с друзьями. Когда ещё ощущается вкус от полуночных вредных закусок, когда ты просыпаешься с полным непониманием в какой ты Галактике, просто зная, что тебе было хорошо, когда смотришь на окружающий лёгкий бардак со взглядом сыщика, не понимая, участвовал ли ты тоже в этом балагане. С одной стороны ты мгновенно вспоминаешь чужие вчерашние косяки, а потом старательно делаешь вид что не помнишь свои. Казалось бы — простой просмотр фильмов и аниме ночью — однако когда Папирус проснулся вверх ногами на диване — понял, что даже «вечеринка для ботаников» может пройти очень и очень интересно. Послышался стон будто от похмелья. Это просто Альфис проснулась, оторвав заспанное лицо от кипы дисков, среди которых выбирала «самое удивительное и реалистичное, и не важно что все персонажи анимированные до разрешения едва ли не 2-D», так и не сумев определиться с подходящим, задремав, возможно, где-то к трём. Какого чёрта ты проснулась в пять утра? Кто ж вас, механиков, поймёт. Андайн нашлась сразу же. Она величественно уснула перед телевизором, лицом в пол и лёжа на животе, прижав руки к бокам как солдат. Она, кстати, и решила вспомнить своё тёмное прошлое командира, старательно показывая все трюки, которым обучалась в армии. Проползла под столом, сделала перекат через диван, величественно подняла диван, когда на нём сидели остальные участники «тихой мирной посиделки», затем вывела их на улицу, где на скорость порубила дрова («дабы показать свою мощь!»), а вскоре и вовсе достала откуда-то припрятанную газировку. Эта вещь у них на ферме редкая, но как только её привезут — начинается подобное. Просто на каждого по-разному действуют газы. Ей, к примеру, они бьют сразу по мозгам, делая и так самоуверенную девушку чересчур наполненной желанием получить ещё адреналина. Постепенно, собравшись с мыслями и силами, друзья дружно поплелись в сторону кухни. Первым делом было желание наконец почистить зубы и попить воды. Но не успели они даже зайти полностью на кухню — как увидели то, чего точно вчера не должно было быть. На столе были три порции яичницы, был свежий сок в стаканах, и стопка оладий, уже чуть подостывших, учитывая то, что от них не шло сильного запаха, как от только приготовленных, и кексы. — А где Хоррор? — тут же отвлекла их от мыслей о чём-то мистическом Альфис, чем заметно расслабила застывших у стола монстров. Те уже и в самом деле подумали, будто на весёлую голову решили наготовить, ну или же это очень заботливый вор, который оценил находящиеся сабли на стене, и от нервов решил приготовить завтрак, дабы задобрить. Было уже, проходили. И только после не особо собранных мыслей растерялись, поняв, что не увидели нигде тушку ещё одного друга. — Может, он вышел на улицу? — Чел, я бы услышала, как открывается дверь — и это было правдой. Можно было пройтись с оркестром прямо по её спальне, устроить лабораторию с вечными взрывами прямо под носом, но если ты открыл входную дверь — она тут же просыпалась — а он вообще приходил сюда? — Дорогая, похоже ты не выспалась — заботливо положила ей на плечо ладонь механик — он вчера даже посмотрел пару фильмов, потом после твоего любимого ужастика «Спуск» сказал, что прогуляется немного, и… Он возвращался? — Кажется, нет — подумав немного, с трудом припоминая события из-за недосыпа и позднего отбоя, потёр подбородок Папирус. Что-то происходящее им совсем не нравится. На всякий случай они обошли весь дом, даже заглянув в кладовку. Но не следа четвёртого ночующего. Его будто не было! Ощущая медленно подбирающиеся тревожные мысли, они начали собираться на улицу, быстро позавтракав, доедая буквально на ходу, стоя быстро обуваясь. Папирус поехал к Ториэль, а девушки взяли велосипеды и поспешили к мастерской Альфс, поскольку, возможно, после долгих разговоров о изобретениях на него напало вдохновение и он всю ночь что-то мастерил, так и уснув в домике механика. По крайней мере этот вариант им нравился больше, иначе искать его нужно будет очень и очень долго.***
— Ну что там? — Здесь тоже пусто — обследовав всю мастерскую, нахмурилась девушка. Но она как-то прикрыла дверь, наполовину скрывая свой бок. — А это ещё что за чудик? — Андайн чуть подвинула её, недоверчиво посмотрев на стоящего в углу нечто розово-чёрное, старательно ранее закрываемого. Вот уже почти вторую неделю в её мастерской был маленький секрет, который она пока опасалась показывать. Мало кто из её друзей понимает, какое это прекрасное чувство, когда создаёшь волшебство при помощи простых железок. Уже простой механизм, такой как пружинка, может заворожить, что уж говорить о тех созданиях, что были искусственно оживлены. Она создавала бабочек и птиц, что могли при наличии даже капли топлива действовать довольно долго, ничем не отличаясь от настоящих существ. Взмах крыльев, малейшее шевеление усиков, даже моргание — это разве не прекрасно? Волшебство уже давно исчезло из их мира, но она может его создавать с помощью механизмов. И её последняя разработка была той самой невероятной работой, которую она вынуждена была из-за неверия в машины прятать даже от любимой. Им-то ничего, они спокойно могут разломать его до винтиков, но для девушки он уже стал самым что ни на есть живым. Существо с искусственным интеллектом, которое может само вбирать информацию об окружающем через книги и наблюдения. Он пока ещё работает не долго, но он уже похож на настоящего человека. Довольно специфического человека. — Тебе что, меня не хватает? — недовольно скрестила руки на груди Андайн, уже разыскивая взглядом какой-нибудь молоток. Что и ожидалось безмерно любящей свои разработки Альфис. Да, аловолосая иной раз сама принимает участие в проектировании, советуя добавить какую-либо функцию. Но роботов с недавнего времени она терпеть не может. — Что ты! Это совсем не то, что ты подумала! — Альфис, у него каблуки, кудряшки, и задница — довольно забавно выделила детали. Однако то, как было сказано замеченное, заставило девушку нервно сглотнуть. — Просто его тело было взято по образцу человека. Я взяла всё из их анатомии! — и тут же горделиво жестом руки подозвала к себе робота. Тот сделал пару шагов до создательницы, позволив приподнять свою ладонь — я даже сделала каждую фалангу отдельно, чтобы они могли сгибаться как настоящие! И колени полноценные, с перетянутыми правильно проводками как сосудами внутри. Мы с Хоррором даже сделали ему кадык как у человека! — Теперь понятно, откуда у этой идеи ноги растут — всё так же в какой-то мере холодно произнесла Андайн, смотря в бесчувственные глаза машины, чью радужку постарались сделать максимально настоящей — у него даже видно, откуда они срастаются! — Мы ещё работаем над этим. Но он сейчас нам очень даже нужен! Меттатон, просканируй пожалуйста территорию фермы на наличие Хоррора — эту программу и предложил скелет, поскольку понимал, что оставлять искусственный интеллект круглый год отгонять ворон будет жестоко (тут она едва не проронила благодарную слезу оттого, что её понимают), и предложил использовать его так же для сканирования территорий. Подключиться к простому спутнику без обнаружения не составило труда, и теперь в их распоряжении имелась очень полезная функция. Тот постоял с пару секунд, замигав глазами-огоньками, затем выдал информацию чётким, задорным голосом: — Следы скелета по имени Хоррор на ферме не обнаружены. Однако я нашёл поломку на поле №43 и сбежавшего кролика из клетки №12, ряд 1 крайняя слева. Мне доложить информацию Папирусу, который находится в 1 минуте 4, 24 секундах от них сообщением? Андайн придирчиво прослушала информацию. Осмотрела со всех сторон уже иным взглядом, попросив протянуть вперёд руки, немного их подвигав, анализируя механизм. Как всегда было поразительно то, что каждая деталь собиралась здесь, ковалась вручную, даже гравировалась, и состояла из едва ли не крупиц, настолько всё было тонко. И после, вздохнув, приняла поражение. — Твоя взяла. Это круто. Да, железяка, отправь сообщение Папирусу. Я уверенна, что это опять тот шустрик нашёл способ открыть замок. — Андайн, его имя Меттатон. — Мегатрон? — Протон! — и подмигнула. Но спустя секунду тут же стала серьёзной — Меттатон, просканируй пожалуйста озеро. — На озере обнаружены два человекоподобных существа и монстр раннего возраста. — Нет, это Азриэль, Чара и Фриск. Кто на дороге? — Обнаружены следы скелета. Анализ показал, объект проходил в стороне южной трассы сроком больше пяти часов. — Что ему могло понадобится там? — она прислонилась к монитору на животе робота, вчитываясь в записанный текст, размышляя — о чём мы ещё вчера говорили? — Мы просто обсуждали фильм «Спуск», где ты сказала: «Кто же знал, что под землёй могут находиться чудовища», и… Твою мать — учёная отшатнулась, постепенно складывая картину происходящего. — Только не говори, что он мог пойти… Но продолжать не нужно было. Стало лишь понятно, что если они не поторопятся — дело может пойти плохо. Совсем плохо.***
Хоррор из последних сил шёл вверх, ощущая, как от долгой дороги начинают саднить израненные ноги. Камни, разбросанные по поверхности горы, то и дело выскальзывали, делая подъём тяжёлым. Песок, сгоняемый ветром, слепил, усиленными потоками едва не сбивая с ног. Колени от постоянных падений были разбиты, как и руки, которыми он иной раз хватался за отвесный край больших плит, упрямо идя к цели, дабы убедиться. Фарм говорил, что эту гору проверяли и никого не обнаружили. Однако, монстры всегда были не на поверхности. Они были в огромной пещере, внутри. И он не мог не проверить, точно ли там никого, или же то было сказано, чтобы он не лез не в своё дело. Конечно же, фермер говорил правду. Да вот только сказал, что её проверили для того, чтобы не подходили к этому гиблому, ужасному месту. Не одно поколение видело, как в новостях указывались травмированные до кашицы люди и монстры, что не могли добраться до вершины самой крутой горы, что будто манила к себе своей красотой, после же жестоко забирая чужие жизни. Именно поэтому ему вскоре прилетел в плечо первый камень, оставив сильную ссадину, затем второй, третий. Очень непредсказуемы природные явления. То дождь пойдёт там, где вечная засуха, то снег в июле, то камнепад на пологой горе. И конечно же, подобное происшествие не могло остаться без зрителя, который с ужасом смотрел, как острые плиты с клубами вихристой пыли неслись прямо к нему. В фильмах часто показывают, как герои, спасаясь от лавины или камнепада, убегают, даже обгоняют валуны, или же находят по пути доску и как сёрфингисты или профессионалы на саночках с ветерком под «эгегей» несутся вниз. Так вот — пока он те секунды думал, понял, что санок и брёвен у него с собой нет, булыжник несётся слишком быстро, так что от них не убежать, трудно определить направление их движения и место приземления, так как, соприкасаясь с неровностями обрывов, камни круто меняют траекторию полета. Уже оценил то, как летящий в сторону от него камень уже направился в голову. Самое лучшее при камнепадах — найти возвышенность, чтобы спрятаться. Или же хотя бы бежать по косой траектории, не пытаясь обогнать поток, стараясь просто уйти от него. Этим и занялся скелет, принявшись бежать вдоль горы, спускаясь всё ниже, всё время оглядываясь. Первый камень едва не попал в шею, другой прицельно бил в плечо. Третий помешал его планам на бег, угодив в ногу, заставив того отдёрнуться назад, вырвав сильное шипение от боли. Дальнейший путь он проделал кубарем, уже ловя спиной удары мелкой крошки, не видя дорогу впереди из-за пыли. Стоило бы, наверное, пытаться затормозить, только лишняя секунда сейчас могла бы сделать только хуже. Единственным выходом являлось дышать через раз (при том, что удары об землю грудью выбивали частицы воздуха), сгруппироваться, по возможности закрыв голову, и терпеть. Не двигаться, расслабиться, и ждать. Вот его подкинуло в воздух, и наконец-то последний раз плюхнувшись на траву, гораздо приятнее по ощущениям с горой, и совершил ещё несколько перекатов через бок, пока изменившаяся из-за разных почв скорость не снизилась настолько, чтобы можно было попытаться затормозить. Грохот, сопровождающий его всё это время пути, наконец остался позади. Ощущались небольшие трещины на конечностях, не особо опасные, но болезненные, кружилась голова и звенело в ушах. Но это казалось такой мелочью после пережитого. Он выжил, не смотря ни на что. Порой, лишние наши подозрения и загадки могут сделать только хуже, преподнеся ответ так, что может больше и не появиться шанса задуматься второй раз. Лучше довериться чужим словам, чтобы не торчать из-под камня. Каждый должен проверить на себе грабли, авось они окажутся перевёрнутыми и их не заденет? Порой всё же стоит прислушаться. Не все прошедшие испытания глупы. Солнце уже поднялось довольно высоко, когда набравшийся сил скелет мрачно смотрел на остатки от велосипеда. Придавленного, скрученного в крендель, с седлом и рулём где-то в другой части склона. Наполовину под одним из больших валунов. Немного помявшись возле единственного транспорта, он метался из стороны в сторону, пытаясь осознать то, что его дом далеко отсюда, и он не дойдёт с ранами на ногах. Поэтому по детальке выковыривал остатки, пытаясь придумать, как из них сделать новый велосипед. Именно таким, израненным, взлохмаченным, в грязи и с железкой в руках его увидела Андайн. И посмотрела так… — Хоррор! — девушка произнесла это холодно. Подошла и схватила за шиворот, встряхнув как месячного котёнка — ты хоть раз можешь своей головой подумать?! — и ещё раз, приподняв выше, пользуясь превосходством в силе — идти можешь? — наконец, осмотрев его полностью, задала первый сформировавшийся вопрос. И получив кивок в ответ, раздражённо опустила его на ноги. Но не толкнула в спину, как можно было ожидать из её внезапной злости. А просто схватила за плечо, подталкивая, наблюдая за походкой, дабы заметить мельчайшие изменения. Альфис первая хотела ринуться к опасной горе, но её быстро остудили, сказав пока готовить на всякий случай лекарства, напоминая таким образом, что медик понадобиться больше. Затем хотела взять велосипед но, подумав о том, в каком состоянии может быть скелет, посоветовала взять машину Фарма. Андайн тут же запрыгнула на водительское сидение, так как при случае камнепада её навыки быстрого реагирования сумеют помочь. Папирус тоже сел с ней, сообщив, что Ториэль о пропаже не рассказал, дабы не беспокоить. Когда они, подъезжая к горе, увидели валуны, выползшие даже на трассу — ощутили холодок по спине. Нога вдавила газ, и они мчали уже на всех парах. Это безумно страшное ощущение, когда тот, кто тебе дорог, находится в большой опасности. Когда ты не знаешь о его положении, зная только о проблеме, и ничего не сможешь сделать. Издали увидев выступившую кровь на некоторых участках белой футболки — Папирус тут же схватился за грудь, открыв дверь на заднее сиденье, на которое уже даже уложили покрывало ещё будучи дома. Да, мысли о том, чтобы привести его на задних сидениях в положении лёжа из-за травм — вполне позитивны. Куда хуже было бы, если бы везти было бы некого. Такое было здесь. Водрузив скелета в машину, они молча сели. Послышался рёв, и автомобиль тронулся с места, стремительно набирая обороты. И это молчание напрягало больше, чем если бы на него ругались. Он точно не сделал ничего плохого, а всё-таки было тревожно, будто он виноват в каком-то ни с того ни с чего начавшимся на всей земле преступлении. — Так… Зачем вы меня уложили? — А зачем тебе мозг, если ты им не пользуешься? — зло донеслось с водительского сидения. — Андайн, не так грубо! — не встал на защиту, по сути, Папирус, тоже стараясь не поворачиваться в сторону напряжённого Хоррора. — Да что случилось? Ну подумаешь — отправился к горе. Всего лишь… — Ты знаешь, как называют эту гору? — всё же процедила девушка, заглянув в зеркало на севшего — горой смерти. Оттуда не возвращались такие же самоуверенные идиоты как ты. — Я бы вернулся к обеду — или к вечеру — отчего такой шум? — Хоррор, ты мог погибнуть! — тут уже встрял младший, повернувшись к нему почти всем корпусом — и ты даже не предупредил нас! В семье так не поступают! — В семье? — было произнесено шепотом. Но либо он разучился говорить тихо, либо те ожидали так сильно ответа, что прислушались максимально. — Что тебя так удивляет в этом, панк? Ты часть нашей семьи, и как бы ты не желал найти приключения на свой таз — будь добр, сначала запиши нам записку и посоветуйся. Потому что то, что ты избежал смерти, не значит, что она не наступит как только мы приедем — и ещё раз посмотрела в зеркальце, увидев взгляд полный надежды — ты же знаешь, что мы все — одна дружная семья. В семье принято заботиться и доверять друг другу. Ты нам всем теперь очень дорог, и нам будет не всё равно, если что-то случится. Семья — какое же тоскливое и приятное слово. Не обязательно нужно быть кровными родственниками. Достаточно просто осознавать это, позволить другим заботиться о тебе и заботиться о ком-то самим. Вы никогда просто так не скажете это вслух кроме тех случаев, когда это необходимо. Просто никогда нельзя забывать о тех мелочах, что сделали для вас просто так, чтобы порадовать. Иметь семью — значит иметь хоть какой-то фундамент, не смотря на то, из чего он сделан. Даже простое обещанье попробовать быть семьёй может стать крепостью. Когда они приехали домой, уже действительно домой, их встретила взволнованная Альфис, что места себе не находила. Впрочем, как и все, она уже готовилась к плохой новости. Ведь это то место, которому присвоили говорящее, опасное имя "гора костей". Не зря, очень не зря. Выпрямившись, надеясь увидеть Хоррора, механик ощутила, как внутри все похолодело. Его не было видно, он не выглядывал с заднего сидения. Неужели?... Начало немного потряхивать, отчего она не могла сосредоточиться на выражаемых глазами приехавших эмоции, уже воображая скорбь в опущенных глазах или же шок от трагичной картины в распахнутых. Она уже не была так уверенна в том, что хочет услышать о произошедшем. Внимательно проследила, как машина перестала гудеть и Андайн вытащила ключи. Папирус уже открыл свою дверь, отчего-то не спеша вылезать. Будто они тоже не хотели говорить так скоро о произошедшем. И вдруг начала открываться дверь со стороны заднего сидения, за которым тут же послышался раздражённый рык от её любимой. Скелет, живой и, кажется, даже целый, спрыгнул на землю, внимательно смотря на Андайн, что поспешила выйти следом и тут же начала приближаться к нему. По груди прошлась волна облегчения. Живой. - Хей-хей-хей, всё в полном порядке - увидев, с какой решимостью к нему начала подходить сжавшая кулаки девушка, он в ожидании спасения повернул голову к Альфис и Папсу. Но первая лишь скрестила руки на груди, стараясь скрыть облегчение от не сбывшихся опасений, а второй вполне хитро поглядывал в ожидании расплаты за их переживания, однако тоже нахмурившись. Градус заметно раскалился с тревожной нотки на пока ещё смутно-спокойную. - Я просто не думал, что вы будете так переживать - Андайн нагоняла его, делая огромные шаги, заставляя его делать два шага назад в попытках увернуться. Но вот резкий рывок, которого ещё немного контуженный не мог избежать, и он лишь зажмурился, ожидая, по меньшей мере, града подзатыльников. Как большее - хорошей взбучки. Но никак не того, что он окажется в кольце рук, чуть сжавшихся в объятьях. Повисла мгновенная тишина. - Никогда больше так не делай, панк - и в противоположность сказанной сухо фразе, его мягко обнимали, не притягивая к себе как можно плотнее, просто приобнимая, но и это не то, чего можно было ожидать от суровой девушки. Неверие в происходящее ( как от него, так и от всех. Младший скелет даже широко открыл от удивления рот, едва не уронив челюсть) сменилось полным непониманием и щемящей радостью. И даже когда его отстранили, он ещё ощущал этот прилив уверенности и какой-то защищённости - не забывай о том, что мы семья. Не забывай.