Фаворит короля

      Желаемое легко выдать за действительное. Рауль напрягся от страха и неприятия, было бы возможно, он бы отполз подальше или дал в морду.       Адриан смущённо опустил глаза, ослабил давление ладони на поцарапанный живот. Вернул его же изменённую фразу:       — Ты будто обвиняешь меня в домогательстве…       — Нет, сир, — уверил граф, но стал дышать свободнее, — я убедился, что вы нормальный мужчина. Просто… вы передо мной на коленях, вытираете кровь. Простите, я ещё не знаю, чего от вас ожидать… не сочтёте ли это оскорблением. Не хочу в заточение.       — Не сочту, Рауль. Кроме того, что я нормальный мужчина, я — обычный человек, только в короне. — Адриан дотронулся до символа своей власти, подвигал и вернулся к осторожному промоканию ран. — У тебя кровь, мой долг помочь, а на коленях удобнее дотянуться. К тому же мои прикосновения исцеляют.       — Сказки для невежд.       — Многие верят, — пожал плечами король. — Эффект плацебо никто не отменял.       — Я уж испугался, что вы верите в это средневековье, — усмехнулся Рауль.       Адриан посмотрел на него снизу вверх, удостоверяясь, что парень не ёрничает, но тот, похоже, просто шутил. С прищуром улыбнулся:       — Значит, считаешь меня невеждой?       — Нет, что вы! Я знаю, что вы окончили лучший университет страны! Но вы, монархи, такие странные… следуете всем этим дикарским традициям… когда человечество вышло в космос!       Он опять наговорил лишнего. Адриану это нравилось.       — Традиции — это стабильность. Как говорится, работает — не трогай. Подданных устраивает заведённый пращурами порядок вещей. Если они верят, что прикосновение ко мне даст им здоровье, пусть прикасаются. Мне не жалко. Тебе вот помогло: кровь остановилась.       Адриан убрал салфетку и показал подсохшие красные полосы.       — Да, действительно, — смутился Рауль, одёрнул рубашку. — Спасибо.       Король кинул испачканную салфетку на стол к другому мусору, пересел на диван. Котёнок прыгал с подлокотника на спинку, драл ткань. Веселился и не заботился о делах людей. Адриан взял его, мысленно благодаря за подаренную возможность дотронуться до графа, заглянул между задних лап.       — Кошка или кот?       — Кот, — сказал Рауль и ткнул пальцем в маленькие шерстяные причиндалы. Их руки опять соприкоснулись. Адриан сделал вид, что его не прошибло током.       — Вижу, — сообщил он, прислоняя котёнка к груди, погладил. — Заберу во дворец. Назову… как назвать?       — Как хотите, ваше величество.       Подарок мурчал и тёрся головой о чешущую за ухом руку, выпускал когти.       — Ладно, пусть Шарль придумывает кличку, — решил Адриан. — Как проходит беременность Грэйс?       — Врач говорит, что всё в пределах нормы.       — Тогда давай выпьем за жён и детей, раз о них заговорили. Я протрезвел, пока оказывал тебе первую помощь.       — Сейчас исправим, сир.       Бьёрди подал ему наполненный пивом бокал. Они чокнулись, улыбнулись друг другу как приятели и уставились в телевизор.              «Мумия» уже близилась к середине, на экране бегали переполошённые искатели приключений, сновали воскрешённые трупы. Адриан пил по глотку бокал за бокалом и гладил котёнка. Пользуясь полутьмой, украдкой наблюдал за Раулем, который увлечённо хрустел чипсами. Он был интереснее фильма. Их колени иногда соприкасались.       Адриан специально шевелился, чтобы это происходило чаще. Не в наглую, а маскируя вольности под укрощение строптивого кота. Котёнок и вправду сбегал. Носился как угорелый и драл обивку дивана. Он был смешным.       А Рауль вожделенным.       Длинное пластичное тело было создано, чтобы вдалбливать его в матрас. Широкие, чуть полноватые губы предназначались, чтобы целовать и нежно прикусывать их, а потом отпускать и слышать исступлённое: «Ваше величество…» Густые пряди манили запустить в них пальцы, сжать, запрокидывая голову. Шея и плечи молили о метках страсти.       Себе Адриан хотел расцарапанной спины и опустошённых яиц. Подушечки пальцев помнили упругость пресса Рауля. Ну как это великолепие не жаждет жаркого гейского секса, почему оно такое неподатливое?       На языке вертелся приказ — отдаться своему королю, ублажить, разделить с ним удовольствие. Адриан сдерживался. Понимал, что снова пьян и думает не тем местом. Член не вмещался в штаны, лопался от переизбытка крови, ещё и котёнок топтался и прыгал на вспученном пахе, вырывая вздохи.       Адриан отправил кота на пол.       — Погуляй там, зверь, — напутствовал он и задрал на диван ногу, отгораживаясь ею от Рауля, и вовремя — граф повернул голову.       — Я ошибся с подарком?       — Нет. Мужчины и котики — это… мило? Ты мило смотрелся с этим когтистым чудовищем за пазухой. Кстати, зачем ты его прятал? Отдал бы сразу.       — Хотел удивить вас. Так интереснее.       — Удивил, — протянул, признаваясь, Адриан. Смотревшие на него глаза были ясными, блестели отсветами телеэкрана, и в них плескался какой-то притягательный, скрытый ранее мальчишеский задор. В расширенных зрачках горел огонь приключений, поисков сокровищ и самых детских авантюр, вручение мяукающего пирата было одним из таких. В душе Рауль был юнцом, а остальное было игрой во взрослую жизнь, в обязанности владетельного дворянина.       Как у любого из них.       Они все заигрались.       Адриан отодвинулся, понимая, что ещё сильнее влюбляется и нет сил удержаться от поцелуя. Встал, отворачиваясь к окну.       — Налей мне коньяка, — бросил через плечо. — Надо было сразу показать мне себя настоящего, а ты начал с заносчивости.       Послышались бульканье и плеск, стук стеклянного донышка о столешницу, затем Бьёрди подошёл, подал стакан. Высокий, складный, но встрёпанный, как виноватый лабрадор. Почесал лохматый затылок.       — Вы про аудиенцию, ваше величество? Пытаетесь заставить меня в десятый раз пережить мой позор?       — Пытаюсь понять, чем тебе не угодил. — Адриан взболтал коньяк и выпил полпорции. Отступил на несколько шагов и одёрнул брюки. Стояк, сука, не опадал. После промокания царапин это было в принципе невозможно. — Ты пришёл ко мне как к врагу, а мог бы прийти как к другу.       — Это что-нибудь изменило бы?       — Возможно, мне не захотелось бы проучить выскочку. Жертвуя ради этого своей гетеросексуальностью и поднимая волну сомнения в моих постельных предпочтениях.       Адриан похвалил себя за отличную актёрскую игру, достойную подмостков Гранд-Эстрады. Обвинил парня в несуществующих грехах и даже не покраснел. Мастерски! Торчащий член только куда спрятать?       Как же хотелось ласкать Рауля! Обнять, уговорить заняться любовью. Точно так же хотелось держаться подальше и не травить душу недосягаемым куском пирога. Только вряд ли уже отпустит его от себя. Будет давиться слюной, но видеть его рядом, держать при себе.       Мягкотелый бесхребетный дурак.              Рауль застыл в ступоре, потом встряхнулся.       — Я не понимал, с кем играю и какие ставки. Я волновался. Очень. За Грэйс. Но не только. Просто волновался: я первый раз шёл к лицу такого уровня. К главе государства. К монарху. Это как в Белый дом пойти к Обаме или Трампу. Но их ты хотя бы выбирал или не выбирал. Демократия, можно выражать несогласие, протестовать. А когда твоя жизнь целиком и полностью принадлежит совершенно случайному человеку, который просто родился в золотой колыбели, и сейчас ты должен отдать ему самое дорогое, свою невесту… Это нервирует. Тогда я заблуждался. Не видел в вас человека. Я бы по-другому воспринял милость возлежать с вами.       Адриана бросило в жар, который ухнул в пах. Он опрокинул коньяк в сухое горло, поставил стакан и спросил севшим голосом:       — Как же?       — Смиренно. С честью. Вы сами говорили, что только обозначили бы половой акт.       Адриан улыбнулся, скрывая разочарование. Ну а чего он ждал?       — Да, я не голубой.       — Сир, дайте мне второй шанс! — Рауль вдруг опустился перед ним на колено.       — Переспать со мной? — не поверил ушам король.       — Чего? — нахмурился Бьёрди. — Нет! Заслужить вашу дружбу.       — Фух, — натянуто рассмеялся Адриан, — я уж испугался, что ты опять вынуждаешь меня к противоестественному сексу. На дружбу я даю тебе шанс. Встань. Рауль? Встань.       Граф смотрел на топорщащиеся на уровне его лица брюки. Не мигая. Затуманенным взглядом. Губы приоткрылись. Адриан затаил дыхание, готовый выпустить сладостный стон, когда этот великолепный рот сомкнётся на истомившейся выпуклости. На секунду он поверил, что именно так и произойдёт, ведь нет лучшего способа завоевать его дружбу. Но он опять выдал желаемое за действительное. Рауль поднялся и посмотрел в глаза, будто ища в них что-то. Ничего не спросил, поклонился. Он просто был пьян. Они оба.       — Где здесь туалет?       Адриан махнул рукой на дверь в холл.       — Вторая направо.       Бьёрди ушёл.              Адриан опустился на диван, где свернулся клубком мелкий проныра, и сжал член с яйцами. По-хорошему, ему тоже надо было в туалет. Отлить и подрочить. Вернее, сначала придётся дрочить.       Правда, оставалась возможность заставить Рауля.       Но пользоваться своей властью он не собирался. Хотя жутко хотел.       Адриан убрал руку, глубоко вдохнул, глядя на укротителей мумий, потрепал котёнка между ушей. Попытался отвлечься, напомнил себе, что приехал узнать про благотворительный проект семейства. Оттрахать Бьёрди он может в любое время, но хочет ли снова только механического секса?       Рауль интереснее, чем просто тело.       Он образован, добр, имеет своё мнение и умеет его отстаивать. Он верен своей любимой женщине, наконец.       А кое-кто полон решимости изменить Фабиану.       Адриан посмотрел на пустые и полные банки, бутылки. Хорошо бы списать свою подлость на алкоголь.       Вошедший Бьёрди перехватил его взгляд.       — Налить… сир?       Величал он всё же через силу, пьяным совсем плохо себя контролировал. Подмывало разрешить ему вольное обращение. В знак дружбы.       Это исключительное право имели только королева-мать, Изабелла, Шарль и Фабиан. Иногда по старой привычке им пользовались Паоло и Тео.       — Я уезжаю, граф. — Адриан встал, пока рассудок немного прояснился и удерживает от глупостей.       — Так быстро? Фильм ещё не закончился.       — Вот и отлично: успею появиться на шоу. — Король подошёл к окну, отодвинул непроницаемую штору. За ней плотные сумерки переходили в темноту, город лежал в огнях. Адриан обернулся. — Завтра жду вас с Грэйс во дворце. Воскресное ассорти начнётся в двадцать один час. Коктейли, покер, артисты. Я не должен снова искать тебя по всей столице.       — Не будете, — присмирел Рауль. — Мы придём. Грэйс хочет окунуться в светскую жизнь.       — Пусть повторит правила этикета, — скрипнул зубами Адриан. Желания американки его не заботили. Пригласил единственно в качестве ограничителя своих притязаний на её мужа. — Ты сейчас за руль не садись, иначе водительского удостоверения лишишься навсегда. Прикажу кому-нибудь из охраны доставить тебя до дома.       — Ладно.       Адриан сгрёб котёнка, устроил на сгибе локтя. Тот недовольно вытаращил глаза, широко зевнул и опять задремал. Его не волновали титулы и иерархия.       — Вы его забираете, ваше величество? — удивился Рауль и, кажется, посветлел.       — Думаешь, я разбрасываюсь подарками? — усмехнулся король. — Он просился ко мне — я приехал. Поселю его в своих покоях, буду тебя вспоминать.       — Нас с Грэйс.       — Вас, конечно, вас… — Адриан постарался не зарычать и не впиться молодожёну в губы, обозначая только свою собственность и договорил прежним благодушным тоном: — Раз уж наш сегодняшний виновник торжества с усами и хвостом, в качестве благотворительного проекта организуйте приют или лечебницу для животных. Их на улице тоже немного, но им помощь всегда нужнее.       — Хорошо, договорились.       — Тогда до завтра, — Адриан заколебался, как протянуть руку, и подал для поцелуя. Пожатие сильно сокращало дистанцию, а каждая новая привилегия, милость и поблажка Раулю подталкивала к окончательному падению в пропасть измен.       Пьяный граф не сразу понял, что от него хотят, или опять заартачился исполнять недемократичные традиции. Помедлил, прежде чем взять руку, и мазнул губами непозволительно коротко. В начале вечера на трезвый рассудок он выказывал большую преданность.       Вспомнились слова Фабиана про заговор, Адриан отбросил их и ушёл, по дороге заглянув в туалетную комнату. Самоудовлетворяться не пришлось.       

***

      Отметившись на поляне, в сопровождении пажа Адриан удалился в свои покои, требовалось побыть подальше от шумных развлечений. Котёнок ещё раньше отправился устраиваться на новое место жительства со слугой.       Паж принёс кофе и коньяк, наполнил ванну, помог раздеться. После Адриан его отпустил и, взяв смартфон, улёгся в пенную воду.       «Фабби, поговори со мной».       Было около полуночи, он вряд ли спал, если не перебрал бурбона и домашних вин. Выцепить его звонком было бы быстрее, да живой диалог мог выдать томительное настроение. Нервы Фабиана необходимо беречь, он и так весь день переполошён.       Ответ задерживался.       Адриан пил кофе, добавив в него коньяка, и листал новости. Мысли витали возле Бьёрди, внезапной перемены его поведения, его ясных глаз и недоступного тела. Впрочем, тело он помнил. Его тепло и узость долго преследовали во влажных снах и настоящих кошмарах. До тех пор, пока перестал отрицать и изгонять из сердца влюблённость.       Пискнул сигнал.       «Доброй ночи, мой государь. Скажи, что ты в порядке. Мы ещё празднуем, сейчас будет фейерверк».       «Я в порядке, Фабби. Пьян немного. Дома уже, в ванне. Тебя не хватает. Хочу тебя трахнуть».       «Блять, Дри. Что ты делаешь? Мой отец рядом и кузены. Счастье, что они смотрят в небо, а не на мои брюки».       «Дри».       «Ты себя ласкаешь?»       Адриан улыбнулся.       «Перестань, Фаб».       «Да».       «Смени тему».       «Как прикажешь, мой король».       Адриан буквально услышал, как маркиз вздохнул.       «Ты рано вернулся — графёнок наскучил? Что у него за проект?»       «Приют для животных в мою честь за отмену ссылки».       «Сто пятый по счёту? В Гелдере животных столько нет. Что оригинальнее бы придумал».       «Вообще-то, это я предложил».       «Блять. Ну хорошо, пусть будет сто пятый. Хотя от тебя я банальщины не ожидал».       «Дри, ты голый и возбуждённый, а я тут».       «Приеду, хочу обещанную ночь».       «Буду ждать тебя в спальне, мой шут».       «В моей или твоей?»       «Найдёшь».       «Ладно, поиграем в прятки».       «Дри, можно я пойду? Мама зовёт к столу. Снова».       «Теперь торт».       «Я лопну».       «Не отпускай».       «Иди».       «Вы изверг, сир. Люблю тебя».       «И я тебя, Фаб. Доброй ночи, милый».       Адриан отложил смартфон. Кофе в чашке закончился, и он взял коньяк, глотнул из горла. С бутылкой в руке сполз в ванне ниже, опустил затылок на бортик, закрыл глаза и расслабился. Пальцы скользили по члену, лаская в пышной пене, под веками проносились образы.       Изгибы торса, плавная линия позвоночника, округлости ягодиц с расселиной между ними, напряжённые крылья лопаток, локти…       Он кого-то трахал сзади.       Фабиана, Рауля… Не знал. Пальцы скользили, и было хорошо.       Но доводить до конца Адриан не хотел, сдерживался. Промачивал горло. Когда стало невмоготу, убрал руку на бортик. Тёплая вода убаюкивала, сознание замутнялось, подкидывая предвкушение чего-то радостного — то ли приезда любимого маркиза, то ли визита во дворец возлюбленного графа.       Засыпать в ванной в планы тоже не входило. Едва почувствовав, что бутылка дрогнула в пальцах и того и гляди упадёт на кафель, Адриан сел, встряхнулся и, сделав ещё глоток, выбрался из воды. Вытерся, привёл себя в порядок, накинул халат.              В спальне он обнаружил Изабеллу. Она тоже успела освежиться, лежала на животе поперёк кровати, смотрела в смартфон, болтала задранными вверх ногами. Короткий кружевной пеньюар, трусики она не надела.       Белль была не только королевой Гелдера, но и королевой красоты. Успокоившийся член мгновенно встал.       — Соблазняешь, милая? — Адриан подошёл к ней сзади, погладил ступни и опустил на кровать, наклонился, целуя ягодицы и гибкую поясницу.       — Адриан, — засмеялась Белль, бросила смартфон.       Адриан перевернул её на спину, навис, поцеловал в губы, аккуратно вошёл в мокрое лоно. Скопившееся за вечер желание захлёстывало, благо алкоголь притуплял чувствительность, а Белль кончила очень быстро. Адриан отпустил себя сразу вслед за ней, толкнулся на всю длину и спустил.       — Ра… — выдохнул он на пике и подавился последними звуками. Протрезвел, испугавшись, что прокололся. Затих, пряча лицо в приятно пахнущих волосах Изабеллы.       — Что-то сказал, дорогой? — прижатая его весом, спросила жена.       — Сказал, что ты прекрасна, милая, — извернулся Адриан и перелез за своё место, забрался под одеяло. Белль нырнула под одеяло за ним следом. — Извини, ты не любишь, когда я беру тебя пьяным. Видишь, я хранил тебе верность и даже вернулся пораньше. Я примерный муж? — Он надеялся, что увёл жену от размышлений о странном шёпоте. Белль, похоже, и не разобрала, что он там бормотал в оргазме.       — Это потому что Фабиан уехал, с ним бы ты к утру явился, — пожурила она. — Кстати, что за котёнка ты привёз? Он гулял по гостиной, когда я пришла, а потом как прыгнет мне на платье! И закарабкался мне на руки! Луис сказал, это твой питомец.       — Понравился?       — Забавный. Только платье жалко — когтями зацепил. Выкинуть.       Адриан усмехнулся, погладил Белль по щеке.       — Надеюсь, платье, а не котёнка? Мне его Бьёрди подарил. Британский какого-то там окраса.       — Бьёрди? — единственное услышала Изабелла, подняла голову. — Ты с ним встречался?       — Да, — не собирался юлить Адриан, ему хотелось спать. — Завтра Р… граф с графиней присоединятся к нашей вечерней программе. Пожалуйста, окажи внимание Грэйс, возьми её к своим девушкам. И прекрати дуть губы.       Изабелла поспешно спрятала глаза.       — Почему Бьёрди важны для тебя?       — Они из молодой аристократии, на которую надо опираться. Я заглаживаю вину и устал об этом повторять. Просто будь добра к ним, как и я. И выключи, пожалуйста, свет. Спокойной ночи.       Адриан повернулся набок, сладко устроился. Мысли занимал вопрос: почему, забыв про контроль, он назвал имя Рауля, а не Фабиана. Ответ он знал, и тот удручал. Правда, недолго — сон сморил, как только погас свет.       

***

      На поляне играла музыка, кавер-группа исполняла итальянские, французские и гелдерские хиты восьмидесятых. Перед сценой пританцовывали десятка два любителей ретро, почти все девушки вместе с королевой заняли беседки у пруда, там же крутились дамские угодники. Некоторые парочки и компании катались на лодках и катамаранах, другие расположились на пледах на берегу. Адриан сидел на высоком стуле в баре, спиной к подсвеченной голубыми и зелёными светодиодами стойке, тянул коньяк. Вокруг него, как обычно, собралась толпа молодых придворных. Они пили и трепались — о женщинах, футболе, политике, автомобилях.       Адриан краем уха слушал разговоры, смотрел в сторону дворца и ведущих на поляну дорожек, кивал прибывавшим гостям. Солнце над парком побагровело, лучи прожекторов прорезали сумерки всё ярче. До девяти часов оставались минуты.       — Скучно без Гульфика, ваше величество? — влез в личное пространство Рокарди.       — Шут скоро приедет, — отвлёкся от наблюдения Адриан, улыбнулся. — Мне твоей компании хватает. Бери Тео, сейчас пойдём в покер.       — Кого позвать вместо Гульфика?       Адриан обернулся, обвёл взглядом расслабляющуюся у стойки свиту и стоящих рядом с ним. Они были хорошими ребятами, душу продавали за его внимание и место за королевским столом, играли с азартом, без поддавков. Но сегодня он ждал…       — Твою ж мать! — выдохнул Паоло. — Посмотрите, кого принесло!       Адриан резко вернул голову в обратное положение, прекрасно зная, кто вызвал удивление виконта и сквернословие подвыпивших дворян. Супруги Бьёрди. Они шли в сопровождении гвардейца из дворцовой службы безопасности, в которую был передан приказ встретить и проводить. Одеты были более официально, чем того требовал ослабленный воскресный этикет. Рауль — в белой рубашке с серой «бабочкой» и серых же брюках. Адриан на него засмотрелся, и Грэйс в светло-голубом длинном мерцающем платье, идущая на шпильках под руку с мужем, подняла муть ревности со дна души. Американка стреляла глазками, радовалась вечеринке и прикованному к себе вниманию, граф же заметил волну негодования и стойко её переносил, улыбался уголком рта.       Круг придворных разомкнулся, пропуская. Бьёрди остановились напротив короля. Рауль низко склонился.       — Здравствуйте, ваше величество.       — Да здравствует Адриан Третий, — произнесла следом Грэйс и присела в реверансе. Она явно тренировалась. В позе ощущались грация и смирение. Напускное, конечно же.       Жестом отпустив провожатого, Адриан позволил им выпрямиться.       — Вторая попытка завлечь вас во дворец оказалась удачнее, — сказал он. Пригубил коньяка, дожидаясь, пока молодожёны улыбнутся. — Но обычно меня понимают с первой.       Демократка ухом не повела, щёки же Рауля вспыхнули ярче пылающего над парком заката: в нём ещё проявлялся впитанный с молоком матери страх не угодить государю и запятнать тем самым свою честь.       — Ваше величество простили нас, — проговорил он, игнорируя возгласы свиты. Дворяне подтянулись сюда со всей поляны.       — Всецело, — улыбнулся Адриан и, поставив стакан на стойку позади себя, подал руку ему, а потом Грэйс. Рауль с достоинством поцеловал — на трезвую голову он отлично помнил о вассальных отношениях, — а его жена помедлила. Ей претило раболепное поклонение, а сама чужая кисть вызывала отвращение. Но американка последовала примеру супруга, пометила кожу помадой, и Адриан воздержался от ехидства на этот счёт.       — Лади Грэйс, тебе пора выразить почтение королеве, — сообщил он, обернулся к свите, махнул симпатичному пажу. — Генри, проводи графиню. Изабелла осведомлена. Примет в своё окружение.       — Но я хотела… — Грэйс с тревогой дёрнула Рауля за рукав, но тот ответил беспомощным взглядом.       — Сегодня у меня чисто мужская компания, — добил Адриан, мысленно обзывая себя мудаком. — Рауль играет в покер за моим столом. А дамам место с королевой. Увидитесь позже.       — Да, ваше величество, — пробормотал Рауль. На него смотрели две дюжины дворян, без проблем расставшихся с жёнами и подружками, и если он начнёт артачиться ради такого пустяка, навсегда станет изгоем. Его и сейчас враждебно воспринимают. В новой борьбе между любовью и долгом однажды воспротивившийся граф выбрал повиновение. Опустил глаза, стыдясь бессилия перед немыми мольбами Грэйс.       Адриан понял, что сейчас потеряет его. Рауль разочаруется, вновь увидит перед собой жестокого, подлого, двуличного самодура. Неокрепшая дружеская связь разрушится.       — Но раз вы такие неразлучники, — быстро добавил он, — беру вас с собой вместе. Грэйс, ты играешь в покер? Приглашу за свой стол и тебя.       — Нет, сир, — девушка заметно повеселела. — Мои родители не одобряют азартные игры. Признаться, я тоже. Спасибо за приглашение, но, пожалуй, я всё же пойду к женщинам. Сладенький, ты не против?       Вместо смешков послышался негодующий ропот.       — Его величеству решать, — сконфузился Бьёрди. Не вовремя разглашённое прозвище было ничем по сравнению с нарушением этикета. Однако он снова улыбался, сжимая тонкие пальчики жены. Та то ли вспомнила наставления быть кроткой, то ли сейчас дошла до этого своим умом. Рауль светился гордостью за её правильное поведение.       — Генри, проводи, — повторил Адриан.       Паж, который славился амурными победами, подал Грэйс руку и повёл через поляну к берегу. Они быстро скрылись в цветных лучах и темноте.       — Её вернут в сохранности, — подбодрил Адриан осиротевшего графа, слез со стула. — Идём играть, господа. Сегодня ввосьмером. Рауль, Тео, Паоло… Морелли приехал?       — Нет, — ответил Соранти.       — Тогда ещё четыре человека. Определяйтесь.       Они пошли к площадке со столиками для игры и напитков. Бьёрди оттеснили в арьергард. По правую руку оказался Паоло.       — Сир. За что графу милости? Его гнать надо от двора. Или сплетни про его сестру всё-таки правда?       Адриан вспыхнул. Глянул на виконта. И, рассудив, что нападки справедливы и закономерны, что ждал неприятия, остыл.       — Паоло, ты видел — граф исправился. Он просил о втором шансе, и я предоставил. Последуй моему примеру, пожалуйста, и всем посоветуй.       — А Гульфик следует?       — Тебя стало интересовать мнение Гульфика?       — Он не уступит своего места рядом с вашим величеством.       — Рядом со мной, Паоло, место всех моих подданных, от принцев до уборщиков мусора.       — Да, ваше величество, простите. — Рокарди поклонился и ретировался, прошмыгнул мимо дворян.       Площадка для покера уже находилась перед ними, над столами горели лампы. Слуги и крупье замерли в готовности. Адриан махнул рассаживаться. Весь день мечтал посадить Рауля рядом с собой, касаться его колена своим, как вчера, теперь передумал и промолчал. Место в его сердце останется за Фабианом, и никак иначе. За столом же место маркиза занял Тео.              Алкоголь лился рекой. К пятой партии натужность за столом сгладилась, азарт пошёл по нарастающей. Рауль раскрепостился, его перестали задевать. Чаще всего везло виконту Мариньи, Адриан выиграл трижды. Граф взял банк всего два раза, зато оба — выложив роял-флэш. Но даже сгребая фишки, он смотрел в сторону беседок королевы, на фигурки сидящих там женщин, искал глазами одну — в голубом платье. Адриан ревновал и проклинал Морелли, который опаздывал, позволяя желать измены.       Нет, не стоило перекладывать ответственность на Фабиана. Пусть вернётся целым и невредимым, с бушующими в душе страстями можно совладать самому.       Но Адриан чувствовал, что не справляется. Бесили Тео и Паоло, перехватывающие каждый его взгляд на Рауля, другие игроки и люди за спиной, мешающие наслаждаться обществом и созерцанием Рауля. В конце концов, сам Рауль, видящий только Грэйс, а не его, сидящего напротив.       Адриан сбросил карты.       — Сегодня заканчиваю. Продолжайте. Рауль…       В глазах придворных дружелюбие в мгновенье сменилось антипатией и соперничеством. Бьёрди снова зажался. Он до сих пор пугался пристального внимания к себе. Несмотря на примирение и совместное распитие пива. Он единственный здесь и, наверно, во всём королевстве не испытывал восторга от благоволения монарха. Человека в короне.       — Да, ваше величество?       — Прогуляйся со мной. Расскажи, что решили с проектом.       Свита навострила уши. Но расширенной информации не последовало. Снова пойдут сплетни и догадки, что у короля, оказывается, с Бьёрди давно дела. Присовокупят сестёр, ориентацию и ещё бог знает что. Забавно будет послушать.       — Да, ваше величество, — произнёс Рауль и тоже положил карты на стол, в них была проигрышная комбинация. Тем лучше.              Взяв по бокалу коньяка, они вышли на дорожку, прошлись вдоль живой изгороди. На сцене в дуэте с Билом Налини пела Лайза Барри. Танцпол был забит, в беседках и на берегу оставались единицы. Среди танцующих мелькали Изабелла и Грэйс. Девушки были похожи — у обеих светлые волосы, стройные фигурки, милые личики.       Фабиан бы тоже потащил на танцпол слушать Лайзу.       Адриан достал смартфон — сообщений от маркиза не было.       «Фаб, ты мне необходим».       Это не было ложью. Он скучал и терзался чувством вины, нуждался в стоп-кране. К тому же Морелли опаздывал уже на полтора часа, должен был вернуться к девяти, задержка и молчание вызывали беспокойство и суеверные страхи.       — Рассказывай, Рауль, — чтобы отвлечь его от лицезрения танцпола, напомнил Адриан.       — Пока нечего рассказывать, — признался Бьёрди. — Грэйс понравилась идея, она любит животных. В понедельник, то есть завтра, займусь поиском участка под строительство или здания под аренду. Проконсультируюсь с юристами. Потом буду думать дальше.       — Главное положить начало, — согласился Адриан. — Как твои раны? Обработал дома?       — Они уже зажили! — рассмеялся граф.       — Так быстро? — делано изумился король. Ему хотелось приказать задрать рубашку или самому выдернуть её из брюк, дотронуться до живота, который обязательно дрогнет под его пальцами, провести подушечками по изгибу царапин, ощущая не только неровную выпуклость запекшейся крови, но и упругость мышц, тепло усеянной волосками кожи.       Господи, Фабиан, где ты?       — Какие там у котёнка когти! Кстати, как он? Назвали?       — Гляжу, ты любишь кошек… — фыркнул Адриан. — С утра он был Пушистиком, потом Кексиком, потом ещё кем-то, а по последней версии вроде бы зовётся Томом, как в «Томе и Джерри». Это Шарль не мог определиться. Играл с ним полдня.       — Не поцарапал инфанта?       — Скорее инфант его поцарапает. Построил ему целый город в гостиной. Хочешь посмотреть? Был когда-нибудь в королевских покоях?       — Кто же меня туда пустит?       — Пойдём, — Адриан взял его за руку и потянул. Ему нравилось, как Рауль оживлялся при разговоре о кошках. Они становились как дети, стирались границы. Пока это была единственная нейтральная объединяющая тема.       Рауль устремил взгляд через мелькающие огни на свою блондинку и дал себя потащить. Правда, руки сразу пришлось отпустить и идти, как взрослые люди, да ещё в сопровождении тенью следовавшей охраны.              В холле Адриан задержался, спросил про Морелли.       — Не было, — ответил гвардеец.       — Где, блять, его носит? — буркнул Адриан, двигаясь дальше.       — Заскучали без шуток? — поддел Рауль.       — Нет. — Адриан поймал себя на том, что кусает губы. — Фабиан в дороге. Задерживается и не сообщает почему. — Воображение опять рисовало картины раскуроченных спорткаров в кювете, литры крови и ошмётки дурных, не желающих соблюдать скоростной режим мозгов.       — Беспокоитесь?       Тон Бьёрди изменился. Парень будто впервые узрел, что король не бездушная машина и способен на искренние человеческие эмоции, окромя гнева и ярости. Поэтому с удивлением соседствовало сочувствие. Но Адриан сейчас не находил сил порадоваться очередной маленькой победе. Лишь кивком поблагодарил за понимание. Потом встряхнулся и разгладил лоб.       — С Фабианом всегда так. Скоро приедет… Давай, мы уже почти пришли.       Они поднялись по устеленной коврами лестнице, зашагали через залы, освещённые имитированными под антиквариат люстрами. Мебель тоже по большей части была имитацией, а вот картины, скульптуры, зеркала в рамах и прочая антуражная дребедень насчитывали по меньшей мере вековую историю. Рауль рассматривал с интересом.       — Вот здесь начинаются королевские покои, — Адриан указал на двери, которые перед ними открыли два стоящих по бокам гвардейца. Провел графа внутрь, включил свет, махнул на другие двери, ведущие из просторного холла. — Здесь всякие комнаты, посмотри. Личная библиотека, будуар, гардеробная, малая гостиная… Детская — когда Шарль только родился… Мой кабинет, но я пользуюсь другим, на рабочей половине, мне там удобнее.        Адриан открывал двери, пропускал парня, давал рассмотреть, потом шли дальше.       — Современный интерьер, — высказал впечатления Рауль.       — А ты опять думал, мы погрязли в средневековье: гобелены, рыцарские доспехи по углам, чадящие факелы и каменный пол? Я тоже люблю жить в комфорте. Ремонт делали три года назад — новейшие отделочные материалы, дизайнерская мебель.       — Итальянские?       — Гелдерские. Мы все здесь патриоты, Рауль, чего и тебе желаю. У нас своё производство отличное.       — Простите, — пробормотал Бьёрди. Адриан повёл его в следующую дверь. За ней находилась просторная зала с диванчиками и ещё двумя дверьми.       — Здесь по утрам собираются придворные. К счастью, для них предусмотрен вход с другой стороны. Тут вообще много потайных ходов и выходов. Как в киношных замках.       — Правда?       — Шучу, конечно. Обычных — аварийных и для прислуги. А здесь — спальня. Настоящая, а не та церемониальная, что ты видел.       Рауль остановился на пороге, меланхолично осматривая кровать, столики, гардины, телевизор, ноутбук. Адриан почти касался его плечом. Хотелось толкнуть упрямца внутрь, распластать на кровати или полу, впиться поцелуями и кончить в него, сначала заставив стонать имя своего короля.       — Красиво, — выдал ничего не подозревающий Бьёрди. — А котёнок?       Его интересовал полосатый зверёныш, а не жизнь монаршей семьи. Что же.       — Котёнок в большой гостиной. Пойдём.       Адриан положил ладонь на спину Рауля и направил в обратную сторону. Граф спокойно выносил прикосновение, поэтому Адриан убрал руку только в гостиной. Котёнок выбежал им навстречу, как только загорелся свет. Недовольно мяукал и щурил глаза. Рауль присел перед ним, погладил и взял на руки.       — Соскучился, — вставая, он то ли сказал это королю, то ли спросил у Кексика Тома.       — А ты бывай здесь почаще, — предложил Адриан. — тогда не успеет соскучиться.       Бьёрди промолчал, чесал кота за ухом. Котёнок ластился к нему.       — Кофе или коньяк? — потеряв надежду на ответ, спросил Адриан и тоже погладил подарок. Касаясь пальцев Рауля. Невзначай, конечно.       — Ваше величество…       Адриан напрягся, опустил руку, ожидая отповедь с обвинениями в домогательстве. Рауль проследил за его движением и продолжил:       — А туалет?..       — А! Туалет! Сейчас выходишь, налево и там ниша… Фигурка мальчика вверху, найдёшь.       — Спасибо, — Рауль сунул котёнка в руки и ушагал.       — Вот как учить его этикету? — глядя на инерционно закрывающуюся дверь, вздохнул Адриан. — Да и нужен нам этот этикет?       Пушистик советовать не собирался — царапался и вырывался. Адриан отправил его на пол и достал смартфон. Увидел то, что и так знал, — отсутствие значка о новых сообщениях. Однако то, что он отправил с поляны, пометилось «прочитанным».       Фабиан, Фабиан, Фабиан, где ты, чёрт тебя дери…              Дверь подалась. Адриан поднял глаза, думая, что Рауль уж слишком быстро. Но в гостиную вошёл Фабиан. Зыркнул на него, по сторонам и плотно затворил дверь.       Он был испачкан. Одежда и лицо. Зелёные травяные кляксы на коленях, бурые пятна разного калибра на животе, растёртые мазки засохшей грязи на лбу и щеке, такие же бурые и серые полосы на предплечьях у локтей. Он явно умывался, но не до конца.       Бурые пятна…       У Адриана оборвалось в груди.       — Привет, — бросил Морелли и собрался упасть на колено. Король удержал идиота за плечи.       — Что это, Фабиан? Это кровь?       Он потянул за низ футболки, готовясь увидеть чудовищные раны, вспоротый бок, торчащие кишки и арматуру. Разом обрушились дурные предчувствия, кадры фильмов-катастроф, репортажей с места происшествий.       — Не моя, — Фабиан выдернул подол из трясущихся пальцев. — Чужая. Авария была на дороге, помогал…       — Помогал? — заторможенно повторил Адриан, всё ещё пытаясь дотянуться и проверить, что не враньё. Потом напряжение отпустило. — Придурок, — выдохнул он и, притянув маркиза за грудки, присосался к губам, запустил пальцы в волосы, прижимая к себе за затылок. Невредимый, живой и, сука, участливый. Волонтёр хренов.              Лишь краем глаза или каким-то чутьём Адриан уловил, как за спиной Морелли открывается дверь. Или это тихо лязгнул фиксатор при повороте ручки.       Он вдруг вспомнил то, что успел совсем позабыть…       Отпихнул Фабиана, который, наверно, не слышал и поэтому не хотел отпихиваться.       — Что? — спросил он и, проследив взгляд, обернулся. — Блять. Про… стите, сир, это была неудачная шутка. Моя самая неудачная шутка.       Без резких движений, не сводя глаз с окаменевшего на пороге Рауля, он снял руки с задницы Адриана и отодвинулся, а граф не смотрел на него — он смотрел на Адриана, и его не провела наскоро сляпанная маркизом отговорка. Ей бы только грудной ребёнок поверил — после жадных объятий, страстного поцелуя.       Блять, столько лет боялись разоблачения и оказались совершенно не готовы.       Хуже всего, что Рауль не метал молнии — чувствовал себя обманутым: плечи поникли, в потухшем взгляде застыла тоска.       Фабиан тоже это заметил. Развернулся к Бьёрди, нарушил тишину уверенным голосом маркиза, а не насмешками шута:       — Не думаешь же ты, граф, что эта сцена была правдой? И почему ты не стучал? Где твои манеры? Входить без стука только моя привилегия.       — Оставь его, Фаб, — потянул за футболку Адриан. Он всё решил. — Да, Рауль, мы с Фабианом вместе.       Вот и открылась тайна. На душе стало легче. А может, и нет.