Крылья за твоей и моей спиной

МАКСИМ — Даже Тимура специально не позвал с нами, он ненавидит Кристинку, он бы обязательно сорвался на ней как-нибудь. Поэтому никому ни слова. Пусть живёт. Она просто странная, а так ничего плохого не делает, — Богдан, закончив речь, принялся есть. — Смотрите, кто там сидит, — зашептал вдруг Вадик, склонившись к нам. Кажется, он всё-таки заметил Страшнислава. Мне почему-то не хотелось этого, не хотелось, чтобы его видели с женщиной. Все стали оглядываться. — Это же наш Страшнислав Сергеевич. С кем это он? — Это его жена? — А может, он снял её? — Нет, для снятой она старовата. — Ну и что? Может, он геронтофил. Все заржали. Мне было неприятно, что обсуждают его, но не потому, что любил, нет, сам не знаю, почему. — Да заткнитесь! Нет что ли другой темы, чем баба Страшнислава?! Мало ли кто она?! Мать, жена, сестра, тётя, одноклассница! В школе Страшнислав, здесь Страшнислав, сколько можно?! — Да, правда, давайте лучше пожрём нормально, а то я после школы не успел, — сказал Богдан. — Всё-таки интересно, кто она? — Вадик продолжал пялиться. — Он же, вроде, альфа? Зачем ему бабец? — Вадик! — внушительно сказал Богдан, сопроводив это соответствующим взглядом. — А ты бы хотел, чтобы он был альфой и трахнул тебя? — Захар не упустил случая поддеть Вадика. — Захар, щас въебу в ебало! — Богдан отложил вилку. — Да, давайте, блядь, устроим махалово, чтобы он подскочил и начал нас воспитывать, — резонно заметил Артём, — потом к директору будут таскать, родителям пожалуются, и нас больше не пустят в «Сапог». Он был прав, но мне захотелось скандала, чтобы нарушить душевное равновесие Страшнислава, чтобы он не сидел спокойно и не чирикал со своей взрослой цыпой. — Он нас плохо воспитывает в школе, поэтому мы тупые. Пусть получит результат. К директору меня и так таскают через день, а в «Сапог» всё равно отпустят. Мне терять нечего. Станислав Сергеевич! — заорал я, привлекая его внимание. Он обернулся. Его курица заулыбалась. — Макс, ты чего? — зашептал Артём. — Он тебя бесит, понятно, постоянно придирается, но всё равно, нахер звать его? — Захар поглядывал то на меня, то на Страшнислава. — Ты проблем зассал? — я повернулся к Захару. — Не ссы, я сам пойду к нему. — Нет, но нахрен вообще идти к нему? Пока мы пререкались, Страшнислав сам подошёл. Встал между мной и Захаром и спросил: — Учебно-воспитательный процесс продолжается круглосуточно, да, Максим? — он смотрел на меня почему-то весело, будто его не взбесило, что пришлось оторваться от своей тётки. — Где Максим, там проблемы? — А чё это вы свою дамочку оставили? — я нахально уставился на него. — Ну если мой ученик зовёт на помощь, моя обязанность прийти и спасти его. Итак, что случилось? Что вынудило тебя, забыв о приличиях, кричать в общественном месте? Меня задело его завуалированное замечание, будто я неприличный и ору везде, как дикарь. — Вы ещё здесь будете меня воспитывать?! В школе мало, так и после школы решили мне настроение портить?! Мы хотели нормально посидеть, а вы и тут нас достали! Всё, пока, я домой! Мало удовольствия с учителями и всякими завучами зависать! — я встал, закинул рюкзак на плечо и пошёл к выходу. На улице решил покурить, чтобы немного успокоиться. Через несколько минут из дверей «Сапога» вышел Страшнислав и направился ко мне. Сходу выдернул у меня сигарету и выбросил в урну. — Вы чё это? Вы мне не родитель, не лезьте ко мне. — Я твой классный руководитель, Максим, и завуч твоей школы. Этого достаточно, чтобы пресекать твои антиобщественные поступки. Ты разве не знаешь, что здесь нельзя курить? Я взвыл от досады, развернулся и зашагал прочь. Но Страшнислав меня догнал и развернул к себе. — Максим, хватит детских капризов. Садись в машину, я отвезу тебя домой. — К кому домой? К себе домой? — я заулыбался изо всех сил, включив всю развязность, какую имел. — А ты ко мне хочешь? — так же заулыбался Страшнислав. — Поехали, если не побоишься. — Вот ещё, чего бояться! Его машина стояла тут же, на парковке. Мы поехали. — А чё это вы про приличия затирали мне, а сами свою дамочку одну оставили? — Маша — самостоятельная, независимая женщина. Она меня отпустила. — Отпустила? Ха-ха, вы её слушаетесь! Она у вас строгая? Он заулыбался, глядя на дорогу. — Максим, не ревнуй, Маша — моя подруга, просто подруга. Понял? Ты же из ревности устроил весь этот цирк. — Из какой ещё ревности? Ещё чего! Вы что там о себе возомнили? — Возомнил не больше, чем я стою, — засмеялся он. Я мысль не понял и решил промолчать.