В СССР секса не было

Чимин с тоской смотрит в окно. За окном кружит мелкий снежок, тающий, стоит ему коснуться земли. Чимин зевает. - Колбасу в оливье класть? - деловито спрашивает бабушка за его спиной. - Ну конечно класть, ба, - скучающе отзывается Чимин. - Чего ты смурной такой? - по кухне плывет запах "Докторской", желудок урчит. - Про учебу думаешь? - Ага, - кивает Чимин. Ну конечно, про учебу, кому она сдалась вообще... - Чиминушка, - голос у бабушки хитрый. - Там в холодильнике в красном пакете эклеры, возьми один-ка. - Ба, мне нельзя, у меня диета. - Новый год на дворе, - сурово отрезает бабушка. - А ну, возьми эклерку. Чимин сползает с табуретки, шуршит пакетом, достает эклер - холодный, твердый, Чимин откусывает кусочек - сладко до безумия. - Вкусно? - улыбается бабушка. - Вкусно, - улыбается в ответ Чимин, думая, что тренер его убьет. - Ну иди, иди, отдохни, в поезде-то небось плохо спал, - она машет на него полотенцем, выгоняя за порог. Чимин плетется в свою комнату, растягивается на покрывале. Он не видел Намджуна почти две недели. Чимин переворачивается на бок, обнимая подушку. Тупой Намджун. Чимин до последнего ждал, что тот придет, позвонит, хоть как-то даст знать, что перестал обиду свою дурацкую давить, что не сердится больше (было бы из-за чего!). Сам Чимин на него перестал злиться через две минуты после того, как ушел, но возвращаться было как-то глупо. Намджун не приходил, не звонил и вообще никак о своем существовании не напоминал. Сокджин пожал плечами, провожая Чимина на поезд, хихикнул "Перебесится - найдется", и наказал на каникулах про Кимова не думать. Ага, как же. Утром на перроне Чимину показалось, что он видел Намджуна в толпе, он даже подпрыгнул, пытаясь лучше разглядеть, но обзор заслонило любимое семейство, а потом уже не до того было. Чимин дышит ровно и глубоко, засыпая, и всё, о чем он думает - что Намджун тупой. И что он был бы счастлив увидеть его сейчас. * - Чиминушка, - бабушка будит его, когда в комнате сумеречно, непонятно совсем - утро, вечер, какой год-то хоть?, Чимин трёт заспанные глаза, кутается в одеяло. - Там пришли к тебе. - Ага, - Чимин лицом в подушку зарывается. - Кто? - Не знаю, солидный мальчик такой, - бабушка выглядит странно довольной. - Я его на кухне пока посадила, пельмени лепим. - Что за солидный мальчик с пельменями? - Чимин выползает из-под одеяла и как есть, в трусах и майке плетется на кухню. Он застывает на пороге, замирает, боясь вздохнуть, за руку себя щиплет пребольно. На кухонной табуретке, покрасневший от мороза и испачканный мукой, сидит Намджун. Тупой Намджун. Любимый Намджун. Чимин коротко и высоко ойкает и торпедой уносится в свою комнату. - Ба, сейчас, - вопит он, выталкивая из комнаты бабушку и захлопывая дверь, ищет одежду свою судорожно, напяливает футболку какую-то древнюю, штаны растянутые, быстро взгляд в зеркало бросает - ну конечно, вихры во все стороны после сна, руками пригладить пытается - только хуже выходит, плюет в сердцах и как можно спокойнее открывает дверь. - Привет, - улыбается ему Намджун несмело. - Привет, - Чимин лицо каменное делает, садится на соседнюю табуретку, берет заготовку, шлепает фарша от души. - Что ты тут делаешь? - Я... Ты же звал... - Ну звал, - Чимин залепляет края, складывает ушком, отправляет пельмень на присыпанную мукой доску. - Это когда было-то. Намджун как-то ссутуливается весь, губу закусывает. Чимину становится очень совестно. - Ты сегодня приехал? - Да, утром, на одном с тобой поезде. Подойти хотел ещё там, на вокзале - но не успел. Чимин смотрит на часы - 18:13, а поезд прибыл в 11-ть. - Где ты был всё это время? - изумляется он. - Ну знаешь, в привокзальном кафе посидел, погулял, к морю сходил... - Холодно же! - Ну, не холоднее, чем в Москве. В общем, погулял, погулял, а потом к тебе поехал. - Ага, - кивает Чимин. - Подожди! Я тебе адрес не давал. Намджун ссутуливается ещё больше. - Вот знаешь, - говорит он тихо. - Вот как у меня со стипендией чудо новогоднее случилось, так и с адресом твоим. Чимин глаза сначала закатывает, а потом вдруг понимает. - Ты... у Сокджина узнал? Намджун молча залепляет пельмень. - Серьезно? Звонил Сокджину? - Может и звонил, - Намджун поправляет сползшие очки, заляпывая их мукой. - Может и Сокджину. У него на щеках румянец, и Чимин почти уверен, что это не от холода. Чимин не знает, что конкретно между ними произошло, но видит, как подбирается каждый раз Намджун, когда Чимин заговаривает о Сокджине, видит, как Сокджин в сторону Намджуна фыркает, как терпеть друг друга не могут. Как Намджун взбесился из-за денег - и наверняка только наполовину из-за них, на вторую - из-за Поджарского-младшего. Чимин бездумно как-то руку протягивает, Намджуна по щеке гладит. - Ты чего? - Ничего, - хихикает Чимин. Ему вдруг легко так становится. - И на когда у тебя обратные билеты? - На пятое января, раньше не было. - И не нужно раньше, - мотает головой Чимин. - Ба-а-а! - кричит он. - Иди сюда, буду тебя с солидным мальчиком знакомить! Намджун давится воздухом. - Солидным? - Крайне, - кивает Чимин. * Чимин залипает на узоре ковра на стене. В коридоре слышно шаги - родители и бабушка встали уже, о чем-то шушукаются на кухне, шуршат пакеты и упаковки, течет вода, негромко играет радио. Чимин ведет пальцем по витиеватому узору, обводит каждую линию, каждую загогулинку. Ковер жесткий, жестче того, на котором они с Намджуном валялись - сколько? Два месяца назад? Три? Чимин много фантазировал потом об этом ковре и Намджуне на нем - в одной майке, разгоряченном, вспотевшем. Он тяжело вздыхает и переворачивается на другой бок. Намджун спит совсем рядом, даже руку протягивать не надо, практически упирается носом в Чимина. Он похрапывает негромко, смешно приоткрыв рот, и Чимину хочется коснуться его, дотронуться до губ, поцеловать. Оказывается, любить кого-то вот так - очень тяжело. Намджун ворочается, и Чимин спешно прикрывает глаза, спящим прикидывается. - Я знаю, что ты не спишь, - хрипло говорит Намджун, и Чимин приоткрывает один глаз. - Доброе утро, - сипит ему в тон Чимин. Намджун улыбается, щурится близоруко, уязвимый какой-то, беззащитный. Желание поцеловать становится почти нестерпимым. Чимин утыкается лицом в подушку и тихонько воет. - У тебя всё нормально? - спрашивает со смехом Намджун. Чимин мотает головой, потом поворачивается к Намджуну. - Завтракать? - Завтракать. * Чимин показывает ему Сочи, рассказывает про любимые местечки, про то, как таскал из сада с соседней улицы абрикосы, как они с Тэхёном ("Ооо, Тэхён, я вас потом познакомлю, он тоже в Москве, но в разъездах постоянно") выкармливали дворовую кошку, как бегал купаться ночью - благо до моря четыре улицы всего. Намджун слушает внимательно, смеётся, переспрашивает, запыхивается от постоянных спусков и подъемов, даже шапку снять порывается, но Чимин силой удерживает ("Ты что, простынешь же! В Новый год! Даже не вздумай!"). Они возвращаются ближе к вечеру, бабушка усаживает всех за стол, Намджун жмется как-то, едва ложку не роняет, Чимин смотрит удивленно, а потом вспоминает "Меня там не ждут" про намджунов дом, вздыхает и берет всё в свои руки: - Так, котлеты будешь? Будешь, с картошкой, и огурчик ещё, да? Мам, налей чаю, пап, дай ему вилку! Они едят, разговаривают с набитыми ртами - родителям Чимина всё про Намджуна интересно, про МГУ, про физику, Намджун послушно отвечает на все вопросы, улыбается бесхитростно, Чимин набивает щеки бабушкиной шарлоткой и смотрит на Намджуна исподтишка. Тот выглядит радостным, но Чимину всё равно как-то неспокойно. Они ложатся почти в 11-ть, Чимин насилу уводит Намджуна от родителей, решивших, кажется, совсем Чимина опозорить и показать все семейные альбомы сразу, даже те, в которых он бегает с голым задом по дачному участку в свои беззубые полтора года. - Уфф, родители, - выдавливает он сквозь зубы, расстилая постель. - Да ладно, - Намджун сидит на стуле задом наперед, опираясь локтями о спинку. - Они у тебя хорошие, приветливые. - А твои не такие? - Нет, - Намджун отводит глаза. - Мама... ну, почти как твоя, а отец... - Ты если не хочешь - не рассказывай, - серьезно говорит Чимин, расправляя пододеяльник. - Да нет, там ничего такого, - Намджун пожимает плечами. - Он раньше нормальный был, а когда мне лет пять исполнилось, вдруг в религию подался, ну знаешь там, Библию целиком прочел и вдруг возомнил себя едва ли не Иисусом. - В смысле? - В смысле пост, молитвы на ночь, наказания... Ну типа знаешь, как в старых книжках про розги пишут? - Он тебя бил что ли? - Чимин нахмуривается. - Ну, не бил, он вообще в этом плане безвредный, но грозился часто. Маме вечно скандалы закатывал, что она во грехе живет, потому что красится и вызывающе одевается. Говорил, что мы все в ад попадем. - Вы от него сбежали? - Чимин оставляет одеяло в покое, смотрит на Намджуна, не зная совсем, что сделать, как помочь, по плечу его гладит неловко. - Мама сбежала, к бабушке. - А ты? - А я остался. Чимин пытается представить себе маленького Намджуна, оставшегося наедине с таким отцом, и не может. - Почему... Почему она тебя не забрала? - Я сам вызвался, - пожимает плечами Намджун. - Мне было сколько, двенадцать? Он условие поставил - либо я с ним остаюсь, либо он от нас не отцепится, потому что не хочет, чтобы вся семья в аду после смерти оказалась, - Намджун усмехается невесело. - Правда, года через полтора он пожалел, потому что я начал физикой интересоваться, а, как ты понимаешь, Вселенную не большой взрыв создал, а Господь Бог. Так что мою бессмертную душу он спасти тоже не смог. Прикинь, я ему про электроны, он мне про серафимов. Я про полураспад урана, он про Страшный суд. Короче к пятнадцати я тоже потихоньку начал крышей ехать. А потом в Москву на олимпиаду съездил, с профессором Поджарским познакомился, - Намджун сглатывает. - Он сказал, что если я школу экстерном закончу, то он меня может на первый курс без экзаменов принять и общагу нормальную выбьет. Так что вот, - Намджун разводит руками. - Такая история. Чимин губы поджимает, смотрит на Намджуна - тот очки снимает, трет глаза устало. - Сейчас нормально всё, я к нему даже на лето не езжу, с мамой всё утряслось - она у бабушки пока, в Твери, но если мне правда с квартирой помогут, я её сюда заберу. У меня ещё сестра младшая есть, мама пыталась с отцом сойтись ещё раз, как раз когда я к поступлению готовился. Так себе идея была. Зато сестра классная у меня, тебе бы понравилась. Чимин молчит, потом Намджуна тянет на себя, обнимает крепко. - Да ты чего, - смеётся тот удивленно. - Всё хорошо, отец мой та еще сволочь, конечно, но я уже три года с ним не живу. - Ты выглядел грустным за ужином, - говорит Чимин, не отпуская. Намджун вздыхает. - Я иногда скучаю по такому. По семейным обедам, по шуму дома, по родственникам. Не то чтобы без них совсем уж плохо, но, - он пожимает плечами. - Понимаешь? - Понимаю, - вздыхает Чимин. - Если что, знай, тебе всегда тут рады! Намджун выдыхает в ответ, расслабляя плечи. - Каждый раз в Сочи не наездишься, - ворчит он, Чимин по голосу слышит улыбку. - Я решу эту проблему как-нибудь в Москве! Можешь на меня положиться! - горячо обещает Чимин. Намджун кивает - так, как будто доверяет это Чимину целиком и полностью. Чимин думает о том, что нужно как-то решить их с Поджарским войну и ещё - что любит Намджуна до одури.