За четыре года до войны
Сиф не жалела ее, оттачивая каждый прием. По спине Анрис пот бежал градом, а меч еле держался в потных руках. Но Сиф продолжала наносить удары и порой — ранить. — Давай же! На войне никто не будет смотреть, сможешь ты выдержать или нет! Анрис выдохлась и ощутила, как Сиф со всей силы ударила ее мечом по животу. Рана появилась незамедлительно. Всё, что ей оставалось — так это вскрикнуть и отбить атаку. Пот струился градом, залеплял глаза и мешал обзору. — Давай, злись! Никто цацкаться не будет! Йотуны возьмут и разорвут! Особенно те, кто не дружен с Локи, а это весь Йотунхейм. Анрис не успела поставить блок и Сиф свалила ее, подставив меч к ее шее. — Минус одна голова. Вставай, повторяем еще раз! Удары оказались очень быстры, а сама Анрис опять не успевала за ними. В следующий раз она лежала на спине, прижатая ногой. — Минус рука и голова! Когда враг нападает, ты должна стать частью меча и щита, а не бултыхаться. Еще раз! Тело все болело, казалось не осталось живого места на нем. Но Сиф продолжала и продолжала тренировку. — При мне йотун разодрал друга Локи. Их общего с Фандралом. А в одной из битв лишили мою подругу руки. Запомни, промедление равно смерти! Анрис кивнула и вновь напала, Сиф же легко парировала. Тренировки с Огуном казались легче на первый взгляд, но после них Анрис ходила злая, но уже зная новый прием. — Давай, не спи! Вставай! И ее вой казался уместным, особенно после шуток Огуна. Любимая ее тренировка оказалась с Вольштаггом — пройдут все приемы и сядут поесть. Как он все это готовил и знал — оставалось тайной. Анрис умела готовить только яичницу. И то порой сжигала ее.***
За два года до войны
Дворец казался сказочным местом, фрейлины, что шептались, слуги, ходившие туда-сюда. И она стала частью его. Раньше ведь только казармы да и видела. Анрис с их жизнью. В свободные дни она тратила время на книги и прогулки. Ее покои находились далеко от дворца. Сейчас же она словно погрузилась в эту жизнь, в этот мир, о котором рассказывали ей Сиф и Огун. Вольштагг чаще о пирах рассказывал и видах вина там. Анрис стояла на своем месте и слушала разговоры проходящих фрейлин, послов, людей. Странно, что для них их словно не существовало, хотя ведь безопасность каждого лежала на их плечах. Анрис стояла на посту, когда Фригга неожиданно села в коридоре с письмом. Рядом с ней находился Локи, он с интересом и серьезностью смотрел на мать. Фригга то бледнела, то прижимала к себе письмо. Локи же посерел на глазах. Пытаясь держаться за колонну, он с грустью огляделся. Что же случилось? Анрис не понимала, но страх закрался в ее сердце. А незнание — пугало. Что там, на фронте случилось? Дворец стал тише, пугая своей пустотой. Все ждали чего-то, кого-то… Локи словно исчез, да и друзья тоже ждали. Но Локи ничего не говорил. Он ждал. Узнала Анрис случайно, что случилось. Дворец опустел и словно потемнел. И вот настал тот день, когда прибыл Тор. Анрис тогда занималась в казармах одна, и вот услышала цокот копыт. Сердце упало от увиденного. Тор напоминал восковую фигуру, на его груди гноилась, пахла рана, он сам лежал, словно мертвец. Но тяжело поднимающаяся грудь говорила в том, что он еще жив. Что держится за чертов мир. Она увидела посеревшего Локи и тут, словно из воды, она услышала разговор. Целитель и его помощник переговаривались: — Надеюсь, наследник выживет, — голос звучал глухо, а сам помощник наливал себе успокаивающее зелье, — Но сейчас его жизнь уходит очень быстро. — Мы так и не узнали, кто сделал это проклятье, и кем нанесена рана, а уж как ее лечить — тем более. Анрис стало еще страшнее, ее друг в опасности. Она не должна сидеть, но страх приковал ее. Она слушала разговоры и видела, как Тора несут в лазарет. Тот словно спал, но его грудь почти не двигалась. Локи так и стоял. Его обнял Фандрал, но он так и не изменил положения. Анрис продолжала сидеть, и тут память подбросила воспоминание. Мама же как-то говорила о проклятых ранах и о знании, что их лечит. Может, у них есть шанс? Может, она сумеет спасти принца? В удачу верилось меньше всего. Она встала и подошла к Локи. — Локи, Локи… Тот словно находился в другом мире, весь потерянный в мыслях о брате. Анрис дернула его за рукав, и вновь. И только через несколько секунд он ответил: — Да, да? Что такое, Анрис? — голос его звучал надтреснутым, а зеленые глаза словно потухли. Его руки тряслись, а при каждом упоминании имени Тора он вздрагивал. — У нас есть шанс. Маленький. Надеюсь, мы сможем спасти Тора. Моя мама давно говорила про проклятые раны. Она же воительница. И как-то давно мне об этом рассказывала. Я сбегаю к ней! Локи слушал и тут в зеленых глазах загорелся огонек надежды. — Может мама знает как их лечить? И мы что-нибудь, да сделаем. Он посмотрел на Анрис и вздохнул. Казалось, еще немного, и он потеряет сознание. Но нет, Локи твердо проговорил: — Я готов на все ради брата, и если твоя мама сможет. Прошу, Анрис, быстрее. Она кивнула и, собрав быстро сумку, покинула замок, двигаясь в сторону дома. Времени катастрофически не хватало. Асгард жил своей жизнью, на рынке продавали продукты, где-то общались люди, но Анрис почти не обращала внимание на это. Перед глазами стояло лицо Тора, что умирал и Локи, что переживал за брата. Друзья Тора постоянно дежурили у спальни, если не уходили в дозор. Анрис шла в старый город, где жили небогатые семьи. Заметив свой родной домик, она улыбнулась. Она целых три дня туда не ходила. Анрис зашла в старый садик, на земле лежали старые вазы. Затем она увидела деревья, что закрывали обзор на дом. Она надеялась, что кто-то из родителей здесь. И лучше, чтоб мама не ушла в дальние казармы. Тогда жизнь Тора будет висеть на волоске еще больше, и надежда отодвинется намного. Она постучала в дверь, но ответила ей тишина. По спине прошелся холодок: «нет, они должны быть дома!». У нее так мало времени. «Пожалуйста». Отчаяние захватило ее, ведь она не умела лечить. Она не лекарь, а значит, принц — умрет. Значит, царство погрузится в скорбь. Анрис стиснула ручку двери, желая чего-то, борясь со страхом, отчаяньем. А время, словно песок, уходило сквозь пальцы. Она села на порог и просто разрыдалась, потеряв надежду. Шум шагов она не слышала, но тут на ее плечо опустилась ладонь. Анрис подняла голову и сквозь пелену слез увидела мать. Хильда мягко погладила дочь по голове и улыбнулась той. — Дочка, что случилось? Почему ты не во дворце? Пошли, может осталось что от похлебки, что папа сготовил. Я по пути легкий эль купила. Они зашли в дом, и Анрис, обняв мать, расплакалась сильнее, желая, чтобы ужас закончился. Перед глазами встал умирающий Тор. Локи, что словно потерял всю радость. Друзья, что не знали, что делать. Она тоже и сама не знала. Отчаяние поселилось в ней. — Мам, царевич Тор умирает от проклятой раны. Лекари лечат все, но это древнее заклинание. Даже Фригга его не знает. Йотуны откопали откуда-то. Но помнишь, ты говорила, что воевала с йотунами и что-то слышала про лекарство. Скажи, что да. Знаешь, иначе, мы потеряем Тора. Остальные оказались ранены простым оружием, но Тора не пожалели. Хильда гладила дочь по голове, успокаивая, но слыша слова дочери — бледнела. Такие новости — страшные, и очень. Она одарила дочь теплым взглядом. Потом заходила по дому, что-то ища в сундуках, переворачивая все. Хильда ругалась, на чем свет стоит, потом, наконец, откопала старую книжку. — Лекарство. У меня не зелья, ничего нет. Есть только история старой йотунши Нэн. Я записала когда-то, сидя в плену. Анрис ощутила надежду — они не потеряют царевича. Нет, ведь тогда йотуны легко их под себя положат, как и ваны. Нет, Асгард должен оставаться сильным. Она листала ту книжку, а Анрис видела разные записи, рисунки, но все не то. Но перед ней словно проносилась жизнь мамы в прошлом. Тут она остановилась на записях и протянула дочке их. — Перепиши четыре строчки выше и ниже. Они важны. Остальное неважно, кто от кого родил и кто придумал это все. Больше у меня ничего нет, — с грустью произнесла она и присела, Анрис же быстро переписала записи и мельком глянула на все. Это оказался словно отрывок из Йотунского фольклорного творчества. Она слышала о таких историях от Локи, но их в большинстве своем знали только старые йотуны. — Спасибо, мама. Хоть что-то. У нас есть надежда для Тора. Анрис обняла маму и помчалась в замок, натыкаясь постоянно на людей. Ей казалось, что Тор уже умер, она опоздала. Запыхавшись, Анрис зашла во дворец и огляделась. Так же скорбно тих, и не слышно голосов. Локи она заметила позже, тот стоял, словно тень. Фандрал сидел, стараясь не трогать своего парня. Анрис тихо подошла к Локи и заговорила: — Я без зелья, но с надеждой. Но тут из покоев Тора раздался крик Фригг…