Не самый счастливый день

      — Ты прям как-то совсем зациклился на своей роже, Карамацу, — фыркнул с усмешкой, типичной для него, Осомацу. Он как всегда пинал балду, а вот Карамацу… выщипывал брови, готовясь к вечерней прогулке с Хикару. Вы действительно думали, что он не следит за ними, и волоски в бровях у него сами по себе такие толстые? Нет-нет-нет, он крайне внимательно и аккуратно обращается со своим лицом и старается поддерживать аккуратность в образе (даже если образ его — сам по себе дерьмовый, но с этим уже ничего не попишешь — остальные братья с этим смирились).       — Я просто хочу выглядеть достойно, когда настанет момент долгожданной встречи с…       — С сеструней Хикару, да? — Джушимацу любит внезапно появляться и внезапно исчезать — сейчас паренёк, одетый в спортивную форму, как раз появился.       — Да-да, мой милый Джушимацу, с Хикару, — согласился не без улыбки Карамацу.       — До сих пор в шоке с неё — она серьёзно не боится твоей криповости?       — Вот уж кого точно можно назвать криповым, так это тебя, аники! Ты серьёзно предполагал, что она клюнет на твою ухмылочку? — Осомацу явно не ожидал увидеть такую реакцию, но виду не подал, а продолжил лыбиться как деревенский дурачок. — И вообще, мы просто гуляем, ничего такого между нами нет.       — А хотел бы? — прямолинейно поинтересовался Джушимацу, всё так же широко улыбаясь.       Карамацу промолчал, вновь возвращая своё внимание к зеркалу — бровь надо дощипать, слишком толстая…       Не сказать, что Карамацу не думал о Хикару в романтическом плане — в первую очередь он хотел, чтобы она не сделала с собой ничего, а уж что потом будет…       — Кто бы из нас не хотел перепихнуться с девчонкой? Хотя, сомневаюсь я, что эта Хикару — «она»…       Карамацу дёрнули и через низенький столик дотянулся до горловины худи Осомацу, да так схватил того за красную ткань, что старший брат почувствовал удушение.       — Карамацу-ниисан, отпусти его! — крикнул Джушимацу, но оно было и не нужно. Карамацу грозно смотрел на Осомацу и наклонился, чтобы тихо сказать ему, но ясно.       — Если ты ещё раз посмеешь сказать что-нибудь такое же оскорбительное в сторону Хикару, и не досчитаешься зубов и пальцев. Ясно?       Осомацу забивал — вот уж когтей от Карамацу никто не ожидал, потому как все остальные пятеро привыкли к покладистости, покорности Карамацу. Ну, а как ещё иначе, если он постоянно пытается всем угодить? Разумеется, много лица второго по старшинству Мацуно никто не видел, а теперь — вот тебе и раз!       Джушимацу удивился не меньше, но порадовался — неужели он прекратит врать?       Карамацу отпустил брата, но после этого взял зеркало, пинцет и набор ниток с иголкой и футболкой (зашивал её после того, как шов на рукаве случайно разошёлся) и пошёл в сторону лестницы на второй этаж.       Осомацу же, не желая находиться в одном доме с Карамацу хотя бы два или три часа, пошёл надевать кроссовки, чтобы прогуляться немного. Денег нет, чтобы пойти рубиться в пачинко, но пройтись по улицам можно… заодно заглянуть в гости к Чибите, поесть на халяву.       Вечерело, потому пришлось взять с собой куртку, да так и пошёл в сторону речки с мостом, где обычно останавливался по вечерам Чибита.       — О, привет, идиот, — фыркнул паренёк, махнул полковником в качестве знака приветствия, но в первую очередь Мацуно обратил внимание не на владельца лавки с оденом, а на двух посетителей знакомого детства (друзьями они всё же не были).       Хикару сидела и медленно жевала варёное яйцо, пока Иями рассказывал ей что-то, периодически хихикая. Вопрос возник практически сразу, и Осомацу не преминул его задать.       — Иями, ты чего, решил подружку у Карамацу отбить?       — Нужна меня эта морока, зансу! — фыркнул мужчина. — Просто мы уже случайно пересекались, вот и решили поболтать, пока ем — Чибита угощает!       — Верно, — коротко отозвалась девушка без тени улыбки. На Осомацу она даже не посмотрела — не понятно было, то ли от недовольства, то ли ещё от чего-то.       Парень пожал плечами и уселся за стойку, после чего взял блюдце с палочками и начал подъедать рыбные котлеты с бульоном. Хикару так же молча ела, а вот Иями всё так же болтал без умолку о всякой чепухе — Иями просто не мог разговаривать на серьёзные темы, даже будучи взрослым мужчиной (не без доли раздолбайства).       — Хикару, тебе пива дать? — Девушка подняла взгляд на паренька. Поминая недобрым словом прошлый раз, когда она поднесла ко рту бутылку с алкоголем, она покачала головой — мол, не надо. Чибита вздохнул и спрятал бутылку под стол, что вызвало возмущение со стороны Осомацу.       — Эй, а мне-то чего не предложишь, Чибита? Мы ж друзья!       — Не пизди — никакие мы не друзья, а если хочешь выпить, то заплати уже наконец-то за всё!       — «Долг платежом красен», — буркнул под нос мужчина с до боли большими резцами с улыбкой — Осомацу давно должен был получить по лбу за свою безответственность и неспособность платить по счетам…       — Чибита-сан, дайте ему пива, я заплачу.       Офигели все трое, но Чибита всё же достал бутылку из-под стола вновь и поставил перед Осомацу. «Только потому что она заплатит за тебя, хотя это жуть как не красиво, слышишь?» — шикнул Чибита Осомацу, а тот, стараясь не выказывать своего шока, начал открывать бутылку. Иями отказался от алкоголя, понимая, что сегодня ему явно не хочется пить — для этого настроение должно быть особенным.       Осомацу даже «спасибо» не сказал Хикару, а просто молча присосался к бутылке. Впрочем, девушка не стала акцентировать на этом своё внимание, а продолжила есть, пока не зазвонил телефон. Она подняла трубку и, коротко отозвавшись, прекратила звонок — звонил Карамацу, напоминая о встрече.       — Эй, тебя проводить? — гаркнул Осомацу, отвлёкшись от бутылки — всё же сейчас темно, даже он понимал, что одной ходить девушке не стоит — извращенцев много…       …в особенности — он сам один из них, но пусть лучше он, чем кто-то левый.       Хикару поблагодарила Чибиту за оден, Иями — за компанию, положила на стол деньги за себя и за пиво для Осомацу, после чего поднялась и пошла в сторону парка. Осомацу вздохнул и пошёл за ней.       — Эй, подождать не хочешь? Быстро же ходишь, — усмехнулся парень, но ему ничего не сказали в ответ. — Не очень вежливо игнорировать брата твоего парня!       — Я и Карамацу не встречаемся. Я устала это повторять всем и вся. Почему вы все думаете, что мы с ним встречаемся? — Хикару впервые заговорила лично с Осомацу за сегодняшний вечер. Ради этого она даже остановилась и повернулась к первому Мацуно.       — Ну, ты его не боишься и не пытаешься избегать?       — Это нормальное поведение нормального человека.       — Он не успел задолбать тебя своими странными фразами и прозвищами?       — Мне они кажутся милыми — меня даже родители так ласково не называли, а это делает мой друг.       На том аргументы Осомацу закончились, и Хикару развернулась на каблуках да пошла дальше, не дожидаясь старшего брата Карамацу. Идти оказалось недалеко, и вскоре Ватанабэ добралась до моста. Ох уж этот мост — излюбленное место Карамацу, и кому это только не известно из всех знакомых и братьев Карамацу (не то что бы их много — даже Чибита знал, где второго Мацуно можно было найти).       — О-Осомацу? — Карамацу сразу же заметил брата. Он хотел что-то сказать, но Осомацу поднял ладонь кверху.       — Я просто проводил её до тебя — сейчас темно, и было очень неблагоразумно назначать встречу в тёмном парке. Оставляю остальное на тебя, Карамацу, — и был таков. Карамацу внимательно смотрел вслед за братом, после чего всё же обратил внимание на Хикару, когда та подошла к нему и положила руку на предплечье — Карамацу будто током прошибло.       Они медленно зашагали в тишине вечернего парка. Дорожки путались и вились, и друзья плутали по тропкам пару часов — уже совсем поздно стало, и пора было возвращаться по домам.       — Не противься — я доведу тебя до дома, если хочешь — на руках понесу! — заговорил Карамацу, опять же, чуть горделиво и самодовольно, на что Хикару покачала головой в знак отказа от такой перспективы.       — Просто давай дойдём до моего дома, я правда устала за эти несколько дней, мне нужен отдых, — пробормотала девушка. Парень вздохнул весьма тяжко, но взял под руку подругу. — Я же сказала, что не…       — Если почувствуешь себя плохо — говори сразу, а пока пойдём так, не против, my flower? — слабо улыбнулся Карамацу, скидывая маску гордеца-"обольстителя». Такой Карамацу ей нравился больше, но хоть как-то комментировать это не было смысла, а потому она просто пошла под руку с Мацуно.       У него очень тёплые руки, шероховатые — сразу ясно, кто играет больше всего на гитаре. Одна рука на сгибе перекрестилась с локтем Хикару, а другой ладонью он держал её за запястье, пытаясь согреть тонкие бледные пальцы.       — Как давно ты себя режешь? — спросил Карамацу, чем вызвал целую бурю, скрытую за каменной маской девушки. Сначала она хотела отмахнуться, но что-то не дало этого сделать.       Она ему всё же доверяет. Он её спас — имеет право знать и эту мелочь.       — Два с половиной года. В последние три месяца ничего не делала, — тихо выдохнула Хикару. Голос прозвучал звеняще, но вовсе не надрывно — плакать-то смысла не было, но свой резонанс мысли о лезвии у запястий вызвали. Карамацу остановился — остановилась и девушка.       Он повернул её к себе и положил руки на предплечья.       Карамацу смотрел прямо в глаза. Не было этих идиотских линз — у него глаза голубые, почему он пытается спрятать этот цвет? Он красивый. Красивый голубой оттенок, льдистый, но всё же живой…       — Если тебе будет тяжело — говори, пожалуйста. Не молчи и не режь себя. Пожалуйста. — Карамацу выглядел очень обеспокоенно и тревожно. Таким она его видела всего раз, на утёсе.       Хикару ничего не сказала вслух, а кивнула, вглядываясь и рассматривая радужки глаз человека напротив. Она и сама сейчас не была похожа на себя теперешнюю — он это заметил тоже.       — К-Карамацу?.. — тихо пробормотала девушка. Парень хмыкнул, глядя на Хикару. Та сглотнула и заговорила снова. — Можно обнять тебя?       — Ещё спрашиваешь, my angel!       Ватанабэ вжалась носом в грудную клетку Карамацу. Одеколон (который Карамацу позаимствовал у Мацудзо) ударил в нос, но запах был очень приятный — не хотелось отходить. Отец Хикару пользовался таким же одеколоном, но едва ли обнимал её. Пальцы парня не были под контролем — само как-то вышло, что он положил ладони на её спину и стал поглаживать её лопатки, медленно, круговыми движениями.       На холод стало плевать.