Не самый счастливый день

      Хикару не очень хотела говорить с Карамацу после того, как узнала — он растрепал про её ранения остальным. Она не могла сказать, что её волновало в полной мере, как отреагируют эти оболтусы, но она вообще просила его помалкивать об этом. В итоге вышло так, что всякий раз, когда Карамацу пытался хоть как-то поговорить с ней в цветочном магазине, созвониться или даже просто написать, то в итоге получал либо сухие односложные ответы, либо тупой игнор, что печалило не меньше, чем сухость в репликах девушки.       А сам Карамацу попросту не знал, в чём дело. Наверняка снова где-то облажался, как всегда, да?       — Да надоел ты ей просто, вот что, — выдал Чоромацу. Он был одним из тех братьев, кто старался не конфликтовать с кем-либо вообще, но выходило так, что раздувал пламя ссоры сильнее — по разным причинам. В случае Чоромацу — излишняя прямолинейность и правильность, ведь третий брат жутко не любил сюрпризы, тайны, напряжение и иже с ними.       — К-кажется, это ошибка, большая ошибка, — заговорил Карамацу с излишней уверенностью в своих словах, но в душе он сомневался даже в том, что думал.       — Братец Карамацу, ты пробовал поговорить с ней? — Джушимацу больше всех беспокоился о том, как вёл себя теперь Карамацу.       — Да, достаточно много раз пытался — уже целый месяц! — От досады парень запустил себе в волосы целую пятерню, лохматя свою причёску, которую укладывал каждое утро — в педантичности, если говорить о внешнем виде, Карамацу Мацуно не откажешь.       — Тогда попытайся ещё раз — тебе ли не знать об упрямстве?       — «И опять я оказался здесь виноват». — Как же ты не вовремя, Эспи. Карамацу повернулся в сторону котика, а затем глянул на Ичимацу.       — О чём это Эспи говорит, brother? — тихо спросил второй брат, глядя на младшего. Тот цыкнул в раздражении, но ничего больше не сказал. Тогда Карамацу отвёл взгляд, нахмурившись и насупив свои густые брови — сейчас он казался скорее злым, чем уверенным в себе.       Чёрт, он вовсе в себе не уверен. Он ЯВНО сделал что-то не так, но что именно — знал Ичимацу.       Но время позднее, пора идти спать. Расстелив старый, такой родной футон, братья разлеглись по местам. Отключились все, причём быстро, и только второй брат не мог найти удобное положение, чтобы заснуть, или же совесть мешала. Непонятно, очень тупо, а ещё мешает спать. Взгляд парень упёр в потолок, но там явно ничего интересного. Затем Карамацу повернулся на бок, тем самым переведя взгляд на Ичимацу — на Осомацу ему нечего смотреть, да и плюнет тот ему в глаз будь здоров, если Карамацу всё же осмелится перевернуться на левый бок.       Ичимацу спал. Волосы ещё более лохматые, чем обычно — интересно, он хоть когда-нибудь хотя бы попытался озаботиться аккуратностью причёски? Он даже в школе ходил с «веником» вместо волос — хотя, чего уж там, тогда это считалось чем-то крутым, многие парни ходили лохматыми, и Ичимацу пытался влиться в группу парней, подражая им и соглашаясь с негласными постулатами этой кучки.       Лицо расслаблено — обычно младший брат смотрит на всех из-под полуприкрытых век, напряжённо, будто ожидая подвоха, но сейчас кожа лица разгладилась.       На животе Ичимацу, лёжа на одеяле, сидел Эспи. А вот он не спал, что странно, а топтался лапками по тушке четвёртого брата. Карамацу не подскочил, но резко поднял голову с подушки и аккуратно взял на руки Эспи — тот и не сопротивлялся.       — Ну чего ты так возишься, Эспи? — проговорил тихонько Карамацу. Эспи был умным котом, но всё же котом — он лизнул Карамацу в нос, когда тот поднёс его поближе к себе. — Пойдём, я дам тебе молока.       Осторожно поднявшись, Карамацу с Эспи на руках двинулся на кухню, попутно прихватив с собой телефон, чтобы никто не раздавил его или не пнул куда-нибудь под шкаф, пока он поит Эспи молоком.       Кота Карамацу поставил на стол, и тот подошёл к самому краю, но прыгать не стал, а попросту начал следить за действиями Карамацу. Тот достал открытый пакет молока, сделал глоток сам, а потом налил в блюдце совсем немного — Эспи никогда много не пьёт молока, так что нечего переводить его понапрасну. Котик облизнулся и начал лакать молоко своим маленьким розовым язычком. Карамацу вздохнул и уселся на стул перед котом, следя за тем, как он пьёт.       «Эх, только ты меня любишь», — пронеслось в голове у парня, когда Эспи притёрся мордочкой к его ладони — пальцы сами зарылись в густую, чистую шёрстку. Чего-чего, а ухаживать за котами Ичимацу умел — выходил этого малыша, когда у него была сломана лапка и гноились глазки.       — «Меня никто не любит», — будто бы вторил Эспи, но произнёс совершенно иное — Карамацу всеми силами пытался заглушить именно эту потаённую мысль, которая калечила сердце сильнее, чем отказ очередной девушки в свидании… А когда он в последний раз вообще пытался позвать кого-то на свидание?       — Эх, ты прав. Кого я обманываю? Я не нужен своим любимым братьям, родители игнорируют, да и друзей, видимо, нет. Я не знаю, что сделал такого, чтобы потерять Хикару как друга — может, я и правда ей надоел?       Сердце хочет кричать «нет», но мозг упорно внемлет о другом — он оказался не нужен и здесь. Впрочем, ему ли винить Хикару — ей слишком тяжело приходится, в одиночку-то.       Но чёрт, у неё был друг — Карамацу наивно считал и верил, что она видит в нём друга.       Виски заболели, а в глазах защипало. Он просто не хотел видеть своих слёз в линзах очков Эспи, потому наклонил голову и закрыл лицо руками, сгорбился. Всхлипов не было, не было рыданий — просто тяжёлое дыхание да мокрые щёки с красными глазами.       «Лучше бы МЕНЯ не было».       — «Лучше бы меня не было», — повторил в точности до слова Эспи. Странно, что кот может говорить, да и голос у него забавный — но вот интонация могла бы довести до слёз не меньше, чем сама ситуация.       Завибрировал мобильник. Пришло сообщение, от Хикару. Карамацу быстро утёр глаза, пытаясь понять — а не обманывает ли его подсознание? Не пытается ли заставить поверить в несбыточное?       «Карамацу, прости».       «Ох, my sunshine, почему ты не спишь в этот поздний час? Тебе же на работу завтра!» — Карамацу не мог избавиться от своей манеры речи и в сообщениях.       «Я взяла отгул на несколько дней ещё вчера, мне плохо. И мне стыдно…»       Через минуту пришло новое сообщение.       «Я не должна была тебя игнорить, так с друзьями не поступают». — Карамацу неверяще улыбнулся, приоткрыв рот. Эспи долакал остатки молока и прыгнул на колени второго Мацуно, сворачиваясь калачиком. Он собрался спать тут? Серьёзно?       «Я знаю, что тебе приходится тяжело, но ты сможешь при возможности мне объяснить, почему ты не давала хотя бы шанса поговорить?»       Ответа на сообщение не последовало, но через пять минут тишины телефон завибрировал — уже от звонка. Карамацу сразу же нажал на кнопку принятия вызова и поднёс динамик к уху. На другом конце зазвучал голос Хикару.       — Я думала, что ты рассказал им про мои шрамы. Ко мне какое-то время пришёл посреди ночи один из твоих братьев. Он знал, что я пыталась покончить с собой, хотя никому, кроме тебя, я об этом не говорила. Карамацу, скажи честно — ты действительно кому-то разболтал?       Карамацу рассказал эту историю лишь двум людям — Чибите и Иями, но оба они озадачились этим не на столько сильно, чтобы трепаться направо и налево, в особенности Иями.       Тогда откуда узнал кто-то?..       — Это был Ичимацу?       — А? — спросила на другом конце девушка. Голос её звучал просто ужасно — словно плакала долгое время и рыдала в голос.       — К тебе приходил Ичимацу? — повторил немного дрогнувшим голосом Карамацу, сжав трубку до безумия крепко.       — Ну, растрёпанный, с медицинской маской, в фиолетовой толстовке — это он? — Карамацу хмыкнул в согласии. Какого чёрта, Ичимацу? — Он пришёл и начал говорить что-то про то, что я…       — Что ты «что»? Что он тебе сказал?       — Что я тебя обманываю. Я не знаю, что он имел в виду конкретно, но я правда считаю тебя другом.       Эти простые слова, без всяких прикрас, врезались в сердце, но не терзая его сильнее гончих собак, а залечивая те раны, которые нанесло ему собственное подсознание.       — Я тоже считаю тебя моим другом. Ты — лучший друг, который только может быть, Хикару, — тихо проговорил Карамацу в трубку, улыбаясь. Послышался шорох со спины. Парень повернулся и увидел младшего брата.       — Дерьмомацу, куда ты утащил моего Эспи?.. — спросил немного басовито и хрипло Ичимацу. Карамацу быстро буркнул в трубку пожелание спокойной ночи «своей лучшей Karamatsu Girl» и отключился, а потом повернулся к брату полностью. Эспи спрыгнул с колен второго старшего брата и прошмыгнул между ног Ичимацу вглубь дома, оставив братьев наедине.       На утро остальные братья увидели большущий лиловый «фонарь» под глазом у Ичимацу.