Не самый счастливый день

      Карамацу сидел и настраивал гитару Хикару. Та и на хромой косой козе не могла подступиться к инструменту, и ей был нужен учитель — называть Карамацу наставником было бы достаточно сложно, с натяжкой.       Девушка наблюдала за парнем, пока тот, чуть высунув кончик языка, натягивал струны и проверял звук на чистоту и фальшь.       — А ты долго учился играть на гитаре?       — Со школы ещё, но это было давно, my dear rose, — ответил Мацуно. Они сидели в доме семьи Карамацу, на втором этаже.       Осомацу ушёл транжирить лотерейные билеты, Джушимацу убежал куда-то, попутно крича «Мускулы! Мускулы!», Тодомацу упёрся на групповое свидание (он точно вернётся и будет ныть о том, почему никто не решил позвать его на свидание уже тет-а-тет), Ичимацу где-то бродит в поисках бездомных кошек, а Чоромацу сидел на первом этаже и читал мангу, которую недавно купил.       Господи, как же спокойно.       Хикару наблюдала за пальцами Карамацу, когда тот перебирал струны, проверяя на настроенность инструмента ныне. Убедившись, что струны натянуты идеально, парень ухмыльнулся и передал инструмент в руки девушке. С несвойственной ей неуклюжестью она перехватила гитару под корпус и вцепилась в гриф.       — Я натянул давно-давно нейлоновые струны, поэтому первое время, конечно, будут болеть руки, но всё же лучше использовать нейлоновые, чем стальные.       Хикару без лишних вопросов взяла Карамацу за руку и повернула ладонью кверху. Тот немного смутился, когда она поднесла его руку ближе к глазам. Кожа на подушечках пальцев стёрта очень и очень сильно, и даже странно, что при таком состоянии кожи руки казались очень мягкими и аккуратными…       — Хах, мне предстоит долго учиться, прежде чем я смогу хотя бы пару аккордов сыграть пристойно…       — Не теряй веры в себя — думаю, с таким учителем, как я, у тебя выйдет заиграть уже совсем скоро! Давай прямо сейчас и попробуем! — Глаза у Карамацу зажглись с неистовой силой — теперь он хотел научить всем гитарным премудростям девушку как можно скорее!       Чоромацу хорошо слышал то, о чём говорили там наверху, и он отчаянно не мог понять, как до этого дошло. Он-то меньше всего завидовал Карамацу — как-никак, но из всех шестерняшек только он более-менее успешно поддерживает общение с миловидной (пусть хоть сто раз будет отрицать это Хикару) девушкой до сих пор, однако же…       Он же такой болезненный. Идиот, не меньше. Даже Осомацу, который известен разгильдяйством поболее, чем остальные пятеро братьев, казался серьёзнее на фоне Карамацу…       После часа безуспешных попыток сыграть простую последовательность аккордов самым простым боем «вверх-вниз», Хикару решила, что слишком уж сильно пренебрегла гостеприимством семьи, а потому засобиралась домой.       — Уверена, что тебя не надо провожать, my precios flower? — спросил Карамацу уже в который раз.       — Нет-нет, всё хорошо. Ещё раз спасибо за подарок и за этот Новый год. Кажется, он начался не так плохо, как я ожидала, — хмыкнула не без слабой улыбки девушка, поправляя лямку футляра для своей гитары — он шёл в комплекте с гитарой (очень удачное стечение обстоятельств и большая скидка вдобавок). — Ладно, бывайте, я пошла.       Карамацу вздохнул, закрывая за ней дверь. Он надеялся, что она отошла достаточно, чтобы не слышать этого мечтательного, от того и мучительного, а может и наоборот, вздоха. Чоромацу выглянул из-за угла проёма, который вёл в гостиную и увидел старшего брата, который лбом уткнулся в стену.       «Странный он стал», — подумал про себя Чоромацу, но ничего вслух не сказал. Кто заявлял, что это его дело, что там в личной жизни у него? Конечно, они братья, тем более шестерняшки, но ему это не очень интересно. Плевать. Пожав плечами, он снова уткнулся в книжку, но долго не смог удержать внимание на ней — скоро вернулись братья, которые принесли с собой ворох снега и кучу шума, гогота и возни.       — Кажется, у этой девчонки очень везучая рука — половина билетов оказались выигрышными — давайте выпьем сегодня! — предложил Осомацу. Он в принципе всегда был тем ещё массовиком-затейником и с возрастом эту черту не потерял, разве только круг мест, куда они могли сходить, стал уже, ограничиваясь кабаками, баней и «Пачинко Драгон».       Неподалёку как раз и находилась одна пивнушка, туда они в итоге и пошли.       — Ты прям светишься от подарка Хикару, да-да! — заявил Джушимацу, глядя на младшего брата. Тотти и правда был доволен безмерно — глаза блестели ярче обычного, а улыбка растянулась на всё лицо, но благо не как у Джушимацу.       — Я бы спросил, как она смогла подобрать нам идеальные подарки, но я уже знаю ответ, — с ехидной улыбкой и толчком с локтя в бок заявил Осомацу, который явно намекал на второго старшего. Карамацу прихлёбывал пиво и поглядывал в окно — медленно падает снег, кружит и кружит, блестя в свете неоновых вывесок и фонарных столбов… — Эй, Карамацу, алло, гараж!       — А, чего?       — Замечтался, поди, да? — улыбнулся Тодомацу, но совсем не по-доброму — словно задумал чего… — Думаешь, понравился ли подарок Хикару?       — Сомневаюсь, что хотя бы один из подарков Дерьмомацу оказался годным, — буркнул Ичимацу.       — И снова грубишь, Ичимацу-ниисан, не надо так! Даже если Карамацу не умеет выбирать подарки, это всё равно не очень красиво! — буркнул Тотти, надув щёки.       — Сейчас ты прозвучал грубее, чем Ичимацу, если честно — отозвался Чоромацу, мельком кинув взгляд на Карамацу. Тот и бровью не повёл, а снова с полупустым взглядом уставился на стекло окна, и о хорошем настроении парня говорила только еле заметная улыбка.       Все посмотрели на него так, как посмотрели на Джушимацу тогда, давно-давно ещё, когда на горизонте замаячила Хомура.       «Похоже, что всё серьёзно», — буркнул на ухо Осомацу Чоромацу. Тот кивнул, попутно хмыкнув — это и правда не было похоже на простое увлечение. Если считать время, то скоро стукнет год, как они знакомы, лишь подождать пару месяцев. Получается, что уже почти год Карамацу ведёт себя не как обычно.       Остался лишь вопрос — когда же его отошьют?       Конечно, братья не желали ему такого зла, чтобы его с треском и шумом прогнали взашей, послали к чёртовой матери и заблокировали номер в мобильнике, но разве не было бы очевидно? Несерьёзный идиот, не имеющий образования, не работающий, гоняющийся за каждой женской юбкой, обладающий отвратительным вкусом в одежде, в музыке и во всём прочем — список можно продолжать вечно, но надо ли?       И тупому понятно, что он — такой же неудачник, что и остальные пятеро.Впрочем, тот же Осомацу признавал, чтобы достичь такого дна, надо постараться.       Это умозаключение, которое касалось степени идиотизма Карамацу, вырвалось из Ичимацу под конец вечера.       Карамацу закашлялся, подавившись пивом.       — Чего это ты такое говоришь, brother?       — В какой-то степени я с ним согласен, Карамацу-ниисан, — согласился с Ичимацу Тотти. Хоть он и являлся по обоюдному соглашению братьев самым миловидным (что странно, если учесть, что они все делят одно лицо), но покраснел он точно так же, как и Осомацу. — Ну, если подумать, то ты не её уровня. Или она не твоего уровня — как посмотреть.       — Я не сужу людей по «уровням», Тотти, — буркнул красный уже не только от алкоголя Карамацу, понурив голову. На плечо ему плюхнулась рука — подняв взгляд, Карамацу увидел Джушимацу, который улыбался всё так же широко, как и обычно.       — Даже если и бросит — лучше уж признайся ей, братюнь! Типа, никому легче не будет, если ты и продолжишь молчать!       Хоть и будь Джушимацу сто раз идиотом и просто недалёким парнем, но сейчас он был прав.       — Не трави себе душу и не мучай Хикару своим вниманием. Если примет твои чувства — хорошо, если нет — значит, так и должно быть. — Осомацу явно пытался примазаться к мысли Джушимацу, переиначивая её на свой лад. То ли он очень умный, то ли он очень тупой — и не поймёшь же спьяну.       Карамацу встал из-за стола и направился к выходу. Братья не стали его останавливать и окрикивать — чай не маленький ребёнок, уже здоровый лоб, которому через пару годков тридцатник стукнет.       «Хикару, ты дома?»       «Да, а что?»       «Ты можешь выйти?»       Мысли бурным вихрем носились из одной извилины мозга в другую, мешаясь и мешаясь. На этом будто лампочка в голове погасла у Карамацу, и неудивительно — алкоголя он всё-таки перепил.       Опомнился он, находясь в своём доме. На часах два ночи. Что произошло — непонятно, но Карамацу точно знал, что хотел сказать Хикару о своих чувствах, но сказал ли?..       На телефоне ни одного пропущенного, ни одной СМС-ки. При попытке позвонить Хикару шли странные гудки. Не отвечает.       — Я же говорил, что так и будет, — буркнул Ичимацу, сидя в углу комнаты и прижимая к груди ту самую подушку. Карамацу посмотрел на подарок Хикару к Ичимацу, а затем и на самого кошатника.       — Что? — севшим голосом пробормотал Карамацу.       — Что тебя отошьют. Ты неудачник, ровно такой же, как и мы, Дерьмомацу.       Карамацу не поверил. Он не верил в эти слова до тех пор, пока на очередной звонок, на который, естественно, не ответили, не пришла СМС-ка.       «Пожалуйста, оставь меня в покое, Карамацу».       Всё рухнуло, как карточный домик.