Не самый счастливый день

      Хикару чувствует, как ноги понемного отказывают — выходить с отпуска оказалось тяжелее, чем думалось, да и ноги отвыкли от такой нагрузки, постоянно бегать по помещению или же то на склад, то обратно за кассу. Карамацу не появлялся за это время совсем, и не было ясно, хороший ли это знак или же нет.       Оставалось надеяться, что этот парень не будет гробить жизнь ни себе, ни ей. Это же к лучшему, верно? Ну, что они разошлись, да? Похоже, теперь Хикару не была в этом так уверена, как прежде, потому как теперь многие вещи в её сознании жёстко ассоциировались с этим забавным идиотом.       Руки немного подмёрзли, а перчатки остались дома — до дома ещё добраться нужно в целости и сохранности, но с обмороженными руками это будет тяжело сделать.       — М-мамочки… Руки мои руки… — приговаривала Ватанабэ, потирая ладошки, которые совсем покраснели. Отчего-то погода разошлась не на шутку, и это напрягало больше всего.       Однако, ожидая подвоха, девушка получила возможность не лишиться пальцев и была чуть ли не благословлена богиней удачи — на горизонте заманчиво автомат с напитками, половина из которых как раз горячие! Выбор, правда, стоял между кофе, кофе и кофе — пришлось его и выбрать, с мятным сиропом.       Ноги онемели, очень сильно обмёрзли, и потому пришлось остановиться ненадолго. В сквере как раз стояли небольшие скамеечки, которые не засыпало снегом благодаря деревьям, ветки которых росли таким образом, что снег лёг на них шапкой, образуя своеобразную крышу, и вновь пришлось благодарить судьбу за возможность немного передохнуть.       В последнее время мир вокруг Хикару был и тих, и шумен — но не так, как это было в случае с Карамацу. Почему этот парень никак не выходил из её головы? Странно, очень странно…       — И не холодно Вам тут сидеть, барышня? — Девушка до этого сидела на скамейке, опустив голову и глядя на пар, который выходил из дырочки в банке. Пара глотков кофе помогла ей немного взбодриться — поскорее бы пойти домой, но кто-то решил её побеспокоить.       Подняв взгляд, она увидела мужчину, достаточно взрослого — наверняка ему было около пятидесяти лет, а может быть он и младше. Ватанабэ не была уверена в своём прогнозе, но выглядел он весьма солидно и добропорядочно. Причёска аккуратная, клетчатый костюм, прикрытый коричневым пальто — выглядел он либо старомодно, либо имел какой-то статус, который предписывал ему одеваться так… странно.       — Чего Вам? — буркнула девушка, отпивая из банки.       — Просто увидел, что Вы грустите, и подумал, что было бы неплохо составить компанию — мне и самому грустно. Кстати, не против, что я обращаюсь на «Вы» — некоторые сильно возмущаются на такое обращение, знаете ли, — не без улыбки хмыкнул мужчина, усевшись рядом.       — Не имеет значения. И компании я не ищу…       — Не думайте, что я хочу как-то подбить клинья — или как сейчас выражаются молодые люди? Я не так что бы силён в молодёжном слэнге, да и возможности особой не было, чтобы с ним ознакомиться. Я недавно вернулся в этот замечательный городок. А Вы — коренная жительница или приезжая?       — Приезжая, из соседней префектуры. — Если разговор не предполагает дальнейшего знакомства — почему бы и нет? На самом деле, сейчас Хикару ослабила бдительность только из-за того, что ей банально не было страшно — то, чего можно ей страшиться, сейчас обитало в доме Мацуно.       — Я тоже не отсюда, но давным-давно приехал сюда. Пробыл недолго — работа отняла у меня возможность подольше задержаться в Акацуке.       — А кем работали?..       — Эй! А ну отошёл от неё, bastard! — послышался знакомый голос со стороны.        Чёрт бы тебя побрал, Карамацу! Ты-то тут откуда?       — Тоуго, смотал удочку от неё, живо! Грёбанный убийца, не смей и пальцем её касаться! — Лицо мужчины тут же поменялось, и теперь он казался не таким уж доброжелательным и порядочным — во взгляде и в оскале (а иначе это не назвать — это точно не улыбка и не ухмылка) читалось узнавание человека и отвращение к нему.       — Осомацу, какая встреча!..       — Я его брат, но я помню, что ты пытался сделать с ним и с нашей семьёй, ублюдок, — гаркнул Карамацу, который явно разозлился. Мацуно подскочил к скамейке, на которой они сидели, взял Хикару за руку и потянул на себя. Тоуго ничего не сделал на этот жест, только хмыкнул. — Мы-то надеялись, что тебя упекут за решётку до скончания времён, но ты…       — Выпустили за хорошее поведение. И так, навскидочку говорю — я завязал.       — Будто тебе кто-то поверит. Хикару, my sunshine, идём, тебе лучше забыть про этого сукиного сына!.. — У Карамацу не было привычки так много ругаться, но и сейчас он выглядел обозлённо, взбешённо. У него взгляд горел, а брови вздёрнуты так, что можно было напугать всякого скептика или храбреца.       Тоуго так и остался сидеть там, пытаясь понять, что произошло. Ну, раз так — пора идти домой, там его ждёт жена с дочерью. Он и правда завязал с этой хернёй касаемо воровства, грабежа и убийств.       — Да что с тобой такое? Карамацу! Пусти меня! — Несколько минут Хикару упиралась и старалась остановить друга, но тот оказался сильнее, потому уже через десять минут они стояли на улице возле дома Хикару. Она не очень удачно махнула ладонью, ударив ею по руке Карамацу. Тот пристально посмотрел на неё. — Что на тебя нашло? Откуда ты вообще вылез? Я говорила тебе не лезть ко мне!       — Да не мог я так всё оставить, ты понимаешь? — прикрикнул парень, покраснев. Хикару остолбенела — на неё он впервые поднял голос, видимо, совсем разозлился. Или расстроился. — Мне стыдно, ужасно стыдно, что я так непростительно повёл себя. Я хотел поговорить с тобой и вымолить на коленях прощение, потому что иначе такому грешному идиоту как я его не заслужить!       — Кара…       — Я не отказываюсь от того, что чувствую — это зародилось ещё давно, и я не жалею об этом. Ты стала моим смыслом и поводом не замкнуться, когда жутко хотелось. Моя семья меня не любит — она меня НЕНАВИДИТ!..       — Не кричи, дурак! И встань с коленей, я ненавижу, когда кто-то так унижается передо мной. — Хикару прикрыла глаза. Она чувствовала что-то, что нельзя описать одним словом. Ей было и стыдно, и обидно, и неприятно… — Если хочешь, чтобы я тебя выслушала — идём ко мне. Я не хочу мёрзнуть на улице, да и тебе бы лучше не болеть.       В молчании они поднялись на нужный этаж и вошли в нужную квартиру, но не успела Хикару разуться, а только скинула верхнюю одежду, как почувствовала руку на предплечьях. Ватанабэ дёрнулась, но не больше — Карамацу держал её крепко.       Он не хотел её обидеть, но его трясло. Благо Хикару не видела того выражения лица, которое было у Мацуно.       — Прости… Прости… Я идиот… Я правда дурак… Ты права… — сипел Карамацу. Девушка повернула голову в стону парня и пригляделась.       Лицо красное, глаза — ещё краснее. Его всего трясло так, будто он сидел на массажном кресле, и ему поставили самый мощный режим массажа. Но что ужаснее всего — по щекам катились слёзы. Их не спутать с потом или растаявшим снегом.       — Кара, ты правда идиот, но я надеялась, что хотя бы это моё решение ты поймёшь. Да и не ты ли говорил, что примешь любое моё решение? — Хикару выдохнула, удивлённо глядя на друга. Он распахнул глаза ещё шире, после чего убрал руки — теперь он просто боялся что-то сделать.       — Я просто врун, Хикару. Я натуральный врун. Единственное, в чём я не вру — это в том, что я чувствую. А я чувствую дикую горечь. Мне горько и обидно, что меня ненавидят мои собственные братья, матери с отцом плевать, и даже мой друг пытался похитить меня, чтобы получить деньги за меня. И тут появляешься ты, my flower, и тебе нужна помощь. Ты была одинока, никого не было, кто мог бы стать тебе опорой, ты разочарована в людях — я надеялся, что смогу вернуть тебе доверие к человечеству и найти в тебе нового друга, который примет меня, — говорил и говорил Карамацу, который в итоге осел на пол из-за ослабевших ног. От него несло куревом. — Ты приняла меня. С моими недостатками, с моими заскоками и моими идеями. Ты приняла меня всего и поддержала тогда, когда сдаться хотел уже я. И я влюбился в тебя, за твою доброту и красоту души…       — Карамацу, остановись, пожалуйста, — пробормотала Ватанабэ, чувствуя то, что не хотела бы чувствовать — её не стыдили, но ей стало ещё более стыдно, чем было до этого. Она отвела взгляд и нервно вдохнула.       — Но ты такая! Ты красивая, невероятная, сильная, терпеливая девушка, и даже не думай сомневаться в этом. Я полюбил в тебе всё, и я готов отдать за тебя сердце, если это потребуется. Всё, что угодно, только… Только… — Он всё же встал на колени, но этого было недостаточно — он сделал земной поклон прямо у ног девушки. — Только пожалуйста, увидь это и прими меня снова. Я не прошу о взаимных чувствах, но я хочу снова быть рядом, хотя бы как друг.       Девушка оторопела. Сейчас она видела себя в тот день, когда Химэри её бросила. Со стороны это смотрится нелепо, но сердце защемило, сильно защемило.       Она встала на колени возле парня и положила руки ему на плечи. Тот даже головы не поднял, а только начал хныкать, всё так же глядя в пол.       — Вот же эмоциональный какой… Кара, подними голову хотя бы. Я хочу видеть твоё лицо, — сказала она снисходительным тоном. Парень поднял лицо и посмотрел на девушку краснючими глазами, рвано дыша. Ватанабэ убрала руки с его плеч и положила их ему на щёки. Он всё такой же красный, а кожа на скулах особенно разгорячилась.       Почему он её любит? Почему? Даже после того, как некрасиво она поступила, молча и без объяснений исчезнув…       — Я не буду злиться, если поймёшь кое-что. Видимо, это было не очень очевидно, но я… боюсь заводить отношения вновь. Прошлый опыт меня научил тому, что лучше уж быть одной, чем довериться человеку, отдать ему своё сердце и получить лишь его клочки и лоскутки. Я боюсь этого…       — Я не хочу рвать его тебе или как-то корёжить, но если это значит «нет», то я его постараюсь принять достойно…       — Прекрати принижать себя. Прекрати выражать свою неуверенность. Покажи мне настоящего себя.       Парень ещё чуть-чуть поднялся и слабо подался вперёд.       — Я боюсь, но сомневаюсь, Карамацу. Ты учишь меня снова доверять людям, но я ещё не готова до конца простить тех, кто заставил меня стать такой и кто сломал меня. Но ты всё время рядом и пытаешься помочь мне. До сих пор не понимаю, зачем ты это делаешь, но я ценю это.       Она пододвинулась к нему и чуть наклонила голову — их лбы соприкоснулись, а их дыхание опаляло им щёки. Пахло сигаретами и кофе.       — Постарайся поверить мне — я не подведу.       Прошло десять долгих секунд сомнений, прежде чем Хикару ещё немного наклонилась и неуверенно коснулась губами лица Карамацу.       Если это Карамацу, то она готова дать ещё один шанс человеку.