Серое на черном

Элия, удобно расположившаяся в мягком кресле напротив Эшары, едва заметно улыбалась, непроизвольно поглаживая огромный живот. После гибели Брандона Старка улыбка так редко освещала ее печальное, внезапно сильно постаревшее лицо, что Эшара не могла не радоваться каждому новому, пусть и столь малому, проявлению веселости со стороны подруги. ‒ И что же, вы подумали над именем? ‒ осведомилась сидевшая вместе с ними в комнатах Элии Лианна Старк. Она уже задавала этот вопрос несколько времени назад, но тогда дорнийская принцесса лишь покачала головой, словно сама не верила, что малыш и вправду скоро появится на свет. ‒ Да, ‒ уголки губ Элии снова скромно поднялись вверх, ‒ но позвольте мне пока оставить его в тайне. Тише, маленький, ‒ прошептала она, отвлекшись от своих подруг. Элия склонилась над животом и снова осторожно провела по нему рукой. ‒ В последнее время ребенок часто волнуется, ‒ добавила она, ее лицо приняло обеспокоенное и беспомощное выражение. ‒ Отчего ты думаешь, что он волнуется? ‒ поспешила переубедить ее Эшара. ‒ Может быть, он хочет поиграть с тобой или ему кажется, что ты слишком много внимания уделяешь нам. Настроение Элии и без того было слишком хрупким и переменчивым, и подругам все время приходилось удерживать ее от очередного падения в пропасть бесконечной грусти и меланхолии, из которой она с большим трудом смогла выкарабкаться лишь недавно. ‒ Подумать только! ‒ воскликнула Лианна Старк со смесью восхищения и скрытого ужаса. ‒ Там внутри растет живой малыш, он еще не выбрался на свет, а уже о чем-то размышляет и желает по-своему беседовать с мамой. Я никогда раньше не задумывалась об этом всерьез, но разве это не удивительно? ‒ Хотите поболтать с ним? ‒ предложила Элия, позабыв, к облегчению Эшары, о своем беспокойстве. Лианна с радостью согласилась. Эшара заметила, что страх и даже некая подозрительность, с которой Лианна Старк раньше смотрела на принцессу, сменились живым интересом. Была ли тому виной ее собственная скорая свадьба или же те многие часы, которые она проводила то в детской, то в просторном дворе замка, играя с маленькими Таргариенами и детьми королевского мастера над кораблями, Эшара не знала. Несколько раз Лианна вскользь упоминала, что ей тяжело поладить с принцессой Висеньей, зато малышка Бриенна Тарт души в ней не чаяла, особенно после того, как Лианна уговорила отца девочки подарить дочке игрушечный деревянный меч. ‒ Кажется, он пинает мою ладонь! ‒ с умилением воскликнула Лианна и засмеялась. ‒ Какой проказник! А ведь я твоя тетушка! ‒ она погрозила животу Элии пальцем, заставив Эшару захохотать с ней в унисон, а Элию улыбнуться шире обычного. ‒ Скоро вам самим придется через все это пройти, ‒ дорнийская принцесса с пониманием взглянула на подруг, и в ее тоне послышалась едва уловимая грусть, вызванная отчаянным желанием того, чему не суждено было сбыться. Лианна Старк вспыхнула и опустила взор. Глядя на внезапную застенчивость этой смелой девушки, которая никогда не боялась прямо говорить то, что думала, Эшара еще раз убедилась: называть Лианну королевской любовницей могли лишь глупцы, которые совсем ее не знали. Сама Эшара лишь коротко улыбнулась и покачала головой: она с трепетом ждала того дня, когда они с Эддардом принесут свои клятвы в септе Звездопада, ждала, и, если честно признаваться самой себе, немного побаивалась. ‒ Я совсем забыла, ‒ проговорила Эшара, поднимаясь с кресла и желая отвести столь деликатный разговор от своей персоны, ‒ у нас для вас, Лианна, есть свадебный подарок, и я полагаю, что лучше нам вручить его немного заранее, чтобы вы сумели должным образом им воспользоваться. Элия добродушно улыбнулась, Лианна Старк снова смутилась, однако поглядела на Эшару с любопытством. Та ненадолго скрылась в гардеробной, которую они делили с принцессой Элией, пока гостили в Красном Замке, и вскоре вернулась с небольшим свертком и протянула его Лианне. ‒ Надеюсь, вам придется по нраву, ‒ проговорила она и осталась с нескрываемым интересом наблюдать за северянкой. ‒ И королю тоже, ‒ добавила Элия с хитрецой в глазах. Лианна посмотрела на них с некоторым недоумением и принялась осторожно разворачивать свой подарок. Выглядела она при этом весьма сосредоточено, словно боялась найти там ядовитую дорнийскую змею. Как Эшара и ожидала, лицо девушки залилось краской, стоило ей взять в руки изысканную ночную сорочку из белого прозрачного шелка, отделанную по канту тонкими лентами мирийского кружева. Лианна долго глядела на нее со смесью удивления и скрытого удовольствия и лишь через несколько мгновений смогла хоть что-то сказать. ‒ Благодарю, ‒ пробормотала она, ‒ я не ожидала… ‒ Мы подумали, что у вас точно не припасено ничего подобного, ‒ пояснила Элия. ‒ Вы правы, ‒ Лианна аккуратно сложила сорочку, но все еще продолжала держать ее руках, ‒ у нас на Севере такое не принято. Хотя откуда мне знать? Я росла среди мужчин и совсем не обучена женским хитростям. ‒ Полагаю, мне придется приложить немало усилий, чтобы растопить сердца северян, ‒ задумчиво протянула Эшара. ‒ Я уверена, они вас полюбят, ‒ с горячностью заверила ее Лианна Старк, ‒ хотя и могут отнестись сначала с недоверием, все же вы южанка, да к тому же дорнийка, чего только у нас не говорят про ваш родной край, как и на Юге болтают всяческие глупости про земли за Перешейком. ‒ Могу представить, ‒ кивнула Эшара. Она боялась, что суровые сдержанные северяне посчитают ее не более, чем южной шлюхой, на ложе у которой до лорда Эддарда перебывало уже множество мужчин. Девушка пока совсем не представляла себе, как можно доказать им, что и дорнийским леди известны понятия о чести. Она страшилась всеобщего осуждения и не была уверена, что Эддард сможет оградить ее от него. ‒ Ваши искренность и честность помогут вам завоевать их, ‒ посоветовала Лианна. ‒ Северяне не терпят обмана, недосказанности и разговоров за спиной, которые, как я успела убедиться, не редкость на юге. Я вижу, что вы боитесь, и разделяю ваше беспокойство. Мне тоже страшно оставаться здесь совсем одной. ‒ Я не боюсь, ‒ не совсем уверенно возразила Эшара, ‒ но мне и правда не по себе. ‒ Хотела бы я поехать с вами или уговорить вас с Недом остаться здесь, ‒ Лианна Старк вздохнула, ‒ уповаю лишь на то, что мы будем часто навещать друг друга. ‒ С готовностью могу вам это пообещать, ‒ Эшара улыбнулась. ‒ Да и Эддард, полагаю, будет скучать по вам, хотя, конечно же, никогда не посмеет заговорить об этом. Девушки рассмеялись, вовлекая в свое веселье принцессу Элию, но та лишь с тонкой улыбкой глядела на них. Эшаре стало совестно, что они с такой легкостью говорят о своем будущем счастье при той, кому подобные тихие радости больше не были доступны. Эшара сконфуженно прикусила губу и умолкла, ее примеру последовала и Лианна Старк, ощутив нечто неладное. ‒ Не стоит, ‒ Элия опечаленно покачала головой. ‒ Вам не следует оставаться такими же угрюмыми, как я, когда впереди у вас столько радости. Я запрещаю вам это! Чтобы подкрепить свои слова, принцесса натянула улыбку, но Эшара не поверила в ее искренность. Даже самая близкая подруга не знала, как глубоко была ранена душа принцессы, и Эшаре не хотелось бередить эту рану сейчас, когда она почти затянулась. Воцарилось неловкое молчание, Элия отвернулась, и от Эшары не укрылось, как подруга кусает губы. На мгновение ей стало стыдно за то, что впереди ее ждет свадьба с любимым мужчиной, в то время как у Элии счастье было уже позади, и оставалось надеяться лишь на то, что малыш, появившись на свет, сможет вернуть свою маму к жизни. Эшара отчаянно думала, стараясь выбрать безопасную тему, но от этого ее избавил стук в дверь, громкий и настойчивый. Он не спрашивал разрешения, а лишь предупреждал. Девушки встрепенулись, устремив все взгляды ко входу, где на пороге возник брат Элии ‒ принц Оберин Мартелл. Он небрежно склонил голову и криво улыбнулся, однако в этих грубоватых движениях сквозило светское изящество. И не подумав извиниться или спросить дозволения, Оберин вошел и, в два шага перейдя всю комнату, устроился рядом с сестрой. ‒ Была ли удачна твоя охота, дорогой брат? ‒ мягко спросила принцесса, добродушно качая головой, пока Лианна Старк с неподдельным интересом разглядывала гостя. Манеры Оберина, безусловно, удивляли тех, кто встречался с ним в первый раз, однако его родня и давние друзья уже давно к ним привыкли. ‒ Не слишком удачно, ‒ фыркнул он, ‒ если ты, конечно, имеешь ввиду охоту на кабана, ‒ Оберин подмигнул сестре и обнажил в широкой улыбке зубы. ‒ О другой я не стала бы тебя спрашивать, ты же знаешь, ‒ возразила Элия, ‒ тем более в присутствии дам. ‒ Хм, ‒ дорниец пожал плечами, ‒ пожалуй, их присутствие несколько суживает возможный выбор тем для разговора. Рассказывать вам о той беготне, которой мы занимались в лесу, мне не хочется, я сразу же начну зевать. Твоему северянину сегодня повезло, Эшара, как и королю, а вот твой братец был не столь удачлив. Неужто он так опечален тем, что король назначил лордом-командующим не его, а сира Барристана? ‒ Уволь, Оберин, ‒ отмахнулась Эшара, ‒ Эртур сам отказался, ибо уже получил от его величества другую должность в Малом Совете. Хотя он и правда угрюм в последнее время, ‒ добавила она озабоченно. ‒ Оставь его, ‒ знающим тоном произнес Оберин, ‒ это пройдет, всегда проходит. Однако я не настроен беседовать о делах короны или сердечных тайнах Меча Зари. Может, вы поделитесь со мной, о чем могли секретничать леди, пока мужчины были заняты ловлей дичи для пиршественного стола? Никто ему не ответил, а Лианна Старк, слегка краснея, незаметно спрятала за спину свой свадебный подарок. ‒ Боюсь, тебя не заинтересуют наши секреты, ‒ нашлась наконец Эшара. ‒ И ты не только начнешь зевать, а и вовсе уснешь. ‒ Что ж, ‒ Оберин вздохнул так удрученно, словно после сытного обеда ему забыли подать десерт. ‒ Знаешь что, Эшара, твой жених, узнав о моей любви к путешествиям, пригласил меня в Винтерфелл. Пришлось согласиться, а то он небось воспринял бы мой отказ как оскорбление. Эшара хмыкнула и изобразила недовольный вздох. ‒ Я заверю лорда Эддарда, что ему не стоит жалеть о сделанном из вежливости приглашении. Ты не приедешь, ты же терпеть не можешь холод. ‒ Как знать? ‒ дорниец пожал плечами. ‒ Полагаю, там есть на что посмотреть. ‒ Оберин, видно, хотел добавить еще какое-нибудь замечание про Север и тамошние нравы, однако, взглянув на Лианну Старк, прикусил язык. ‒ Правда, вино там наверняка кислое, а мой любимый дорнийский скакун вряд ли выдержит лютый мороз. Он рожден в солнце и никогда не видывал снега. ‒ Отнюдь, ‒ Лианна Старк, поджав губы, посмотрела на Оберина, и в ее глазах сверкнула сталь принятого вызова, ‒ вино мы также покупаем в Дорне или Боре, а в Винтерфелльских конюшнях у нас имеются два вороных дорнийца, которые уже несколько лет исправно нам служат. Отец купил их на юге, но они быстро приноровились к холоду, а быстрее них по заснеженному Волчьему лесу не мчит ни один конь. Батюшка позволил мне несколько раз прокатиться на одном из них, но счел их слишком резвыми и норовистыми для девицы, и мне досталась Синеглазка. Хорошая лошадка, спокойная, но быстрая. ‒ Вы любите лошадей, леди Лианна? ‒ Оберин поднял бровь в некотором удивлении. ‒ Люблю, ‒ Лианна Старк лукаво улыбнулась одними уголками губ. Она явно испытывала удовольствие от того, что ей удалось привести дорнийского принца в замешательство. ‒ Вы находите это предосудительным? Эшаре вспомнилось, как в Харренхолле Оберин назвал северянку тихой и унылой, словно мышь, а все потому, что она тогда держалась в стороне и чаще всего проводила время подле своих родичей и вассалов отца. Что ж, пожалуй, теперь ему представилась возможность убедиться, что перед ним никакая не мышь, а настоящая волчица. ‒ Я нахожу это необычным, но весьма занимательным, ‒ дорниец улыбнулся с неменьшим лукавством. ‒ Жаль, что вас не было на охоте, мы бы с вами могли хорошенько размять лошадей. ‒ Я не очень-то люблю разъезжать по лесу толпой в сопровождении собак и слуг, ‒ Лианна покачала головой, ‒ но я с удовольствием приглашу вас присоединиться к следующей конной прогулке, если его величество не будет возражать. Оберин кивнул, но промолчал, продолжая без всякого стеснения изучать Лианну взглядом. Ему нравилось впечатлять женщин и очаровывать их, часто он очаровывался и сам, но каждый раз ненадолго, хотя детей, что неизбежно появлялись после его похождений, он не бросал: обеспечивал и воспитывал. Воспитывал на взгляд Эшары довольно своеобразно, приглашая к дочерям не заботливых нянек, а строгого мастера над оружием. Заместо вышивания старшие дочери Оберина Мартелла учились биться, да и новорожденную Сареллу скорее всего ждала та же участь. Эшара украдкой взглянула на Лианну, ожидая, что та смутится, но северянка и не думала делать ничего подобного. Выражение ее лица казалось спокойным и даже немного довольным. Похоже, в краску ее мог вогнать лишь Рейегар Таргариен. Даже Эддард умудрялся краснеть чаще собственной сестры. Разговор иссяк, и судя по прилипшей к ее лицу неискренней улыбке и слегка потерянному взору, Элия устала и предпочла бы отдохнуть. Эшара поднялась, и подруга тут же перевела на нее взгляд, угадав ее намерение. Элия встала было тоже, но вдруг опустила руку на живот, с силой прикусила губу и с испугом посмотрела на Эшару. ‒ Началось? ‒ почти шепотом спросила та, чувствуя, как кровь отливает от лица. Элия неуверенно кивнула. Ее щеки посерели подобно прогоревшему в огне пергаменту. Она оперлась на руку брата, и он помог ей лечь на постель. Эшара видела, как он с беспокойством сжимает губы и хмурится. Родильное ложе могло оказаться смертным одром для любой женщины, но для Элии эта истина была гораздо правдивее, чем для кого-либо другого. Несколько лет назад, когда юная дорнийская принцесса еще только расцвела, превратившись из девочки в девушку, мейстеры, которых ее мать тогда во множестве приглашала в Солнечное Копье, в один голос объявляли, что рождения ребенка девушка не переживет. Элии не дозволялись волнения, ей не следовало слишком бурно радоваться или слишком сильно печалиться, сильный испуг мог и вовсе убить ее. Мать редко отпускала ее от себя, а если Элии и удавалось вырваться из-под материнской опеки, то ее всегда сопровождал кто-то из братьев или же Эшара, все они едва ли когда-нибудь оставляли принцессу одну. Однако, когда рядом с Элией появился Брандон Старк, Эшаре иногда казалось, что опасная болезнь покинула подругу. Принцесса все еще оставалась такой же тонкой, бледной и легкой, словно бабочка, но черные глаза ее были освещены внутренним светом, будто зажженной в темной комнате свечой. Когда же Брандона казнили, Эшара подумала, что Элия умрет, не выдержав горя, что в самом прямом смысле могло разорвать ей сердце. Однако принцесса, несмотря на внешнюю хрупкость, оказалась сделана из валирийской стали, которая в огне лишь закалялась. На скуластом лице Оберина мелькнула растерянность, что с ним случалось редко или вовсе никогда. Лианна Старк побледнела, было видно, что ей сейчас больше всего хотелось убежать подальше отсюда, но она лишь поднялась со своего места, выпрямилась и обратилась к Оберину, стараясь казаться спокойной: ‒ Мой принц, не стойте же тут, приведите мейстера и повитуху. Оберин моргнул, будто очнулся, кивнул и выскочил прочь. Несомненно, любому мужчине проще что-то делать, чем беспомощно ждать. Эшара улыбнулась Лианне Старк, и они обе нервно засмеялись, но вскрик Элии немедленно заставил их умолкнуть. Эшаре показалось, что у нее дрожат руки. Она подошла к принцессе и сжала ее пальцы, не имея ни малейшего представления, что еще можно было бы сделать. Ей смутно вспоминались оглашавшие Звездопад крики матери, когда та давала жизнь Аллирии, но Эшара тогда была совсем еще мала, и ее с братьями отослали подальше от материнских покоев. ‒ Так больно? ‒ едва слышно спросила Лианна Старк, глядя на искаженное мукой лицо Элии. Принцесса лишь кивнула, на прикушенной губе выступила капелька крови, а Лианна так и продолжала взволнованно и растеряно смотреть на Элию. Кажется, северянка тоже была в замешательстве. ‒ Вы знаете, что делать? ‒ озадаченно спросила она. ‒ Нет, ‒ Эшара пожала плечами, ‒ полагаю, нам следует дождаться мейстера. Лианна кивнула, а Элия, скривившись от боли, издала очередной стон. ‒ Однажды я видела, как это бывает у лошадей, ‒ начала вдруг рассказывать Лианна, ‒ бедная кобыла так страшно кричала, я никогда не слышала столь жалобного плача ни до, ни после. Я была еще совсем мала и страшно перепугалась. Отец, заметив, что я смотрю, сразу же увел меня домой. Потом я видела жеребенка, говорят, что когда они рождаются, то тут же встают на ноги, не то что люди. Она бы еще и дальше продолжала говорить, но напряжение, воцарившееся в покое Элии, разбили своим гомоном служанки, явившиеся с горячей водой и чистыми тряпицами, за ними последовал Великий Мейстер Бенедикт и повивальная бабка. Эшара и Лианна послушно отступили в сторону, давая им возможность осмотреть дорнийскую принцессу. Мейстер хмурился и о чем-то переговаривался с повитухой, и Эшара чувствовала, как сердце в груди отчаянно колотится. Сейчас бы ей пригодился совет женщины взрослой и опытной, вроде доброй королевы Рейлы, но таких в их окружении не нашлось. Эшара разрывалась между желанием подойти ближе, чтобы успокоить подругу в меру своих сил, и страхом услышать то, что говорил едва слышно Великий Мейстер. Она лишилась обоих родителей, когда была еще достаточно мала, чтобы ощутить всю полноту утраты, а после ее жизнь в окружении родных и друзей текла размеренно и плавно, и была лишена всяческих потрясений. Лишь события последних нескольких месяцев, которые она провела в столице, заставили ее хорошенько поволноваться и перепугаться, однако почти постоянное присутствие Эддарда снова успокоило ее, будто убаюкав на мягких теплых волнах. Теперь же вновь настал черед переживаний и штормов, и даже Эддард вряд ли мог бы помочь ей, ибо судьба Элии и ее малыша находились теперь в руках Семерых, и не в силах Эшары или кого-либо еще было вырвать их из объятий Неведомого, если бы он пожелал их заполучить. Помоги нам, небесная Матерь, ‒ про себя взмолилась Эшара, ибо ничего большего ей не оставалось, ‒ помоги нам всем. Лианна Старк, неподвижно стоявшая рядом с ней, зашевелилась. Стоны Элии пугали ее не меньше, но Лианна выглядела собранной, пусть и немного бледной. Она что-то бормотала про себя. Может быть, тоже молилась своим старым богам, а, может, убеждала себя не бояться. Северянка стиснула зубы и подошла ближе к постели Элии, испросив разрешения у мейстера, и тот позволил ей устроиться рядом с изголовьем. Эшара последовала за ней, устыдившись собственной трусости. Тем временем, набежавшие в покои служанки, помогли принцессе освободиться от плотного платья из светло-оранжевой шерсти, украшений, чулок и изящных кожаных туфелек, оставив Элию в одном исподнем. Батистовая сорочка быстро взмокла и пропиталась потом, волосы принцессы растрепались и длинными локонами вылезали из бывшей когда-то искусной прически. Глаза Элии были закрыты, губы сделались темно-красными от постоянного прикусывания, а худое лицо то и дело искажалось болью. На матрасе под ней образовалось большое мокрое пятно, и Эшара с испугом взглянула на мейстера. ‒ Все идет, как должно, ‒ бросил он строго, одним своим тоном призывая, чтобы его больше не отвлекали. Эшара тут же потупилась. Она снова осторожно взяла Элию за руку, а та в ответ сжала ее с такой силой, что Эшара сама едва не закричала от боли, однако сдержалась, да ее вскрик все равно бы потонул в стонах принцессы, от которых хотелось немедленно зажать уши. Лианна Старк взяла влажную тряпицу и принялась утирать покрытый испариной лоб Элии, что-то тихонько приговаривая. ‒ У вас есть любимая баллада? ‒ спросила она, слегка улыбаясь. ‒ Что? ‒ едва слышно отозвалась Элия. ‒ Баллада, ‒ повторила Лианна Старк. ‒ Вот у меня ‒ «Зимняя дева», не знаю, слышали ли вы ее, но на Севере она очень любима, и мы часто поем ее на застольях и пирах. Так вот, когда я, бывало, разобью коленку или раздеру ладошки о камни, старая Нэн смазывала мои царапины какой-нибудь мейстерской припаркой, а я пела эту песню во все горло. Стоило мне затянуть ее, как боль притуплялась, и больше я о ней не думала. Вместо ответа Элия лишь снова взвыла от боли, а Эшара вспомнила, как Оберин научил их «Дорнийской жене». Элия тогда уже пару лет как расцвела, а сама Эшара была еще совсем маленькой девчонкой. Втроем они разгуливали по Водным Садам, во всю распевая эту песню, пока правящая принцесса ‒ мать Элии и Оберина ‒ не поймала их и не отругала. Эшаре тогда было очень стыдно, а Элия и Оберин только посмеивались на слова матери, да переглядывались между собой. ‒ У дорнийца жена хороша и нежна, ‒ затянула Эшара, смеясь, ‒ Поцелуй ее сладок, как мед… ‒ Но дорнийский клинок и остер, и жесток, ‒ присоединилась к ней Лианна Старк. ‒ И без промаха сталь его бьет. Мейстер Бенедикт глянул на них с недоумением, но лишь покачал головой, слегка ухмыльнувшись. На губах Элии появилась усталая улыбка, но глаза ее снова засверкали. ‒ Голос милой дорнийки звенит, как ручей, ‒ слова перемежались глубоким прерывистым дыханием и стонами, а ее голос звучал тихо и утомленно, но Эшаре слышалась в нем жизнь заместо бесконечной скорби, часто одолевавшей Элию, ‒ В благовонной купальне ее… ‒ Но клинок ее мужа целует больней, ‒ запели они уже все втроем. ‒ И смертельно его острие. ‒ Слышали бы нас сейчас благородные придворные, ‒ заметила Эшара, когда песня завершилась, а девушки дружно рассмеялись. ‒ Уверена, они бы еще долго потешались над нами, ‒ добавила Лианна Старк, ‒ но мы никому не должны об этом говорить. Особенно Неду, иначе у него наконец появится повод подтрунивать надо мной, когда он услышит, как я пускаю петуха. Весеннее солнце неуклонно стремилось к горизонту, и за окном постепенно темнело, а в покоях роженицы становилось душно и жарко от множества зажженных свечей, неустанно горящего очага и набившихся в комнаты людей. Элия все кричала, срывая голос, а мейстер и повитуха осматривали ее, щупали огромный живот и перешептывались между собой. ‒ Все в порядке? ‒ в очередной раз спросила Эшара, когда взгляд мейстера показался ей озабоченным. ‒ Я же уже отвечал вам, юная леди, ‒ недовольно огрызнулся Великий Мейстер, ‒ делайте то, зачем вас сюда допустили ‒ поддерживайте свою подругу, остальное ‒ моя забота. Эшара поджала губы, она еще больше волновалась из-за того, что ничего не могла сделать, и, более того, ей ничего не рассказывали, заставляя теряться в догадках, действительно ли все идет как надо, или есть поводы для беспокойства. Бедняжка Элия и сама, кажется, утратила всякую стойкость, там, где раньше была решимость, теперь в угол забился страх. Мейстер и повитуха лишь просили ее тужиться и глубоко дышать, но не делали ничего для того, чтобы успокоить измученную принцессу. ‒ Я не могу больше, ‒ пробормотала она в отчаянии, ‒ не могу. ‒ Вы должны, ‒ настаивал Бенедикт, ‒ соберитесь, моя принцесса. ‒ Потерпите, ‒ ласково проговорила Лианна Старк, ‒ я не представляю, какие муки вы испытываете, но подумайте о том, что скоро вы встретитесь со своим малышом. Элия кивнула и ненадолго улыбнулась, пока улыбку не стер с ее лица очередной крик. Лианна выглядела уставшей, Эшара и сама ощущала томительную тяжесть во всем теле. Ей было жарко, струйки липкого пота бежали по коже словно вода, она чувствовала, как горячая рука Элии скользит в ее влажной ладони, дышать было трудно, воздух в комнате будто бы загустел и наполнился смрадом, но мейстер не дозволял открывать окно, пока ребенок не появится на свет. Эшара не могла взять в толк, чем плох прохладный воздух, но перечить не посмела. Одна из служанок передала, что принц Оберин справляется о самочувствии сестры. ‒ Сходи к нему, ‒ едва слышно попросила Элия, она уже почти не открывала глаз, лишь слегка приподнимала веки, словно это было все, на что ей хватало сил. ‒ Я не могу оставить тебя, ‒ попыталась возразить Эшара, но Элия тут же принялась слабо протестовать. ‒ Идите, ‒ проговорила Лианна Старк, ‒ я буду с принцессой неотлучно. Эшара коротко кивнула и с тяжелым сердцем покинула комнату. Стоило ей шагнуть в коридор, как ей показалось, будто она очутилась на улице. Каменные стены были до основания пропитаны холодом, а факелы, тускло освещавшие пространство вокруг, не давали достаточно тепла. Эшара поежилась и пожалела, что при ней нет хотя бы теплой накидки. Привыкай к холоду, с улыбкой сказала она себе, ведь скоро ты окажешься в месте, где даже летом может идти снег. Оберин Мартелл сидел в покоях, любезно предоставленных в его распоряжение королем. Эшара постучала, но внутрь не зашла. Здесь не Дорн, и ее пребывание наедине с мужчиной в его комнате при дворе безусловно расценят неверно. Более того, ей не хотелось огорчать Эддарда, который и без того чувствовал себя неловко с просоленным дорнийским принцем, который никогда не лез за словом в карман. ‒ Как она? ‒ голос Оберина прозвучал озабоченно. ‒ Еще ничего не кончено, ‒ проговорила Эшара, не зная, как ответить на этот вопрос, ‒ но она сильная. ‒ Да, ‒ согласился Оберин, ‒ ее воля ‒ словно валирийская сталь, не сломается. Она захотела Брандона Старка, она получила его. Но, клянусь Семерыми, будь он сейчас жив, я бы вызвал его на поединок. ‒ И только бы разозлил свою сестру, ‒ Эшара, покачала головой, горько усмехаясь, ‒ она сделала свой выбор, и не тебе осуждать ее. Брандон Старк желал жениться на ней, но этому не суждено было осуществиться. Оберин вздохнул, его темные глаза, отражающие красновато-желтый свет факелов, напоминали догоравшие в костре угольки. Эшара знала, что он был зол. Зол на Брандона Старка за то, что тот соблазнил его сестру, на Элию за ее своеволие, даже на Эшару за то, что не вмешалась, но больше всего он злился на самого себя, ибо не смог уберечь свою любимую сестрицу от беды. Ему хотелось обвинять кого-нибудь, мстить, сражаться, но ничего из этого он делать не мог, оттого злость кипела внутри него, не находя выхода. Натура Оберина требовала действий и не позволяла ему сидеть сложа руки, оттого он вечно не мог найти себе места и пускался в долгие странствия, продавая свое копье наемному отряду или отправляясь ковать цепь в Цитадель. У него было множество начинаний, но ни одно из них он не довел до конца. ‒ Значит, ты и вправду выходишь замуж за своего северянина? ‒ вдруг спросил он. ‒ Ты-то так и не посватался ко мне, хотя Эдмар и ждал этого всякий раз, когда ты бывал в Звездопаде, ‒ Эшара улыбнулась. Будучи близкой подругой принцессы Элии, она проводила много времени в обществе ее братьев, и если старший ‒ Доран ‒ почти всегда оставался серьезен и едва ли замечал девушку, то младший ‒ Оберин ‒ любил поболтать с ней или хорошенько посмеяться, ибо из всех детей Мартеллов он был самый смешливый и на любой случай у него было припасено остроумное замечание или занимательная история. Многие принимали их дружбу за ухаживания, но Эшара никогда не воспринимала это подобным образом и только дивилась тому, как ее родным пришла в голову такая несусветная глупость. ‒ А ты бы согласилась, если бы посватался? ‒ спросил Оберин, однако уголки его губ даже не дернулись в попытке улыбнуться. Эшару смутила его серьезность, и она недовольно нахмурилась. ‒ Полагаю, не в твоей природе искать себе постоянную спутницу, ‒ наконец пробормотала она, чувствуя себя весьма неловко. ‒ Мне надо возвращаться, Элия ждет меня. Оберин ничего ей не ответил, угольки его глаз сверкнули в последний раз и потухли, когда он ступил в темноту своей комнаты. ‒ Я пришлю кого-нибудь, когда все закончится, ‒ пообещала Эшара. Он коротко кивнул, и дверь за ним закрылась, а Эшара поспешила обратно, мысли ее вновь вернулись к подруге, а об этом странном разговоре она предпочла поскорее забыть. Когда до спальни Элии оставалось всего несколько ярдов, оттуда выскочила еще сильнее побледневшая Лианна Старк. ‒ Леди Эшара! ‒ воскликнула она. ‒ Я хотела бежать за вами, идемте же скорее! Лианна буквально схватила Эшару за руку и потянула внутрь, в потную и душную комнату, дышать в которой было еще тяжелее после прохладного воздуха коридора. Испуг Лианны Старк будто бы передался Эшаре через прикосновение, и она почувствовала, как сердце ее, затрепыхавшись, ухнуло куда-то вниз, хотя она еще толком ничего не видела и ничего не поняла. Над Элией, обессилившей от боли и криков, склонилась повитуха. Сначала Эшаре показалось, что она в очередной раз ощупывает живот принцессы, но на самом деле женщина проделывала с ним что-то странное, похожее на то, как кухарка месит тесто. ‒ Что случилось? ‒ вполголоса спросила Эшара, хватая руку Лианны Старк и опасаясь подойти ближе. ‒ Я не знаю, ‒ Лианна замотала головой, едва слышно шепча. Выглядела она очень напуганной, будто бы из темного угла комнаты на нее надвигались тени мертвецов. ‒ Я не поняла толком, а они, ‒ она махнула рукой в сторону мейстера и повитухи, ‒ говорят, что младенец лежит неправильно, не совсем правильно… ‒ Но как такое может быть? ‒ Эшара не понимала почти ничего, знала только: что бы там ни происходило, это было плохо и опасно. ‒ Не знаю! ‒ повторила Лианна, закрывая лицо руками. Она будто бы стояла на краю бездны ужаса и вот-вот готова была прыгнуть вниз. Элия больше была не в силах кричать и только хрипло стонала. Мейстер и повитуха о чем-то переговаривались, и теперь их большие темные тени на стене в изголовье постели казались Эшаре зловещими. Она подумала было уйти и увести отсюда Лианну, но не решилась оставить Элию в ее, возможно, последние мгновения. ‒ Уф! ‒ воскликнула повитуха, распрямившись и утирая со лба пот. ‒ Кажется, все. Давай, девочка, скоро ты увидишь своего малыша. Эшара не могла понять, были ли эти слова правдой или попыткой вселить надежду в безнадежном положении, но она немного приободрилась. ‒ Не могу, ‒ хрипела Элия, ‒ не могу. ‒ Осталось немного, принцесса, ‒ строго произнес мейстер, ‒ вы проделали долгий путь и почти достигли цели. Нельзя останавливаться сейчас. От натуги из глаз Элии ручьями текли слезы, она взвыла, словно раненный зверь, громко и протяжно. Только почувствовав нехватку воздуха, Эшара поняла, что стоит, затаив дыхание. ‒ Хорошо-хорошо, ‒ повторяла повитуха, ‒ а теперь еще. Постарайся-ка еще получше. Элия снова закричала, ее голос будто бы преодолел вершину особенно высокого холма и полетел с нее вниз, однако у самого подножия был подхвачен другим, совершенно новым, незнакомым голосом. Это плакал ребенок. Эшара ощутила, как стиснула ее руку Лианна Старк, а по щекам ее тоже заструились слезы, будто это она, а не Элия сейчас произвела на свет этого малыша. ‒ Мальчик, моя принцесса, ‒ повитуха завернула ребенка в намеренно приготовленное для этого шерстяное одеяльце и, отойдя в сторону, стала обмывать его испачканное в крови и слизи тельце. Мейстер же остался при Элии, мучения которой еще не были полностью завершены. Эшара было снова испугалась, услышав очередной стон, но ни мейстер, ни повитуха не показали признаков беспокойства, и все довольно быстро окончилось, оставив принцессу лежать без сил и часто и тяжело дышать. К Элии поднесли ребенка и положили ей на дрожащие от усталости руки, Эшаре и Лианне Старк позволили подойти ближе. ‒ Какой красивый, ‒ только и пробормотала дорнийская принцесса, всматриваясь затуманенным взглядом в красное и сморщенное личико малыша. ‒ Мой мальчик, мой дорогой мальчик. Элия плакала, и Эшара чувствовала, что плачет вместе с ней. Вскоре повитуха забрала младенца, служанки отерли Элии тело влажными тряпицами и переодели ее в чистую рубаху. Едва принцесса сунула руки в рукава свежей сорочки, как голова ее опустилась на подушку, и она немедленно забылась сном. Прислуга уносила грязные тряпки и тазы с давно остывшей водой, Бенедикт удалился к себе, а повитуха ворковала над младенцем. Эту ночь ей надлежало провести с ним и Элией. Лианна и Эшара тоже вышли, оставив принцессу и малыша отдыхать. ‒ И не раздумали вы выходить замуж, леди Эшара? ‒ засмеялась Лианна Старк, едва дверь за ними тихонько закрылась. ‒ Нет, ‒ Эшара, ухмыляясь, покачала головой, ‒ но, признаться, сегодня мне было страшно. ‒ Мне тоже, ‒ согласилась Лианна, ‒ я бы лучше неслась в гущу битвы с мечом наголо. ‒ Говорят, что битва женщины на родильном ложе, ‒ задумавшись, произнесла Эшара. ‒ Пожалуй, так и есть, ‒ проговорила Лианна Старк, ‒ и я рада, что принцесса Элия выиграла свою. ‒ Да, ‒ закивала Эшара, ‒ разве не радостно, что в это угрюмое место вместо смерти наконец-то пришла жизнь?