Ухажёр

У Реборн короткие волосы и чувствительный сон, поэтому когда она просыпается, а на другой стороне кровати внезапно обнаруживается шаман, что с усердием старается заплести ей тоненькую косичку — пальба и взрывы в пять утра это нормально. У Реборн нервы ни к чёрту и она реагирует на каждый скрежет, сразу же вскидывая оружие, убеждается, что там никого нет — гарантии в сто процентов не существует — и убирает пистолет в кобуру, игнорируя обескураженные-беспокойные взгляды членов Вонголы. Просто Реборн знает, что проверенное чувство опасности рядом с треклятым шаманом подводит. Он — одна большая слепая зона; и это выводит из себя, задумывая наставить ловушки. Ну, а вдруг? Нет, конечно, размечталась. У Реборн раздражение и злость выходят на какой-то новый уровень, оттесняя Занзаса в его привычном-плохом-настроении, и добавляются шутки, что все женщины в определенный период месяца такие. Глядя на Реборн, кажется, что она такая по жизни. Да-да, стервозная, невысыпающаяся, живущая на одном пламени сука — она самая, приятно познакомится. Колонелло говорит, что их Солнышко немного не в духе, за что получает коленом в селезёнку; Верде подтверждает наблюдения Дождя и вытаскивает откуда-то схему с графиком, что за последние три месяца у Реборн повысилась тревожность до уровня параноидального расстройства. Реборн посылает всех красивыми непереводимыми словами и хлопает дверью; ей мерещится чужой ненавистный смех, а позже чувствует прикосновение к плечу и запах фиалок — пальба по пустому коридору это нормально, как и пнуть лежавший в коридоре букет. Реборн держится долго, игнорирует и вопросы, которых становится всё меньше, и чужое волнение, которого пропорционально становится больше, и несмешные шутки, которые слышатся со стороны бывших коллег (точнее, отличившихся блондинистых индивидов), и… в итоге Реборн выдыхает, поднимает руки, бросает белый флаг в лицо довольного шамана, и соглашается. Одиннадцать месяцев её нагло беспардонно терроризировали, едва ли только в ванну не залезли в самый неподходящий момент. Она даже надела платье, достала каблуки, закрепила на бёдрах обойму, пистолет и нож (удивительно как много мест, куда женщина может спрятать оружие) и смогла не сбежать со — о, Мадонна, почему это вообще происходит? — свидания? Реборн даже в мыслях это сложно произносить, а шаман напротив исключительно радушно улыбается, да притворяется обычным человеком в свободной рубашке и брюках. Глаз не дёргается только из-за самоконтроля. Кавахира выглядит таким довольным, что рука невольно тянется к оружию — приходится постоянно себя одёргивать. За этот вечер хорошо было только одно: это лица Савады и его Хранителей, когда те пришли на какую-то деловую встречу в тот же самый ресторан. — Совпадение, — пожимает плечами шаман и резко отодвигается в сторону вместе со стулом. — Разумеется, — не менее ласково улыбается Реборн, кладя на стол дымящий дамский пистолет. Стрелять в своего ухажёра — это верх нормальности.