Правило идеального человека

В восемь часов вечера, когда Кага вернулась домой, в прихожей и гостиной уже никого не было. Все ее братья и сестры ютились по своим комнатам, а мама заперлась в своем кабинете и уже мирно спала. Она всегда ложилась спать рано - слишком долго работала. Когда Кага возвращалась в это время, никто не встречал ее на пороге строгим вопросом: —Где ты пропадала, Кага? Тогда дома всегда было тихо и спокойно, телевизор был выключен, вентилятор тоже, нигде ничего не щелкало, не гудело, а в углах не раздавалось приглушенных голосов младших братьев и сестер. Тогда можно было спокойно пройти в кухню ухватить себе чего-нибудь съестного, мирно покоившегося в стеклянной тарелке, выпить стакан воды, уйти к себе в комнату, залезть в ноутбук, включить очередной плаксивый сериал и не спать до середины ночи, насмехаясь над глупостью главных героев. В этот раз смеяться не получалось. Что-то в этом фильме задевало Кагу, как будто она смотрела со стороны на ту жизнь, которой ей никогда не было возможности достичь. Счастливая семья, в которой главная героиня - единственный ребенок, чудаковатая, но верная подруга, идеальный парень, влюбившийся по какой-то неясной причине в главную героиню, не особо, по мнению Каги, отличавшуюся красотой, обаянием или умом. Отвратительно. Щелк. "Не спишь, Кага?" Сообщение прислала ее старшая из младших сестер. Она больше всех слушалась приказов матери, а потому их с Кагой отношения сложно было назвать даже натянутыми. Они просто не общались, старательно избегая разговоров друг с другом, а во время семейного ужина кидали друг на друга убийственные взгляды. Самая умная, самая ответственная, самая спортивная, самая любимая, самая ненавистная сводная младшая сестра. "Что случилось? Почему ты не спишь, анэ-чан*?" "Сижу в интернете." Краткий ответ. Краткий диалог, который, похоже, не предвещал продолжения, однако... "Похоже, тебя все-таки бросили, да, старшая сестрица?" Как будто молотом по голове ударили. Кага даже зажмурилась на мгновение, почувствовав тупую боль в голове. "Позволь прояснить: я все слышала. Знаешь, он прав." "Не лезь не в свое дело, анэ-чан." "Это как раз мое дело. Быть может, ты и не любишь свою маму и нас, своих сводных братьев и сестер, но это не значит, что мы чувствуем к тебе то же самое." "Не неси ерунды." "Мама переживает за тебя, а ты, идя на поводу у своего эгоизма, даже не пытаешься понять это." Кага с силой сжала телефон в руке так, что он жалобно затрещал. Почему? Почему они все решили высказать ей все, что думают, именно в один день? Они же совсем ничего не понимают! И кто из них после этого эгоистичен? Дверь скрипнула, открываясь. Уже очень давно никто не заходил в ее комнату. На пороге стояла ее сестра. Она была так же похожа на мать, как и все остальные, хотя и глаза у нее были отцовские - черные. Ее светлые брови были нахмурены, а бледные губы поджаты. Сестра скрестила руки на груди, теребя при этом бусинки на браслете, словно нервничая. А затем она глубоко, судорожно вздохнула и яростно утерла рукавом пижамы щёки, тихо сказав, не приближаясь к Каге ни на шаг: —Мама плачет вечерами. Братишки и сестренки думают, что ты ненавидишь их за то, что они родились от другого отца. А старший братец Кагами вообще бросил нас. Ты понимаешь, интересно, что вся эта ерунда в нашей семье происходит из-за того, что ты постоянно ищешь того, кого можно ненавидеть и чувствовать себя несчастной жертвой печальных обстоятельств? Мы ведь ничего тебе не сделали, Кага! Мы ведь..., — она прервалась, громко всхлипнув. —Завтра заканчиваются праздники и нужно идти в школу, — наконец добавила она, — меня часто не будет дома, так что можешь снова оскорбить меня или что-то типа того. Все равно вряд ли что-то изменится. —Уже поздно, — глухо ответила Кага, — а ты стоишь и ревешь посреди чужой комнаты. Иди спать, не раздражай меня. Дверь закрылась. Кага обхватила руками свои плечи. Ее било крупной дрожью, но плакать она не станет. Никто ее не заставит. Ни за что. Накрывшись одеялом с головой и положив ноутбук на пол, она уткнулась лицом в подушку и закрыла глаза.

***

В доме Акари - большом, похожем на древнегреческий храм здании, было два этажа. На втором этаже было пять приметных дверей. За ними прятались комнаты пяти детей, белоснежных и хрупких, как снежные скульптуры, беловолосых и прекрасных. Детей Акари. Их знали все, кто жил в одной префектуре с ними, их легко было узнать - тихих, спокойных, безукоризненно красивых детей, похожих на дорогие фарфоровые куклы. За двери их полупустующих комнат нельзя было заходить никому. Шиору Акари - единственный взрослый в этом большом доме, полном детей, каждое утро подходила к каждой двери и аккуратно стучалась, и, удостоверившись в том, что ее дети проснулись, уходила в гостиную, ожидая, когда ее дети один за другим выйдут к ней, безукоризненно вежливые и отчаянно пытающиеся казаться при матери бодрыми, подавляя зевки и старательно распахивая глаза, закрывающиеся от неумолимого желания захлопнуть ресницы. Сегодня все было бы точно так же, как и раньше, если бы Ланса не сидела за столом, мрачная, как туча, и не протирала глаза, под которыми залегли глубокие тени от недосыпа. Шиору тут же заметила и отсутствие за столом Каги, которая обычно незаинтересованно ковыряла вилкой салат, а затем, сделав пару глотков кофе, уходила в школу, всем своим видом выражая полное свое безразличие к тому, что об этом думает ее семья. Взглянув на своих детей, Шиору тут же поняла, что никто, кроме, похоже, Лансы, не знает, куда пропала их старшая сводная сестра. Ланса тоже явно не хотела говорить об этом. Дверь Каги всегда каким-то необъяснимым образом отталкивала от себя всех мимо проходящих людей своей белизной, режущей глаз. Сложно было проходить мимо этой двери, когда там сидела старшая дочь семьи Акари. Шиору некоторое время постояла у двери, а затем робко, едва слышно для самой себя, постучала. Она, по какой-то неясной причине, чувствовала вину перед своей дочерью и старшим сыном за то, что после смерти их родного отца вскоре вышла замуж за другого человека. Кага ведь ненавидела ее именно за это. Тяжело вздохнув, Шиору вновь постучалась и, не получив желаемого ответа, осторожно вошла. В ее комнате всегда была совсем другая атмосфера, нежели в других помещениях этого тихого белоснежного дома. Наверное это было потому, что Кага заняла комнату своего старшего брата после того, как тот со скандалом ушел из дома. Поэтому вместе с платьями, юбками, шкафами с плакатами некоей известной поп-группы на стенах красовались плакаты известных спортивных команд, актеров, актрис, аниме-фигурки, красующиеся на полках в самых своих смущающих позах, все то, что принадлежало Кагами и то, что Кага не убрала после его ухода. Здесь каким-то неимоверным образом сочетались две абсолютно несочетаемые атмосферы, напоминавшие Шиору о давних счастливых временах жизни с их отцом, а оттого приносящие определенное неудобство. Кага лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку и неуклюже укрывшись одеялом. Ее волосы были растрепаны, на ногтях отсутствовал всякий маникюр, а когда дочь наконец изволила показать свое лицо, Шиору увидела, что и макияжа на ее лице тоже совсем не было. В таком виде она совсем не напоминала капризную стерву, коей всегда сияла в окружении сверстников. Смерив мать мутным и невыспавшимся взглядом, Кага легла обратно, неразборчиво буркнув: —Я не пойду сегодня в школу. От подобного заявления Шиору поперхнулась, а затем, переспросив, получила раздраженный ответ, приглушенный подушкой, в которую Кага вновь уткнулась лицом: —Сказала же: я не иду сегодня в школу. Неужели не ясно? —Ты идешь сегодня в школу, — не менее категорично заявила Шиору, мимолетным движением написав пару строк единственному доступному ей рычагу давления на свою дочь - старой подруге дочери - Хииро. Честно говоря, Шиору не понимала, как эти двое умудряются уживаться, а уж тем более дружить, учитывая не самые приятные черты характера старшей Акари, однако пользоваться тем, что Кага прислушивается лишь к мнению Хииро, оказалось неожиданно полезным, поэтому в моменты таких капризов дочери, Шиору привыкла обращаться за помощью именно к Накамуре. Заставить дочь одеться, умыться, а уж тем более сесть к ней в машину, как и делали доселе все дети Шиору (все, помимо Каги), было очень сложно, однако результат все же оказался положительным, поэтому через полчаса угрюмая Кага сидела в машине, с мрачным выражением лица уткнувшись лбом в стекло, и негромко бормотала себе под нос ругательства, хотя лицо ее отражало полную растерянность, непонятное смущение оттого, что рядом с ней сидят ее братья и сестры, а еще рассеянность, недосып и явное желание взорвать эту машину (и мир) к чертям. У входа в школу по договору стояла Хииро, кричащая что-то невысокому парню, стоявшему в стороне (и пинавшему какого-то подозрительного гопника с обесцвеченным ирокезом). Завидев ее, Кага мгновенно изменилась в лице. Теперь оно не отражало желание убить всех и вся, а лишь радость, удивление и какую-то непонятную виноватость. Выскочив из машины, Кага тут же была схвачена под руку Хииро и поволочена в школу, игнорируя все ее протесты. —Боже милостивый, как дитя малое, — вздохнула Ланса, прикрепляя к жакету бейдж с надписью "Дежурный". —Не будь так строга к ней, Ланса, — улыбнулась дочери Шиору, — это ведь ее жизнь. Вряд ли мы уже сможем что-нибудь с этим сделать. —Вот всегда ты так, — девушка обиженно надула щеку, отведя глаза. —А ты что, завидуешь, Ла-тян? — со смешком Ланс хлопнул сестру по надутой щеке, которая с хлопком тут же приняла свою обычную форму. Ланс тут же был спихнут на противоположную часть машины, толкаемый руками, ногами, всем, чем Ланса только могла, смеясь, его оттолкнуть. Сдавленно хихикнула Хикари, громогласно захохотала Каору - все стало хорошо и спокойно, когда Кага вышла из машины, унеся с собой всю излишнюю напряженность, которой она одаривала их всегда, когда оказывалась рядом. Улыбнувшись, Шиору, достав из бардачка пакетик с яблоками, бросила каждому по одному - носить в школу бенто никто из них не хотел, поэтому подобная традиция уже прижилась в их семье достаточно давно. Почти одновременно закинув яблоки в сумки, дети один за другим вылетали из машины, звонко целуя маму в щеку. Когда все утренние традиции были соблюдены, Шиору точно знала: с ее детьми в этот день все точно будет хорошо. Еще раз взглянув на удаляющуюся спину Лансы за окном, Акари нажала на педаль газа. Теперь начался и ее рабочий день.