Правило идеального человека

Когда Куроо, как и всегда, ранним утром пришел на тот перекресток у светофора, где они с Хииро встречались каждое утро, он ее не увидел. Место у столба, где она стояла всегда, сколько они с Хииро были знакомы, рассеянно разглядывая полосы пешеходного перехода, сейчас пустовал, время от времени скрываясь за спинами случайных прохожих. Неужели опаздывает? В свой первый день в качестве президента студсовета — вряд ли. Хииро не любила опаздывать. Скорее, Куроо порой казалось, что она просто не умела приходить позже назначенного времени. Это было одной из ее многочисленных положительных черт, которые Куроо смог разглядеть за все время их общения. У нее было много черт типичного образцового ученика, за которыми скрывалось доброе, наивное и чертовски милое создание, к которому Куроо уже питал какую-то своеобразную слабость. Ну, разве возможно не симпатизировать человеку, который растрепанный, запыхавшийся и раскрасневшийся от быстрого бега, со всех ног мчится в спортзал, узнав, что тренировка начнется через десять минут, неся с собой тяжеленную сумку, забитую тщательно выстиранной спортивной формой? Разве может не нравиться человек, с которым любила разговаривать огромная команда с разношерстными чудаками в ее составе, просящими помочь с учебой после тренировок? Разве может не нравиться человек с такой улыбкой? А теперь ее не было. Было даже как-то грустно в полном одиночестве брести ранним утром в школу. Никто кроме Хииро, даже лучший друг Кенма, не желал просыпаться в такую рань только ради того, чтобы поскорее попасть — и куда? — в школу. Кенму было очень сложно убедить встать даже на полчаса пораньше, а если тот еще провел всю ночь за тестированием новой игры или просмотром аниме… В общем, это было весьма сложной задачей. А Хииро, напротив, всегда стояла на перекрестке, внимательно глядя на светофор, когда они встречались. Поэтому Куроо стал просыпаться даже раньше, чем обычно, чтобы первому прибыть к их негласному месту встречи и поговорить с ней о чем-нибудь. Хотя и Хииро стала ставить будильник на полчаса раньше, так что они еще минут десять стояли перед школой, ожидая ее открытия, и разговаривали о какой-то абсолютно незначительной ерунде. Яку-сан часто шутил по поводу того, «о каком камне, лежащем у дороги, вы разговаривали на этот раз». Он увидел Хииро только перед самым началом уроков, спрятанную за огромной кипой бумаг и книг, что она держала в руках, торопясь в учительскую. Она бросила на него лишь короткий взгляд и быстро, торопливо улыбнулась перед тем, как скрыться за углом, что-то крикнув парню, растерянно стоявшему у двери в кабинет студсовета, не в силах зайти. Они не виделись ни на первой перемене, ни на обеденном перерыве, ни после уроков. Хииро все это время была слишком занята, мечась между учебным кабинетом, кабинетом директора, учительской и кабинетом студсовета в течение всего дня. А учитывая то, что она до сих пор не обедала, как следует, Куроо начинал переживать, что она, как и Кенма, однажды упадет от изнеможения прямо посреди коридора. А потом Хииро не было ни на тренировке, ни на прогулках, а когда она брала трубку, отвечая на звонок Куроо, Яку или других парней из клуба, ее голос звучал так бодро, что в ее ложь об отсутствии всякой усталости смог бы поверить только полный дурак, коим не являлся даже не самый, честно говоря, блещущий умом Ямамото. Яку на это качал головой, Кай обеспокоенно поджимал губы, но никто из них, даже Куроо, не могли ничего поделать с забитым графиком нового президента. Поэтому им приходилось мириться с тем, что одного человека, одной клетки крови их команды, не было с ними сейчас.

***

Так продолжалось целый месяц. И с каждым днем Хииро улыбалась Куроо все более измученно, все более устало щурилась, рассеянно разглядывая документы на ходу. Остальные же члены студенческого совета, за исключением Кая, изо всех сил старающегося помочь подруге, с довольным видом гуляли на переменах, всем видом выражая, что они свободны, и им совершенно нечем заняться. И это так угнетало… Угнетало, что Куроо ничем не может помочь, ничего не может сделать, ничего не способен сказать, глядя на то, как Хииро совсем увядает со своей почти круглосуточной работой в совете. А когда Хииро пришла в школу уже совсем невыспавшаяся и уставшая, словно человек, сто лет без передышки проработавший в офисе, Куроо все-таки прорвало. —Я очень извиняюсь, — сказал он, зайдя в кабинет и разделив огромную стопку бумаг между столами со скучающими людьми, мягко говоря, опешившими от подобной дерзости. —Я прошу прощения, — сказал он, схватив Хииро за руку и почти волоком потащив на улицу, усадив на скамейку и всучив ей половину своего обеда, самым своим строгим взглядом я-жуткий-капитан-Куроо-сан заставив ее съесть все это до последней крошки. Слегка прикрыв глаза, Хииро подалась вбок, опираясь головой о плечо Куроо: —Прости меня за это, ладно? — выдохнула она, сомкнув глаза. Ее напряженные плечи расслабились, дыхание стало чуть ровнее и лицо, казалось, посветлело. —Не спи. Потом у тебя будут проблемы с концентрацией на уроках, — негромко заметил Тецуро, косясь в ее сторону. —Да, я поняла, — последовал негромкий ответ. —Ты идешь домой после школы и ложишься спать. И спишь так долго, насколько сможешь. А потом встаешь утром и плотно завтракаешь. А потом идешь в школу на час позже, чем обычно. Берешь бумаг столько, сколько тебе полагается, и работаешь столько, сколько следует работать члену студенческого совета, не больше. А потом мы встречаемся на тренировке. А потом идем гулять. Запомнила? Ответом ему послужил тихий смешок и почти привычная, ласковая улыбка, омраченная лишь огромной усталостью и недосыпом: —Запомнила, сир. А сейчас, — она встала со скамейки, шумно вздохнув и вытянув руки, потягиваясь, — мы идем учиться. Хииро повернулась к нему и, прищурившись, вновь улыбнулась: —Вставай, иначе опоздаешь. Я ведь теперь могу указывать тебе, прими это к сведению, ведь ты с этой поры — мой кохай. —Эй! Для тебя я все еще Куроо — капитан волейбольной команды Некома! Не зазнавайся на пустом месте, трудоголик! Они посмотрели друг на друга и, прикрыв глаза, синхронно рассмеялись: —Идем, звонок скоро прозвенит. —Да, пойдем, дорогой кохай. —Перестань!