Непростительное...

— Кроули, это ты? — донесся из-за стеллажей, уставленных старинными фолиантами, голос ангела. Вопрос скорее риторический. На дверях магазина, ворвавшийся внутрь демон видел надпись «закрыто», а стало быть, никто из припозднившихся покупателей в магазин зайти не мог. Заклятое тело, не отвечая, пошло на голос, с каждым шагом, распаляясь, и готовясь исполнить дикую волю Хастура, заодно ломая жизнь своего истинного обладателя. Кроули только сейчас в полной мере ощутил, как дорог ему был ангел. И те, кто отправил его сегодня сюда, скорее всего об этом тоже догадывались. Вельзевул убивала одним выстрелом сразу двух зайцев: гадила Ангелу и наказывала своего, сбившегося с адского пути демона. Идеально жестоко. — Что-то случилось, мой дорогой? — вышедший навстречу Азирафаэль держал в руках чашку полную горячего какао и Кроули, почти умирая от страшного предвкушения, видел, как с лица ангела медленно сползает добродушная улыбка. — Случчилосссссь… — прошипел он, стремительно напирая на шагнувшего в его сторону ангела и тот, за секунду до столкновения, понимая, что с другом что-то явно не так, щелчком избавился от зажатой в руке чашки, дабы не пролить любимый напиток на не менее любимый жилет. Сладкий запах шоколада, расширившиеся в испуге и ставшие огромными, непонимающие синие глаза, чуть приоткрывшиеся в немом вопросе ангельские губы, о которых демон прежде позволял себе украдкой грезить, получая от этого удовольствия в разы больше, чем от любого свершенного искушения… Гребанный Ад! Сейчас бы остановить время и заставить его замереть навечно… — Кроули, что ты… — голос Азирафаэля дрогнул, но он продолжал доверчиво стоять посреди забитой книгами комнаты, вместо того, чтобы бежать без оглядки. Кроули налетел на него штормовым порывом, почти сбивая с ног и опрокидывая в ближайшее, довольно вместительное кресло. — Кроули, какого дьявола ты… творишь?! — это восклицание не осталось бы не замеченным, если бы демон был в порядке. Такого раздражения, вспыхнувшего в обычно мягком голосе друга, Кроули прежде не слышал никогда. Однако сейчас его спятившее тело навалилось на обескураженного Ангела, не заботясь ни о чем, кроме утоления вспыхнувшей внутри него похоти, животной, подпитываемой жаром Ада, способной очернить и растлить любое существо, попавшее в зону ее действия. Хастур приказал насиловать, не заботясь об удовольствии ангела. Оболочка Кроули четко исполняла, что велено. Дрожащие пальцы, лишенные демонической магической поддержки, дергали широкую пряжку ремня, желая поскорее избавиться от лишней одежды, горящие адским пламенем губы, вжимались в нежную ангельскую кожу, оставляя на ней невозможные отметины, вздыбившийся член, грозя продрать узкие брюки, настойчиво и пошло упирался в мягкое бедро Азирафаэля… и только глаза, прикрытые темными очками, неподвластные злым чарам, были полны тоскливого и неизбывного ужаса. Все закончилось очень скоро. Рык, подобный гласу Метатрона, заставил задрожать стекла в витринах. Где-то с хрустальным звоном разлетелся бокал. Затрепетал, подобно свече на ветру, обычно устойчивый и стабильный электрический свет. Он дрогнул и погас, погружая все вокруг во мрак. И в ту же секунду вспыхнул белый ангельский свет, ослепляя несчастного демона и отшвыривая его от кресла с такой силой, что врезавшийся в стеллаж Кроули едва ли не потерял сознание. Когда же, он смог проморгаться и понять, что вернул власть над собственным телом, ослепительно-белый Ангел стоял подле него в полный рост, воинственно расправив невозможные крылья. Азирафаэлю ни к чему был пылающий меч, который так не хило пламенел в Эдемском саду, он и без него легко справился с магией Хастура, завязанной на силе плененного Кроули. Такая мощь! Глядя на ангела сейчас, дрожащего от неположенного добру гнева, Кроули испытал священный страх, где-то в глубине своей проклятой души, восхваляя того, кто подарил Азирафаэлю эту силу. — Изыд… — воскликнул было Азирафаэль, вскидывая руку и намереваясь осенить скорчившегося демона святым знаком, но в последнюю секунду удержался. Погас, вглядываясь в почти уничтоженного врага полным брезгливой ненависти взглядом, и уже нормальным, пусть и немного дрожащим голосом произнес: — Убирайся! — Ангел… — хрипло выдавил из себя Кроули в этот момент совершенно не радуясь тому, что оковы Хастура развеялись и дар речи вернулся. — Вон пошел! — ангел слушать не желал. Бледные поджатые губы Азирафаэля подрагивали, а на белой, восхитительной коже, темнели оставленные чужими губами кровоподтеки. — Уходи пока цел, демон — последнее слово было произнесено с таким презрением, что с трудом поднявшийся на ноги Кроули, всем своим нутром ощутил — это конец. — Проссссти, — прохрипел он, снова переходя на шипение и не оборачиваясь, отчаянно не желая еще раз взглянуть в синие, полные разочарования глаза, пошатываясь побрел прочь из магазина, осторожно прикрыв за собой дверь.