Непростительное...

Время словно издевательски застыло, теперь, когда в этом не было никакой надобности. Туманная ночь мягко опускалась на вечно неспящий город, успокаивая, баюкая и почти останавливая его. Кроули, разбитый и изрядно потрепанный, сидел в машине, уронив голову на скрещенные руки, намертво вцепившиеся в руль. У него не осталось сил даже на то, чтобы завести мотор и убрать «Бентли» подальше от книжного, в котором ему, проклятому демону, отныне были не рады. Сколько он так просидел? Час? Три? Какое, в сущности, дело до времени тому, кто совершенно в нем неограничен? Но чем дольше он сидел, тем мрачнее и горше становились его мысли. Неужели этим закончится? За время, проведенное на Земле, Кроули ни разу не довелось испытать на себе гнев Азирафаэля. Чтобы между ними не происходило, ангел всегда держал себя в руках и, разомлевший в компании своего заклятого друга, демон даже помыслить не мог о том, какой силой обладает мягкий, всегда наивно-пушистый Хранитель Восточных Врат. Достаточно было вспомнить нелепое попадание ангела в Бастилию. Вытащив растерянного Азирафаэля из-под ножа гильотины, Кроули тогда ощущал себя благородным рыцарем, на белом, блядь, коне, укрывшего от опасности того, кто был ему безмерно дорог. Идиот! Ангел вполне был способен развалить гребанную крепость одним лишь взмахом белоснежных крыльев. Кроули стиснул зубы с такой силой, что заныли челюсти. Накатившие воспоминания, трогательные и приятные, сейчас причиняли боль, более невыносимую, чем жжение адского аркана Хастура. Он ведь действительно любил его, своего светлого, солнечного врага, наплевав на все законы мироздания и свою демонскую сущность. Безответно, прекрасно зная, что не вправе рассчитывать на что-то большее, благодарно принимая то, что Азирафаэль готов был ему дарить: свою дружбу, такое необходимое для змея тепло, поделенную на двоих вечность. Кроули любил… и готов был отдать за ангела жизнь, но когда до этого дошло дело, не сумел сделать абсолютно ничего. И это сводило с ума… На рассвете Кроули все еще сидел в машине. Он решил дождаться момента, когда Азирафаэль подойдет к дверям, чтобы привычным жестом перевернуть светлевшую табличку, открывая магазин посетителям. Необходимо было попробовать поговорить с Ангелом, объясниться… Скрученный ощущением своей потери, Кроули понял, что готов валяться у ангела в ногах, умоляя хотя бы выслушать. Однако время шло, на улицах появились спешащие по своим утренним делам люди, вот прошел почтальон, подсунув под дверь книжного свежую газету, но Азирафаэля видно не было. Демон не отводил больных глаз от витрин магазина, глядел на дверь, напряженно ожидая, когда за ней появится светлый силуэт хозяина, но ничего не происходило. В районе десяти часов терпение измученного демона иссякло, а к чувству вины добавилась тревога — Азирафаэль всегда очень строго следил за тем, чтобы его заведение открывалось вовремя, и Кроули, разминая болевшее после вечерней встряски и затекшее от долгой неподвижности тело, выбрался из машины. Но подойдя к двери, и коснувшись ручки, демон отдернул руку, испытав сильную боль. — Твою жжжж мать, — прошипел он, рассеянно глядя на сильно обожженные пальцы, слишком медленно понимая, что произошло. — Азирафаэль! — закричал Кроули, молотя кулаками по калечащей его руки двери, не обращая внимания на моментально вздувающиеся на коже волдыри. Ангел соорудил простую, но эффективную от любого порождения Ада защиту, совершенно четко давая понять демону, что не желает иметь с ним ничего общего. И это было… ужасно. — Умоляю тебя, ангел… — Кроули в отчаянии отступил, понимая, что никогда не сможет проникнуть через проведенную Азирафаэлем черту, — это не должно закончиться так… Ему никто не ответил. Кроули не стал возвращаться к машине, решив, что не сойдет с места до тех пор, пока не увидит ангела, должен же тот когда-нибудь покинуть свое убежище, хотя бы для того, чтобы пополнить запасы еды, а потому опустился прямо на брусчатку, обхватил руками колени и затих. Азирафаэль стоял по другую сторону двери и, с выражением глубокой скорби на потухшем лице, смотрел на сидящего за чертой демона. То, что произошло, не поддавалось никакому логическому объяснению, как и то, отчего показавший, наконец, свое истинное уродливое лицо Кроули, так настойчиво и, будто бы обреченно, настаивал на встрече с ним. Полный страдания крик «Умоляю тебя, ангел…» не переставал звучать в больной голове Азирафаэля, а перед глазами стояло такое знакомое, почти любимое лицо, непривычно сведенное судорогой отчаяния, обожженные до волдырей руки, пытавшиеся отворить дверь… Сейчас демон выглядел подавленным и таким несчастным, и в нем не было ни капли той адской порочности, которая проявилась ночью, словно это были два совершенно разных существа. Этого ангел тоже понять не мог, как и самого себя. Чуть подрагивающие пальцы скользнули по тем местам, где чужие порочные губы оставили безобразные отметины, которые, впавший в апатию Азирафаэль, отчего-то не торопился убирать. Оставил, до сих пор ощущая охватывающий его греховный пламень, стоило лишь коснуться шеи, которую так жадно целовал Кроули. Невозможное и совершенно не подходящее ангелу ощущение. Неужели ему… подобное могло понравиться? — Ты должен быть честен, хотя бы с собой, ангел, — чуть слышно пробормотал Азирафаэль, не отводя взгляда от ссутуленной спины сидящего у его врат демона… — Честность это замечательно, — словно гром, раздался позади ангела голос, заставляя его едва ли не подпрыгнуть. Азирафаэль развернулся и обнаружил стоящего у него за спиной, привычно идеального и подтянутого Гавриила. — Однако, мой дорогой, — продолжал гость, не особо скрывая недовольства, и не пряча любопытства разглядывая обезображенную шею ангела, — иметь мозги куда полезнее. Инструкция по проводимой операции несколько задержалась в дороге, канцелярия это, знаешь ли, едва ли не вселенское зло, даже Небесная, — губы Гавриила досадливо искривились, — но я рассчитывал на твою сообразительность, Азирафаэль. — Что, прости? — ангел смотрел на явившееся начальство, и в душу его начали закрадываться нехорошие подозрения. Он, не отводя глаз от лица Гавриила, изо всех сил держался, чтобы не бросить настороженный взгляд на сидящего за дверью Кроули. Хотелось убедиться, что с демоном, если так можно было выразиться, все хорошо. — Ты должен был убить его, — раздраженно гаркнул архангел, — что, объясни мне бога ради, помешало тебе испепелить этого зарвавшегося демона? Все же так славно выходило… — В каком смысле, славно? — подозрения принимали все более отчетливую форму, и теперь Азирафаэль уже почти не сомневался в том, что дикая выходка Кроули была, так сказать… Впрочем, выводы делать было пока преждевременно. — Все согласовано и обговорено, — закатил глаза архангел, поражаясь недогадливости своего подчиненного, — выходил такой отличный расклад. Мы, подтверждая участие в операции, были совершенно уверены в том, что тебе ничего не угрожает, как и в том, вот тут ты приятель сплоховал, что у тебя хватит сил и ума развоплотить этот сгусток адского дерьма, раз и навсегда. — Погодите, — Азирафаэль не мог поверить своим ушам, — ты хочешь сказать, что демон Кроули явился ко мне с самыми мерзкими намерениями по чьему-то умыслу? У вас был договор с… Адом? — Ну как можно быть таким туповатым? — Гавриил сложил руки на груди и с укором поглядел на своего подчиненного, — годы, проведенные среди смертных, плохо сказываются на твоей сообразительности. Разумеется, у нас был договор. Наши… кхм… коллеги снизу, просили посодействовать в зачистке своих рядов от провинившихся… И, заметь, ты ничем не рисковал… Азирафаэль почувствовал, что волна злости, едва не испепелившая вчера Кроули, снова накрывает его с головой. Так вот значит, что это такое было! Зачистка… Совместная операция… А ведь он почти… В груди ангела защемило, именно в том месте, где у его человеческого тела располагалось сердце. Ведь он едва не убил Кроули, который, судя по вышесказанному, был совершенно не в себе. Удержаться на самом краю и не испепелить змея оскорбленному Хранителю Восточных Врат не позволила лишь почти убитая странным порывом демона любовь, которую Азирафаель несомненно испытывал к Кроули, чистая такая, непорочная. Еще бы один миг и… Гребанный Рай! В это время стоящий в центре комнаты журнальный столик осветил идущий сверху луч света, а через мгновение на полированную поверхность шлепнулся свиток. Заметив его, Гавриил поморщился: — А, вот и инструкция… Разгильдяи! Ладно, раз уж такое дело и ты не получил ее вовремя, думаю, можно обойтись без выговора, на этот раз, но… — серые глаза архангела холодно мазнули по дрожащему от ярости Азирафаэлю, — я тобой недоволен. Нужно было не задумываясь стереть демона с лица всего сущего. Теперь придется оправдываться перед партнерами… Сказав это, Гавриил, не прощаясь, исчез. — Ублюдки… — выдохнул ангел, точно не зная, кому было адресовано это нелестное восклицание, своим или чужим… У него в голове не укладывалось, как такое вообще возможно. Но размышлять на эту тему времени не было. Даже не взглянув на пришедший из канцелярии свиток, ангел кинулся к опечатанным светом дверям, за которыми… Господи, лишь бы он был еще там.