Latte freddo

— Ну же, давай, скажи это! — Выпалил Гилберт, раздраженно вскочив со стула. Сидящий за столом Людвиг невольно уронил взгляд на свои сомкнутые в узел ладони. — Скажи то, что я больше всего не хочу услышать! — Старший стиснул зубы и, точно почуявший запах крови сородича волк, принялся нервно метаться из одного угла кухни в другой. Младший молчал, поджав губы. Феличиано ушел на утреннюю смену, так что брат мог преспокойно скручивать ему жилы ещё ближайшие час-полтора. Гилберт вдруг замер напротив стола. Его нервы закоротило. Цунами презрительного гнева в зловещем безмолвии нависло у младшего над головой. Не поднимая взгляда, Людвиг едва слышно выронил: — Я, кажется, влюблен в него. Старший чертыхнулся, и вибрация от яростного удара кулаком по столу мгновенно прокатилась по всему пространству квартиры. — Кажется?! — Гилберт взмолился и, схватившись за голову, снова импульсивно заметался по кухне. — Я же, мать твою, говорил тебе, зачем французам нужен этот парень! Говорил, разве нет?! — Он снова резко замер и вдруг ринулся к столу, воткнув перед в ту же секунду ошарашенным от происходящего Людвигом кухонный нож в стол. — Всё, это конец! Я мертв! Бонфуа убьет меня! И следующими будите вы со своим дружком! — Старший рухнул на стул и голос его словно охрип от изнеможения. — Слушай, Людвиг, сделай одолжение — по-братски, хорошо? Убей меня сам. Быстро и без боли: уверен, французы еще заставят меня пострадать за то, что мы сорвали его планы, так что лучше сейчас, чем от их руки. — Бонфуа ведь твой друг, — неуверенно выдал Людвиг, озадаченно уставившись на брата. — Ты нагнетаешь… — Да что ты говоришь!.. — Старший подпер лоб ладонью. Голос его трескался от отчаяния. — Ты идиот… Просто идиот, Людвиг… Не так давно Кёркленд и Дон Варгас создали альянс. Они мешаются у французов под ногами и зачищают все важные ответвления их бизнеса на юге, так что теперь французы хотят отомстить и шантажировать Дона Варгаса тем, что возьмут в плен Феличиано. Младший сжал кулаки и зажмурился. — Мерзавцы… Какую-то минуту братья лишь молча смотрели друг на друга в упор. Глаза Гилберта сузились. Он обреченно проговорил: — Феличиано умрёт. — Я не позволю! — прогремел Людвиг, вскочив на ноги. Старший нахмурился и хотел было что-то возразить, но брат его наклонился и, стукнув ладонями по столу, разъярённо выпалил: — Никто не тронет его! Он мой! Я знаю, что они не имеют права прикасаться к возлюбленным приспешников их клана! Гилберт прикрыл глаза и язвительно хмыкнул — он словно бросал брату вызов. — Ты ничем ему не поможешь… Кто ты против целого клана беззаконников? Или что, может, Дон Варгас одобрил ваш союз? Да он заживо тебя закопает, если узнает, что ты хоть как-то связан с французами. И вообще, ты не забыл, что всего лишь выполняешь задание?! Тебя никто не принимал в клан! — Я сделаю всё, чтобы им помешать! — Вены вздувались на напряженных руках высокого блондина. Взгляд свирепо впивался в, казалось, совершенно безразличного к его чувствам брата. Но это было не так. Гилберт знал, что никакой ультиматум уже не встанет у Людвига на пути. Он лишь едва слышно пробормотал: — Тогда умрём мы с тобой… Встав, он развернулся к младшему спиной и медленно направился к выходу. Накинув пальто, он чётко проговорил, не оборачиваясь: — Во вторник, пятого числа, в 23:00, ты должен привести его к закрытому на ремонт зданию полиции на шестой улице. Любыми способами. Иначе мы оба покойники.

***

Смеркалось. Багровое солнце топило и без того непривычно мрачный и крайне потускневший после дождя осенний Милан в своем медленно сползающим по крышам невысоких жилых зданий густо-кровавом свете. Слегка отодвинув плотную штору только что снятого им отельного номера, Артур внимательно ощупал взглядом каждую стоящую у входа и на прилежащей к зданию парковке машину. Он вдруг резко обернулся, услышав шаги за дверью. Один из английских подчиненных проводил его давнего немецкого знакомого прямо к небольшому столику с диванчиками посреди номера. — Спасибо, что согласился на встречу… — едва слышно начал Гилберт, без приглашения усевшись на диван и облегченно выдохнув. Какое-то время хранив молчание и дожидаясь, пока другой англичанин выйдет, он вдруг поднял взгляд и посмотрел крайне озадаченному, однако всё ещё стоявшему подле окна Кёркленду прямо в глаза. — Знаю, мы давно не общались и вряд ли ты вообще захочешь мне доверять, но у меня уже просто нет другого выбора… — Если причина столь внезапного визита любезно оповестить меня об очередных угрозах Бонфуа, то мы напрасно теряем время: я не собираюсь уступать и переговариваться — так ему и передай. — Англичанин нахмурился и, слегка задрав подбородок, снова как бы невзначай метнул взгляд в окно, каждой клеточкой тела ощущая приближающуюся западню французов. Блондин опустил взгляд. Нервозность Кёркленда воздушно-капельным путем проникала ему под кожу. Его ладони вспотели, и он сжал их в крепкие кулаки. — Нет, Артур, он не знает о нашей встрече. — У Гилберта никогда не было личной неприязни или каких-либо ссор с бывшим любовником Бонфуа. Напротив, он всегда желал ему только добра и был крайне расстроен тем, как бессовестно Франциск дурил тогда ещё юному англичанину голову. По крайней мере, немец был уверен, что француз никогда не любил Артура. Или, может, успел к нему остыть, ведь иначе они бы не закончили врагами и не развязали очередную межклановую войну на почве персональных обид и элементарной неприязни друг к другу. — Послушай, когда ты официально был любовником Бонфуа, никто из французов не имел права причинять тебе вред, я правильно понимаю? Брови Кёркленда сдвинулись к переносице. Он все же прошелся к столу и присел напротив немца. Его губы сжались в тонкую линию. — Ты это к чему? — К тому, что Бонфуа стал часто пренебрегать устоявшимися еще при Лантье порядками в их клане. Неприкосновенность возлюбленных и детей приспешников французского клана всегда была незыблема… Артур прикрыл глаза и отчасти даже горестно усмехнулся. — Да, это правда. Французы разорвут глотку любому за несоблюдение их порядков. Но, видимо, Бонфуа их всех запугал… — При тебе такого не было. — Гилберт вздохнул и снова встретился с англичанином взглядом. — Они ведь до сих пор безмерно уважают тебя за то, что ты отстаивал их права и не боялся препятствовать самовольству Франциска после смерти их бывшего босса. Для них ты до сих пор часть французского клана, даже несмотря на то, что ваши отношения с Бонфуа разорваны. — Что стряслось?.. — В голосе англичанина колыхнулись нотки тревоги. Он инстинктивно поддался чуть вперед и снизил тон: — Бонфуа опять грозится сделать что-то с твоим братом?.. Немец закусил себе губу. Зажмурившись на мгновение, он едва слышно выдавил: — Поклянись, что Дон Варгас не узнает об этом разговоре. Глаза Кёркленда расширились. Поймав требовательный взгляд старого приятеля на себе, он, недолго колеблясь, всё же коротко кивнул в ответ. — Из-за вашего с итальянцами союза Бонфуа просто снесло крышу — и поскольку Дон Варгас уже давно не реагирует на его угрозы, он решил пойти по самому сколькому пути… — Гилберт выдержал паузу, вымученно зачесав чуть взъерошенные блондинистые пряди назад. — Он хочет взять внука Варгаса в плен и шантажировать его, пока тот не выполнит все их условия. Иначе парнишка умрёт… Презрение в миг исказило лицо англичанина. Он выпрямился, напрягшись всем телом. — Вот же дрянь!.. И чем он теперь лучше своего покойного босса? Гилберт ликовал: он знал, что для Артура время, проведенное в заложниках у французов, навсегда останется травмой — даже несмотря на то, что после союза с Бонфуа он возвысился в их клане и никто из них — разумеется, кроме самого Франциска, — не посмеет уколоть его уже давно неактуальными событиями времён правления их прежнего французского босса. Какую-то минуту Артур молча кипятился в собственном гневе. Не поднимая взгляд, он едва слышно уточнил: — Ну и кто?.. Тот, что живёт в Испании, или тот рыжий со смазливой физиономией?.. Дай угадаю… Немец позволил себе усмехнуться. Надо же, более точного описания Феличиано и не придумаешь. Красивый мальчонка с мягким характером. И он ещё удивлялся, чего это его брат был настолько очарован им, что поставил на кон свою собственную безопасность. Хотя… Людвиг ведь тоже весьма привлекательный юноша. Пускай и немного тугой на эмпатию… Но с Феличиано они очень даже неплохо смотрятся… «Ах, черт подери, они всё равно станут парочкой трупов, если я сейчас что-нибудь не придумаю!» — Послушай, они хотят схватить Феличиано — да, того рыжего, что сейчас в этом городе. Дело в том, что… — Гилберт осёкся, стиснув зубы. — Даже не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты мне поверил… — Давай уже как есть. — Артур заметно помрачнел. — Дело в том, что мой брат… — Его голос слегка задрожал. — Бонфуа заставил его следить за Феличиано и втираться к нему в доверие… Организовал ему стажировку в Милане — в той самой больнице, где работает внук Варгаса. И ещё… Несколько приспешников французского клана пропали без вести где-то на юге, и Бонфуа был уверен, что это дело рук итальянцев. Он боялся, что итальянцы что-то разнюхивают об их слабостях и, использовав нескольких людей из его клана, зачистили следы — да так, что их трупы до сих пор не найдены. Конечно, Дон Варгас всё отрицает, но эти двое знали очень много конфиденциальной и стратегически важной информации, так что Франциск заставил Людвига расследовать, не поступали ли их тела на вскрытие к Феличиано. Или куда-либо в Италии. Ему было очень важно знать, кто из врагов французов добрался до его доверенных… — Гилберт в немой надежде глядел на слегка сбитого с толку и всё еще будто по инерции хмурящегося Кёркленда. — Не смотри на меня, я не трогал ребят Франциска, — заверил он. — Его доверенные мне были как родные — у меня рука не поднимется. Немец кивнул: он знал это. Повисло короткое, но крайне напряженное молчание. И Артур осторожно поинтересовался: — Прости моё любопытство, но какое тебе дело до мальчонки Варгаса? И до доверенных Бонфуа? Он что, подослал тебя, чтобы это разузнать? — Плевать мне на его доверенных. И на рыжего пацана мне тоже плевать, — не скрывая раздражения, процедил парень. — Просто… — Он тяжело выдохнул, помассировав веки пальцами. — Людвиг влюблён в этого парня. И у них это взаимно. — Чего?.. — Брови англичанина поползли вверх. — Твой брат выбрал внука Варгаса? — То самое. — Гилберт поджал губы. — Я сам до сих пор не пришел в себя после услышанного. И теперь он героически клянется его защищать. — Ох… — Горстка междометий встала у Артура поперёк горла. Он всё никак не мог собрать мысли в кучу. — Но ведь… — Знаю!.. Знаю, они оба обречены! И я в том числе… И я бы уже давно явился к Дону Варгасу и лично всё ему рассказал, дабы он уберег внука от лап французов и моему брату не пришлось подставляться под пули, но если Варгас узнает, что Людвиг хоть как-то — пусть даже косвенным образом — связан с его врагами и должен был сдать его любимого внука, его месть будет не лучше мести Бонфуа… Я просто не знаю, что делать! И брат озлобился на меня и вообще ничего не хочет слышать! Уверен, он вряд ли отдаст им мальчишку… И если он этого не сделает, наши с ним головы падут… Кёркленд прикрыл глаза. Англичанин вдруг представил, что будет, если он расскажет Варгасу о планах французов: тот точно заподозрит какую-нибудь ловушку — он ведь до сих пор не до конца ему доверяет и считает, что его новый английский союзник всё ещё связан с Бонфуа и его кланом. Да и брат Гилберта будет убит… Бонфуа заподозрит его в измене… Как сложно… — Послушай… — Надежда плескалась в широко распахнутых голубых глазах парня. — Но ведь они не могут тронуть любовника кого-то из их клана, так ведь? — Дон Варгас уже одобрил их союз? — Артур вдруг и сам уцепился за, возможно, единственный шанс их спасти. — Это так важно?.. — Немец слегка сощурился. — Уверен, это не имеет значения… — В больших мафиозных кланах не всё так просто… — Англичанин прознал это на собственной шкуре: пока его отец лично не одобрил их союз с Бонфуа, их прежний французский босс мог легко убить непризнанного английского «любовника» своего приближенного, если бы ему только представилась такая возможность — и тот факт, что Франциск заявлял о своих чувствах, совершенно не имел никакого веса в этом бессердечном и до невозможности алчном мирке закоренелых преступников. — Очевидно только одно: если Людвиг выполняет их поручение, то он вполне может считаться косвенной частью французского клана — на это можно надавить. Думаю, ты должен поговорить с Франциском и напомнить ему о незыблемых порядках его собственного клана. Гилберт горько усмехнулся. — Ты серьезно?! Поговорить с Бонфуа? Может еще пригласить его на ужин? — Ах… Да… Совсем забыл… — Артур тряхнул головой. — Он ведь теперь бессердечный мерзавец — прям как его бывший босс. — Он послушает только тебя… Они… Они все тебя послушают — как раньше. — Ну уж нет! — Кёркленд поднялся. — Забудь об этом! Я и французский клан уже давно в прошлом! — Артур, послушай. — Взволнованный парень поднялся следом. — Если ты спасёшь внука Дона Варгаса, он будет по гроб жизни тебе благодарен. За то, что тебе хватило смелости вступиться. Подумай! Вы ведь союзники… Представь, что будет, если Бонфуа всё же схватит Феличиано и начнет шантажировать твоего союзника! — Нет, — холодно бросил он, направившись к выходу. — Я вообще не должен был об этом знать — зря ты пришел. — Артур! — Гилберт взмолился, но уже не осмелился последовать за стремительно удаляющимся приятелем. — Прошу тебя! Ты ведь не можешь… — Если мой союзник даже собственную семью защитить не в состоянии, то наше сотрудничество вряд ли принесет какие-либо плоды. — Он распахнул дверь и оставил последнее слово за собой: — Я не собираюсь в это вмешиваться. Разговор окончен. Дверь хлопнула, и парень обессиленно рухнул на диван. Его губы дрожали. — Черт возьми… Нам всем крышка...