— Значит, говоришь, она всё-таки заставила его выложить их совместные фото? — немного недоверчиво уточнил Серхио, разглядывая грустное лицо Луки.
— Причем, это были старые фотографии… — горько усмехнулся тот. — У себя на страничке она опубликовала их еще до Класико.
— Нет, а чего ты хотел, мой милый? После того перфоманса, который он устроил в Барселоне, хорошо, что она ограничилась лишь этим. Зато, по крайней мере, мы знаем, что он жив-здоров, — Рамос кивнул головой на цветную фотографию, украшавшую обложку газеты, потом ободряюще взъерошил ему волосы. — А
эти фото дивно хороши…
Лука тоже перевёл взгляд на газету:
Он, переминаясь, стоит у кромки поля, в ожидании замены…
Иван в попытке выбить мяч пролетает пару метров, приземляется у его ног, поднимаясь, загнанно втягивает прохладный воздух, мимолетно касается щеки, отправляя волну мурашек гулять по позвоночнику…
За два дня до этого…
— Нервничаешь из-за него?
Лука скосил на Серхио глаза, прислушался к себе и кивнул головой.
— Да брось! — хохотнул Рамос. — Он взрослый человек. К тому же, уже несколько игр подряд он выходит с начала матча. Да и сегодня вот… Бьюсь об заклад, что он дал нашему Осьминогу (1) взятку, или того хуже.
Лука тоже невольно улыбнулся:
— Столкнул с лестницы? Подсунул некачественный ролл?
— Ну, я знаю твоего дружка уже много лет, и поэтому легко могу предположить самое страшное. В тихом омуте, говорят, черти водятся. И за ангельской внешностью скрывается тот ещё монстр. Достаточно вспомнить тот случай, когда он решил вдруг ни с того ни с сего приревновать тебя ко мне. Брр… Я бы не хотел больше оказаться на его пути.
— Эй, — Лука возмущенно ткнул его локтем в бок, потом расхохотался. — Никому не понравится, когда лезут на его территорию.
— Я. Просто. Погладил. Тебя… — отчетливо произнёс Серхио. — По. Волосам.
— В его присутствии, — Лука пожал плечами. — Очень даже зря!
— Я это понял, — в тон ему ответил Серхио, — когда подбирал тональный крем, чтобы замазать синяк под глазом. Отелло, блять, выискался!
Он откинулся на спинку кресла, молча побарабанил по подлокотнику, потом совершенно серьёзно сказал:
— Зизу просил, чтобы ты был аккуратнее.
— Я всё равно на скамейке, — сердито буркнул Лука.
— Он не о тебе заботится, а о Ракитиче. Узнают, подумают, что ты диверсант, засланный конкурентом с целью вывести соперника из игры. Сейчас, когда в Каталонии такая сложная политическая обстановка, скандал нам не нужен.
Лука закатил глаза:
— Скорее уж на тебя подумают. Как там, на граффити, было написано-то? «Испания, целуй и говори»(2)?
Рамос внезапно смущённо отвернулся, заставив Луку в недоумении поднять вверх брови.
— Эмм, Серхио? — с непонятным весельем поинтересовался он.
— Что
Серхио? Тридцать три года уже как
Серхио… — ворчливо отозвался Рамос.
— Ты серьёзно?
— Ну, не только тебе с соперником миловаться…
— Да, чего только на этом свете не случается. Диву можно даться… — протянул Лука, с любопытством рассматривая друга. — А я-то, глупец, всё думал, чего это Иван внезапно в одном номере с Пике поселился.
— Думать вредно, Модрич, при твоем-то росте, — беззлобно огрызнулся Серхио. — Да, и вообще… Кто-то из древних сказал, что надо избегать своего врага там, где он силён, и нападать на него там, где он слаб.
— Противоречишь установке Мистера, — усмехнулся Лука, затем, немного помолчав, продолжил, — хорошо же ты скрывал столько лет!
— Я не скрывал, — уклончиво ответил Рамос. — Просто, в отличие от Ракитича, не трепался на каждом углу о своей великой любви…
— … а срался с Пике по каждому поводу, чтобы отвести от себя все подозрения…
— Послушай… — виновато, словно оправдываясь, начал Серхио, но Лука беспечно отмахнулся от него, мол, не моё дело, и уставился в окно.
Белый, без клубных эмблем, автобус королевского клуба вывернул на авеню Педральбес — главную улицу одного из самых элитных районов Барселоны, получившего свое название еще в эпоху раннего Средневековья из-за белых камней (Petras Albas) местной каменоломни.
Вдоль шоссе потянулись солидные особняки за высокими коваными воротами. Небо заволокли низкие серые тучи. Малоприятный средиземноморский ветер лохматил макушки растрепанных пальм. Рыжеватая трава на жухлом зимнем газоне странным образом напоминала цвета Эстелады — неофициального символа борьбы за независимость Каталонии. Этот флаг в желто-красную полоску то и дело мелькал перед глазами с растянутых там и тут политических баннеров, с красочных плакатов на стенах зданий, свешивался с просторных лоджий и крошечных ажурных балкончиков.
Вскоре за окном промелькнул старинный готический монастырь, основанный семьсот лет назад королевой Элисендой. Мимолетная улыбка скользнула по губам Луки при воспоминании о шумной стайке разноцветных попугайчиков, живущих в тихом монастырском саду, которых они с Иваном кормили с рук этим летом.
Водитель прибавил скорость, когда они проезжали мимо Королевского дворца: на площади стояла большая, настороженно смотрящая на них толпа молодых людей.
— Мда, — протянул над его ухом Серхио. — Обстановочка в городе далека от предрождественской…
Лука рассеянно кивнул головой. Он тоже не узнавал этой новой мрачной Барселоны. На ум пришла фотография Ивана, бредущего в такую же пасмурную погоду пешком из «Эль-Прат».
Мелькнула запоздалая мысль: «Вот я дурак! Зачем только отпустил его тогда. А вдруг с ним что-нибудь случилось…»
— Вы заметили, что главный каталонский придурок давно не писал твиты в поддержку независимости, — сзади послышался насмешливый голос Карвахаля.
— Значит, не совсем долбоёб, — тут же отозвался Васкес. — Понимает, что это опасно.
Лука почувствовал, как дёрнулся рядом Серхио, осторожно сжал его ладонь, призывая к молчанию. Не хватало ещё ссоры между игроками накануне матча.
— До сих пор не понимаю, чем каталонцы отличаются от испанцев? — зевнув, спокойно спросил Тони.
— Языком, традициями… и непомерным самомнением… — высокомерно ответил Карвахаль.
— Последнее скорее относится к испанцам, — громко пробурчал Гарет, сидящий наискосок от него.
Лука длинно вздохнул и, умоляюще глядя на него, быстро покачал головой, прося того не срываться. Бэйла в Испании после его плаката про
Уэльс, гольф и Мадрид не пнул только ленивый. И Модрич был одним из немногих, с кем тот сумел сохранить прежние дружеские отношения.
— Дева Мария, когда мы там доедем-то? — про себя пробормотал Рамос, выглянув в окно.
Первыми в гостиницу «Принцесса София» — высоченный восемнадцатиэтажный небоскрёб с прилегающим к ней небольшим парком — прибыли каталонцы. Лука увидел их сине-гранатовый автобус, уже стоявший на стоянке. Зеваки, ожидавшие мадридцев, перекрыли дорогу, и сопровождавшей их полиции пришлось даже на всякий случай приготовить оружие.
Но изысканный холл с высоким потолком и светлым мраморным полом встретил их покоем и тишиной. Администратор, приветливо, хотя несколько удивленно улыбаясь, торопливо объяснил Луке, как найти игроков «Барселоны», и он, сопровождаемый хмурым взглядом угрюмо молчавшего Зидана, направился в сторону лифта.
Номер, в который их с Серхио поселили, оказался невероятно уютным, с огромной, в половину комнаты, кроватью. Лука насмешливо поиграл бровями, успешно отбил подушку, брошенную покрасневшим, словно помидор, Рамосом, напечатал смс-ку Ивану, и отправился в душ.
Класико — это всегда нелёгкая игра, а уж нынешняя — особенно. Королевскому клубу придется сегодня вечером выслушать не только бойкий каталонский гимн, но и множество хорошо отрепетированных кричалок, полных ненависти и проклятий. Но всё это, если честно, волновало его сейчас меньше всего…
***
Видит Бог, Лука пытался. Пытался справиться со своими чувствами, пытался следить за игрой, даже пытался отвечать на комментарии соседей по лавке. Пытался, но не мог. Голова отказывалась работать наотрез. Он смотрел, но не слышал ровным счетом ничего. Все мысли были заняты светловолосым длинноногим игроком в сине-гранатовой футболке.
Глядя отсутствующим взглядом на зеленый газон, Лука вспоминал то, что вытворял с ним в постели несколько часов назад Иван, сейчас как ни в чем не бывало бегающий по Камп Ноу.
Иван распахнул дверь номера, жадно стиснул в объятиях, прижал, полностью покорного, к себе…
Лука тихо выдохнул, когда длинные пальцы нетерпеливо расправились с застежкой штанов, скользнули ему в трусы, и стянули их вниз…
…взял в рот сразу, и Лука зажмурился, бессильно вцепился ногтями в плечи, пытаясь устоять…
…подхватил под ягодицы, вынуждая обвить его талию ногами…
…влажный язык скользнул в ушную раковину…
Лука послушно откинул голову назад, заскулил бесстыдно, когда горячие ладони легко сжали член…
Иван огладил его влажное от пота, безвольно дрожавшее тело, выдохнул прямо в ухо:
— Я готов на весь мир кричать о том, как сильно я тебя люблю! Как мне хорошо с тобой рядом!
Лука чуть нервно облизнул губы:
— Может, не надо на весь мир?
— Надо! — упрямо ответил Иван…
***
— Модрич!
— Что? — Лука непонимающе заморгал. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что говорит Зидан.
— Выйдешь на замену минут через десять. Марш на разминку…
