kinktober: take it

      Последние две недели Шигео ходит озадаченным и раздражённым. Аратака по размытым причинам ровно столько же не появляется в офисе, запоздало отвечает на смс и, пусть и звонит ежедневно, на любые вопросы отнекивается, ссылаясь на завал в школе. Мол, прости, Мобу, я не специально, честно, я вовсе не игнорирую тебя, но я не— что? Встретиться вечером? Нет-нет-нет, ни в коем случае, пожалуйста, мне нужно готовиться к промежуточному тесту, ты же понимаешь! Родители? Родители в командировке, как и всегда… Ох, уже поздно, пока!       Учёба, естественно, важна, и Шигео не собирается препятствовать, но и увидеться с мальчишкой хотя бы на пару минут ему хочется. Шигео покупает немного фруктов и шоколада, чтобы оставить их у Аратаки в комнате и ненадолго украсть внимание мальчишки.       Скрип двери. Шигео, стоящий у окна в полной темноте поворачивает голову и видит, как мальчишка, не соизволив даже снять верхнюю одежду, заваливается в комнату.       — А, чёрт, как же они чешутся, — мальчишка царапает грудь сквозь футболку, параллельно щёлкая выключателем. Секунда — Аратака вскрикивает, хватаясь за сердце и повисает на косяке: — Какого чёрта?! Мобу! Я с тобой до совершеннолетия не доживу! Что ты тут делаешь вообще? И почему в темноте? Включил бы лампу хоть.       — Хотел увидеть тебя, — признаётся в эгоистичных желаниях Шигео. — Ты поздно. Всегда так возвращаешься?       Аратака мнётся, говорит, что задержали, но смеётся как-то натянуто. Он обходит Шигео стороной, направляясь сразу же к покупкам («О! Ты что-то принёс? Я так голоден!»), будто не хочет приближаться к мужчине. Шигео, чуть хмурясь, подходит к нему из-за спины, кладёт подбородок на голову притихшего мальчишки. Мужчине хочется поглубже втянуть запах пшеничных волос и прижать к груди Аратаку, но руки Шигео удерживает в карманах. Мальчишка, кажется, не собирается отстраняться.       — Могу я тебя обнять? — тихо спрашивает Шигео. Аратака не отвечает, и мужчина спускается ниже, притираясь кончиком носа к чужому уху. — Я соскучился. Но я готов подождать, сколько скажешь.       Шигео отстраняется, собираясь уходить. Он так и не понял, рад ли Аратака его приходу, но в следующую секунду замирает, когда за рукав его пальто цепляются худые пальцы.       — Подожди, — словно сдаваясь, шепчет мальчишка и разворачивается в руках Шигео. Ладони Аратаки скользят по предплечьям, и мальчишка приподнимается на носочки, тянясь к мужчине. — Мобу, прости меня. Я тоже скучал, очень сильно, прости, что меня так долго не было.       Пальто и куртка сброшены на пол. Шигео сидит на кровати, мальчишка опускается к нему на колени. Они не раздеваются и не спешат, лишь целуются, прижимаясь, обнимая друг другая, и навёрстывают упущенные за две недели поцелуи. Ладони Шигео шарят по коже Аратаки вдоль линии джинсов, оглаживают спину и прижимают сильнее. Грудь вплотную льнёт к груди, и мальчишка стонет, почти прерывая поцелуй, но вновь возвращается к вязким соприкосновениям языков. Шигео приоткрывает веки, наблюдая за зажмуренным Аратакой, от чьих щёк исходит жар. Мужчина прижимает мальчишку вновь, на это раз грубее, и тот давится стоном, содрогаясь. Звучит сладко. Шигео целует его в уголок рта:       — Ты стал чувствительнее. — Аратака мотает головой, пытаясь опровергнуть слова Шигео, но мужчина пробирается ладонями под футболку. Мелко целует его, наслаждаясь набирающим цвет румянцем. — Прежде твои соски не были такими твёрдыми, я чувствую их даже через одежду. Это из-за перерыва? Ты удивительный, Аратака.       Руки оглаживают живот, тревожа ткань, и медленно ползут вверх. Шигео облизывает шею Аратаки под тихие протесты сиплого голоса:       — Нет, п-пожалуйста, подожди, Ш-шиге…       Пальцы касаются соска. Глаза Шигео расширяются. Он сжимает его, перекатывая меж пальцами и ощупывает металлическую деталь, пока Аратака, прогибаясь в пояснице, стонет, прикрыв рукой рот.       — Что ты сделал, Аратака?.. — заворожённо шепчет Шигео, дотрагиваясь до обоих сосков мальчишки, упругих и проколотых металлическими украшениями.       — П-прости, — шепчет мальчишка, дрожа под прикосновениями. — Прости, я хотел, нгх, боже… я хотел сделать сюрприз?..       На долгое мгновение повисает молчание. Кровь бьёт в такт импульсам силы, чьи волны заставляют дребезжать стены; у Шигео темнеет в глазах.       — Я хочу увидеть всё.       Шигео грубо вытряхивает мальчишку из футболки, обнажая грудь с очаровательно раскрасневшимися сосками, припухшими и твёрдыми. Пирсинг — по два маленьких шарика, соединённые тонкой штангой под кожей, стискивают соски меж собой. От горла до паха прокатывается жар — за столь эксцентричную выходку Шигео обязан вылизать мальчишку, а затем жёстко трахнуть. Исключительно в педагогических целях, чтобы впредь подобные взбалмошные идеи были сначала обговорены с ним лично, и лишь затем претворены в жизнь.       — Разве… — тяжело, сквозь ком в горле, подаёт голос Шигео. Он сдерживается, как может, лишь бы не наброситься на беззащитного мальчишку. —…несовершеннолетним разрешено?..       Аратака, и без того красный, багровеет до кончиков ушей.       —…с согласия родителей, д-да, — едва внятно бормочет он.       Подделал ли в очередной раз мальчишка подпись матери или его родители, когда соглашались, не знали, что прокалывает их сын, — Шигео выяснит позже.       — Они зажили? — грубее роняет мужчина, смотря на мальчишку из-за чёлки. Лишняя секунда промедления, и, Шигео уверен, — его оболочка треснет под давлением подскочивших сил.       — Д-да, — шепчет Аратака, ёрзая на коленях мужчины. Не знает, куда себя деть, когда ни руки Шигео, ни его взгляд не позволяют ему сдвинуться с места, а ощутимое возбуждение давит на ширинку. — Д-да, ты можешь… можешь делать всё, что захочешь, пожалуйста, Шиге…       Аратака не успевает охнуть — Шигео вжимает мальчишку в кровать. Монолитный поток силы крепко оплетает лентой запястья Аратаки под испуганно-заворожённым взглядом мальчишки и привязывает его к выступу на изголовье кровати; Аратака пару раз дёргается, но не может пошевелиться.       — Ты сам сказал, — отвечает он на немой вопрос в карих глазах. Ухмылка разрезает губы: — Я буду делать с тобой всё, что захочу.       Вкренив колено меж ног Аратаки, Шигео надавливает на пах мальчишки, вызывая стоны вперемешку с мольбой. Мужчина облизывается. Во рту блуждает металлический привкус, хотя он ещё даже не начал.       — Мой мальчик, — властный голос взывает к хнычущему мальчишке. Шигео, нависая над ним, мягким движением приподнимает его лицо за подбородок, настойчиво намекая, что будет лучше, если Аратака посмотрит на него. Шигео приближается к нему достаточно, чтобы Аратака видел каждую деталь, и твёрдо произносит: — Ты больше никогда не будешь лгать мне.       Колено упирается сильнее, и по лицу Аратаки можно подумать, что он вот-вот кончит. Ему всегда так нравятся их игры. Восхитительный мальчишка, расплывающийся обожанием, когда Шигео применяет к нему чуть больше силы или говорит строже обычного. Мальчишка, который обнажает перед ним сердце, тем самым не оставляя выбора ни себе, ни Шигео — разве можно не любить этого человека, распадающегося у него в руках и собирающегося вновь каждый раз? Сумасшествие в чистом виде.       — Мой мальчик, — Шигео не собирается давать ему ничего, пока не услышит ответ, и потому наблюдает, как мальчишка выгибается, надеясь заслужить прикосновение. Соски манят дотронуться, но Шигео непреклонен. — Ты волен делать, что хочешь, но ты больше не будешь скрывать от меня свои желания. Ты расскажешь мне о них вместо того, чтобы держать меня в неведении и избегать встречи со мной.       Шигео знает, как сильно Аратака хочет потереться пахом о его колено, но мальчишка покорно лежит вопреки дискомфорту и жажде касаний, и за это его хочется поощрить.       — Аратака? — Шигео надавливает большим пальцем на подбородок Аратаки, фокусируя его внимание на себе.       — Обещаю, — скулит мальчишка, жмурясь и стыдясь смотреть в глаза мужчины. — Обещаю, мастер, п-прошу…       Шигео улыбается уголками губ, удовлетворённый ответом. Он отстраняется, чтобы окинуть плотоядным взглядом всего мальчишку, замеревшего в ожидании. Заломанные руки, растрёпанные волосы, жадно приоткрытые зацелованные губы, свежая отметина на шее, набирающая цвет, будоражащие соски, выпирающие рёбра, живот, к низу которого с каждым месяцем всё чётче прослеживаются тёмно-русые волосы, и острая обнажённая косточка, ведь Аратака никогда не носит джинсы по размеру и, вероятно, питает особую неприязнь к ремням. Мальчишка отдаёт ему больше, чем своё тело. Делает грязные и странные вещи, ведомый чистотой чувств. Шигео любит это — всего Аратаку, со всеми его взбалмошными поступками и обезоруживающей преданностью.       Мужчина расстёгивает молнию на джинсах мальчишки, чем зарабатывает блаженный стон и вскинутые в воздух бёдра. Надавив на косточки, Шигео прижимает привлекательную задницу к кровати и одним пальцем отодвигает край белья, чтобы мальчишка почувствовал себя свободнее.       — Ты на пределе, — произносит Шигео, оглядывая головку, сочащуюся смазкой. Он придвигается на кровати к лицу Аратаки, вновь оставляя одно колено в опасной близости от паха мальчишки. Шигео целует ключицы мальчишки, а затем выдыхает ему в губы: — Уверен, ты кончишь от одних прикосновений к твоим соскам.       Мальчишка под ним содрогается.       — П-пожалуйста, — скулит он. — П-пожалуйста, я очень хочу… Пожалуйста, мастер, прошу тебя.       Шигео спускается ниже, запечатлевая поцелуи вместе с улыбкой на покрытой испариной коже, но не доходит до самого главного. Мальчишка разочарованно стонет; указательный палец очерчивает на коже ровный круг, ни на миллиметр не приблизившись к соску, и вызывает мурашки.       — Просишь о чём? — Аратака хороший мальчик и прекрасно знает, что говорить о своих желаниях нужно… — вслух, Аратака. Чего ты хочешь?       Шигео, как и сказал, делает всё, что хочет. Так уж вышло, что его любимым занятием всегда было выполнять прихоти его мальчика.       — Мм, ах… Прошу, — кажется, десятки раз мальчишка умолял его, но к робкому звучанию юного голоса, пронизанного жаждой, Шигео никогда не привыкнет. Равно как и к смущённому насыщенному румянцу и глазам с выражением, в котором смешаны стыд, возбуждение и голод. —…оближи их.       В то же мгновение Шигео, держа Аратаку под бёдрами и под лопатками, усаживает его спиной вплотную к спинке кровати и вжимается в него телом. Ноги Аратаки скрещиваются на пояснице Шигео, а руки, всё так же связанные, обнимают его за шею. Мужчина целует мальчишку, столкнув их языки, и спускается, оставляя влажные напоминания о прикосновениях, ниже, к груди. Под нарастающие стоны Шигео облизывает сосок Аратаки — мальчишка впивается в рубашку на спине мужчины когтистой хваткой. Язык смачивает кожу, вновь и вновь огибая металлические шарики. На вкус — идеально, хочется ещё. Припав губами ко второму, Шигео поглаживает большим пальцем первый, скользя по собственной слюне, вжимает горошинку, вызывая боль и хныканье у своего мальчика. Он щекочет языком, всасывает, оставляя после губ красноту; крутит меж пальцем, пощипывая, заставляя мальчишку снова и снова повторять:       — П-пожалуйста, хватит, н-нет, боже-мнхх!.. ах, ещё р-раз, сделай так ещё раз, умоляю…       Шигео затягивается его запахом и рычит:       — Кончай, малыш.       Зубы смыкаются на набухшем соске и оттягивают кожу.       Сперма растекается по животу мальчишки; Шигео, с сытой полуулыбкой наблюдая, как Аратака пачкает сам себя в семени, приспускает его джинсы вместе с бельём и несколько раз проводит ладонью вверх и вниз по члену мальчишки, выжимая из него до капли. Так, чтобы вышло всё. Шигео размазывает пятернёй белёсую жидкость по нежному животу, поощряя едва дышащего мальчика, и целует его, вдохновлённо, облизывая губы.       — Хороший мальчик, — шепчет он, потакая Аратаке, слепо тянущемуся за новым поцелуями. — Какой хороший мальчик. Ты так много кончил, неужели совсем не трогал себя за эти две недели?       Мальчишка мотает головой, подтверждая догадки, и у Шигео вновь загораются глаза. У него в руках сокровище.       — Я сегодня запачкаю тебя, — шепчет он, целуя ушную раковину Аратаки. Язык вылизывает завиток. — Много, много раз… Заполню тебя спермой, малыш, как ты любишь. Твой сюрприз безупречен, как и ты сам. Хочешь, чтобы я вошёл в тебя?       Аратака впивается в губы, целуя требовательно, с возобновившимся желанием, прежде чем жарко выпалить:       — Очень хочу, мастер.