Эффект бабочки

      Зал постепенно заполнялся людьми, я огляделся. В самом низу со своими коллегами весело щебетала Рита Скитер в своей любимой «вырвиглазно»-ядовито-зелёной мантии. На первом ряду сидели в красных парадных робах мракоборцы. Знакомых среди них я не увидел. Вторые и третьи ряды заняли мои однокашники и их родители, все те, кто принял участие в битве за нашу альма-матер и остался в живых. Выше разместились преподаватели Хогвартса и, видимо, члены попечительского совета, некоторых я видел на экзаменах. Напротив, на самом верхнем ряду, сидели слизеринцы. Остальные ряды были заняты незнакомыми мне волшебниками и волшебницами. Я заметил, что слизеринцы, как-то растерянно и подозрительно смотрят в нашу с профессором сторону. — Сэр, Вы плохо замаскировались, — шепнул я ему, — Вас, кажется, узнали, — когда Снейп посмотрел на меня, я кивнул в сторону слизеринцев. Он молча перевёл взгляд на своих учеников и… те, расплываясь в улыбках, склонили головы, узнавая и приветствуя декана. — Если хотели быть неузнанным, чего оборотное зелье не приняли?       Снейп поднял руку и отодвинул высокий воротник, показывая мне незажившую рану на шее. Понятно, раненным нельзя принимать оборотку, а чары гламура лишь частично изменяют внешность. Я понимающе покачал головой и опять посмотрел на слизеринцев, вернее, на одного слизеринца. Он, чуть склонив голову набок, смотрел на меня, и в его глазах светилось удивление, непонимание и, как мне показалось, узнавание. Я помахал ему рукой. А что? Мы же виделись с ним у мадам Малкин, вот я и решил поприветствовать его как знакомого. Заметив мой взгляд и жест, Драко прищурил глаза и всем телом подался вперёд, ещё внимательней вглядываясь в меня. Мне даже стало неуютно под его проницательным взглядом и я, поёжившись… по инерции и дурацкой привычке, дотронулся до лба, там, где раньше был шрам. Впрочем, он и сейчас есть, но чуть заметный, так — тоненькая ниточка, если не приглядываться и не знать, что он есть, то и не увидишь его. Глаза Малфоя расширились, его брови взлетели вверх, откинувшись на спинку кресла он сложил руки на груди и насмешливо уставился на меня. Что? Он меня узнал, что ли? По одному только жесту? Я пожал плечами, но взгляда от него не отрывал. Несколько мгновений мы так и смотрели друг на друга, пока не раздался удар гонга, возвещающий о начале мероприятия. На середину зала вышел исполняющий обязанности министра Кингсли Бруствер. — Приветствую всех сидящих в этом зале, — произнёс он усиленым Сонорусом голосом. — От имени всего магического сообщества Великобритании, благодарю вас, что вы откликнулись на наше приглашение и пришли почтить вместе с нами память погибших героев.       Он поднял вверх волшебную палочку, на её кончике загорелся огонёк, послышалась печальная мелодия, в помещении притушили освещение, и в полутьме по воздуху одной строкой поплыли светящиеся золотом буквы, складываясь в фамилии и имена. Все встали и подняли свои палочки с горящим Люмусом на кончиках. Седрик Диггори, Сириус Блэк, Чарити Бербидж, Руфус Скримджер, Батильда Бэгшот, Аластор Грюм, Колин Криви, Лаванда Браун, Фред Уизли, Римус Люпин, Нимфадора Тонкс, Винсент Крэбб, Северус Снейп… Дальше я смотреть уже не мог. Не было сил. Я закрыл глаза, по щекам потекли горячие слёзы, а в сердце была такая невыносимая боль, злость и негодование. Как они могли?! Он же жив! Крепко зажав бузинную палочку в кулаке, я пообещал себе, что если не за себя, то за Снейпа я им отомщу. Сколько это длилось, я не обратил внимания, очнулся только, когда меня кто-то дёрнул за рукав. Я открыл глаза. Мелодия затихла, зал опять стал светлым, и только всхлипывания нарушали установившуюся тишину. — Благодарю всех, — сказал Бруствер. — А теперь позвольте перейти к более приятной части нашего мероприятия. Награждение наших героев. — А почему среди фамилий погибших не было Лили и Джеймса Поттеров? — спросил кто-то с первых рядов. — И Альбуса Дамблдора тоже не было, — поддержал его другой голос. — Давайте всё по порядку, — растерянно произнёс Бруствер. — Дойдём и до этого. Сначала памятными подарками наградили мракоборцев, и хотя я их не видел в тот момент в Хогвартсе, они участвовали в войне с Пожирателями. Орденами третьей степени были награждены участники битвы за Хогвартс, почти все те, кто входил в отряд Дамблдора, который мы организовали на пятом курсе. Орденом Мерлина второй степени были награждены семья Уизли, Полумна Лавгуд, Симус Финниган. Потом перешли к ордену Мерлина первой степени; Невилл Лонгботтом, Рональд Уизли, Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер. Настоящий Гарри Поттер, в ослепительно-чёрной мантии из которой выглядывал воротник белоснежной сорочки, при галстуке-бабочке, в неизменных очках с круглыми стёклами в тонкой оправе, шёл по залу вальяжной походкой важного начальника, осознающего за собой полное право находиться здесь. Его чёрные непослушные волосы были расчесаны на косой пробор, две трети его лба, в том месте, где должен находиться знаменитый шрам, прикрывала широкая, тщательно уложенная чёлка. Видимо, немало «Простоблеска» вылили на его шевелюру. Его появление и каждый шаг сопровождались бурными овациями зала. Он остановился рядом с Бруствером и повернулся к залу, распахнув руки в стороны, а потом пожал свои ладони над головой, широко улыбаясь и приветственно кивая всем, сделав оборот вокруг себя, он повернулся к и.о. министра Магической Британии. — А вот и наш герой, — как-то вымученно произнёс Кингсли. Он по-быстрому надел на шею Поттеру ленту, на которой был орден Мерлина и пожал ему руку. Если Невиллу он долго тряс руку, и даже приобнял его, Рона дружественно стукнул по плечу, Гермионе нежно улыбнулся, то Поттеру просто пожал ладонь и всё, не выражая никаких эмоций. Я понял, что Бруствер обо всём знает и не одобряет их поступки. Когда стали стихать аплодисменты, он взмахнул палочкой, и посреди зала появились четыре мягких кресла. Жестом пригласив кавалеров ордена Мерлина занять места, Поттер сел между Грейнджер и Уизли, а Невилл как будто вдали от них. Видимо, они и ему всё рассказали, так как он за всё время даже ни разу не улыбнулся и не поднял голову, чтобы посмотреть на людей в зале, а смотрел куда-то себе под ноги. Невилл — один из самых честных и справедливых людей, кого я знаю. Мне даже стало его жаль. — Ну, а теперь вы можете задавать вопросы нашим героям, — обратился Бруствер к залу и отошёл в сторону. Зал оживился, кто-то захлопал, кто-то стал переговариваться, кто-то приготовился слушать. Я не сводил взгляда с уверенно и свободно державшего себя в этой обстановке парня. Я бы не смог так вести себя перед публикой, а он величественно сидел в кресле, откинувшись на его спинку и небрежно положив руки на подлокотники, снисходительно поглядывал на людей. Первой поднялась, кто бы сомневался, Рита Скитер. — Гарри, расскажите, как Вы сражались с тем, Кого-можно-теперь-называть? Что при этом думали, что чувствовали? Я слыхала от некоторых Ваших однокашников, что Вы не очень-то и сильны в Боевой магии. Как Вам удалось одолеть одного из сильнейших волшебников нашего времени? — задала она вопрос, как всегда со скрытой подковыркой. Снейп фыркнул и двинул меня острым локтем в руку, но я отмахнулся от него, мне было интересно, что же ответит «герой». Я, например, всегда терялся, когда она задавала мне подобные вопросы на четвертом курсе. Но этот парень справился со своей ролью без проблем. Он стал складно говорить, что считал это своим долгом перед родителями, перед директором Дамблдором и перед всеми волшебниками Британии. Что он знал о пророчестве, о том, что только он сможет победить Волан-де-Морта. — Расскажите, как это происходило? — спросил какой-то мужчина. Парень даже не тушевался, он рассказывал во всех подробностях, в каких я рассказывал про это своим друзьям. Да, свою роль парень выучил блестяще. Все завороженно слушали его, а прыткопишущие перья усердно строчили по пергаменту, противно поскрипывая. Снейп снова двинул меня локтем в руку, я посмотрел на него. Он кивнул в сторону слизеринцев. Драко сидел как натянутая струна, казалось, ещё немного, и он сорвётся. Чёрт! Что ему не понравилось? Ведь Поттер всё правильно рассказывает, и про то, как спасли их с Гойлом в Выручай-комнате от Адского пламени, и о том, как его мать обманула Лорда, сказав, что я мёртв и про то, что я пользовался его палочкой. — Сэр, успокойте его, а то он нам весь спектакль сорвёт. А у нас, я так полагаю, ещё второе отделение намечается. Не знаю, что сделал профессор, но я заметил, Драко расслабился и закрыв глаза, откинулся на спинку лавки, сложив на груди руки. Благодарно кивнув профессору, я снова обратил своё внимание на середину зала. Минут тридцать Поттер спокойно распинался, красочно описывая саму картину сражения с Волан-де-Мортом, ту, что происходила в замке. Она даже и не длилась столько времени, сколько он потратил на эту историю. Чёрт побери! Я даже стал гордиться собой, ведь это он о моих действиях говорил. Видимо, текст ему составляла Гермиона, только зря она это… В нём были такие слова, что я даже и не выговорил бы, и те, кто знает меня хорошо, давно могли это заметить. Я никогда бы не смог вести себя так уверенно и непринуждённо, говоря обо всём, что тогда происходило. Даже во время заседаний суда над Пожирателями, я больше пользовался междометиями и эмоциями, чем нормальными словами. Поттер так самозабвенно всё рассказывал, как будто читал книгу, не давая вставить никому ни слова. Рон только кивал, подтверждая его слова, а Гермиона иногда вставляла реплики, направляя рассказчика в нужное русло, когда его слегка заносило. Невилл же сидел неподвижно и не отрывал взгляда от какой-то точки на полу. — Есть ли ещё вопросы? — обратился Кингсли к залу, когда Поттер исчерпал всё своё вдохновение и замолк. Но больше никто ничего не стал спрашивать. Видимо, удовлетворились рассказом Избранного. — Ну, если вопросов нет, то переходим к следующей части пресс-конференции. А наши герои могут занять места рядом со своими друзьями и родными. Невилл, Рон и Гермиона стали подниматься к местам, на которых сидели семья Уизли и Леди Лонгботтом, а Поттер так и остался сидеть в кресле, но уже сменив позу. Он теперь сидел ровно и напряжённо, видно было, что его нехило потряхивает от страха. Он убрал руки с подлокотников и сложил их на колени, нервно сцепив пальцы в замок. Бруствер посмотрел на него и тяжело вздохнул. — В общем, смотрите сами, — он махнул рукой и отошёл к мракоборцам, потеснив их, сел между ними. Дверь открылась, и в помещение зашёл, улыбаясь и размахнув руки в стороны, Альбус (много там чего) Дамблдор. Зал ахнул и на мгновение замер. А потом такое началось… Кто-то кричал, что этого не может быть, кто-то счастливо смеялся, а кто-то и плакал, кто-то начал хлопать. Колдокамеры трещали и выпускали в воздух вспышки света… Когда все более-менее угомонились, Дамблдор весело произнёс: — Да, дорогие мои, это я! Как видите, я жив и даже здоров. И я пришёл к вам не один, — он картинно повернулся к двери. В открытой нараспашку двери стояли, обняв друг друга, Джеймс и Лили Поттеры. Шок ещё раз накрыл зал. — Джеймс, Лили, — позвал старик сконфуженных и растерянных Поттеров, — Ну, что же вы? Не бойтесь, идите сюда. Те робко подошли к нему и встали рядом. Их сын вскочил с кресла и кинулся к ним, отвратительно сыграв роль удивленного, но счастливого человека, увидевшего своих родителей живыми, в то время, когда он считал их умершими. Не знаю, может, кто и поверил его игре, но явно никто ничего не показал. — Я сейчас вам расскажу, как произошло то, почему мы остались живы, — проговорил старик, налюбовавшись на объятия воссоединившейся семьи, он даже показушно смахнул слезу со своей щеки. Поттеры сели в кресла, а их сын уселся рядом с матерью, которая прижала его к себе, как будто хотела защититься сама или же защитить его. Дамблдор не стал садиться и, сделав паузу, дожидаясь, когда все успокоятся, начал говорить внушительным голосом. Его голос обволакивал всех и завораживал, усыпляя бдительность людей. Слушая того, кто владеет подобными способностями, поневоле начинаешь ему верить. Это один из разделов симпатических чар: чары внушения. Для их применения не нужна волшебная палочка, нет необходимости произносить заклинания, всё исходит от обаяния и магии самого волшебника. Это похоже на Империус, но мягче. То есть, просто веришь тому, что тебе говорят… Дамблдор не раз использовал эти чары на мне, так что у меня к ним выработался иммунитет, да и я знал, что тот сейчас будет врать напропалую. Не признается же он, что у него был крестраж, пойди потом, докажи, что он был создан не специально. Придётся сознаваться и в убийстве сестры. Да и сам обряд воскрешения даже среди волшебников, особенно после возрождения Волан-де-Морта, выглядит довольно подозрительно. Так что я приготовился слушать и смотреть, какую же лапшу приготовил бывший директор Хогвартса для ушей магов… Он рассказал, как плохой дядька — Том Марволо Реддл, он же Волан-де-Морт, он же Тёмный Лорд, странствуя по миру всё больше и больше погружался в самые глубокие глубины чёрной магии. Он изобрёл новое заклятие, которое страшнее Авады Кедавры. Тот, на кого направленно это заклятие, не умирает совсем, а погружается в магическую кому или же в летаргический сон. И находится в нём, пока жив заклинатель. Именно такое заклятие и было применено к Поттерам, когда Волан-де-Морт явился к ним домой. На ребёнка это заклятие не подействовало, потому что его защитила магия Поттеров, как последнего представителя угасающего Рода, а Реддл при этом развоплотился, потому что напал на дитя магии — то есть Избранного. И когда Гарри Поттер вырос и уничтожил того, кто лишил его счастливого детства, его родители проснулись. Они все семнадцать лет тайно находились под присмотром колдомедиков. Об этом знал только сам Дамблдор и Северус Снейп, так как ему приходилось готовить для них зелья. Снейп же каким-то образом узнал про это заклятие и применил его, когда возникла необходимость исчезнуть директору. А когда Снейп погиб, то старик и проснулся. Вот такая незатейливая история, не вызывающая ни у кого никаких вопросов и подозрений. Неплохо придумана, а ведь и не проверишь… И только я и Снейп могли разоблачить этого интригана и манипулятора. Но пока не время… Надо всё обдумать. После триумфального возвращения Дамблдора и Поттеров пресс-конференция закончилась. Журналисты рванули в редакции писать сенсационные статьи, а остальные вышли в Атриум, чтобы обсудить всё между собой. Я не заметил, как исчез профессор. Видимо, сразу же аппарировал, как только мы вышли из зала. Я стоял и прислушивался к тому, что говорят люди. Они все безоговорочно поверили старику, они просто привыкли ему верить. Так же проще, чем задумываться самим и принимать какие-либо решения. Почувствовав, что кто-то подошёл ко мне со спины, я резко развернулся… — Что, хотел сбежать от меня? — Драко, склонив голову на плечо, стоял и смотрел на меня с лёгкой усмешкой. — Ну и как теперь тебя зовут? — Мартин, — ответил я, — Мартин Рэдклифф. — Мартин, — задумчиво повторил он несколько раз. — Что ж. Мне нравится. Знаешь, мне никогда не нравилось имя Гарри… Ты же мне всё расскажешь? А, Мартин? — Расскажу, — счастливо улыбаясь, я взял его за руки и аппарировал с ним к себе домой на Гриммо 12…