Эффект бабочки

      До самого рассвета мы в обнимку просидели с Драко на диване в гостиной. Кикимер покормил нас вкусным, по меркам самого Кикимера, ужином и, довольно ворча о том, что наконец-то у хозяина появился надёжный и верный друг, не то что эти предатели крови и магглолюбцы, удалился в свою каморку. Я рассказал Драко про всю свою жизнь. И про детство, и про приключения в школе. И о том, как мы бегали по лесам, разыскивая то, не знаю что, там, не знаю где. Он меня почти не перебивал, а только иногда задавал вопросы, когда чего-то не понимал. И закончил я свою автобиографию, когда уже начало светать, и в окна гостиной стали пробиваться первые лучи солнца. — Мартин, — поворачиваясь ко мне лицом так, что его губы оказались напротив моих в каких-то сантиметрах, — мне надо сейчас домой смотаться. А то мои родители с ума сходят. Они всё ещё боятся, что меня могут арестовать, избить или даже убить. Мы последнее время по одному никуда не выходим. Люди так и не приняли твоё благородство и считают, что таким как мы не место среди них, честных и правильных волшебников, — с горьким сарказмом произнёс слизеринец. Я кивнул и потянулся к нему губами, но он закрыл мне рот ладонью. — Не спеши, Мартин. Мне нужно к тебе привыкнуть. Хотя таким ты мне нравишься больше, — он провёл по моему лицу, очерчивая пальцами другой руки контуры, по бровям, по носу, по лбу, где раньше находился шрам. Потом погладил по волосам. — Меня всегда бесили твои лохматые волосы, так и хотелось пригладить их, чтобы они не торчали в разные стороны. А уж дурацкие очки так и подмывало разбить и выбросить, чтобы… — Драко смущённо замолчал, я тоже молчал и только сильнее прижимался губами к его ладони. — Драко, а как ты меня вообще узнал? По голосу? — целуя его пальчики, раз больше ничего не дозволено, спросил я. — Не только, я ещё в магазине Малкин заметил что-то знакомое в походке, в манере говорить, во взгляде, и вообще… — слегка покраснев, сказал Драко. — Я тебя даже под обороткой узнал, когда ты со своим рыжим придурком припёрлись к нам в гостиную, на втором курсе. Я ведь уже тогда был неравнодушен к тебе. — Ага, ненавидел и презирал меня. — Да, ненавидел, — легко ответил слизеринец. — Ненавидел за то, что оттолкнул меня и не принял дружбы… — Дружбы! — воскликнул я, — Драко, ты тогда мне не дружбу предлагал, а покровительство! — И что? — спокойно пожал он плечами. — Сначала покровительство, оно бы тебе тогда не помешало, а потом это могло бы перерасти в дружбу, а может, и во что-то большее. — Может быть, и так. Но кое у кого были свои планы по поводу того, с кем мне нужно общаться, — вздохнул я. — Ну, а за что же ты меня презирал? — Да не презирал я тебя. А просто…не понимал. Как ты не видел, что твои друзья… Ладно, проехали. Чего сейчас об этом говорить. Мартин, мне действительно нужно до завтрака появиться дома. Нас же проверяют, надзирающие могут явиться в любое время. Но чаще всего это бывает с утра. — Хорошо, пойдём, я тебя провожу, — неохотно согласился я и стал подниматься с дивана. Ноги немного покалывали, затекли, и спина ныла. Просидеть всю ночь в не очень удобной позе, которая скрадывала неудобства лишь потому, что в моих объятиях находился Драко. У него тоже, по-видимому, затекло тело, так как он поднялся и потянулся, выгнув спину, но ничего не сказал. Я обнял его за плечи, а он обхватил рукой мою талию, и мы пошли в прихожую. Драко остановился напротив портрета, на котором была изображена молодая красивая черноволосая женщина в длинном чёрном платье, она сидела в кресле склонив голову к плечу, глаза у неё были закрыты. — Это Вальбурга Блэк? — спросил он. — Да, а ты откуда знаешь? — удивился я. — Моя мама из Рода Блэк. Она была кузиной Сириуса. Твоего крёстного. А почему она спит? — Кикимер сказал, что после того, как умер последний Блэк — Сириус, Род Блэков угас и портреты заснули, — пожал я плечами. Меня совсем не напрягает то, что это дама спокойно спит. Я помню её ор на весь дом, когда мы в нём находились перед пятым курсом. Драко покачал головой, рассматривая портрет матери Сириуса. — Странно, — задумчиво произнёс он. — Ладно, в этом разберёмся позже. Мартин, ты не против, если я к тебе загляну вечером? Надо всё обдумать и решить, что делать дальше. Ещё бы я был против! — О чём ты спрашиваешь, Драко? Я вообще бы не хотел, чтобы ты уходил. — Тогда договорились, — улыбнулся он и… чмокнул меня в нос. — Жди! Я приду. Обязательно приду. И знай, Мартин, мне всё равно, как ты выглядишь. Мне нравишься ты сам, а не твой облик. Хотя и это не совсем второстепенное, — нежно улыбнувшись, он кивнул мне и аппарировал. А я ещё минут пять стоял и как идиот пялился на то место, где только что стоял тот, ради которого я мог свернуть горы, только бы у него всё было хорошо. Я ему нравлюсь, именно я, и именно такой, как я есть. — Ты мне тоже очень нравишься, Драко, — прошептал я в пустоту, дотрагиваясь до кончика носа. Я зашёл в дом, Кикимер уже накрывал на стол завтрак. — Молодой хозяин очень мало ест, — бурчал старый эльф, — ему надо много кушать, у него много дел впереди. — Спасибо тебе, Кикимер, что ты так заботишься обо мне, — погладил я по лысой голове своего домовика, от чего он чуть ли не замурлыкал, как кот. — Но о каких делах ты говоришь? — Как же, дел много теперь будет, очень много. Но старый эльф поможет молодому хозяину. Кикимер долго живёт и много знает. — Ты это про что? — спросил я его, усаживаясь за стол. — Пусть хозяин расскажет Кикимеру, что было вчера. — Хорошо, садись за стол, поговорим, — кивнул я на стул напротив себя. Эльф забрался на стул, из-за стола была видна только его голова, но это не помешало нам общаться. Я рассказал эльфу обо всём, что было в министерстве. Он очень внимательно меня выслушал, особенно ту часть, где Дамблдор вешал лапшу на уши волшебникам. Даже один раз попросил повторить его объяснения. — Они теперь все будут отвечать за этот обман, — качая головой, проговорил Кикимер. — Кто все? — непонимающе спросил я. — Все, кто поверил старому обманщику. После того, как молодой хозяин уничтожил угрозу для всех магов Британии, у всех, кто не принимал участие в битве и старше Вас, образовался перед Вами долг жертвы, сэр, — вытаращив на меня глаза, произнёс эльф. — О чём ты, Кикимер? — я чуть не подавился сосиской. — Какой ещё «долг жертвы»? — Молодой хозяин плохо учился в школе? — неодобрительно качая головой в стороны, проговорил домовик. — Да, Кикимер, твой хозяин очень плохо учился в школе, — запивая чаем проскочившую в горло сосиску, пристыженно ответил я, — но даже при всём моём скудном образовании я не помню, чтобы нам рассказывали про «долг жертвы». Я знаю про «долг жизни», Дамблдор говорил, что у Снейпа долг жизни перед моим… Перед Джеймсом Поттером. Знаю про «жертву матери»… Но про «долг жертвы» слышу в первый раз. Что это такое? Старый эльф сказал, что когда я пошёл в лес, готовый отдать свою жизнь ради того, чтобы другие смогли убить Волан-де-Морта и освободить всех магов от его власти и террора, который он устроил в Англии, я же не знал, что останусь жив. И я не думал тогда ни о славе, ни о подвиге… Поэтому магия признала мою жертву добровольной и бескорыстной, и отметила меня своей печатью. Именно с этого момента я стал «Избранным», а не тогда, когда мне было чуть больше года. Да и Волан-де-Морт не был тогда уничтожен окончательно. А когда Тёмный Лорд погиб от своего же смертельного заклятия, у всех волшебников образовался «долг жертвы». — Подожди, а чем «долг жертвы» отличается от «долга жизни»? — заинтересованно спросил я. — «Долг жизни» можно отдать, выполнив любое желание того, кому должен. А «долг жертвы» — невозвратный. Его можно закрыть только смертью должника или спасением жизни сюзерена. Сегодня утром маги Британии проснутся Вашими вассалами. — И что это значит? — испуганно спросил я. — Это значит, что молодой хозяин Кикимера с сегодняшнего дня становится монархом Магического мира Великобритании. — О чём ты говоришь, Кикимер? — я взревел. — Какой монарх? Я не хо… — дальше я не смог произнести ни слова, потому что эльф, щёлкнув пальцами, просто заткнул мне рот. — Хозяин не должен этого произносить. Вы не можете отказаться, Сир. Иначе магия уйдёт из Англии. Волшебники станут магглами, а Вы можете умереть. Магия выбрала Вас, Сир. Не нам противоречить решениям Магии, — строго проговорил домовик. — Если хозяин больше не будет говорить, что он не хочет этого, то Кикимер уберёт заклятие немоты. Простите старого эльфа, — пристыженно буркнул эльф. Я согласно кивнул, и он щёлкнул пальцами. — Ладно, Кикимер, я не сержусь на тебя. Ты всё сделал правильно. Почаще бы мне рот затыкали, может, умней стал бы. Ты говоришь, что Магия отметила меня своей печатью. Но у меня кроме этого шрама на лбу, который теперь еле видно, нет на теле никаких отметин. По крайней мере, в тех местах, которые я вижу. — Печать Магии не на бренном теле волшебника, печать в его силе, в его магии. Вы пока не знаете, но Вы стали намного сильнее магически. Кикимер просто чувствует Вашу магию, и она ему очень нравится, — счастливо произнёс эльф. — И что теперь? Что дальше делать? — растерянно спросил я. — Хозяин должен рассказать волшебникам правду. И после этого принять у них клятву верности и вассалитета. Это нужно сделать в кратчайшие сроки, магия не терпит промедления и не выполнения её решений. Сейчас пусть хозяин Кикимера отдохнёт. Поспит, а потом Кикимер даст хозяину книгу, он всё прочитает сам. Я был согласен с ним, мне действительно нужно отдохнуть, слишком много всего произошло за эти сутки. Обдумать всё лучше на свежую голову, чтобы не наворотить дел. Мне только единственное не нравится, что опять на меня сваливается куча проблем, и мне придётся разгребать всё дерьмо, в котором погрязла магическая Британия. Проснулся я от того, что кто-то запрыгнул ко мне на кровать. Я открыл глаза, передо мной сидел счастливый Драко и радостно улыбался. — Э-э! Привет! — Ты чего, дрых весь день, что ли? — укоризненно спросил он. — Выходит, что так. А сколько сейчас времени? — Почти восемь часов вечера. Ну, ты даёшь! Вставай, соня, я тебе принёс пирожные, мама специально для тебя приготовила. — Твоя мама сама готовит пирожные? — удивился я, вспомнив надменную и неприступную Нарциссу Малфой. — Конечно, и не только пирожные, — беззаботно сказал Драко, — домовиков-то у нас нет. Приходится всё делать самим. Да и маме это в радость, хоть чем-то занята. — А почему у вас нет домовиков? — Нагайна сожрала половину, а остальных уничтожил змеемордый, — отвернувшись от меня, тихо произнёс Драко. — Мне жаль. Вы, наверное, к ним привыкли. А чего новых не купите? — Кто продаст нам новых эльфов? Да это и не так уж и важно. — Но у вас же огромный дом, в нём много работы. — Мартин, у нас есть магия, этого, слава твоему пра-пра-прадедушке, Мерлину, у нас никто забрать не может. — Может, — буркнул я и завалился опять на подушку, укрывшись одеялом с головой. Я ведь так ни о чем и не успел подумать, уснул сразу же, как только голова коснулась постели. — Что? — стаскивая с меня одеяло, спросил Драко. — Что ты сказал? — Я сказал, что есть один болван, который по своей тупости может лишить магии весь магический мир Британии. Я рассказал Драко всё, что услышал сегодня утром от Кикимера. Чем дольше я говорил, тем пасмурнее и мрачнее становилось его лицо, в глазах появилась тоска. — Драко, ты чего? Это что, всё так плохо? — я взял его за руки и заглянул в глаза, в которых стали собираться слёзы, — Драко, да в чём дело?..