for you, i head out

☽ // 𝘯𝘢𝘮𝘨𝘪𝘬𝘰𝘰𝘬

ᅠ ᅠ ᅠᅠᅠᅠ вокруг идеи "будки для поцелуев" крутится много разногласий. — объективизация. — это вообще легально? — кто вообще будет заниматься этим? — ну... это для благотворительности. все взгляды устремляются на последнего комментатора. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠᅠᅠ и так один чон чонгук находит себя стоящим за стендом, напоминающим те, в которых дети обычно продают лимонад летом, только раскрашен в безудержно яркие цвета радуги. надпись "будка для поцелуев" выглядит не менее ярко с выскакивающими из-за букв "б" и "в" кроликами и маленькой звездочкой, продолжающей завитушку одной из "у". все это до безобразия мило, включая чонгука с его розоватыми проблесками в волосах и нервным покусыванием губ в думах о смысле жизни и вопросами из серии "когда же я научусь держать язык за зубами?". в конечном счете, оказаться в такой ситуации — еще не самое волнующее. дело в его друзьях, которые, узнав, на что он подписался, отреагировали целым спектром различной степени странности — начиная от неловкости, до легкой холодности, безразличия, а некоторые были откровенно не в порядке, хотя и утверждали обратное. чонгук думает, их беспокойство можно понять, но его пугает это странное чувство — в какой-то степени он ощущает, будто они... разочарованы в нем. но чонгук просто не в силах отказать, если у него нет на то веской причины. все деньги уйдут на благое дело. и, он пришел к выводу, никто ведь не пострадает. кроме, возможно, самого чонгука. но, может быть, ему не стоит волноваться. и неважно, что он чувствует большую нервозность, чем ожидал, неважно, что он вроде как хотел бы научиться говорить "нет", неважно, что его сердце никак не успокоится, неважно. и тут начинается цепочка «возможно»: возможно, цена слишком велика — пять долларов за поцелуй достаточно много; за такие деньги можно было бы купить себе колу и сэндвич или даже больше! возможно, его никто не заметит? еще год назад у него отлично получалась оставаться в тени. возможно, получится и в этот раз? но нет, это не шибко поможет в сборе средств. но, может быть, он сможет придумать альтернативный вариант? может быть… кто-то совсем рядом прокашливается. чонгук подпрыгивает, чувствует, как сердце подскакивает в горлу; поднимает взгляд. растерянно моргает. — хен? это, ну да, один из них. тэхен улыбается, показывая всю квадратность своей в то же время очаровательной, но поражающей улыбки, потому что не каждый может выглядеть настолько хорошо, когда делает такое лицо. «это просто его лицо, — с толикой восхищения и зависти протянул намджун, и чонгук шутливо тыкнул в одну из его очаровательных ямочек, сказав, что он тоже красивый, вообще-то, после чего намджун внезапно вспомнил о наличии у себя безотлагательных дел, о которых чонгук так никогда и не узнал». но видя тэхена здесь сейчас, он чувствует лишь растерянность. — я думал, у тебя встреча в клубе фотографии. — так и есть, — тэхен поднимает камеру перед собой, запечатлевая одно из тысяч других выражений, которые уже успел поймать в объектив своей фотокамеры. но этого никогда не бывает достаточно или в избытке. ему кажется, он смог бы фотографировать чонгука до конца их жизней и никогда не устать от этого. и думая об этом, он не может не заметить те мимолетные мелочи, которые большинство людей, не знающих чонгука достаточно хорошо, не смогли бы увидеть никогда: нервную дерганность его пальцев, неестественный угол улыбки, напряженность в мышцах. но фестиваль только начался, а тэхен здесь оказался не по случайности. он опускает камеру и делает шаг вперед, пока не упирается торсом в импровизированную будку. — в любом случае, — бросает беспечно, добавив пять долларов в баночку для наличных по правую сторону от чонгука, на которую младший тут же переводит изумленный взгляд, всматриваясь в помятую купюру до тех пор, пока не скашивает глаза. — чт- — столько ведь стоит один поцелуй, верно? — то, как тэхен медленно наклоняется вперед, заставляет чонгука чувствовать знакомое тепло, разливающееся в груди, потому что этот человек его друг, это его друг, с которым они еще совсем маленькие сажали палочки от мороженого в землю, искренне веря, что из них вырастет дерево мороженого, и, когда тэхен был так разочарован тем, что это неправда, пошли и купили вместе столько мороженого, что хватило бы на целое дерево, к общему изумлению их родителей. чонгук сосредотачивается на нескольких вещах сейчас: на близости тэхена, на исходящем от него запахе чего-то чистого, земного и яркого — яблочный сад и свежие поля и идеально падающий свет на фотографии, которую чтобы сделать идеально, требуется вечность. он сосредоточен на доброте тэхена — на отсутствии того холода, о котором чонгук так беспокоился тогда, и насколько легко он чувствует себя теперь. — эм, да, — пауза, — но… тэхен целует его в щеку. он не спешит, и прикосновение совсем не ощущается странным. они уже пережили фазу, когда постоянно целовали друг друга в щеки, потому что увидели, как в одном фильме люди так приветствовали друг друга и прощались. это так знакомо. но почему-то немного ново. тэхен целует всего раз, потому что заплатил пять долларов, но оно стоит намного большего. чонгук не осознает, что прикрыл глаза, пока из мыслей его не выводит мягкий смех тэхена. он распахивает глаза, кажется, краснеет; но старается игнорировать это, насколько возможно. — ты… не злишься на меня? тэхен смотрит на него удивленно, улыбка перерастает в беспокойство. — нет… конечно, нет. чонгук улыбается в ответ, все еще нервозно, хотя теперь и не знает причины, почему его сердце бьется так громко в груди, но по-другому. — оу, хорошо. хорошо. тэхен треплет его по волосам и делает еще один снимок перед уходом. — увидимся! чонгук машет ему на прощание. когда тэхен отворачивается, намереваясь скрыться в толпе пришедших на фестиваль, чонгук замечает солнцезащитные очки на его затылке, и от того улыбка на его лице становится во много раз шире. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ — … хен? — удивленно восклицает чонгук всего минуту спустя, поскольку как раз в этот момент чимин материализуется перед ним буквально из ниоткуда. гук всегда восхищался тем, как чимин умеет всегда выглядеть хорошо — как будто только сошел с обложки журнала. недавно он покрасил волосы в серебристый, что, по мнению чонгука, выглядит очень красиво, но в то же время как-то пугающе. и сейчас как раз один из дней, когда чимин выглядит каким-то властным и пугающим во всем белом, с идеально уложенными волосами и сережкой, которая, чонгук уверен на 99.9999 процентов, принадлежит тэхену. единственный не белый предмет гардероба на нем это туфли с заостренным носком, которые чимин очень любит носить в последнее время. чонгук чувствует себя как-то по-странному раздетым рядом с ним, хотя белая футболка и черные скинни практически являются его формой (точнее так мог бы подумать любой, кто заглянет к нему в гардероб). чимин поправляет свой портфель на одном плече и наклоняется над стойкой. не следует ни одного предупреждения, кроме легкой смешинки в его взгляде, когда он внезапно целует чонгука. младший иногда задумывается, связывает ли их с тэхеном какая-то ментальная нить или вроде того, потому что, как будто бы почувствовав что-то, чимин целует его во вторую щеку. наверное, это просто случайность… наверное. чонгук склоняет голову со смущенной улыбкой, когда чимин отстраняется и закидывает пять долларов в маленькую баночку. — тэхен только что был здесь, — чимин оживляется еще больше после этих слов; это мило, а еще забавно, какое выражение появляется на лице чимина каждый раз при одном лишь упоминания тэхена. чимина чонгук знает столько же, сколько и тэхена — потому что с чимином тэ был знаком еще до него. чонгук помнит, как когда они были маленькими, чимин всегда был тем, кто их защищал, несмотря на свое хрупкое телосложение. просто у него есть какая-то особенная способность заботиться о людях, и ничто, особенно его внешность, не помешает ему защитить своих друзей. чонгук искренне восхищается и обожает чимина, в его первую в жизни поездку — в диснейленд из всех мест — они были вместе, катались в чайных чашках до тех пор, пока не стошнило, и сделали столько фотографий на память, что их телефоны в итоге перегрелись. позже чимин подарил чонгуку настоящую камеру, будто говоря — для следующего раза. что-то в отношении старшего к нему заставляет чонгука чувствовать себя искренне любимым, и он иногда думает, заслужил ли вообще все это, потому что ему кажется, что нет, не заслужил. и чимин будто может понять это, почувствовать каким-то образом, когда гук чувствует такую неуверенность; в эти моменты он всегда настаивает, чтобы они пошли куда-нибудь вместе, просто провели время. это его способ — единственный способ сказать чонгуку: я люблю только тех, кого хочу любить. и в лучшие дни чонгук понимает — и верит. и его озаряет в один момент, когда чимин оглядывается вокруг, возможно, в поисках тэхена, что дело именно в этом. — хен… — хм? но в итоге он не может спросить. кажется сам себе слишком зазнавшимся. скорее всего, они оба просто собирались прийти на фестиваль. он трясет головой из стороны в сторону, отгоняя ненужные мысли. — мм. неважно. чимин подозрительно щурит глаза. — ты уверен? — пауза. — чонгукки, ты… в порядке? чонгук кивает еще более энергично. — да, да! — чимин, кажется, хочет еще что-то сказать на этот счет, но ему звонит кто-то как раз в этот момент. — оу. мне пора идти, прости, чонгукки. но напиши мне обязательно, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? — затем он небрежно кидает в баночку еще пять долларов и наклоняется вперед настолько быстро, что чонгук не успевает даже сориентироваться, когда его звонко чмокают в кончик носа. — буп! — восклицает радостно чимин, и почему-то в его исполнении это больше мило, чем нелепо — или так же мило, как и нелепо. после того, как старший скрывается из виду, чонгук машинально подносит ладонь к своему носу. буп? чимин оставляет за собой легкий аромат, отдаленно напоминающий мед и корицу. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ — ладно, это… серьезно, ребят, вы все подстроили? — чонгук ни капли не раздражен, хотя и пытается предать своему голосу такой эффект, и сокджин, кажется, тоже это понимает, потому лишь улыбается и улыбается и улыбается, а потом произносит совершенно невинным тоном: — что подстроили? сокджин самый старший из его друзей исключительно по годам. иногда ему кажется, что с джином они ладят лучше всего, потому что у них много общего, схожее чувство юмора, а еще, может быть, сердца бьются одним ритмом, хотя это и звучит слишком глубокомысленно, и чонгук совсем не хочет в это углубляться. или, возможно, дело в том, что он боится думать о сокджине слишком часто — потому что он самый старший, и это много значит — например, возможность, что он получит работу заграницей или случится еще что-то, что отдалит его. чонгуку больно думать о таком, хотя он знает, что такие мысли эгоистичны, так что лишь качает головой, прогоняя их. — ничего, — врет младший, хотя знает, что сокджин знает, но не говорит ничего. вместо этого старший копается в своей сумке и достает оттуда… наушники чонгука, положив их перед ним. — ты забыл их у меня, когда мы в прошлый раз собрались вместе для ночи фильмов, — объясняет старший. чонгук забирает наушники с широкой улыбкой. — оу! это так хорошо! я искал их везде. где они были? — за диванными подушками. — оу. за секунду, которая потребовалась чонгуку, чтобы закинуть наушники в свой рюкзак, сокджин, очевидно, успел закинуть пять долларов в банку. по крайней мере, так думает чонгук, поскольку, стоит ему выпрямиться, как старший обхватывает ладонями его лицо и наклоняет к себе, целуя его в макушку. чонгук краснеет гуще, чем прошлые два раза, хотя и не знает почему; может, дело в том, как сокджин мягко поглаживает большими пальцами его щеки или как задерживает одну руку на его плече. или дело в том, что они с сокджином часто любят дразнить друг друга, шутливо препираясь, а иногда даже дерутся, так что объятья и тем более поцелуи — не частое явление в их отношениях. но он помнит, как однажды застал сокджина грустным — чонгук не помнит причину, лишь то, что ему было больно видеть старшего таким — и он решил, что будет хорошей идеей залезть на диван и поцеловать его в макушку. чонгуку было лет девять, и он помнит сокджинов смешок и надрывное «спасибо, гук». чонгуку не грустно сейчас, но от поцелуя на душе становится легче. — ты хорошо справляешься? — его голос мягкий, в нем чувствуется искренняя забота, беспокойство. чонгук улыбается. — да, — замирает на секунду, — не волнуйся обо мне, хен. сокджин шутливо тычет ему пальцем в лоб. — ауч. — не указывай хену, что делать, — чонгук знает, что он хочет сказать этим — гук не может говорить им не беспокоиться, потому что они все равно будут. чонгук лишь улыбается, небрежно пожимает плечами. — тэ и чимин тоже были здесь недавно. — о, правда? — сокджин задумчиво мычит, — может, я тоже смогу их встретить. чонгук замечает, что, уходя, старший открывает приложение с игрой, которой они оба были увлечены в последнее время, и вспоминает, что тоже должен проверить в ней парочку обновлений. это вызывает на лицу теплую улыбку. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ хосока он ожидал увидеть, потому что тот уже сказал, что заглянет. но чего он не ожидает, так это золотого ретривера, появившегося вместе со старшим — ретривера, который не платит пять долларов, но дарит ему столько поцелуев, что хватило бы, чтобы заполнить не одну баночку. опрокинутый на пол радостным мохнатиком, чонгук не может перестать улыбаться и смеяться, вплоть до того, что от счастья глаза сами закрываются, потому он не замечает ласковой улыбки хосока, который наблюдает за ним с нескрываемой нежностью во взгляде, а еще того, как тот опускает в банку двадцать долларов. есть такие люди, которые вызывают в тебе чувство, будто ты знаешь их уже сотни лет, и для чонгука хосок определенно являлся одним из таких. он даже не помнит, откуда взялась половина их совместных традиций, потому что чувствует, будто они были всегда — их пикники посреди ночи после того, как чонгук успешно сдаст экзамен; разучивание хореографии любимых танцоров вместе; надоедание юнги в его день рождения (и намджуну, как следствие, поскольку они живут вместе). этот список можно продолжать вечно. быть с хосоком это как купаться в теплых лучах солнечного света или… просто быть счастливым. чонгук не знает, как сказать ему об этом, но иногда чувствует, что ему и не нужно — потому что хосок, кажется, знает и даже чувствует то же, ведь они так близки. хосок единственный, кто знает о его двойной влюбленности в местных поэта и будущего продюсера. точнее: хосок единственный, кому чонгук сам признался. остальные скорее всего знают, потому что он никогда не умел особо скрытничать. — разве это не странно? — чонгук спросил как-то об этом, когда они лежали вместе, кутаясь в тепло пушистого одеяла. хосок по-доброму покачал головой и тыкнул его в щеку. — ты не выбираешь, кого любить, чонгук, — хосок улыбался, когда произносил эти слова, и чонгук знает, что он думал о сокджине, говоря их, — и это нормально. и именно поэтому, наверное, хосок был тем, кто отреагировал на всю эту затею с будкой поцелуев спокойнее всех, лишь похлопал его по плечу со словами: «если ты уверен, что будешь в порядке», а затем обещал обязательно прийти. обнимаясь со своим новым лучшим другом и ласково почесывая его за ухом, чонгук находит время, чтобы подумать, что на самом деле никто из них больше не кажется злым на него. в конце концов, ретривер — астро — отпускает его ненадолго, давая возможность подняться на ноги. все еще отходя от внезапного потока собачьей любви, чонгук чувствует в груди невообразимое тепло и радость и мешанину тысячи других приятных эмоций, какие может вызвать лишь времяпровождение с радостным псом. — моей сестры, — отвечает хосок на молчаливый вопрос, и чонгук кивает. — как она? — хорошо, приехала навестить нас на пару дней. она привезла астро с собой, потому что не могла ни с кем его оставить, — пауза, — к счастью для меня, — астро, занятый тем, что опирается всем своим весом на ноги чонгука, кажется, согласен с ним. — спасибо, что пришел. — я ведь обещал. — я знаю, но… — ах, и… — хосок кивает на баночку с наличными. чонгук комично округляет глаза и выпаливает первое, что приходит на ум. — ты не должен был платить за астро. его поцелуи бесплатные. хосок смотрит на него пару секунд растерянно, после звонко рассмеявшись. выглядит, как настоящее солнце. — ах, нет, тогда мне пришлось бы заплатить намного больше, — он улыбается мягко, — это за меня. он тянется вперед, нежно обхватывая ладонями лицо чонгука. целует губы совсем мимолетно, затем перемещается на щеку и в конце ласково целует в лоб. — это всего три… — чонгуку не хватает времени, чтобы смутиться от собственных слов. хосок берет его ладонь и целует, прямо как принцы целовали в древние времена. чонгук поджимает пальцы от приятного покалывания на коже и чувствует, как все лицо горит, покрываясь густым румянцем. совсем, как когда сокджин поцеловал его — почему-то безумно смущающе. но ему все равно нравится. хосок отпускает его руку, напоследок сжав слегка в своей. — четыре, — он игриво подмигивает напоследок, подзывает астро к себе и, помахав на прощание, уходит. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ чонгук продолжает улыбаться сам себе, когда приходят намджун с юнги. второй выглядит так, будто его только что выволокли из постели — что, зная их, скорее всего правда. у чонгука бабочки порхают в животе, когда он видит юнги; в последнее время такое часто случается. он не рассказывал никому, потому что глупо рушить такую дружбу, чтобы попытаться создать нечто новое. к тому же, он все еще не знает, нравится юнги ли намджун — скорее всего да. но чонгук старается не сосредотачивать на этом внимание, когда может. как сейчас, например; намного легче просто позволить себе улыбаться вместе с ними, потому что они очень часто заставляют чонгука улыбаться. на намджуне очки, которые, он уверен, когда-то принадлежали юнги. — слишком рано? — чонгук дразнит невинно совсем, не позволяет себе наглеть в присутствии хенов. юнги проходит мимо намджуна и, кинув в баночку пять долларов, кладет ладонь ему на затылок и тянет на себя. чонгуку кажется, он слышит намджуново приглушенное «хен!», но все стирается, когда губы накрывают его. это тот самый юнги, которым чонгук восхищается за его очаровательную улыбку деснами, дурацкую привычку теряться в работе и способность защищать дорогих ему людей, не укрывая их — юнги, с которым большую часть времени чонгук проводил в комфортной тишине или окруженный музыкой, кто заставлял его чувствовать себя, как дома всегда, будь то пыльный тротуар в поздний час ночи, игра на стареньком пианино или поделенный на двоих зонт в прекрасный весенний день. и чонгук знает свой возраст, знает, что люди говорят о любви, увлеченности, крашах; он знает. но все эти люди, думает чонгук, они не знают юнги, который никогда не спешит и не отпускает его, кажется, очень-очень долгое время. юнги, который целует чонгука с таким вниманием, которое присуще лишь тому, кто и без того ждал слишком долго, чтобы сделать это, и теперь готов насладиться каждой каплей. и, кажется, в какой-то момент он жульничает, отстраняясь, чтобы вздохнуть, а затем возобновляя то, что, чонгук уверен, позже будет доказывать, было одним поцелуем. и только когда намджун показательно прокашливается, юнги отстраняется, напоследок задержавшись легким прикосновением пальцев к уголкам губ чонгука. — боже, хен, — фыркает намджун. юнги переводит на него взгляд, вопросительно изогнув бровь. — что? — ты должен был позволить мне быть первым, — затем, явно жалея, что сказал это вслух, он переводит робкий взгляд на чонгука, который все это время наблюдал за ними, и добавляет, — можно я?.. чонгук выпаливает на автомате: — пять долларов, хен. намджун опускает в банку десятку — потому что он не жульничает и собирается припомнить это юнги чуть позже — и оставляет мягкий поцелуй на губах чонгука. —мы последние? чонгук шепчет ему в губы: — так вы все-таки спланировали это. в ответ намджун целует его снова, намного дольше, чем в первый раз. если поцелуи юнги можно назвать немного настойчивыми, то намджун целует очень осторожно — будто знает, что чонгук знает, что все это не просто попытка уберечь друга от нежелательных встреч с незнакомцами, и что он и сам прекрасно знает, что есть менее нелепые способы признаний. но сказать «я люблю тебя» сложно и даже «ты мне очень, очень нравишься» тоже, и юнги все равно всегда предпочитал действия, нежели слова. намджун обычно делает наоборот, но даже у него язык завязывается, когда дело касается чонгука. его длинные пальцы ощущаются в мягких волосах чонгука так естественно, а тихий вздох младшего становится его маленькой личной победой. когда он отстраняется, у чонгука краснеют губы и щеки, и даже кончики ушей. — мило, — бормочет юнги. потом он достает из кармана кошелек и выуживает оттуда еще несколько пятерок. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ будка поцелуев в итоге оказывается не особо успешной, но чонгуку удается собрать немного денег благодаря своим друзьям, которые продолжают приходить к нему в течение всего дня. двое из этих друзей, которые уже стали чем-то большим, уже позже обнимаются с ним на диване и дарят еще больше поцелуев. — что ж, — говорит юнги, переплетая пальцы с чонгуком, целует его костяшки, переходит на запястье. — что ж, — говорит намджун и опускает голову чонгуку на плечо, вывернувшись, чтобы ласково чмокнуть его в шею. — что ж, — говорит чонгук, укрывая всех троих одеялом. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ где-то спустя месяц чонгук переезжает из общежития в квартиру своих парней. все складывается как нельзя лучше, поскольку вся их группа друзей и без того проводит там большую часть времени, а еще чонгук знает то, что знал всегда: он любит их. и они любят тоже. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ иногда, когда намджун целует его, чонгук вспоминает свою постыдную влюбленность, расцветшую в его сердце еще когда они только познакомились. чувства были настолько сильными, что он и не сразу заметил, что они раздвоились на целых двух человек, и теперь юнги занимал в его сердце такое же особенное место. иногда его пугало то, насколько добрыми и ласковыми оказались все в их маленькой группе друзей, и он еле сдерживал себя, чтобы не ляпнуть что-нибудь глупое при них. а сейчас, думая об этом, чонгук невольно хихикает и, когда намджун спрашивает, что случилось, говорит: — я просто счастлив. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ иногда, когда юнги целует чонгука, младший не может в это поверить. он каждый раз чувствует это подавляющее желание не разочаровать юнги, не только в том, как они держат друг друга, но и тем, кем является чонгук сам по себе. он хочет, чтобы юнги смотрел на него. это звучит так до глупого просто, но на самом деле совсем не так, но потом опять — это перестает иметь значение. юнги, когда однажды заставляет чонгука признаться в этих мыслях, притягивает его за талию к себе и всматривается снизу вверх в его лицо своими этими хитрыми кошачьими глазами. — я всегда смотрю на тебя. где-то в коридоре, только вернувшийся домой намджун, безуспешно пытаясь стянуть ботинок и при этом не упасть, говорит: — так и есть. ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ * ᅠ ᅠ ᅠ ᅠ в итоге они используют будку поцелуев для полуночных посиделок у костра на пляже. тэхен и чимин радостно гоняются друг за другом под мерный треск огня; хосок и сокджин постоянно скрещивают руки, чтобы напоить друг друга; чонгук тащит намджуна с юнги к воде, чтобы они могли прогуляться вдоль берега, чувствуя плавно обволакивающие их ступни волны. все семеро остаются на пляже вплоть до рассвета. вокруг лишь теплое золото солнечных лучей, запах морского бриза и персиков и любовь повсюду.