***
Энакин никогда еще не чувствовал себя таким потерянным. С тех пор, как он вынужденно приземлился на этой забытой всеми планете, все казалось таким... нереальным и жутковатым. И – необъяснимым образом – совершенно правильным. И его собственные действия не исключение. При любых других обстоятельствах Энакин после первого же грубого отмахивания Люка, не желавшего принимать никакой помощи и доброты, начал бы игнорировать молодого человека и относиться к нему с такой холодной отрешенностью, с какой даже магистр Йода не смог бы потягаться. Тяжело быть еще более отстраненным, чем когда твои чувства задеты. Вместо этого он проявил снисходительность к последовавшим неуклюжим попыткам Люка извиниться за грубость и обнаружил, что Люк совсем неплох. Что-то в нем было особенное. Лишь посмотрев ему в глаза, Энакин это почувствовал. Что-то неуловимое. Он сбился бы со счета при попытке посчитать, сколько раз он смотрел на Люка, думая об этом. Возможно, дело было во врожденном чувстве справедливости Люка, в его восхитительной способности честно признать свои ошибки и извиниться. Возможно, в ореоле глубокой, мучительной потери, который его окружал. Словно осиротевший малыш. Кем он и впрямь оказался. Прямо как сам Энакин. Он никогда раньше не чувствовал в себе такой отзывчивости. Протянув руку в попытке убедить Люка удовлетворить свое любопытство, он уже каким-то образом знал, что за первоначальной маской гнева и последующей отстраненности скрывается глубокая травма. Очень скоро маска растаяла в воздухе, и, как и подозревал Энакин, стало ясно, что Люк не привык скрывать свои чувства и хранить секреты. Он так не мог жить. Это просто не он. Вот почему Энакин продолжал настаивать, понимая, что нужно узнать больше. Узнать все. До прошлой ночи. Прошлой ночью он узнал больше, чем предполагал. Хотя глубоко в душе он подозревал, что история Люка будет именно такой… зловещей. Как этот кошмар мог произойти… да с кем угодно? И почему же этот кошмар так глубоко резонирует в нем? Почему он словно чувствовал... ответственность за страдания Люка? Это же бессмыслица! Пусть это не имело смысла, но по какой-то безумной причине все складывалось. Это чувство соответствовало тому, что он ощутил сразу после встречи с Люком. Он словно знал его, знал с рождения. Самая родная душа. И крик сломленной души, взывающей о помощи. Отец причинил боль... нет, покалечил собственного ребенка! Насколько должно быть помрачено его сознание! Ведь первый инстинкт отца – защитить, воспитать, отдать жизнь за своих детей! От одной этой мысли ему захотелось не иметь ничего общего со вселенной, которая позволяет таким злодеяниям свершаться над хорошими людьми. Звук текущей воды успокоил его сердцебиение и разбегающиеся в беспорядке мысли. Он был уже у ручья. Он остановился на берегу, встал на колени, расстегнул и снял тунику и перчатку и отложил их в сторону. Потом наклонился вперед и тщательно умыл лицо. И решил искупаться целиком заметно растаявшим кусочком мыла. Эта затея заставила его иронически улыбнуться. Только живший на Татуине мог быть настолько одержим водой и таким простым удовольствием, как купание. И, судя по выражению «Банта пуудуу!» Люка, тот тоже имел несчастье жить на той проклятой планете. Всплеск воды вывел его из размышлений, и Энакин окинул ручей внимательным взглядом, пытаясь различить источник шума. Похоже, Люк был прав. В воде все же были какие-то формы жизни. Он так ничего и не заметил и, сдавшись, вернулся к купанию. Намылившись, он начал смывать пену, одновременно разглядывая сияние рассветного неба. Осталось устранить мелкие неполадки, и к середине дня или к началу вечера они окончательно отремонтируют корабль Люка. После этого придется как-то возвращаться. В противном случае они обречены провести остаток жизни здесь, отрезанными от остального мира, и, в конце концов, умереть в одиночестве. На такую перспективу он никогда в жизни не согласится, ни сейчас, ни потом. Он или вернется к Падме, или погибнет. Вспомнив о своей прекрасной жене, он ощутил приятную слабость. И почему-то подумал, как сильно ей бы понравился Люк. Он не понял, откуда он это знал. Просто знал. В одно мгновение мечтательная улыбка исчезла с его лица; столько времени потребовалось, чтобы мозг успел отметить громкий всплеск воды, а потом что-то длинное, толстое и скользкое обернулось вокруг его шеи и туловища и моментально утащило с головой под воду. Он не успел даже вскрикнуть. Он наудачу молотил руками, стараясь хоть за что-то ухватиться; за корень, за камень, хоть за что-то, и на этот безумный поиск у него ушла большая часть энергии и кислорода в легких. Понимая, что так у него ничего не получится, он изменил тактику, схватившись за сжимавшиеся вокруг него щупальца и вонзившись пальцами в склизкую поверхность. Он понадеялся, что ранит существо или хотя бы причинит достаточно боли, чтобы оно отпустило его. Но обхвата руками было недостаточно, чтобы покрыть все щупальца. Это существо было просто гигантским! Затем третье щупальце обернулось вокруг его талии и так стиснуло, что в легких больше не осталось кислорода. Его начала обволакивать темнота, и Энакин продолжил свирепо отбиваться, понимая, что, когда всего через несколько секунд он потеряет сознание, все будет кончено. Удивительно, но на ум пришло только одно слово, и он отчаянно закричал. – ЛЮК!!!***
Прежде чем он полностью проснулся и осознал, что делает, Люк содрогнулся и выскочил из своего спального мешка. В голове раздавался оглушительный вопль, и Люк не стал тратить времени на то, чтобы остановиться и задуматься, как это возможно и почему этот голос ему до жути знаком. Он рукой притянул световой меч и, как безумный, ринулся к ручью. – ЭНИ! – закричал он. – Держись, я бегу, Эни! Люк скрылся из виду быстрее, чем R2 успел вопросительно просигналить.***
Никогда еще километровая дистанция не казалась такой бесконечной. Люк вспомнил тренировки и призвал все свои навыки джедая, заставив в нечеловеческом темпе работать мышцы, кости, сухожилия и все тело целиком. Он пытался добраться до ручья прежде, чем присутствие Эни померкнет в голове. Ментальный голос Эни стремительно угасал, и Люк мысленно позвал его, приказав бороться, пока он не прибудет. Понял ли его Эни, да и услышал ли, он не знал. Наконец перед ним появился ручей. От развернувшейся там битвы Люк остановился, как вкопанный. Тело Эни было едва заметно за тремя огромными голубоватыми щупальцами, обернувшимися вокруг его туловища и, похоже, вокруг его шеи под водой. Он больше не сопротивлялся, и существо тащило его вниз. Из горла Люка вырвался какой-то дикий, звериный рык, и мужчина кинулся вперед, зажигая световой меч и набрасываясь на существо, убивающее его друга. Он влетел в воду и с первого взгляда понял, что не может отрезать удушающие Эни щупальца, не ранив его. Они сомкнулись на нем до предела. Он забрался в воду по грудь, оказавшись, наконец, к существу лицом. Вернее, он оказался на пути щупальца, стремительно скользящего к нему. Похоже, тварь решила позавтракать ими обоими. Одним ударом меча Люк отрубил щупальце. Оно упало в воду и быстро пошло ко дну. Разгневанное неожиданным увечьем и жгучей болью, существо бросилось вперед, атакуя всеми щупальцами сразу. Люк разрезал их одно за другим, и они громко шлепались в бурлящую воду. Увидев огромную пухлую голову и уставившиеся на него выпученные глазищи, Люк зарычал и по рукоять вонзил в нее синее лезвие. Все было кончено. Отрубленная плоть щупалец погружалась под воду. Люк выключил световой меч и швырнул его на берег. Поспешно отодрал Эни от щупалец, перевернул тело друга и потащил его из воды, держа голову над поверхностью. Лицо Эни было таким белым, будто в нем не осталось ни капли крови. Он не двигался и не дышал. Его шею и туловище пересекали красноватые следы удушения. Действуя на чистом адреналине, Люк вытащил Эни из ручья и, перевернув, дрожащими руками принялся надавливать на него снова и снова, пытаясь вытолкнуть воду из легких. – Давай, Эни. Давай же! Не поступай так со мной, не надо! – без остановки твердил он. – Ты не можешь бросить меня одного. Пожалуйста, Эни! Ты должен вернуться! – отчаянно молил он. – Пожалуйста, Эни. Пожалуйста! Тихое гудение R2 вернуло его к действительности, и он краем глаза заметил, что маленький дроид приземлился на траву рядом с ними. Тут же забыв о дроиде, он вернулся к попыткам реанимации, отказываясь сдаться. Казалось, прошла целая вечность, но он не колебался ни секунды. По телу начинал разливаться нарастающий шок, и его била дрожь, но Люк со стиснутыми зубами удвоил усилия. – Давай, парень! Черт, давай же! Сейчас же вернись! – закричал он, в полном отчаянии ударив Эни кулаком по спине. И потом он почувствовал ее. Почти неразличимую дрожь в грудной клетке. – Правильно, Эни. Вот и все! Вернись, друг. Давай, возвращайся! – ободрял он, снова энергично надавливая. Эни содрогнулся под его руками и извергнул огромное количество воды, затем еще и еще, уже меньше. Люк не мог сказать, пришел ли Эни в сознание, мягко повернул его на правый бок и мысленно потянулся к нему. «Эни, как ты? Ты меня слышишь?» И различил что-то. Очень неотчетливо, слабый отголосок. «Дышать... не могу... дышать... задыхаюсь...» Сердце Люка пропустило удар. Он повернул Эни на спину, пытаясь понять, что не так. Кадык Эни в спазме прыгал вверх и вниз, когда он пытался втянуть кислород в легкие, но что-то явно мешало. Что если существо сломало ему трахею? Неужели он спас друга лишь затем, чтобы увидеть его ужасную смерть? – НЕТ! Нет, Эни! – закричал он. Никогда Люк не чувствовал себя таким беспомощным, таким бесполезным. – Эни, дыши! Ты должен дышать. Пытайся! – тряся его за плечи, восклицал он. Эни пытался из последних, стремительно угасающих, сил, но вскоре стало очевидно, что это не помогает. Его губы посинели, а тело обмякло в руках Люка. – НЕТ! Ты не умрешь у меня на руках! – закричал молодой человек, обхватил шею Эни руками и инстинктивно начал растирать толстую красную отметину на ней. – Ты должен дышать! Давай, Эни. Дыши! Ради меня! В чем бы ни было дело; в трении, в сочетании трения и давления, которое существо оказало на кожу Эни, или, может, еще в чем-то, но Люк заметил странный жар на кончиках своих пальцев, который начал передаваться Эни. Нахмурившись, он немного ослабил массаж, превратив его в успокаивающее, отчаянное поглаживание. – Эни. Пожалуйста, Эни, – умолял он тихим шепотом. – Пожалуйста, вернись ко мне, – он обхватил ладонями пульсирующую шею, пока жар не стал невыносимым. Когда он подумал, что больше этого не вынесет, глаза Эни вдруг открылись. Рот Люка приоткрылся, и с его губ сорвался громкий вздох, прозвучавший даже пронзительнее, чем торжествующий писк R2; он не мог заглушить крика радости, которым зашлось его сердце. – С возвращением, – сбившимся голосом произнес он и, на секунду отвернувшись, вытер влажные щеки. Эни оторопело уставился на него, словно недоумевая, где он и как тут оказался. Когда он заметил, что его окружало, до него постепенно дошло осознание. Его тело напряглось. – Тссс, все в порядке, – заверил его Люк. – Ту тварь я убил. Теперь мы в безопасности. – Он аккуратно отбросил со лба Эни мокрые волосы. – Говорить можешь? – тихо спросил он. – В-вроде, – сказал Эни. Его голос звучал хрипло, но в остальном нормально. – Ты в порядке? – голубые глаза впились в Люка. – Да, я-то в порядке, – улыбнулся Люк. – А ты? – Как выжатый кореллианский лимон, – по-другому Эни ответить и не мог. Люк рассмеялся вслух. – Спасибо, но я предпочитаю кореллианские яблоки, – поддразнил он, опуская руку и беря Эни под мышки. – Сесть сможешь? – Попробую… С помощью Люка Энакин сел и издал протяжный мучительный стон. – Вомп-крысы! – воскликнул он. – Этот осьминог-переросток сломал мне все ребра. Чертовски больно! – в защитном жесте он поднял к груди руку, прижимая ребра. Люк сочувственно дотронулся до руки Эни. – Успокойся. Я помогу тебе подняться, – сказал он и встал. – Спасибо, – Энакин с беспокойством ощупал грудную клетку, дыша чаще, чем нужно. Люк взял световой меч и прикрепил его к поясу, накинул на плечи вымокшую тунику и перчатку. Затем он вернулся к Эни и присел на корточки. – Готов? – Черта с два, но отсюда надо убираться, – твердо ответил Эни. Люк обнял Эни и обхватил за талию. – Ну ладно. Один... Два... – он набрал воздуха. – Три! – сказали они хором. Энакин поднялся с помощью Люка, сдерживая свой стон. – Погоди минутку, – попросил он, делая короткие быстрые вдохи и контролируя боль. – Разумеется, – кивнул Люк, удобнее перехватил руку Эни и ласково ее сжал. – Хорошо, идем, – чуть погодя сказал Эни. Они медленно пошли к лагерю в сопровождении ободряюще сигналящего через каждый шаг R2. – Не могу понять, как же я не почувствовал, что это произойдет, – нарушил тишину Эни спустя некоторое время. – Я же всегда все вокруг чувствую, – он был очень раздосадован и зол на себя. – Не будь так строг с собой, – Люк утешительно потрепал Эни по плечу. – Похоже, все из-за того, что мы были слишком уверены, что здесь нет опасных существ. – По крайней мере, наша ошибка не стоила нам жизни, – иронично заметил Эни и понял, что дрожь в его теле стала резко нарастать. – Ага, – согласился Люк. – Ты весь дрожишь. Давай передохнем? – обеспокоенно спросил он. – Не надо, я в порядке. Я просто вымок и слегка в шоке, – ответил Энакин. – Знаю, я тоже, – Люк крепче ухватился за талию Эни, пытаясь растопырить пальцы так, чтобы согреть хотя бы какой-то участок холодной кожи. – Так это ты хочешь остановиться? – предположил Энакин. – Вдруг тебя эта штука где-то ранила. – Нет, даже не задела. Теперь молчи и сохраняй свои силы, – велел Люк. – Краем глаза он увидел, как Эни улыбнулся в ответ и почти незаметно кивнул в знак молчаливого согласия. Впрочем, молчал он недолго. – Покалывает, – сказал Эни, слегка выгибаясь в руках Люка. – Что покалывает? – То место, где ты меня держишь. Оно теплое. У меня от тебя мурашки. Люк удивленно поднял брови. – Мне впервые кто-то сказал, что от меня у него мурашки. Ты, наверно, воды сильнее наглотался, чем думаешь, – небрежно заметил он. – Ты у меня еще получишь за это, – угрожающе отреагировал на юмор Эни и прикусил губу, чтобы скрыть улыбку. – А ты попытайся, – самоуверенно возразил Люк. Несколько секунд они стояли с серьезными минами, но стоило им взглянуть друг на друга, эта видимость серьезности разрушилась, и по всему лугу разнесся смех.***
– Пришли. Теперь раздевайся, – распорядился Люк, сажая Эни на спальный мешок. – Надо высушить твою одежду. Простуда или воспаление легких нам и даром не нужны. Он снял майку, подавая пример. Понимая, что любой протест будет бесполезен, Энакин потянулся к левому ботинку. – Когда разденешься, залезай в мой спальный мешок, – сказал Люк, небрежно копаясь в контейнерах в трюме своего X-крыла. – Эй, ты там поаккуратней! – заволновался Энакин. – Если он до этого нормально держался, еще не значит, что в нем безопасно вот так рыться. – Да, папочка, – не оборачиваясь, отозвался Люк. Он наполовину скрылся внутри. – Вот! – воскликнул он, высовываясь обратно и показывая Эни среднего размера банку. – Это что? – спросил Энакин, снимая правый ботинок и холодными пальцами расстегивая штаны. Как стучат зубы, пропади они пропадом! – Суп. Я его сберег на особый случай, – он сделал веселое лицо. – На случай, если придется экстренно согреваться, а это сейчас про нас. – У меня в трюме есть медные тарелки и приборы. Все для тебя, – предложил Энакин и, наконец избавившись от штанов, поспешно заполз в спальник Люка, стараясь не дрожать. Несколько мест ощутимо болели. – У тебя не корабль, а колодец желаний, дружище. Чего ни пожелай, а у тебя все есть, – прокомментировал Люк, засунул голову в трюм и начал искать. – Это все путь проб и ошибок, мой друг, – сказал Энакин. – Эти вещи там оказались после тех ситуациях, когда они бы мне пригодились, а их не было, – он вздохнул. – К сожалению, обычно понятия не имеешь, что тебе понадобится, поэтому я стараюсь возить всего понемногу. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Я тоже так делаю, – сказал Люк, поворачиваясь и протягивая тарелки и ложки. – Если у тебя там и прищепки есть, я съем свой бластер. –Да-а?.. – уголки губ Энакина приподнялись от удовольствия. – Да ладно тебе, правда, что ли? – поразился Люк. Энакин расхохотался, но тут же схватился за ребра. – Ай, ах ты черт! Да, Люк, надуть тебя несложно! – несмотря на боль, он никак не мог перестать смеяться. – Бе-бе-бе, – Люк показал Энакину язык. Но ответная улыбка не замедлила появиться.***
Через десять минут у Люка уже горел огонь, и банка супа быстро согрелась. Сначала он наполнил тарелку Эни. – Спасибо. Вкусно пахнет, – одобрил Энакин. Люк улыбнулся ему и вернулся к огню. Во всей этой суматохе о своей одежде он как-то забыл, и теперь неохотно подсыхающие штаны казались холодными, влажными и оттягивали поясницу вниз. Не теряя времени, он отцепил с пояса световой меч Эни и снял ботинки и штаны. Затем он завернулся в плед, которым обычно закрывался Эни, и аккуратно разложил две пары штанов, тунику Эни и собственную майку на траве, чтобы они сохли. – О нет! – внезапно воскликнул он. – Что такое? – Энакин чуть не подавился супом. – Твоя рука. Две скобы сломаны, – с жалостливым видом он протянул ее Энакину. – Да не паникуй, – Энакин облегченно взмахнул свободной рукой. – У меня еще две штуки в кабине. – А, – только и сказал слегка удивленный Люк. Он осторожно отложил перчатку в бессознательно благоговейном жесте. При виде этого у Энакина что-то внутри смягчилось. – Я же так и не поблагодарил, что ты спас меня, – сказал он хриплым голосом, когда Люк присоединился к нему со своей тарелкой супа. Люк встретился с ним взглядом и покраснел, увидев в глазах Эни благодарность. – Ты бы сделал для меня то же самое, – тихо сказал он. – Ну да, сделал бы, только это ничего не меняет, – чувство в его глазах проступило еще отчетливее. – Спасибо, – уверенно сказал он. – Всегда пожалуйста, – торжественно ответил Люк. Энакин кивнул и вернулся к своему супу. – Мне польстило, что вместо своего бластера ты использовал мой световой меч, – сказал он чуть погодя, почти доев свою порцию. Люк отвлекся от своего супа, выглядя слегка смущенным. – Я… я не подумал. Я просто действовал, – сказал он, пытаясь найти слова. – Я услышал, что ты меня позвал, и когда понял, что делаю, я уже бежал к ручью со световым мечом в руке, – он прищурился, пытаясь понять, что произошло. – Ты услышал мой мысленный призыв, – голос Эни звучал благоговейно. – Люк, твоя чувствительность к Силе… она огромна, – это слово он особенно подчеркнул. – Ты не имеешь права растратить такой чудесный дар, – он отложил свою тарелку и схватил Люка за предплечье. – Ни за что не сдавайся. Не позволяй, чтобы из-за того, что твой отец с тобой сделал, у тебя исчезла вера в себя, в твою внутреннюю силу, в твою доброту. Никогда не сомневайся в себе и в своей значимости. Люк прикусил губу и отвел взгляд, и его лицо исказилось от боли. – Знаю, знаю, – рука Эни сжалась крепче. – Хотел бы я как-то облегчить твои страдания. Хотел бы освободить тебя от этого. Но ты должен это преодолеть, хотя бы для того, чтобы доказать себе, что ты не такой, как твой отец, – его глаза наполнились нежным состраданием. – Ты джедай, Люк. Не отрицай этого. Глупо отрицать свою суть. Люк опустил тарелку и закрыл глаза. Две слезы скатились по его щеке. – Я боюсь, – его голос прерывался. – Я боюсь встретиться с ним снова. Я боюсь Темной стороны, особенно теперь, когда я знаю, что она делает с душой человека. Я боюсь, что мне не хватит ненависти, чтобы сопротивляться ему. Я... я просто... – он безнадежно посмотрел на свои руки. – Мне просто страшно. Длинные механические пальцы пересекли разделявшее их расстояние и невероятно бережно вытерли слезы с лица Люка. – Твоя боль – моя боль. И ты не способен ненавидеть кого бы то ни было. Ты не умеешь. Люк повернул голову и встретился с блестящими глазами своего друга. Поднявшись, он правой рукой взял механические пальцы и сжал их, тронутый до глубины души. Благодарный настолько, что был бы не в силах описать это чувство словами.***
Следующие несколько часов прошли в суете. Люк вымыл тарелки и ложки и вернул их на корабль Эни. Он потушил огонь и проверил одежду. Его штаны и майка подсохли, а ботинки нет. Одежда Эни была плотнее, поэтому ей требовалось больше времени. Он оделся и приготовился завершить ремонт X-крыла. Эни лежал в спальном мешке и отдыхал, но Люк в любом случае не позволил бы ему помогать. Ему нельзя было напрягаться. Он собрал нужные инструменты и осмотрел свой корабль, проверяя, над чем еще предстоит работать. – Ладно, – пробормотал он. – Давай начн… – обернувшись, он замолчал, поняв, что Эни спит. На губах Люка появилась светлая улыбка. Неожиданно для себя он подошел к спящему другу и встал рядом с ним на колени. Эни спал спокойно и безмятежно, без кошмаров. – Везет тебе, – прошептал Люк. – Но мне кажется, у тебя тоже есть свои демоны, как и у всех нас, – он положил руку на лоб Эни и нахмурился. Он был горячий. Слегка. Похоже, у Эни был небольшой жар. Как будто подтверждая этот диагноз, Эни тихо застонал и зашевелился. Люк поочередно прикладывал холодные руки ко лбу Эни, надеясь облегчить его недомогание. Просто невероятно, до какой степени ему стал важен этот молодой человек. Эни был сильнее и увереннее, чем он. Он явно привык к одиночеству. Не только тогда, когда он действительно один, но и в толпе среди чужих людей. Он был наедине со своими мыслями, страхами и надеждами. И все же, несмотря на всю эту уверенность Эни, что-то подсказывало Люку, что Эни крайне чего-то не хватает. В чем-то он отчаянно нуждался, без чего он не был бы собой. Эни и правда был сложной личностью. И необузданный, и непринужденный, и практичный. Он мог быть дипломатичным и в то же время не стесняться показывать свои истинные чувства и высказывать свое мнение свободно и открыто. За это Люк уважал Эни и восхищался им. За то, что он делал, что правильно, и плевал на чертовы условности. Но его чувство к Эни было глубже. Может, это подсознательная связь между чувствительными к Силе. Что-то, что помогло им лучше понять друг друга – чужую боль, конфликты и страхи. Он чувствовал притяжение, какую-то связь. Эта глубокая связь позволила ему услышать крик Эни о помощи. Он вновь прижал ладонь к теплому лбу, благодаря небеса, что успел вовремя. Он криво усмехнулся. Он ведь проклинал свой дар. Хотел, чтобы он растворился без следа, а он помог спасти жизнь. Бесценную жизнь. Он вспомнил, как Эни успокаивал его прошлой ночью. Как он обнял его и успокаивал, как родитель напуганного ребенка. С затуманившимся взглядом, он пожелал, чтобы рядом с Эни оказался тот человек, который проведет рядом всю ночь, отгоняя его демонов. Почему Эни сделал это? Почему всеми силами помогал ему? Он не обязан. Они были незнакомцами, вынужденными помогать друг другу, чтобы выжить неизвестной планете и вернуться домой в целости и сохранности. Нет, не так. Это Люк полагался на Эни. Это Люку была нужна его помощь и инструменты. Эни мог покинуть планету в первый же день. А он решил остаться и помочь отремонтировать X-крыл. И именно это решение привело к тому, что под угрозой оказалась жизнь Эни. Как отблагодарить его за все, что он сделал? Люк погладил расслабленную бровь, ощущая, как что-то их связывает. Может быть, Сила? Он чувствовал, что ему необходимо это узнать. Эни тихо и щекотно вздохнул. – Эни, – тихо прошептал он. Сначала он решил, что Эни солгал насчет своего имени. Но оно ему так или иначе шло. Может, это было старое прозвище или сокращение настоящего имени, но, как ни странно, ему подходило. Он был Эни. Их сплотили обстоятельства, но между ними сформировалась настоящая связь. Она была настоящей. Она была сильной. И его сердце будет разрываться в момент расставания. В этом была вся его жизнь. Казалось, ему суждено потерять всех, кто ему был дорог. Сначала родителей, потом тетю и дядю, потом Бена, всех друзей, которых забрала война, даже Хана... Иногда он мучительно задавался вопросом, скоро ли наступит тот момент, когда он лишится и Леи с Чуи... даже 3PO и R2. Да, хорошо, что Эни из другой вселенной, ему тут безопаснее. Собравшись, он убрал руку со лба Эни и встал. Вздохнув, Эни не просыпаясь перевернулся на бок. Люк долго разглядывал друга. Печальная улыбка осветила его лицо, а потом, глубоко вздохнув, Люк принялся за работу.