PODIUM’ Chapter 29
***
Эйфория покинула тело девушки, Кароль, которому спала на белой койке напоминала измученную алкоголичку. Потапенко сидел рядом с за столом, ему взору представились её документы, которые привёз Павел, ведь не было времени Алексу разбираться с ними, когда на его руках едва дышит любовь всей его жизни. Однако теперь, смотря на фото её мужа Эдварда, он понимает, что Кароль влюблялась в него ещё и по той простой причине, что матушка-природа наградила Алекса такими же глубокими карими глазами, в которых тонула Кароль, всякий раз, когда в порыве злости или в порыве страсти смотрела в них. Алекса мучал не только этот вопрос, ведь теперь когда он увидел под ее грудью какой-то шрам, он явно понимал, что: 1)Его там не было 2)Его оставил не он, ибо: 1)Алекс не носит колец 2)Алекс не имел такого удовольствия, как иметь Кароль два последних дня. Пазл складывался в картину измены. А её состояние объяснялось тем, что её решили отравить перед банкетом, и кажется можно предположить, что это сделал Дан, например потому, что Тина отказалась с ним спать. Или же это не Дан, и Тина спала с ним. Потапенко склонило руки на переработанное дерево и уткнулся в них носом. ⁃ Почему я здесь. Хороший вопрос. Он полюбил Тину, просто за ее улыбку, за манеры, за эту стервозность, под которой нашёл хрупкую девушку. Он полюбил её такой, какая она есть. Проблема только в том, что любит ли она его. Тине угодно говорить «Люблю», только когда она не в состоянии полного контроля над собой. И все-таки как он не заметил, что она не просто растаяла в его руках, а то, что она реально падает. Можно предположить, что свежий воздух и темнота, которую пытались подавить ночные фонари, так повлияли на ее состояние, но почему она молчала. Ей было хорошо. Ее тело наполнилось чём-то легким, жидкость заставляла ее быть и встревоженной и спокойной, и радостной и грустной. Совесть, на которую Тина была готова писать заявление в полицию, вдруг нашлась и начала учить уму-разуму, но на самом деле это просто иллюзия. Она была как во сне: ⁃ Она завтра и не вспомнить того, что было. А если и вспомнит, то мельком. — Сказал доктор на ломаном английском. — А вообще, лучше вы ей ничего не говорите, пусть завтра спокойно походит, будет что-то спрашивать, рассказывайте. ⁃ Отчего это? Вы же сами сказали, она отравилась. — Он кивнул. ⁃ Да, но алкоголь перемешанный с наркотиками и снотворным действовали странным образом на организм. Девушка просто подумает, что половина вчерашнего вечера — это сон. — Алекс пожал ему руку и, поблагодарив, попросил остаться с ней на ночь. ⁃ Только если главный врач разрешит. — Алекс кивнул. ⁃ Доброй ночи. — Доктор вышел из палаты. И вот он и остался наименее со своими мыслями о Тине, Дане. Он подошёл к девушке и убрав одеяло до низа живота, поднял рубашку. Холодная мужская рука провела по красной полоске на груди девушки такой же «узор». ⁃ Не верится. — Подумал он. Тина была безусловно карьеристкой. Её эгоизм иногда переходил границы, но мужчина не хотел верить, что всё настолько плохо. Но что-то внутри Алекса надломилось. *** Время близилось к 9 утра, Алекс проснулся раньше этого, поэтому уехал из больницы пораньше, позвонив перед тем и предупредив Павла о том, что скоро вернется и, чтобы тот подготовил для них с Тиной все задачи на сегодня. Ведь сегодня будет тот самый банкет. Потапенко добрался до отеля еле еле, ведь не только в Нью-Йорке утром много пробок даже там, где их по сути быть не может. Но всеми силами и не силами он наконец-то пробрался в свой номер, принял душ, контрастный, если уточнять, сейчас ему нужно было освежиться и подумать. Он надел что-то поприличнее, хотя куда уж, и уже забрав у Павла все нужное, он скидал это «всё» в свой дипломат, в который влюбился благодаря Орлову, ведь как сказал он же: ⁃ Это классика. Далее Потапенко вспомнил о платьях, которые успешно «завёз» Регине вчера. Едва войдя в лифт, ему позвонили из больницы, но тут же связь прервалась и только спустя минуту до мужчины дошло, что он, черт возьми, как бы в лифте. Протерпев пару этажей, он наконец-то попал в холл, оттуда сразу же позвонил. ⁃ Bonjour, да, да, я Алекс Потапенко. — С некоторыми паузами произнёс тот в Трубку, добегая до бильярдной, хотя чего греха таить, чистый бордель в глубине дорогого отеля. — Я подъеду в ближайшие два часа, сэр, сейчас никак не получится. ⁃ Мисс требует вашего появления, девушке нужно чтобы вы приехали. — Потапенко закатил глаза. «Ей всегда что-то нужно…» ⁃ Хорошо, постараюсь быть в ближайший час. — Скинул трубку. Разнеся в прах дверь, которая вела к платьям Valentino, он бегло обнял Джину и быстро объясняя суть дела забрал два пакета. ⁃ Боже, что там? Золото? Вчера мне не казалось это таким тяжелым. — Но стоит ему вспомнить, что вчера он торопился, да и вообще выпил перед съемкой, сам же усмехнулся. ⁃ Может стопку? Что-то ты не в себе. — Она улыбнулась. ⁃ Тороплюсь, Джин. ⁃ Вот! Джина тебе и налью, пять секунд. — Он вздохнул, но все же взбодриться нужно. — Пока та наливала, он онлайн заказал такси. — Держи, герой-любовник. Потапенко осилил налитое, и поморщившись, кивнул. ⁃ Ты мешаешь его с чем-нибудь? — Она рассмеялась. — Понял. Алексей попал в здание транспортной компании спустя 10-15 минут, повезло, что оно находилось рядом. Проблем не было, ведь личные документы он ее с больницы носил с собой, а денег у него, благодаря командировочным, до-хе-ра. ⁃ Благодарю. — Тридцать раз сказал тот, когда кто-то открывал ему дверь или быстро пропускал куда-либо, но пришлось сказать и: ⁃ Какого черта? — Когда администрация не пустила его дальше коридора. ⁃ Такого, appelez le garde! (позовите охрану*). — Сказала женщина в телефон, стоящий рядом. ⁃ Что? — Она закатила глаза и позвала какую-то девушку лет 20-25. ⁃ Expliquez au jeune homme que les ivrognes ne sont pas autorisés à rendre visite aux patients dans ces établissements. (Объясни молодому человеку, что в такие заведения пьяниц к пациентам не пускают.*) — Та кивнула. ⁃ Здравствуйте, я — Эллен. — Он перебил. ⁃ Да мне всё ровно, почему вы меня не пускаете? ⁃ Дело в том, что по закону мы не имеем право пропустить человека, в состоянии алкогольного опьянения к пациенту в целях общей безопасности. — Быстро сказала та, после чего Потапенко подумал: «Джина, мать твою…!» ⁃ Но у меня там девушка, дело не втор в каком я состоянии, а в том что Доктор мне позвонил Лично (!), и я должен попасть туда. ⁃ Как зовут доктора? — Спросила та, что старше. ⁃ Рональд… Я помню только имя, прошу прощения. — Она кивнула. ⁃ Рональд Альсон… Опять самодеятельностью занимается. — Девушки переглянулись и рассмеялись. Видимо какие-то локальные шуточки. ⁃ Хорошо, но Эллен идёт с вами. — Алекс кивнул. Тина сидела сложа руки и в прямом и в переносном смысле слова. Она смотрела на белую стену напротив, но едва заметив Потапенко с Доктором, она хотела вскочить с кровати, но ее бледное личико выразило беспокойство. Тошнота. Тяжесть тела. Ты не можешь ходить, кажется твоё нижнее давление меньше 50 и ты умираешь. Он подошёл к кровати, та и обвила ручками шею мужчины, вдыхая Джин и одеколон. ⁃ Я вас оставлю. — Кивнул. Доктор вышел. ⁃ Я ждала…- Шепнула было она, видимо вся обстановка плохо влияла на её чувство пространства, потому что она как в бреду говорила о том, что ей плохо, но так тихо, будто кто-то лишний услышит. ⁃ Солнце. — Он уложил её и сел на корточки рядом. — Успокойся. — Она всхлипнула. Боже, она впервые как маленькая девочка. Хрупкая, тоненькая, тихая. Она не кричит, не требует ничего кроме ласки. Как же непривычно. ⁃ Я всё сообщил вчера Орлову, будет заведено дело. Умышленное отравление — статья. — Она кивнула. ⁃ Сегодня банкет в 3:30, у нас столько дел… А я здесь. — Потапенко усмехнулся. ⁃ Тебя не смущают белые стены? Тина, тебе плохо, остановись. Нельзя жить работой. У нас будет много тем для обсуждения после сегодняшней ночи, но сейчас я не хочу тебя напрягать. — Она вздохнула и где-то в глубине сознания понимала куда он клонит. — Ты меня так напугала… ⁃ Прости. — Она уткнулась в его грудь носом и ещё раз сделала глубокий вдох, наполняя свои легкие им. ⁃ Я люблю тебя. — Она кивнула. Просто кивнула. Как же алкоголь развязывает нам язык. *** У мужчины не было сил спрашивать и разбираться. Не было сил даже смотреть на неё, если честно, но по двум причинам: 1)Она бледна, как призрак, если внешний вид призрака можно описать. И 2)Он чувствовал к ней чувство, которое можно описать никак иначе, как «любовь/ненависть», только вместо второго слова скорее «разочарование». Он не понимал, какие у неё ценности, что она вообще за фрукт. Нормальная ли она? Ведь если сравнить её с Анной, то это просто небо и земля, и дел даже не в одежде или статусу, ну хотя где тут первое от второго отличается (?), то это абсолютно две разные женщины. И кого он действительно полюбил, он сейчас сказать не сможет. Хочется чтобы этот проклятый Париж сгорел, как Москва в 1812, и никогда не восстановился. Сколько жизней разбивает город «любви» (?), да миллионы. И как жаль, что одна из них его. Черт, а ведь он только хотел ей помочь. Он видел в ней только лучшее, и пусть не сразу, но видел. Заставлял спускать ей её прегрешения, заставлял не ругать, а попытался научить. Но она будто другой жизни не знает. Работа / дом / дом / работа — Это ещё какая-то жизнь. Но её мир это — Работа / секс / работа / работа — Причём второе напрямую связано с первым и 3-4. Дьявол.