забывать и никогда не вспоминать

Оно появляется в подвале. Просыпается там, в холодной тени знойного лета, когда один очень хороший мальчик искренне любит своего брата и ждёт, когда наступит осень, чтобы можно было запускать кораблики. Оно ждёт правильного момента, потому что первую жертву оно уже наметило. Денбро. ... У Джорджи нет первого воспоминания. Он знает, что родился в хорошую погоду, в суете больницы, где лежала его мама, она кричала много и пыталась дышать, как говорил доктор, пока отец и старший брат сидели в коридоре, слышали это все и очень переживали. Именно на руках матери его привезли домой — в двухэтажный домик с кирпичной крышей и подвалом, где были вещи семьи Денбро и в гостиной стояло пианино. Но маму Джорджи не помнит. Ее тепло тоже. То, что он чувствовал маленьким, связано всегда с другим человеком. Если его в три года спросят, что он помнит о периоде раньше, Джорджи Денбро улыбнётся и опишет запах лугов и земли от рук старшего брата — не их, он опишет тепло и запах знакомого, запах природы — скажет, как его ловили, когда он падал, и это снова оказывался Денбро-младший. Джорджи знает, что мама серьезная, но любит его, что отец много работает, но готов освободиться пораньше, если правильно попросить, что Билли заикается, но он лучший старший брат. Билл — старший брат, самый-самый лучший друг. Джорджи — ещё младенец, очень маленький — вслушивается в заикающийся голос, который читает ему сказки, пусть он не понимает слова, не понимает ничего, он может почувствовать проходящее сквозь интонации тепло и близость чужого тела. И это лучше всяких произведений на пианино от мамы и лучше всяких посиделок с отцом в саду или парках. Билли ловит его, когда он делает первый шаг и спотыкается. Билли искреннее радуется, когда звуки из глотки ребёнка приобретают очертания «ма-а-а-м-м-а-а», но ещё не четко. Когда Джорджи чуть больше года, Билли выносит его каким-то людям, мальчишкам, таким же громадным, как и Билли. Но Джорджи не боится, рука Билла придерживает его и успокаивающе гладит по спине. Один мальчик в очках тянет к нему пальцы и начинает тянуть за щечки, другой что-то спрашивает, а еще один стоит и смотрит — они окружили его, они сейчас что-то сделают страшное, но... Когда мама забирает Джорджи к себе на ручки, тот не даётся и снова тянется к Билли. Билли. Это имя ложится мягко, хотя совсем не подходит тому заикающемуся мальчику, которого Джорджи иногда наблюдает — Билли по-детски любимое имя. Но Билла никто так не зовёт. Даже мама. Только Джорджи. Ему два года и он знает, что Эдди хороший. Эдди приходит к ним в дом, тихо разговаривает, очень вежливо обращается ко взрослым и иногда играет с Джорджи. Он тёплый, но иногда странно отстраняет от себя — вот гладит по голове, а Джорджи чихает, и его как-то странно ставят на пол или отдают Биллу; обидно. Но от Эдди пахнет молоком с мёдом, домашним теплом, и он кажется хорошим. Эдди приходит к ним часто, заходит вместе с Биллом — после школы — но не остаётся на долго. За ним приезжает о-о-о-огромная женщина с толстыми руками и жирным, некрасивым лицом. Джорджи не понимает, почему хорошему и доброму Эдди приходится уходить с ней — на ее фоне, он выглядит меньше раз в шесть, сжимается и словно в клетке. Ещё есть Стэн. Стэнли. У него есть конфеты и истории на странном языке, которые он читает из большой книжки, а потом отдаёт книжку Биллу — они сидят в комнате последнего, а Джорджи играет в конструкторы, которые ему купил отец — и Стэнли рассказывает без книжки короткие кусочки на том же странном языке. Иногда они с Биллом учат что-то вместе из тонкого «учебника», как Джорджи узнаёт позже — этот язык называют французским, и если произносить правильно, то он довольно красивый. Стэнли сидит у них дольше Эдди, практически не трогает Джорджи, но иногда внимательно за ним наблюдает — сидит на билловской кровати и смотрит. Стэнли разбирается в птицах и ведёт какой-то альбом, наблюдает за птицами, и Джорджи иногда интересно — так же, как и за ним, или по-другому. И ещё Стэнли любит паззлы. Джорджи помнит, как он принёс огромную коробку с красивой и яркой картинкой и с кучей мелких деталек, которые могли потеряться под кроватью — и тогда на выходных приходит рано утром со Стэном Эдди, а затем заваливается Ричи Тозиер, который просто идти около кровати и очень много говорит. Ричи Тозиер вообще очень занимательный. Он много говорит, но говорит ни о чем. Кричит, громко шутит, но словно — пусто. Ричи Тозиер Джорджи нравится и нет. Он не понимает. Смесь чувств заставляет его завидовать, когда тот кладёт голову на коленки Билли, пока тот помогает Стэнли с пазлом, но восхищаться им, когда тот энергично рассказывает, как поскользнулся на льду. И ещё кое-что о Ричи Тозиере, что Джорджи не может понять. Во-первых, почему Билл зовёт его «Ричи», а Эдди иногда с раздражением выдаёт «Тозиер»? Во-вторых, почему, когда он замолкает и уходит в себя, становится страшно? Джорджи нравится, когда Ричи хватает его под подмышки и начинает кружить, но это не мешает ему тянуться к Биллу, когда Тозиер отворачивается к Эдди. Ричи Тозиера слишком мало и слишком много. Джорджи растёт, вместе с ним растут и эти ребята. Он уже спокойно передвигается по дому, говорит «мама» и множество других слов. Джорджи теперь лезет к Билли не потому, что Билла попросили за ним посмотреть, нет, совершенно нет — ему нравится в компании брата и его друзей. Билли его лучший друг. И Джорджи лезет к нему, карабкается на него и не хочет отпускать гулять с кем-то без него. У него привязанность. В прямом смысле этого слова. А ещё в это время появляются страхи. Джорджи боится темноты и ужастиков, Джорджи боится высоты — но может прокатиться на Чертовом Колесе — Джорджи боится противных насекомых, которые появляются после дождя и заворачиваются в кольца, разжимаются и имеют тонкое, как нитка, тело противного розового оттенка. Джорджи не знает, что такое смерть, но ее он тоже боится. Маленький Джорджи ещё не боится спускаться в подвал без брата. В четыре года Билл впервые матерится при нем. Это неожиданно для обоих, а ещё немного стеснительно, потому что Джорджи помнит, что такие слова говорить нельзя. Но потом Билл специально повторяет это слово и вот это уже смешно. Джорджу говорят: — С-с-скажешь м-маме и й-а-а тебя уб-бью. Джорджи кивает и переодически называет в шутку старшего брата «жопной дыркой». Через год это станет особой традицией. Спорить, кто больше жопная дырка, кто вообще САМАЯ ОГРОМНАЯ ЖОПНАЯ ДЫРКА НА ПОБЕРЕЖЬЕ и так далее. Джорджи вообще нравится приколы от Билла. Ему нравится дружба с Биллом, семья с Биллом. Джорджи всегда сидит на диванчике между отцом и мамой, потому что любит их, любит тоже — иногда он шутит, резвится, веселиться и переодически смотрит на Билла, который не сидит между родителями, а где-то с краю. Он выглядит одиноким, когда не смеётся. Потом Джорджи дарят конструктор в виде черепахи. Он собирает ее и ставит около кровати. Джорджи пять и он впервые кричит от приснившегося кошмара. Первыми прибегают не родители, а Билл. Старый, добрый Билл — скорее всего, потому что допоздна засиделся за уроками в школе, а ещё его комната соседняя. Он врывается в комнату, пока Джорджи пытается до конца проснуться — его спина влажная, пижама прилипает к коже, и противно-прохладно, дрожь перебегает по телу так быстро, что Джорджи не соображает. Все, что он чувствует — это оболочку сна, из которой никак не может выбраться самостоятельно. И тогда появляется Билл. Он говорит, что спасёт при любых ситуациях. Что на самом деле Джорджи не так уж сейчас и страшно. [и в самый важный момент — не спасёт, шепотом от вселенной] Он просит прибегать к нему, если что-то пугает сильно. Комнаты близко. Джорджи кивает, успокаивается, но просит не уходить, держа пальцами за футболку Билла. У того выбор между недоделанными уроками и младшим братом — несложный и очевидный. И Джорджи, правда, бегает к брату. Каждый раз, когда ему страшно или слишком весело, или просто скучно. Ричард Тозиер запихивает его в корзину на велосипеде Билла и обещает, что это будет веселее, чем все, что было до. И Джорджи верит — не ему, но всему остальному. А потом Билл заболевает и мама просит Джорджи не подходить к нему, потому что он тоже может заразиться. Джорджи кивает, но, стоит родителям уйти на работу — поцеловав его [только его] в лоб, он стучится в комнату к Билли и аккуратно заходит. Пахнет лекарствами, Билли спит. Джорджи не брезгает, не думает ни о чем и ложится рядом. Он натягивает на себя и Билла одеяло, следя за незаметными изменениями в родном лице — брови сходятся к переносице, по лицу словно пробегает судорога — и думает, что ещё может сделать. Понятно, что ничего. Джорджи не рассказывает сказки, не придумывает игры и не умеет следить за кем-то. Потом звонит Стэнли. Затем Эдди. Они все волнуются, и Биллу вроде неловко, но приятно — Джорджи не может этого понять. Билл говорит в трубку, когда говорит с Эдди «не с-стоит в-волнов-ваться Э-э-дди», но улыбается, как счастливый идиот. Джорджи приносит ему воды в комнату, учится заваривать правильно чай и прогуливает детский садик, потому что Билли — его лучший друг. Однажды, после ухода родителей, в дом звонят. Джорджи знает, что нельзя открывать незнакомцам, но в Дэрри нет никого нового уже очень долго, все друг друга знают. Но Джорджи удивляется. На пороге стоит Ричи Тозиер, который неловко поправляет свои очки и спрашивает, как тут Денбро. Джорджи смотрит за тем, как спускается брат, как он спрашивает, или просто говорит, «ты в-ведь должен б-быть в школе», на что получает ответ в стиле обычного Ричи Тозиера, только немного скромнее обычного. Они пьют чай, и Ричи пытается запугать Джорджи тем, что в их подвале водится монстр, который ест маленьких детишек. Билл просит его заткнуться. Джорджи оставляет Билли с Ричи наедине, последний не уходит даже на ночь. По спине бегут мурашки, потому что монстр и правда есть. Появляется спустя какое-то время. Его желтые глаза проявляются бликами на стене, фигура рисуется в огромной тени от стоявшего шкафа, и Джорджи спит с включённым ночником — «я ненавижу тебя, Ричи Тозиер, чтоб ты ещё раз появился в нашем доме» — и ждёт, когда родители ему поверят. Но они не верят. Билл, наверное, тоже, но он включает ночники и проверяет кладовки. Рассказывает добрые сказки и называет Ричи Тозиера дураком и мелким ублюдком, который ещё ответит за то, что напугал ему брата. Напугал существующим монстром. Начинается сезон дождей, или всего лишь неделя. Последняя неделя жизни Джорджи Денбро, младшего брата, сына и лучшего друга. Стэнли Урис не любит бегать за корабликами по лужам, как выясняется, когда он приходит. Он не любит грязь, появлявшуюся на его ботинках, и когда он мокнет. Поэтому он не может поиграть с Джорджи под дождем, вместо Билла. У Эдди может сильнее развиться его астма и перерасти в пневмонию, как сказала ему Мама, плюс у него — и дальше Джорджи не слушал. Эдди тоже не может пойти. Ричи Тозиер отшутился, что не в его стиле играть с мелкими братишками, которые вечно лезут в компанию крутых ребят, а ещё он говорил голосом из вечернего радио, поэтому Джорджи не смог на него обидеться. Билл не идёт с ним в подвал, потому что, видимо, просто устал от этого несуществующего монстра. Джорджи его не винит, потому что уже забыл, какого это — задыхаться, не контролировать дыхание и дрожать постоянно. Билли обьясняет ему, зачем смазывать парафином, почему лодку нужно называть «она», пока их мать играет «К Элизе» в гостиной. У Джорджа мурашки по спине, потому что — можно ли ему остаться дома и просто подождать, когда выздоровеет Билли? Когда Джордж уже собирался выйти и начать готовиться к своему маленькому [последнему] путешествию, Билл позвал его. — Б-будь осторожен. Обычно это говорила мама. Или отец. Они гладили его по голове и целовали в щеки или лоб. Билл отшучивался, скрыл тем самым волнение. Джорджи подходит к старшему брату, такому тёплому и родному, самому лучшему, обнимает его с такой силой, что обоим становится страшно — они понимают, что чувствуют эту скрытую угрозу расставания [навсегда]. Джорджи запоминает, как волосы брата пахнут таблетками и сиропами от кашля, как его кровать на фоне выглядит разворошенной и неубранной, с салфетками, валявшимися то тут то там. Мальчик чувствует тепло и — о, господи — ужас, поселившийся в нем. Он целует Билли в щеку — впервые за все время, что себя помнит — и это наваждение пропадает. Он пойдёт с лодочкой, побежит за ней по водостокам и вернётся домой счастливый и мокрый. Билли треплет его по волосам, провожает глазами, где удивление и робость смешались со страхом, а потом подходит к окну, чтобы увидеть, как брат в ярко-желтом дождевике выбегает на улицу и машет ему рукой. Билли запомнит тот поцелуй, первый и последний, запомнит желтый дождевик, запомнит «К Элизе» в исполнение миссис Денбро в гостиной. Он не сможет забыть. [хотелось бы сказать «никогда»] Джорджи Денбро будет сниться ему в кошмарах, будет видеться только миражом — но он не будет рядом. Билл Денбро больше никогда не увидит своего брата и не пошутит о том поцелуе в щеку, который был. И это «никогда» без сослагательного наклонения. Потому что Джорджи Денбро в тот день не вернётся домой и умрет с оторванной рукой около водостока. Потому что Билл Денбро потерял что-то большее, чем просто брата. [частичку себя]