А может, что-то большее?

Пы.Сы. все очень плохо, так что, публичная бета, welcome хд Пы.Сы.Сы. читать лучше под Budokan - If One Day She Would Dare Стараясь быть как можно тише, Сонмин осторожно прикрыл за собой дверь в палату Хичоля и тут же прислонился спиной к ее холодной поверхности и задумчиво нахмурился. Он ясно чувствовал, что после той памятной встречи в Китае с Кюхеном, внутри него что-то начало неумолимо меняться, и эти изменения, которые он пока не мог осмыслить, пугали. Он совершенно не понимал себя, своих мыслей, поступков, тех же снов, абсолютно не представлял, как себя вести, что делать дальше. Та любовь, которую он испытывал много лет к Йесону, та боль, которую тот причинил своим уходом – все начало тускнеть, и где-то глубоко внутри он начал осознавать, что эти болезненные чувства, наконец, уходят из его сердца. Может, полностью они и не исчезнут, хотя бы малая часть останется, все же, это было не мимолетное чувство и не легкая симпатия – любовь. Уже сейчас зависимость от Йесона начала ослабевать, мысли о нем вызывали все меньше и меньше эмоций, Сонмин почти не помнил его голоса, хотя на протяжении пяти лет слышал его практически везде, он уже не хотел прикоснуться к нему, почувствовать тепло его тела. Почти не хотел Все чаще думая о Йесоне, он почему-то представлял Кюхена – те образы, которые виделись ему в многочисленных снах. Внезапно вспоминались моменты из прошлого. Мелочи, на которые он даже и не обращал внимания раньше, когда они были вместе. Теперь все это воспринималось им невероятно ярко и глубоко. «Как люблю тебя я, тебя не полюбит, наверное, уже никто другой» Эти слова, сказанные когда-то Кюхеном, вдруг всплыли в сознании Сонмина и заставили задуматься о его собственных чувствах. «Я очень хочу только одного – чтобы ты полюбил, сильно полюбил» Кажется, желание Кюхена, наконец, осуществилось, - тихо пробормотал Сонмин, еще не совсем осознавая, что именно он сказал. Через пару мгновений, когда Мин понял, то пораженный замер посередине больничного коридора. Мимо него, неодобрительно косясь, проходили пациенты, персонал больницы, а он стоял и все никак не мог сдвинуться с места. Громко билось сердце, дыхание сбилось. Сонмин испуганно смотрел на людей, словно просил их помощи или совета. Когда одна из медсестер подошла к нему, поинтересовавшись, нужна ли ему помощь, Мин, наконец, очнулся и, отмахнувшись от нее, пошел в приемный покой, намереваясь найти того парня, который, как ему показалось, был похож на Кюхена. Он думал, что, скорее всего, ошибся, но проверить стоило. Представившись родственником, спросил в какую палату положили Чо Кюхена, он думал, что ему тут же скажут, что это какая-то ошибка, что никакого Кюхена в больнице нет, ему лишь показалось, но… Четвертый этаж. Прямо по коридору, затем налево. Палата «458» Ладони вспотели, он весь ослаб, ноги подкосились. Сонмин облокотился на стойку и вымученно улыбнулся медсестре, пытаясь показать, что с ним все в порядке. Несколько минут он не решался отойти, думая, что ноги не выдержат, и он тут же рухнет на пол. Странный, липкий страх охватил его, постепенно концентрируясь внизу живота, где неприятно пульсировал и мешал Сонмину взять себя в руки и успокоиться. «Кюхен, Кюхен, Кюхен», - билось в его голове, мысли, словно испуганные птицы, разом поднялись ввысь, заметались внутри него в поисках выхода – решения. Что случилось, что произошло, сильно ли он ранен? – ни о чем другом Сонмин думать не мог, все волнения насчет собственных чувств и действий отступили и поблекли перед этим. Он вдруг сорвался с места, словно и был не взрослым солидным мужчиной, а обычным подростком. Люди испуганно шарахались в стороны, а он преодолевал один лестничный пролет за другим, напрочь забыв про больничный лифт. Пол в коридоре был плиточный, и ноги скользили, а он даже и не обращал на это внимания и не думал, что в любой момент может поскользнуться и упасть. Задыхаясь от быстрого бега, он беззвучно твердил про себя номер палаты, где лежал Кюхен, словно боялся забыть, хотя эта цифра прочно въелась в его память. Около палаты, он резко затормозил и почувствовал стыд за такое совершенно не свойственное ему поведение. Схватившись за ручку, замер, колеблясь. В голове тут же пронеслись тысячи "за" и тысячи "против". Сонмин нахмурился, не понимая, чем может быть вызвана его неуверенность, и решительно открыл дверь в палату Кю, прежде всего пытаясь доказать что-то самому себе. Сумрак палаты, тиканье часов. Спокойное, почти умиротворенное дыхание Кюхена, заставило Сонмина остановиться на пороге. Кю выглядел невероятно измученным и осунувшимся. Мин невольно проникся к нему жалостью, ему тут же захотелось подойти к Кю, прижать к себе и пообещать, что больше тому не придется страдать и мучится, но он тут же решительно отмел эту мысль, как показатель собственной слабости. - Что, - издевательски начал он, - твой китайский любовничек постарался? - презрительно оглядев Кюхена, он с отвращением скривился, - я знал, что ничем хорошим это у вас не кончится. Вздрогнувший при звуке знакомого голоса, Кюхен сначала нахмурился, а затем весь сжался под этим презрительным взглядом, боль в руке показалась ему не такой уж и сильной, сердце жгло намного сильнее. - Прекрати, - скорее прошептал, чем сказал он, - Прекрати, Сонмин. - Правда глаза режет, - Сонмин сделал несколько шагов к кровати, - верно? А знаешь,- он скривился, - ты заслуживаешь подобного. Такие как ты, Кюхен, годятся только на то, чтобы вытирать ноги, - Сонмин вдруг с ужасом осознал, что именно он говорит, но остановиться уже не мог,- Ты настолько жалок, что мне противно стоять тут. - Это сделал не он. Уходи, - Кюхен устало закрыл глаза, - раз тебе так неприятно, то просто уйди. Я не спрашиваю тебя, что ты вообще тут забыл. Я просто прошу тебя, чтобы ты ушел. - А если я не хочу? - с вызовом спросил Сонмин, понимая, что ведет себя как настоящий придурок. - Зачем? - после некоторой паузы спросил Кюхен, чувствуя, что снотворное, которое ему вкололи, медленно начало действовать, - Что ты пытаешься сделать? Сонмин, ты пришел убедиться, что от меня почти ничего не осталось? Что Кюхена, которого ты знал, больше не существует? Пришел добить? Для чего? - Я... - Знаешь, - Кюхен слабо усмехнулся и посмотрел в потолок, - я бы очень хотел тебя ненавидеть, это намного легче, чем любить, но я не мог, как бы не старался, не мог. А сейчас, - он повернулся к Сонмину и внимательно посмотрел ему в глаза, - мне все равно, - он сказал это спокойно, совершенно безэмоционально, словно это было правдой, - поэтому тебе лучше уйти. - Думаешь? - На Сонмина он не произвел никакого впечатления, - так уж все равно? - Он наклонился к его лицу, - посмотри на меня внимательно, Чо Кюхен, не отводи взгляда, - Кю попытался отвернуться, и Сонмину пришлось схватить его за подбородок, - я прекрасно знаю тебя, - он все больше и больше наклонялся к лицу Кюхена. - Мне плевать, что ты говоришь, как ты это говоришь, - я знаю, что ты чувствуешь на самом деле, - он отпустил его лицо и прижал свою ладонь к груди Кюхена, - я чувствую твое сердце, а оно лгать точно не может. Ты любишь меня, а не этого китайского ублюдка, ясно? - Уходи, - прошептал Кюхен, зажмурившись. - Ну уж нет, - хмыкнул Сонмин, - никуда я не уйду. - Боже, - Кюхен оттолкнул его здоровой рукой и дрожащими ладонями попытался закрыть лицо, предплечье тут же пронзило болью, - когда это закончится? - он всхлипнул, - когда ты, наконец, уберешься из моей жизни? - Сонмин замер, не представляя, что делать, а Кюхен, уже не пытаясь скрыть слезы, продолжал, - когда я смогу проснуться, не думая о тебе? Когда я не буду жить прошлым? - Что ты несешь... - Не перебивай, ты, Сонмин, видно не понимаешь, да? Ты считаешь меня игрушкой, куклой, которую не жалко сломать и всегда так считал. Ты пришел снова, ворвался в мою жизнь сейчас, а наигравшись, уйдешь. А я останусь. Ты забудешь, а я останусь жить с этим. И если в прошлый раз, я еще мог выдержать, то сейчас, я просто умру, - Кюхен серьезно посмотрел на Сонмина и покачал головой, - я..., тебе лучше сейчас уйти. - Кю-а, - вдруг теряя всю напыщенность, злость, и добавляя в голос мягкие нотки, растерянно прошептал Сонмин, осторожно касаясь локтя, - Кю-а. - Нет, не надо, - покачал вновь головой Кюхен, горько улыбаясь, - не называй меня так, - он судорожно выдохнул, - не надо, Сонмин, мне все еще больно, понимаешь? Сонмин слабо улыбнулся и, ничего не говоря, осторожно обнял Кюхена, - я, - начал он и тут же замолк, глубоко вздохнул, но так и не смог продолжить. - Пожалуйста, уйди, - тихо попросил Кюхен, - уйди сейчас, пока я еще могу тебя отпустить, иди, Сонмин, - он медленно и с явным нежеланием отстранился. На несколько секунд их лица оказались непозволительно близко, и Сонмин еле сдержался, чтобы не поцеловать Кюхена. - Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? - зачем-то поинтересовался Мин, прекрасно зная ответ Кюхена. - Да, - прикрыв глаза, сказал тот, - мне вкололи огромную дозу снотворного, я сейчас усну, ты мне приснишься, и я решу, что все это тоже было сном, а когда проснусь, то через некоторое время забуду об этой встрече. - Кюхен нахмурился. Между бровей пролегла складка, и Мину захотелось коснуться ее и разгладить, но он понимал, что не имеет на это права, теперь не имеет. Он провел по краю одеяла ладонью. - Я посижу с тобой, пока ты не уснешь, ладно? Потом сразу же уйду, обещаю. - Тогда, - Кюхен помедлил, - возьми меня за руку, во сне можно все, - он грустно улыбнулся. Сонмин кивнул и протянул свою ладонь ему, Кюхен, вздрогнул, а затем переплел их пальцы, как уже было однажды давным-давно, когда он окончательно понял, что любит Сонмина. Пальцы Кюхена были невероятно холодными, и Сонмин вдруг задумался, а хватит ли ему тепла, чтобы отогреть его? Или этот холод поселился в нем навечно? Когда Кюхен уснул, Сонмин на один короткий миг прижал его ладонь к своей щеке и тут же отпустил, стыдясь своего порыва. Ладонь Кюхена была обжигающе горячей - он согрел ее.