Теряя вновь и вновь

Летом на суаре у Цезарских всегда охотно собираются семьи из окрестных поместий. Эти вечера Юлии привычны и почти милы. По-столичному просторную гостиную будто наполняет солнечный свет, так прекрасно гармонируют белые и бежевые тона с позолотой. Здесь хватает места всем: гости удобно устраиваются в глубоких мягких креслах или на оттоманках, у изящных столиков, украшенных резьбой и инкрустациями. Пьют чай, ведут неспешные разговоры о местных, московских и петербургских новостях, обсуждают новомодные романы. Дамы рукодельничают, их супруги спорят о политике, а иногда переходят в соседнюю комнату выкурить трубку-другую и сыграть в фараона или вист. Карты – вторая страсть Цезарского после прекрасного пола. Но игрок он удачливый, а может, просто достаточно осторожен и ценит свою благополучную, неспешно-ленивую жизнь, все эти мирские радости вроде уютного дома и сада, в котором благоухают белые пионы, безделушек в античном стиле, хорошего обеда и ужина, приготовленного поваром-французом. Притворяясь беспечным, он на самом деле избегает серьезного риска, так дорога ему возможность одеваться, как лондонский денди, завивать свои роскошные золотые кудри подобно лорду Байрону и курить ароматный табак в трубке с янтарным мундштуком. Юлия почти забывает о всех своих заботах и тревогах, когда Григорий Филиппович направляется к ней с мужем своей обычной легкой походкой и радостно восклицает: - Cher Theodore! Chere Julie! Madame, говорил ли я вам, что цвет морской волны вам изумительно к лицу? Не правда ли, Мари? – он оборачивается к жене, и женщины подходят друг к другу и крепко обнимаются. – Theodore, вы знаете, нас наконец-то посетил Мишель Нелидов. Помните Нелидовых из Киева? Они родня Ланским… Григорий Филиппович в полной мере обладает ценным в светском обществе даром – привлечь на миг внимание к каждому гостю, будто мимоходом напомнив о тонких нитях знакомства или дальнего родства, что связывают его с другими, для каждого найти приятное слово, увлечь легкой беседой и поддержать не прерывающийся беззаботный разговор, а новичка представить остальным, искусно подчеркнув лучшие черты. «Познакомьтесь, mon bon ami N.» (1) - бывало, говорил он. – «Прекрасный рассказчик, к тому же, недавно вернулся из путешествия по Европе». Или: «Mon cher ami M., литератор, un vrai talent»(2). Любой посетитель был у него cher ami или bon ami и, конечно же, одарен незначительным, но милым талантом. Греясь в лучах внимания и похвал, каждый из cher ami стремился быть приятным и обаятельным собеседником. - Как же не помнить Мишеля, - охотно отзывается Федор. – Когда мы последний раз виделись в Киеве, он как раз уезжал в полк. Юлия мельком бросает взгляд на высокого широкоплечего молодого мужчину. Как время летит! Сейчас ничего в облике этого веселого, полного жизни военного, окруженного юными барышнями, не напоминает о том растерянном юноше, который после гибели отца остался с нерешенными делами и маленьким братом на руках. Мари увлекает ее за собой. - Идем, Жюли, я должна рассказать тебе потрясающую новость, - она понижает голос до таинственного шепота. – Мне написала Зизи… помнишь бедняжку Зизи? Кто б мог подумать, что на третьем сезоне она выйдет замуж за полковника! Так вот, Зизи пишет, что Эжен Ланской сделал предложение дочери какого-то дельца. Неужели семье не хватило одного мезальянса? Над Ланскими будто тяготеет рок. Подают чай. Юлия сидит за столом с приятельницами, маленькими глотками пьет горячий напиток, слушает истории о Ланских и рассеянно смотрит на Мари. Белые шпильки с жемчужинами матово поблескивают в черных, как вороново крыло, волосах. Желтое с белой вышивкой платье, выписанное из Парижа, выгодно подчеркивает стройную фигуру и грацию движений. Мари выглядит счастливой хозяйкой богатого дома, окруженной такими же богатыми и счастливыми подругами. Но Юлии известно больше, чем Китти, Мими и Софи. Она знает, как ранят Мари мимолетные affaires (3) мужа и как шепчутся за ее спиной все эти величавые матери семейств, которые сейчас увлеченно обсуждают чужой брак. А она сама? О да, ее супруг тоже одного с ней круга, он тоже делает всё, чтобы она блистала в обществе. Но ей много легче, когда он, как сейчас, увлечен разговорами в мужской компании. Люди находят Федора замечательным собеседником, он умеет успокоить заядлых спорщиков, умеет выслушать каждого человека так, будто мнение, радости и печали того ему важней всего на свете. Но ей такая чрезмерная мягкость и уступчивость никогда не была по душе. Увы. Мы редко обретаем то, к чему тянется душа, а чаще довольствуемся тем, что есть. На какой-то миг она теряет нить разговора. Всё так однообразно… Пухленькая, розовощекая Китти, больше всего на свете любящая леденцы и сладкий кофе с молоком, томно охает и вздыхает, жалуясь на меланхолию и повторяя чужие слова о роковых случайностях. Мими изображает романтическую грусть, хотя если отчего она и грустна, то от того, что ее супруг вновь проигрался и занял денег, а значит, ей так и придется ходить в ужасных блеклых нарядах, которые так не идут к ее бледной коже и тонкой фигуре. Но это однообразие привычно, не в том ли его прелесть? От мыслей ее отвлекает голос Цезарского, рассыпающегося в любезностях перед только что прибывшим гостем: - Monsieur George, для меня честь принимать вас в нашем скромном дружеском кругу. Господа, voila un vrai homme! (4) На войне его прозвали Георгием-победоносцем. Мне много рассказывали об обороне крепости Внезапной (5). - Я не сделал ничего больше того, что велит долг, - ровным тоном отвечает Вилинский и, остановившись, окидывает взглядом мужскую компанию, но не спешит присоединиться к разговору о войне. Почувствовав заминку в действе светской беседы, Мари грациозно поднимается, подходит к гостю и игриво-беззаботно увлекает его за собой: - О нет, князь, довольно войны и политики, не правда ли? Лучше будьте любезны, поведайте нам, правда ли черкешенки так прекрасны, как пишут о них поэты? – она кокетливо обмахивается веером. – Китти и Софи, должно быть, уже сгорают от любопытства! Вы помните Китти, князь? Она нынче замужем за Одинцовым. С Софи вы уж точно не знакомы, она лишь в прошлом году вышла за Сержа Домбровского. А узнаёте ли вы Жюли? Помню, вы были ею увлечены в ее дебют в свете… Юлия поднимает взгляд. Пока подруга щебетала с Вилинским об общих знакомых и представляла ему дам, которых он здесь встретил впервые, ее покоя ничего не нарушало. Но зачем Мари вздумалось пригласить Георгия сесть рядом с ней, да еще и напомнить им обоим о событиях давних лет? Но она улыбается заученной улыбкой, безразлично говорит: - Тогда был прекрасный сезон. Горничная снова подает чай. Мари расспрашивает Вилинского о восточных женщинах, он с легкой насмешкой отзывается о поэтах, мало кто из которых видел то, о чем пишет. Юлия молчит, слушая рассеянно, хоть черкесские легенды о героях и духах природы весьма занимательны. Чуть заметно морщится от слишком экзальтированного возгласа Китти. Но, сменив тон пресыщенного путешественника на более серьезный, Георгий рассказывает: - Многие поначалу насмехаются над историями о сверхъестественных совпадениях…и всё же… как-то со мной произошел случай, объяснения которому я дать не могу. Тогда я как раз служил во Внезапной. Мы с товарищами по полку были в вылазке, и увидели у реки мальчишек лет пятнадцати, которые спустились поить лошадей. В пятнадцать лет черкес уже мужчина и серьезный противник. Нас было больше, мы были лучше вооружены и могли напасть и убить. Но я велел не делать этого, сам не знаю, почему. Мне просто показалось, это уже было со мной… наверное, в прошлой жизни… война, борьба не на жизнь, а на смерть, и двое мальчишек, скорее всего, братья. Мне будто шестое чувство подсказывало, если я трону одного из них, другой придет и отомстит. Я дал им уйти. Левкович, позже, в другую вылазку, не пощадил подростка… а тот оказался сыном одного из местных влиятельных князей. - И что же тогда произошло? – интересуется Софи. - Позвольте мне умолчать, мадам. Это вовсе не романтическая история. Он отводит взгляд и будто случайно смотрит на Юлию. Она не говорит ни слова, но понимает его, как никто другой. Чем закончилась та история, что время от времени тревожит ее, она не помнит… но позабытое было чувство общей с Вилинским тайны вновь напоминает о себе. ПРИМЕЧАНИЯ: (1) Мой милый друг (2) Настоящий талант (3) Интрижки (4) Вот достойный человек! (5) Крепость Внезапная – построена в 1819 году (Ермоловский период Кавказских войн). Попытка нападения на неё, предпринятая аварским ханом, кончилась полной неудачей.