TMNT: Реакции и мини фики.

Всё началось относительно недавно. Девушка никогда не была глупой и могла с уверенностью сказать, что внимательность, особенно к близким людям, у неё была отменная. И когда что-либо происходило, всё равно, плохое или же хорошее, она замечала сразу. И вот однажды это стало её личным кошмаром. Тем, о котором она молчала, молчит и будет молчать, ведь любовь — штука очень болезненная, и однажды полюбив, она не смогла найти в себе силы, чтобы забыть. Сегодня суббота, и Донателло отменил всё, что она так долго и упорно планировала. Сославшись на дела, он улыбнулся девушке и, прыгая по крышам, за несколько секунд скрылся с глаз её долой. Красный след от помады, оставленный у него на шее, она предпочла игнорировать. Донателло, как всегда, был очень растерян и невнимателен. (...) знала, что когда Дони лгал или же пытался что-то скрыть, то всегда проваливался, ибо получалось наоборот. Хотел одно, а выходило совсем другое. Прихватив свой рюкзак и перекинув его себе на плечи, девушка удалилась прочь, вновь и вновь склеивая своё разбитое вдребезги сердце.

*·*·*

      — (...)! Это не честно! Ты жульничала! Точно говорю! — возмущённо орал бедный Микеланджело, с ужасом взирая на экран телевизора, где его любимый и неповторимый боец пал от чужих коварных рук.       — Да нет, — хмыкнула (...), самодовольно наблюдая за обиженной моськой младшего, — Я вовсе не виновата в том, что просто хорошо играю.       — Ты жульничала! — не унимался Микеланджело, размахивая руками перед собой.       — Нет.       — Да!       — Нет, Микеланджело.       — Я сам видел!       — А ты докажи, — сложив руки на груди, девушка самодовольно наблюдала за тем, как Майки сперва замер, потом возмущённо засопел и поджал губы. — Давай по новой, я точно отделаю тебя!       — Во сне?       — (...)!       — Ну ладно-ладно, чего уж так, — девушка довольно прищурилась, и как только Микеланджело расслабился, с хохотом продолжила, — Ты даже там не победишь меня!       — (...)! Давай заново! Ещё один уровень! Я докажу тебе, что победить тебя могу не только во сне. Игра началась по новой. Из-за младшего из братьев-мутантов, девушка и вовсе позабыла о своих проблемах. Она улыбалась и хохотала во весь голос, дурачась с Микеланджело и обещая скорую смерть его персонажу. Сам младший был доволен собой, ведь смог добиться от девушки того, чего не мог никто в последнее время. Улыбка девушки, которую он любил как свою сестру, померкла однажды. И если ему не изменяет память, то всё это длится уже больше месяца. Неужели сейчас лучше? А может однажды она забудет что такое горе и будет улыбаться каждый день? Как прежде, когда их дружба только-только набирала обороты. Было бы безумно хорошо, ведь за (...) переживает даже Рафаэль. А это значит, что грядёт что-то плохое. Чтобы Рафаэль, да в открытую показал поддержку и переживание... В общем, да, младший надеялся на чудо.       — Да, да, да! — счастливо завизжала девушка, прыгая на диване, — Выиграла! Выиграла! Микеланджело мог бы многое сказать: и про то, что специально поддавался, и даже про то, что почти не играл и отвлекался на свои мысли. Но молчал. Зачем говорить? Вон как прыгает на диване, как маленький ребёнок, широко улыбаясь и смеясь. Даже Рафаэль, до этого тихо наблюдавший за ними, едва заметно улыбнулся.       — Хорошо, уговорила, ты выиграла. Но! Только на этот раз!       — Проигравшие всегда так говорят. Что, проиграл и теперь не знаешь как быть? Смирись, я отделала тебя одной левой! — высунув язык и гордо подняв нос, девушка без зазрения совести показала язык младшему из черепах. Она знала, что Мики не обижается. Он никогда на неё не обижался, и поэтому она всегда шутила над ним и говорила так, как считала нужным. Не особо-то и напрягаясь. Если не переходить чёрту и всё говорить без желания обидеть, то все будет хорошо. Рядом с ними громко и быстро уселась чужая туша. Рафаэль устал наблюдать и решил с ними сыграть. Когда ещё удастся возможность нормально провести время с (...)? То-то и оно. Давно он с ней нормально не говорил даже. Чё-фон, конечно, хорошо, но живое общение намного круче.       — Ну-ну, давай-ка глянем, какой ты боец по сравнению со мной, ромашечка, — схватив джойстик с рук вмиг повеселевшего Микеланджело, который с улыбкой наблюдал за ними, старший хлопнул по дивану рядом с собой.       — Неа, с тобой играть не выгодно, — сморщив нос, она все же села на предложенное место и, оперевшись плечом об чужую грудь, с любопытством уставилась на улыбающегося мутанта.       — Отчего это? Очень даже выгодно. Если проиграешь ты, с тебя одно желание мне, а если я, то, следовательно, тебе, — поиграв бровями и поддавшись немного вперёд, но держа дистанцию, мутант насмешливо щёлкнул девушку по носу.       — Ха! И ещё раз ха! Ты, как и всегда, будешь поддаваться или жульничать!       — Мне не выгодно поддаваться, тебе так не кажется? Ведь зная тебя, загадать мне ты можешь что-то безумное. Разве не будет ли мне лучше, будь я в выигрыше? — глядя в недоверчивые глаза, он понизил голос до шёпота, — Или ты боишься, что не сможешь победить, и я загадаю нечто такое, чего ты выполнить не сможешь? И да, никакого жульничества. Лишь голая правда.       — Пф. Так и быть, я соизволю сыграть с тобой, о уважаемый жулик. Брат и его подруга играли во всю, и никто не желал сдаваться. Они цапались, дразнили друг друга как могли и даже хохотать во всю успевали. Микеланджело был рад. Очень сильно рад. Во первых – логово вновь наполнилось смехом. Во вторых – к ним пришла в гости их подруга, ну а в третьих — он знал о тайне брата и радовался, пока были шансы. Но что-то хорошее не может длиться вечно, правда? Только расслабился и готов был вздохнуть с облегчением, как неприятность пришла откуда не звали. Голос Донателло и Эйприл могли услышать все. Но вот проблема, шум и звуки игры максимально заглушали это все. Так... Какого черта, спрашивается, (...) услышала, побледнела и, быстро пискнув что-то похожее на «Меня тут не было!», спрятался под диваном? Спряталась там, где впринципе спрятаться было почти невозможно! (...) что же ты, черт возьми, делаешь с собой? Со своей жизнью? Почему цепляешься за прошлое, не замечая очевидного? Да брось ты брата-придурка, оглянись вокруг! Неужели ты настолько слепа и наивна, что продолжаешь верить в то, что что-то ещё можно вернуть? Ты любишь его, но любит ли он тебя? Нет. И все это знают, но продолжают закрывать глаза. Донателло и Эйприл вышли к ним как раз тогда, когда бедная девушка спряталась под диван. Встретили их, мягко сказать, никак. Рафаэль сложил руки на груди и улёгся на диван, а Микеланджело же просто уткнулся в свой журнал, который читал сотню раз. Всё лучше, чем это.       — Всем привет! — весело всем махнула рукой Эйприл, улыбаясь так ярко и солнечно, что становилось тошно абсолютно всем, кто был сейчас в гостиной. Девушка под диваном лишь прижала руку ко рту, стараясь не издавать звуки, но это было очень тяжело. Слышать этот голос, некогда голос лучшей подруги, и знать, что она совсем недавно была с Донателло на свидании, где целовала его... Было больно. Было невыносимо тяжело. На приветствие девушки, мутанты лишь хмуро кивнули головой, ничего не говоря. Лишнее сказать не хотелось. Как ни как, они друзья. И если бы не вся эта ситуация, то, кто знает, может быть у них всё было бы хорошо. Как прежде.       — Ребят, мы это уже проходили. Дела (...) и мои дела, касаются только...       — Нас всех, — сухо шипит мутант в красной повязке, резко встав со своего места. До его ушей еле слышно раздался чужой приглушённый всхлип, что дало ещё больше силы и уверенности.       — Послушай, это то, что тебя не касается, и мне кажется, что это сейчас лишнее. Мы с ней потом поговорим и всё выясним. Не лезь туда, куда тебя не просят, Раф, — совершенно спокойно заявил Донателло, и Раф с удовольствием понял, что готов хоть прямо сейчас врезать по чужой и наглой морде. Не будь только (...) здесь. Она бы не поняла его, и, как и предполагалось, приняла бы чужую сторону. Любую сторону, в которую глянет Донателло, но не он... Не он.       — Послушай сюда, ты, говнюк!.. — заорал Рафаэль, хватая брата за руку и прижимая того к себе, — Не зли меня. Мы оба знаем, что ты поступил дерьмово. И мы оба понимаем, что ты, братец, должен извиниться перед ней!       — Раф, неужели она... — начала было Эйприл, как была перебита спокойным, но уверенным:       — Что тут происходит?       — Как я рада, что ты тут! — счастливо улыбаясь, девушка поддалась вперёд, приветствуя лидера, — Пожалуйста, вразуми Рафа. Он снова лезет не в своё дело.       — Раф, что мы насчёт этого с тобой говорили?       — Заткнись, — шипит Рафаэль, грубо ткнув пальцем в грудь брата, — Ты сам не лучше других. И прекрасно знаешь, что поступаешь плохо по отношению к человеку, которого однажды назвал другом.       — Я понимаю это, но он наш брат, и мы не должны лезть туда, если есть риск, что мы можем всё испортить, пойми...       — Я ничего не хочу понимать! Ты назвал ее другом! Ты каждый раз при ее приходе говоришь с ней, смотришь в ее глаза, видишь как ей плохо, как она сдерживает себя и свои слёзы, но, чёрт возьми, молчишь! Ты молчишь и тем самым прикрываешь зад своего брата, который пытается усидеться на двух стульях сразу! В миг в зале стало тихо. Все с шоком смотрели в эти разъярённые глаза и с ужасом понимали, что девушка-то на самом деле всё уже знала. Знала, но молчала и терпела.       — Рафаэль прав, — первым нарушил тишину младший, откладывая ненужный сейчас комикс в сторону, — Мы должны поговорить с ней и, что бы то ни было, отговорить её от отношений с Донателло.       — Мики, — предупреждающе рыкнул главарь, но младший даже бровью не повёл. Он смотрел внимательно и спокойно.       — Мики, что? Я прав, и мне всё равно, разговор идёт о моём брате или о ком-то ещё, кто поступает плохо. Если ты не прав, я так тебе и скажу: «Хей, бро, ты поступаешь по-скотски сейчас! Прекрати.»       — Микеланджело прав, — прикрыв лицо рукой, Донателло на миг замер, приглушённо застонав, — Он прав, чёрт возьми. Надо обо всём рассказать (...). Я не могу брать на себя ответственность за её душевное состояние дальше. — Да. Ты всё расскажешь, иначе я лично твоё лицо на мелкие кусочки порву, — рыкнув сквозь зубы, Рафаэль двинулся в сторону дивана, желая прямо сейчас выпустить оттуда девушку и поговорить с ней, но ее там уже не было. Когда она успела уйти, а главное, сколько она услышала? И не менее важный вопрос: какое решение она приняла в адрес брата?