***
До комнаты Донателло девушка добралась быстро, но неуклюже. Она то и дело спотыкалась обо что-то, но замедлять свои шаги отказалась напрочь. Вдруг не успеет? А вдруг Донателло забыл о том, что должен был починить гирлянду? Надо было срочно добраться до мутанта и побыстрее выяснить это. — Да-да, (...), заходи. — А откуда ты узнал, что это я? — растерянно замерев у порога, спросила она. — Ну а кто ещё жаждет увидеть меня настолько сильно, что бежит ко мне со всевозможным грохотом и шумом? — Ну прости, ты же знаешь, как сильно я волнуюсь! Это первое рождество вместе. Я волнуюсь, вот и мечусь то туда, то сюда, в надежде всё вовремя успеть. — Ты слишком серьезно все воспринимаешь. Хотя, о чем это я? Это же моя (...). Когда ты что-то делала наперекосяк и абы как? — Вот только не надо. Я знаю, что это одна из первых вещей, что ты во мне приметил. И как я знаю, тебе это во мне нравится, — забавно сморщив носик, девушка мило закатила глаза, надувая свои губы, и принялась с интересом рассматривать стол на наличие той самой гирлянды. Найти что-то не очень большое, но и не маленькое оказалось не так-то просто. Куда он их дел? — Я и не жаловался, — хмыкнул мутант, обхватив девушку за талию своими огромными, но очень нежными руками. Раньше он комплексовал из-за этого, но после того, как девушка наглядно доказала, что с ума по ним сходит, он перестал об этом переживать. Будешь переживать тут, когда она с такой любовью трогала его за пальцы и нежно перебирала их, то массируя, то не замечая, долго и упорно провалилась еле заметными движениями по его кончикам. — Вот и не жалуйся! Сам знал, что вступая со мной в отношения, от меня никак больше на отделаешься. Даже если сам захочешь, не сможешь, — привстав на носочки, она оставила мягкий поцелуй на родных губах, а после заговорила почти у самых губ, — Так... Где, говоришь, гирлянды, любимый? — Ты неисправима, — Донателло закатил глаза, но так весело и задорно, что стало ясно сразу: он не против и даже рад этому "открытию". Он хмыкнул, куснул её за кончик носа, и, порывшись где-то за ее спиной, достал целые и работающие гирлянды. — Я так понимаю, ты их искала? — Так ты их всё же починил? — счастливо воскликнула (...) и потянулась, чтобы забрать своё добро. Но не тут-то было! Этот наглый, самый любимый мутант лишь прищурился и просто поднял руку вверх, отказываясь отдавать их растерянной и ничего не понимающей девушке. — Ты чего? Дай их мне. — Мне кажется, тебе они сейчас не нужны, — ухмыльнувшись, мутант приблизил своё лицо ближе к девушке, и, заглянув в её растерянные, немножко обиженные глаза, прошептал, — Попроси как следует и, может быть, я тебе их отдам. — Ах ты!.. Хитрый мутант! И это ты у нас тот самый мудрый и ммм..! — И как бы она ни старалась, ничего не вышло. Ей пришлось ответить на чужой, горячий поцелуй, который граничился с нежностью и страстью, и если честно, не то, чтобы она и сопротивлялась. А то, зачем она сюда пришла, можно будет забрать после. Донателло точно отдаст их.***
С Леонардо обстояли дела куда лучше. Он вообще никак не мешал, а наоборот, предлагал свою помощь и ни в чем её не торопил. Он бросил все свои дела, и хоть этот праздник ничего для него не значил, принялся с полной ответственностью помогать ей и даже предлагать какие-то свои идеи в украшении дома. Всё шло очень хорошо, им было вместе комфортно и, как всегда, удобно друг с другом, так что вся подготовка двигалась в стремительно быстром темпе. — Ты уверена, что мы не можем накрыть на стол прямо сейчас? До праздника всего четыре часа, — Леонардо, нахмурившись, с интересом наблюдал за (...), которая крепила надувные шары к потолку и к стенам. Занятие не сильно интересное, зато ракурс вполне себе не плох. Особенно когда девушка нагиналась, чтобы поднять заранее подготовленный шар. Вид этой картины был до безумия восхитителен. — Вот именно, Лео, вот именно. Четыре часа. Мы за это время успеем по меньшей мере десять раз все положить и переложить на место. И говоря десять раз, я назвала просто минимальное число. К тому же, салаты могут испортиться или нагреться, да так, что противно будет смотреть на них, не то, что есть, — высунув от усердия кончик языка, девушка недовольно вздохнула, с печалью разглядывая высокую стену, до которой никак не могла добраться. Хоть прыгая, хоть стоя на мизинчиках. Ее рост был слишком мал для этих стен и этого грешного мира. Испуганный писк вырвался раньше, чем (...) успела хоть что-то понять. Какие-то секунды назад она не могла дотянуться до нужного места, а сейчас буквально лицом в это самое место и утыкается. — Господи, Лео! — Можно просто «Любовь моя», но на «Господь Лео» я тоже согласен, — задорно хохоча, Леонардо держал девушку на своих плечах покрепче, вяло пытаяся сопротивляться чужим ударам. — Я тебя когда-нибудь убью! Зачем так пугать?! Мог бы сразу сказать, что тебе, чёрт возьми, было нужно! — Ну ладно-ладно, в следующий раз обязательно скажу. Довольна, гномик? — Леонардо Хамато! — возмущённо воскликнула подруга мутантов, с упорством опуская глаза вниз. Но ничего, никакого результата. Леонардо лишь хохотал во весь голос, не имея даже шанса на то, чтобы успокоиться. Приплыли. А казалось бы, самый серьезный мутант в команде. Но мало кто знал, что, во-первых, — он был одним из самых горячих парней, заводящихся от одного её прикосновения, а во-вторых — он был безумно нежен и внимателен. И, естественно, о серьезности с ним не было ни единой речи. Местами он даже был похуже Микеланджело. — Ладно, правда прости. Мой гномик, не расстраивайся, хорошо? Твой любимый праздник ещё в силе, — слабо потянув девушку за кончик волоса, Леонардо заставил ее наклониться, а вот уже потом поцеловал, вложив в этот поцелуй всего себя, всю свою нежность. — Хей! Ваша комната не тут, имейте совесть!***
С Микеланджело дела обстояли весело и познавательно одновременно. Они, сидя за столом, который был покрыт огромным количеством бумаги, что-то усердно вырезали и клеили, лишь изредка переводя взгляд на Че-фон, в котором находились новые способы создания новогодних игрушек и мишуры. — Я не знаю, что у тебя там выходит, но у меня тут целый шар! — счастливо воскликнув, Микеланджело указал рукой на свой шар, который он сделал из бумаги и клея. — Рада за тебя, — пробурчали где-то снизу, а после раздался хлопок, шипение и недовольное восклицание. Девушка вылезла из-под стола, и мутант, как не пытался, не смог сдержать свой смех. За что, собственно, и поплатился. (...), вся обклеенная цветной бумагой и размазаная в клее, с недовольным криком бросилась прямо на парня, роняя его на твёрдый пол. Микеланджело ойкнул, а после, словно ничего и не было, захохотал. Он честно пытался делать вид, что ему стыдно или, может быть, даже страшно, но никак не выходило. Даже улыбку сдержать в этот момент казалось невозможным. — Это вообще не смешно, придурок! Я как это всё с себя отрывать буду? Ноги в руки и помогай мне! — пыхтя и испепеляя парня взглядом, она пыталась его то ли запугать, то ли возвести к совести, но единственное, что вышло из этого всего – это громкий и счастливый смех. — Мики! — Всё..! Всё! Прости, но я правда не могу! Как ни пытаюсь. Ахах, ой, только не это! Убери свои руки от меня! Щекотно! Щекотно! Щеко... Ахахахах! — Ну что, наглый мутант, сдашься? — подняв одну руку вверх, девушка покрутила перед мутантом баночку ПВА клея, из-за чего Микеланджело тут же замер и, кажется, перестал дышать. — Ты не станешь. — Проверим? — игриво приподняв бровь, (...) с вызовом рассматривала паникующего парня. Тот как ни старался, а панику скрыть не мог. (...) способна на многое. Особенно если разозлить её или взять на слабо. Он же не желал ничего из этого? — Ты не станешь. (...), да? Один. Два. Три. Секунды тишины были очень угрожающими и звенящими. Но мутант успел расслабиться. Зря. Очень зря. Ведь девушка взяла в руки бумагу и клей и буквально в одно мгновение обмазала парня с ног до головы. Тушка под ней замерла и не двигалась. Помер от шока, что-ли? Когда девушка уже начала сомневаться в своём поступке, произошло несколько вещей сразу. Во-первых — её схватили за талию и перевернули под себя, во-вторых — хитрая, но обклеенная мордашка парня с ухмылкой прищурилась. — Что это ты так смотришь? — Любуюсь той, кто в наглую украл моё сердце. Отдать мне его обратно, я так понимаю, ты не хочешь? — А оно тебе так сильно нужно? — Хммм... — мутант сделал вид, что задумался, но не на долго. Глядя в немного неуверенные, любимые глаза, он хмыкнул, увлекая девушку в дразнящий, грубый поцелуй. — Оно твоё. Навсегда.***
Рождество прошло весело и как-то слишком быстро. Ребята настолько сильно отвлеклись на все, что не заметили, как пробежало время. В итоге расстались они только ближе к утру, уставшие и очень довольные. Все же, рождество понравилось и им. И почему раньше они его не отмечали?