Аве, Цезарь!

Шестерых новичков сразу отделили от старожилов, поставив их чуть в стороне, но на пары для боя никто разделяться не спешил, оружие не выносили, и к некоторому удивлению Домагоя, который уже успел напридумывать себе много неприятных вещей, тренировка началась с привычных растяжек и упражнений. За гладиаторами следил хмурый русоволосый мужчина, одетый почти так же, как Даниэль, с той лишь разницей, что его туника была серой, а учить новеньких, к еще большему изумлению футболиста, вышел Марсело. Через какое-то время рабы вынесли на площадку деревянные мечи и щиты, и все потянулись к ним. - Кто из вас хорошо владеет мечом? - обратился лекарь к новобранцам. - Мастер, уже в пять лет отец вложил в мою руку деревянный меч, а вскоре я взял и настоящий. Учи их, а мне позволь побороться с равными себе, - произнес Карим, сделав шаг вперед. - Что ж, хорошо. Иди и покажи, на что способен. Кто еще? Вперед вышли еще двое, и Марсело отправил их вслед за Бензема. Чтобы посмотреть на новых бойцов в деле, им в пары сразу поставили опытных гладиаторов, а остальные расступились, освобождая центр двора. Все поединки выглядели очень эффектно, но продолжительность не слишком впечатляла - два из них закончились довольно быстрой победой старожилов, и только Кариму удалось выбить у соперника меч и прижать профессионального гладиатора к земле. Зрелище было настолько ярким, динамичным и будоражащим, что неожиданно Домагою самому захотелось поскорее обучиться военному ремеслу этого мира и тоже попробовать свои силы на арене под гул и крики трибун, правда наваждение это не продлилось долго, и футболист очень быстро вспомнил, что каждый такой бой может стать для него последним. Мастерство троих новичков учителей впечатлило, в результате чего под началом Марсело остался только Домагой и два молодых парня не старше двадцати пяти лет, которые, как выяснилось, хоть и обучались владением меча в юношестве, по военной стезе не пошли и благополучно утратили все навыки в данной сфере. Вида искренне не понимал, зачем руководство тратит деньги на неопытные и фактически бесполезные в ближайшем будущем кадры, когда вокруг бесчисленное множество почти готовых гладиаторов из числа пленных солдат, однако задавать вопросы благоразумно не стал и постарался сосредоточиться на необычной для себя тренировке. С ним Марсело занимался больше всего, лично вставая в пару, и довольно скоро Вида разобрался, что к чему, и их возня начала походить на настоящий бой, несмотря на то, что блондин частенько пропускал, казалось бы, самые простые выпады партнера, и несколько раз деревянный меч наносил весьма болезненные удары. Мужчина не знал, сколько прошло времени, но жаркое солнце уже ощутимо жгло голые плечи, а по лицу стекали ручейки пота, да и усталость брала свое, делая все движения уже не такими четкими и быстрыми. Последствия не заставили себя ждать, и после очередного удара, на этот раз под колени, Домагой опять оказался на песке. Опираясь на руку, он начал подниматься, но тут же получил ногой в грудь и упал на спину, а к его горлу прижался тупой клинок. - Я поддавался, как мог, - усмехнулся лекарь, - и в какой-то степени ты даже неплохо себя показал, однако то, что произошло теперь неприемлемо. Грубейшая ошибка. Конечно, в реальном бою после такого удара под колени настоящим оружием, шансов спастись практически нет, но сейчас-то что тебе помешало быстро вскочить на ноги или хотя бы откатиться в сторону? Почему мой меч так легко достал до твоей шеи? Ни малейшего сопротивления. Почему так? Над тобой стоит противник готовый нанести роковой удар, а ты только вяло ворочаешься, поднимаясь с грацией беременного бегемота. - Я просто не привык к тому, что после падения на газон... ну, то есть в данном случае на песок, меня будут добивать, - пытаясь отдышаться, произнес Вида. - Будут! Еще как будут!, - вдруг рассмеялся Марсело. - Давай, поднимайся и относи меч к парапету, рабы уберут. - Но я могу продолжать. - Похвальное стремление, но для первого раза достаточно. Рукоять в твоей ладони - новый предмет, и если вовремя не остановиться, натрешь мозоли, а с волдырями, особенно когда они прорвутся, биться - то еще удовольствие. Не стоит торопиться, мы пока никуда не спешим. А кроме того, было бы неплохо посмотреть на твои навыки в борьбе. Тренировка продолжилась, и часа через два хорват почувствовал, что уже полностью вымотан. Почти все тело ныло от безобидных, но довольно ощутимых пропущенных ударов и было покрыто песком и пылью, охотно налипавшей на влажную от пота кожу при каждом новом падении, однако самым неприятным фактором оказалась жара. Конечно, рабы периодически подносили гладиаторам воду, но блондину все равно приходилось туго. На выносливость он никогда не жаловался, работая наравне с остальными игроками, а временами и лучше некоторых из них, вот только теперь эта статистика несильно выручала. Сейчас, по сравнению с другими, у которых, кажется, открылось второе дыхание, он чувствовал себя аутсайдером. И уверенности в завтрашнем дне это не прибавляло. Наконец, раздался удар гонга, и все потянулись сдавать деревянное оружие, а потом направились в столовую. После обеда им дали немного отдохнуть в тени галереи, и от нечего делать обитатели школы принялись расспрашивать Домагоя о его мире, но не особо рьяно и не то, что бы с большим интересом, а скорее, от скуки. И такое безразличие казалось мужчине довольно странным, ведь в его реальности подобные случаи появления чужаков из каких-нибудь параллельных вселенных вызвали бы настоящую сенсацию, а здесь собеседники чуть ли не зевали, слушая о том, что у них должно было бы ассоциироваться только с чудом или жизнью богов. Ему верили, но им было все равно, а уж когда воины узнали о том, что в том далеком от их понимании мире нет гладиаторских боев, походов и славных триумфов, и вовсе решили, что это странное и неинтересное место, а пришельцы должны радоваться своему появлению именно у них. Перерыв пролетел на удивление быстро, и гладиаторы вновь вышли на площадку, где все уже было готово для силовых тренировок. Гири, ядра и какие-то прообразы штанги и сборных гантелей из камня и металла, которые наводили на мысли о глубокой древности, но с этим Вида хотя бы знал, что делать, и подобные занятия были для него привычными. Почти все упражнения оказались знакомыми, с гирями он тоже быстро разобрался и освоился, а вот с ядром возникли большие проблемы. Тяжеленный снаряд летел куда угодно, только не в тот квадрат, который начертил Марсело, а один раз чуть не угодил в самого лекаря, благо, тот успел увернуться, после чего под дружный хохот гладиаторов, не стесняясь в выражениях, высказал Домагою все, что думает о его меткости и умениях в целом, закончив гневную речь тем, что Вида действительно лучше бы смотрелся в борделе, чем в уважаемой школе Цезаря, которую, наверняка, опозорит в первом же бою на арене. Сам футболист уже давно привык к тому, что на него орут наставники, и поэтому просто молча стоял перед Марсело с наиграно виноватым выражением лица и ждал, когда тот успокоится. Вечером после окончания тренировки все пошли в баню - просторное помещение посреди которого находился небольшой бассейн, а вокруг него были хаотично расставлены деревянные скамьи и ведра с водой. Рабы в серо-голубых туниках наполняли их у единственного широкого крана и разносили гладиаторам. Домагой немного затупил, но почти сразу к нему подошел Лукас и отвел к одной из лавок - Я правильно понимаю, что у всех гладиаторов на груди клеймо? - тихо спросил мужчина, стаскивая с волос резинку. - Правильно, - кивнул Лукас и, зачерпнув из ведра теплую воду, начал смывать с Виды пыль и прилипшие песчинки. - Я сам могу помыться, - с нажимом произнес Домагой. - Я догадываюсь. Сейчас спину тебе намылю и пойду другим помогать. Кстати, на тебе хорошо будет смотреться клеймо нашей школы. - Издеваешься? - Нет. Почему ты так решил? - удивился юноша и, опустив руку с зажатой в ней губкой, заглянул пришельцу в глаза. - Потому что я человек, и клеймить меня как скотину, как чью-то собственность... А, ладно, - обреченно махнул блондин, понимая, что теперь он и есть та самая "собственность". - Нет ничего позорного в клейме гладиатора, - вмешался в разговор сидящий на соседней лавке Карим. - Это честь для настоящего воина, и многие добровольно выходят на арену, чтобы показать себя. Мне горько лишь от того, что на моей груди будет знак Цезаря, и каждый, кто на него посмотрит, сразу узнает, что своей доблестью и мастерством я прославляю тирана погубившего мой край. В этом плане тебе намного легче. - Да мне ни в каком плане не легче! - опять попытался возразить хорват. - Я попал в чужой враждебный мир, где у меня ничего нет. - А что есть у меня? Тоже ничего. И враждебность его ты сильно преувеличиваешь. Посмотри на этого мальчика, - указал на Лукаса Бензема. - Он добр к тебе, да и я готов помочь овладеть воинским искусством. Ты сильный мужчина, так попробуй бросить вызов судьбе. Я тоже это сделаю, но позже. И всегда помни - отчаяние не к лицу настоящему воину. Сегодня во время боя я мельком заметил твой взгляд, ты восхищался... - Мной! - выкрикнул кто-то из гладиаторов, и все засмеялись. - Слышь, Бензема, ты его как девку утешаешь, которой хочешь под подол залезть! - раздался еще один громкий комментарий. - Так может, он и хочет! Кто ж их северян разберет! - А что, удобно, они же в одной комнате живут! - Недостойно братьям по оружию обвинять меня в добровольном мужеложстве или стремлении к нему, - строго произнес Карим, обводя тяжелым взглядом развеселившихся гладиаторов. - В наших краях немыслимо возлечь ни с кем кроме жены своей или возлюбленной. - Тогда поторопись. Быстрее возлюби всю знать, что бывает в этой школе почетными гостями ланист, и самого Цезаря! А то ведь придется предавать свои убеждения. - Оставь сквернословие для врагов, или наживешь еще одного в моем лице, - мрачно добавил Бензема, видимо, уже едва сдерживаясь. - Да ладно тебе, не обращай внимания, - быстро вставил Домагой, видя, что ситуация накаляется. - Когда приходишь в новый коллектив, почти всегда к тебе цепляются. - Карим, а он, кажется, не против твоих ухаживаний. Можешь смело подкрадываться сзади! - опять раздался чей-то насмешливый выкрик, но северянин промолчал и, натерев губку пахучим мылом, продолжил мыться. - Лукас, а почему ты и остальные банщики в туниках? - немного удивленно спросил Домагой, только сейчас обратив внимание на эту странную деталь. - Чтобы вас не соблазнять, - с готовностью отозвался юноша, смывая пену и грязь со спины будущего воина. - Это баня, все разгоряченные, и наши прикосновения нередко вас возбуждают. Ты не чувствуешь ничего такого? - Смеешься? Мне бы сейчас только до кровати добраться и спать лечь. Ну, и пожрать было бы неплохо, - усмехнулся блондин, радуясь хотя бы тому, что здесь можно мыться сидя. - Это по первости. Наклони голову, я помогу с волосами. Сначала мужчина хотел отказаться, но увидев, что все вокруг спокойно пользуются услугами ребят, согласился. Он устал, и предложение Лукаса было весьма кстати. Когда юноша сполоснул его волосы, Домагой взял с лавки губку и старательно вымыл все тело от двухдневной грязи и пыли. По ощущениям они находились в бане уже часа полтора, но никто не спешил покидать жаркое помещение. Помывшись, гладиаторы переходили в небольшой мелкий бассейн, чтобы посидеть в воде, или ложились на лавки, подставляя тела под умелые руки все тех же банщиков, которые были еще и массажистами. - Что сначала хочешь, в воду или массаж? - спросил Лукас, отойдя от другого гладиатора, которому старательно разминал спину. - А сколько еще времени до ужина и отбоя? - До отбоя много, до ужина не особо, - пожал плечами юноша. - Так с чего начнем? - А потом что? После ужина и до отбоя. Какие еще будут дела? - У вас никаких. После бани гладиаторы отдыхают до утра. Ложись на живот, я разомну тебе мышцы, - настойчиво произнес Лукас и поправил подол своей мокрой туники. - До отбоя можно находиться здесь, в комнатах, во дворе, галереях, а некоторым, как я уже говорил, разрешено даже покидать школу. - Я тебя понял, - тихо вздохнул Домагой, почувствовав опытные руки на своих плечах. - Делай, что нужно и отпусти меня в спальню. Ладони юноши уверенно скользнули по его влажной спине, и Вида устало прикрыл глаза, отдаваясь приятным ощущениям, которые дарил расслабляющий массаж. Конечно же, он задремал, но вскоре Лукас растормошил его, прося перевернуться. Хорват нехотя подчинился, и чужие руки сразу прошлись по груди. Ласково, мягко, словно не массировали, а интимно поглаживали, изучая линии его тела, но осмысливать это не хотелось, и блондин не протестовал. А потом пришлось встать, снова надевать набедренную повязку и идти на ужин. Кажется, давали что-то вкусное, однако зевающий футболист думал только о том, как бы побыстрее добраться до комнаты, куда его в итоге отвел Лукас. Прошло четыре дня, и Домагой немного освоился в тесном мирке гладиаторской школы. Ему по-прежнему многого не хватало, особенно друзей и свободы, зато поутихли волнения и притупился страх, буквально душивший его первые пару суток. Он начал привыкать. Лукас и Карим почему-то взялись ему помогать, и это значительно облегчало новую жизнь. Бензема учил его разным приемам, показывал, как правильно вести бой, да и вообще обращался как с младшим братом, а Лукас просто всегда поддерживал, не давал унывать, заставляя улыбаться и даже смеяться над своими рассказами, и помогал по всем бытовым вопросам, что тоже было очень важно. Обучение постепенно продвигалось, и блондин уже довольно уверенно сжимал в руке рукоять меча, хотя перспектива убийства, по-прежнему, казалась ему ужасной и дикой. Ланисты часто наблюдали за ними с балкона, и поначалу это очень нервировало, но уже на третий день Вида перестал коситься на хозяев, полностью сосредотачиваясь на тренировках. Вот и теперь, держа в руках тяжелое ядро, хорват напряженно смотрел на начерченный на песке квадрат, куда еще ни разу не попал снарядом с нужного расстояния, и поэтому совершенно упустил тот момент, когда к нему подошел Даниэль с двумя деревянными мечами, желая лично ознакомиться с успехами новичка. - Ты хорошо двигаешься и уходишь от ударов, но этого недостаточно! Нужно нападать! - недовольно подытожил ланиста, погоняв Виду по всему двору. - Ладно, это придет с опытом, а пока ты и так превзошел все мои ожидания. Но что происходит с ядром? Никаких успехов в самой простой дисциплине. - Кое-какие успехи все-таки есть, господин, - усмехнулся Марсело, чуть склонив голову, обращаясь к Даниэлю. - Теперь мы все хотя бы не опасаемся стоять у него за спиной во время выполнения упражнения, а ведь еще пару дней назад снаряд мог полететь и туда! - Да, несомненно, это огромный рывок вперед, - сдержанно улыбнулся ланиста, поддерживая всеобщее веселье, вызванное словами лекаря. - Иди за мной, Домагой. - Зачем? - вырвалось у Виды прежде, чем он успел подумать. - Видишь те столбы? - обманчиво дружелюбно спросил Даниэль, указывая рукой на ряд столбов для наказания у глухой стены, к которым были прикреплены цепи и кандалы. - Вижу, господин, - спохватился футболист, почтительно преклонив голову. - На первый раз прощаю. За мной. Ланиста развернулся и быстро зашагал прочь, даже не сомневаясь, что раб последует за ним. Вокруг стояла гробовая тишина - что бы ни болтали гладиаторы за спинами своих хозяев, отпускать шуточки в их присутствии не смел никто. От неожиданно приподнятого настроения не осталось с следа, и блондин понуро брел в комнату с балконом и, как ни странно, котами. - Так что там с ядром? - Даниэль открыл дверь, пропуская раба вперед. - Не знаю, господин, - отозвался мужчина. Никаких поощрений он не ждал, но и наказывать вроде не собирались. - Я привык к бегу и силовым нагрузкам, да и драться приходилось, но ядро - абсолютно новая для меня вещь. Пока не приноровился. - Что ж, пока оставим эту тему. Как тебе здесь? Освоился? - Осваиваюсь понемногу, господин. Тяжело терять жизнь, в которой у тебя было все, но, честно говоря, я думал, что будет намного хуже. А тут кормят хорошо, баня каждый день, массаж... - Тебе повезло, что ты попал в школу Цезаря. Во многих других условия, конечно, похуже. - Наверное, господин прав, - послушно кивнул Вида, стирая со лба пот тыльной стороной ладони. - Подойди к тому креслу, - неожиданно велел Даниэль, указывая на ярко-красный предмет мебели с золотыми подлокотниками. - А теперь разденься. Что тебе непонятно в таком простом приказе? - Все понятно, - на грани слышимости прошептал хорват, развязывая набедренную повязку и кидая ее на пол у своих ног. - Садись в кресло. - Но, господин, после долгой тренировки под жарким солнцем я грязный, весь в пыли и песке, да и пот стекает по спине и груди, - нерешительно произнес блондин, мельком отмечая, что начинает перенимать манеру разговора Карима. - Не важно, - усмехнулся ланиста, присаживаясь на край стола напротив своего раба. - Хорошо. Распусти волосы. А теперь закинь одну ногу на подлокотник. Что ты смотришь на дверь? Такой стеснительный? Не бойся, никто кроме Кейлора не может войти сюда без разрешения, а его нет сейчас в школе. - Что дальше, господин? - Домагой стянул с хвоста резинку - последнюю оставшуюся у него вещь из родного мира, и бросил рядом с набедренной повязкой. - Возбуди себя и приласкай, - насладившись замешательством раба, Даниэль налил в серебряный кубок вина и, сделав пару глотков, передал его Виде. - И... не называй меня сейчас "господин". - Я не уверен, что у меня получится, никогда не делал этого на глазах у другого мужчины. - Позвать кого-нибудь, чтобы тебе помогли? - насмешливо поинтересовался ланиста, забирая опустевший кубок. - Нет. Закрыв глаза, Домагой попытался расслабиться и вспомнить какой-нибудь порно ролик, одновременно с этим прикасаясь к себе в паху, как он обычно делал во время мастурбации. Несмотря на обстоятельства, член довольно быстро отозвался на знакомые и привычные движения, но чисто механическое возбуждение было не слишком сильным, и Вида опасался, что кончить не получится, либо понадобиться слишком много времени. Хотя, может быть, этого и не требуется? Чего еще захочет Даниэль? Взять его? От подобной догадки сделалось не по себе, и мужчина активнее задвигал рукой, чтобы сохранить эрекцию. Однако негативными эмоциями и откровенным страхом дело не закончилось. Дверь кабинета распахнулась, и второй ланиста быстро подошел к столу, бросив чуть заинтересованный взгляд на раскинувшегося в хозяйском кресле блондина. - Развлекаешься, Даниэль? - с усмешкой спросил полководец, разглядывая эротическую картину. - Чего замер? Тебе разве разрешали останавливаться, раб? - прикрикнул он на хорвата, когда тот прекратил движения и немного стыдливо прикрыл промежность руками. - Я не буду мешать. Мне просто нужен список. - Какой? - нахмурившись, переспросил ланиста. - С именами бойцов, которые выйдут на арену в день триумфа Цезаря. - Я... - Ты забыл подготовить список? - с ледяным спокойствием спросил Кейлор, но тут же повысил голос, повернувшись к Домагою. - Пошел вон отсюда! - Да, господин, - процедил Вида и, подхватив с пола набедренную повязку, поспешил убраться, чтобы не попасть под горячую руку. - Что с тобой, Даниэль? Прежде ты никогда не забывал о важных делах. Что-то случилось? Тебя что-то беспокоит? - Нет, все в порядке. Просто устал. И так дел много, а тут еще иногда выхожу новеньких обучать... - Да, я вижу, чему ты их обучаешь, - искренне рассмеялся Кейлор. - На арене это очень пригодится! Кстати, где эти ленивые, бесполезные животные? Ни одного не вижу. - От тебя где-то прячутся, - ухмыльнулся ланиста, видя, что Навас уже не так напряжен. - Наверное, чувствуют, что прежнего Цезаря уже нет, и теперь тебе ничего не помешает их прикончить. - Сейчас они волнуют меня в последнюю очередь, - Кейлор взял стоявший на столе кубок и плеснул туда вина. - Подожди, - Даниэль остановил его руку, не давая поднести к губам. - Этот кубок я давал Домагою. Возьми другой. - Хорошо, что сказал, - брезгливо поморщился Навас, доставая с полки у стены точно такой же. - А этот прикажи помыть или выкини. И давай быстро набросаем список, его следует предоставить в амфитеатр в течении часа. - Да ладно, Кейлор, даже если полководец императора опоздает, никто и слова не скажет. - Сегодня немного другой случай, - криво улыбнулся мужчина, положив на стол чистый лист бумаги, и протягивая Даниэлю перо. - Сам Цезарь будет там. Он лично хочет взглянуть на списки гладиаторов, которые прославят его триумф. И возможно, сам определит некоторые пары. - Ты этим не доволен? - хмыкнул ланиста, садясь за стол и забирая перо. - Он все больше вмешивается во все дела и события, - неопределенно протянул полководец, - и все меньше прислушивается к... нам. - Он император. - Но без нас империя его сожрет. - Кейлор, очнись, пожалуйста, пока не поздно, и пойми, что это уже не тот испуганный и дезориентированный человек, которым вы с Артэ крутили, как хотели, фактически встав во главе империи, но при этом всегда оставаясь за спиной Цезаря. Он почувствовал вкус власти. Его поддерживает народ и часть войска, и в любой момент прежние союзники могут стать соперниками. - Оставим этот разговор, - поморщился мужчина. - Вернемся к списку. Кого... Боги! Ты сам пьешь из кубка, что забрал у меня! Из которого пил раб! - Задумался. - Дай! - раздраженно произнес Навас и, выхватив кубок, швырнул его на пол, пачкая светло-желтую циновку с черным узором темными пятнами. - Возьми мой. А помнишь, как мы пили из одного кувшина в походе на юг, по очереди прикладываясь к его горлышку, когда обоз увяз в болоте и отстал от войска? - неожиданно мягко улыбнулся Кейлор. - Помню, - кивнул ланиста, поднимая глаза на друга. - Я вот подумал: тот северянин Карим, которого мы купили на днях, он прекрасный воин и на каждой тренировке бьется наравне с нашими лучшими гладиаторами. Может выставить и его? - Но мы не можем выпускать на арену бойца без клейма школы. - И в чем ты видишь проблему? - даже рассмеялся Даниэль, занося в список все новые и новые имена. - Получить клеймо Цезаря в первую неделю - не слишком ли быстро? - А кто посмеет нас в этом упрекнуть? Уже недели две никто из гостей не смотрел тренировки. Никто не знает, сколько времени он уже здесь. - Хорошо, вноси. На днях разберемся с клеймом, - кивнул полководец и кинул взгляд на лист, где уже появилось имя "Карим". - Да, разнообразная будет программа. - Много необычного зверья? - Не только. Еще пара казней высоких чинов. А народ это любит. - Кто? - резко спросил Даниэль, боясь услышать имена друзей или хороших знакомых. - Два сенатора готовили заговор против императора. Марк и Лион. Артэ узнал и, втеревшись к ним в доверие, выведал все детали покушения. - Цезарь знает? - уже спокойно поинтересовался ланиста, не питавший никаких теплых чувств к этим людям. - Конечно. И сегодня я узнаю судьбу предателей. Все в руках Цезаря, - немного насмешливо закончил Кейлор, забирая список. Навас ушел, и Даниэль, обогнув стол, поднял брошенный другом кубок, с неудовольствием отмечая, что от красивой циновки придется избавиться, поскольку вывести пятна красного вина с этих волокон было невозможно. Взгляд скользнул чуть дальше, и ланиста увидел какой-то совсем маленький предмет почти сливающийся с черным орнаментом. Мужчина нагнулся и поднял темное колечко из неизвестного материала, которое очень хорошо растягивалось, а потом сжималось, принимая прежнюю форму. Сначала Даниэль не понял, что находится у него в руках, но почти сразу сообразил, что именно этим, Домагой завязывает свои волосы, и еще немного повертев в пальцах незнакомую вещь, сунул ее за край плотного нагрудника.