Аве, Цезарь!

На следующее утро Домагой едва не проспал завтрак, впрочем, как и все остальные гладиаторы, что было не удивительно, учитывая, как поздно они все вернулись в свои комнаты после праздника Цезаря. Рабы, которые, видимо, тоже едва разлепили глаза, и то гораздо позже обычного, разбудили их почти перед самым гонгом, оповещающим о начале завтрака, в результате чего в сортир образовалась целая очередь. Лукаса видно не было, но хорват по этому поводу совершенно не волновался, уверенный в том, что мальчишке просто позволили сегодня отдохнуть. Пока поднимались по лестнице в столовую, бойцы немного раскачались и начали вяло переговариваться, что казалось очень странным, так как обычно гомон стоял уже в коридоре, однако у окошка раздачи народ сразу оживился и, заглянув через плечо находившегося перед ним Каземиро, Вида понял почему: на завтрак выдавали то, что осталось после императорского застолья, а осталось довольно много изысканно приготовленных блюд, которые в связи с отсутствием холодильников повара накладывали щедрой рукой. За завтраком царило какое-то радостное оживление, и Домагой тоже расслабился. Внеплановые игры триумфа состоялись, а следующие ''квартальные'', как называл их про себя блондин, где бились насмерть, должны были состояться только через два месяца, и поэтому в ближайшее время все чувствовали себя почти в полной безопасности. Были еще промежуточные состязания, но гладиаторы о них не беспокоились, ведь умирали на товарищеских встречах довольно редко и то случайно. - Слышь, Домагой, - раздался громкий голос Гарета сидящего на другом конце стола, - а Цезарь сверху или снизу был? - Ты не поверишь, но он был сбоку, - рассмеялся Вида, который уже почти полностью освоился среди этих людей и чувствовал себя довольно свободно. - Его Серхио ублажал, а я стоял рядом и придерживал подол императорской туники, чтобы не мешался и не заляпался если что. Правда потом Цезарю все равно переодеваться пришлось, потому что он вином облился... Со всех сторон послышался дружный смех, хотя вроде бы мужчина не сказал ничего особо забавного, однако почти сразу хорват и сам рассмеялся, вспомнив подвыпившего владыку, который чудил как самый обычный ''смертный''. Видимо, представили эту картину все находившиеся в столовой люди: хохотали даже стоявшие по углам и у дверей солдаты, которые и сами с удовольствием трепались за спинами начальства. - А с Дани чего? - отсмеявшись, спросил Каземиро. - Он хорошо так вино хлестал. Смог что-нибудь? - Смог лежать бревном и вцепляться мне в волосы, - немного уклончиво ответил блондин уже не так громко. - В рот что ли трахал? - перевел на общедоступный язык Гарет. - Так бы сразу и сказал. Знаешь, прям даже интересно, кто первый доберется до твоей задницы! - Да мне вот тоже интересно, - неожиданно для себя самого хихикнул Домагой, обкусывая ножку какой-то небольшой птицы. - Но приближать этот момент мне совершенно не хочется. Благо развивать тему никто не стал. Время завтрака подходило к концу, и гладиаторы спешили доесть редко достающиеся им деликатесы. И в этом Вида был с ними солидарен. Конечно, являясь в своем мире человеком далеко не бедным, он весьма часто позволял себе различные изыски, но не мог не признать, что императорская кухня по некоторым пунктам превзошла многие самые дорогие и известные рестораны мира. Закончив прием пищи, все уже привычно вышли во двор и начали нехотя разминаться. После упражнений и растяжек гладиаторы потянулись за деревянными мечами, но как ни странно, тренировавший новичков Марсело так и не появился. В связи с отсутствием лекаря, за ними приглядывал наставник ''основного состава'', что, в общем-то, не особо меняло дело и отличалось только одним - привыкший работать с опытными бойцами мастер не всегда рассчитывал силу и скорость ударов, и довольно часто нерасторопным новобранцам весьма ощутимо прилетало. Обед оказался таким же сытным как и завтрак, даже чересчур, и теперь гладиаторы просто отдыхали в тени галереи, переговариваясь между собой. Карим о чем-то спорил с двумя другими бойцами, но не на повышенных тонах, и охрана не обращала на них никакого внимания. Кажется, обсуждали то, с какой стороны эффектнее отрубать сопернику голову, и Домагой, уловив краем уха основную тему, не стал прислушиваться. Откинувшись назад, он улегся спиной на теплые каменные плиты пола и решил немного полениться, пережидая самую сильную жару. - Вы только посмотрите, кто к нам пришел! - оживленно воскликнул кто-то из гладиаторов, и Вида тут же приподнялся на локте, с любопытством оглядываясь по сторонам. - Что, Чехо, нормального мужика захотелось? - весело выкрикнул Каземиро, который не мог удержаться от комментария. - А то твой едва до подбородка тебе макушкой достает! - Зато в лобик целовать удобно! - усмехнулся Рамос, пересекая пустой двор и направляясь к хорвату. - Чего нового в гареме? - не отставал гладиатор. - Да ничего. Гадюшник гадюшником, и почти каждую неделю новые змеи появляются. Даже не змеи, а змееныши, - отмахнулся испанец. Других вопросов и реплик не последовало. Видимо, цепляться к любимому наложнику императора было небезопасно, а нарываться на немилость господ и наказания никто не спешил. Не обращая внимания на смешки и перешептывание, Серхио подошел к Домагою, который расположился немного в сторонке, и присел рядом с ним на пятки, наверное, чтобы не запачкать в пыли подол своей светло-кремовой туники. - Я думал, ты уехал уже, - улыбнулся блондин. - Если только вечером. - Что, у босса твоего дела еще здесь? - Да какие дела, - поморщился Рамос. - У него отходняк на пол дня после праздников. - А ты разве не должен находиться возле его постели, подносить золотой тазик и вытирать слюни мягким красным платочком? - иронично осведомился Домагой, усаживаясь поудобнее на жестком полу. - Нет. Я же наложник. Это Вини над ним трясется, - пожал плечами мужчина. - А чего у тебя столько синяков сегодня? На боку вообще ссадина... - Так нас обычно Марсело тренирует, ну, новеньких, но утром его почему-то не было, а мастер не привык с бойцами церемониться, забывает, что мы еще многого не умеем, и нападает в полную силу. А я далеко не всегда за ним успеваю, и спина болит, поэтому пропускаю довольно много его выпадов и ударов. Клеймо вот опять задел, оно опять треснуло в том же месте, что и вчера... кстати, - словно спохватился Вида, - а почему у тебя нет клейма? - У наложников очень редко встречается клеймо, - со знанием дела пояснил испанец. - Только если оно осталось, так сказать, с прежней должности. Например, если бывший гладиатор. Да, и такое бывает. А вообще рабам для утех и особенно для гарема шкурку стараются не портить. Даже наказывают так, чтобы на теле не оставалось следов, тем более шрамов. Единственное, всем мочки прокалывают, - Серхио небрежно указал на свои уши, в которых поблескивали маленькие золотые колечки, - но это фигня. Меня совершенно не напрягает. По молодости у меня были серьги. А вот Родриго... ну, тот пленный принц, про которого я тебе рассказывал. Он так истерил, когда ему уши прокалывали, слез было море, а в итоге чуть из окна не выбросился с третьего этажа дворца на гранитную мостовую... - У него с головой что ли плохо? - озадаченно перебил Вида. - Да нет. Оказывается в его родной стране украшения в ушах носят исключительно женщины, а надевают сережки... ой, не могу... - засмеялся испанец, сгибаясь почти пополам. - Короче, уши девушкам прокалывают, когда у них первые месячные начинаются. Типа видишь серьги и сразу понимаешь, что это уже потенциальная невеста, можно потихоньку присматриваться, о помолвке думать, о будущей свадьбе. А для мужика проколотые уши там вообще позор. - Охереть, - с усмешкой покачал головой хорват, - сколько же на свете разных традиций и предрассудков. И что дальше было? - А ничего. Ему сразу пригрозили, что еще одна такая выходка, и весь его народ уничтожат вместе с родителями, которых пока оставили помощниками при наместнике. Пришлось смиряться. Он поплакал, конечно, пару дней, а потом привык. Да мальчишка еще совсем, восемнадцать лет. - А женщины в гареме императора есть? - Естественно, - кивнул Чехо. - Только в другом крыле. Я там особо никого и не знаю. Разве что в лицо и нескольких по именам. Мы только в парадном зале дворца пересекаемся на больших мероприятиях, когда Цезарь демонстрирует всем свой статус и хвастается гаремами. - Но пользуется, в основном, только тобой, - вспомнил мужчина полученную ранее информацию. - Ага. Честь, конечно, сомнительная по меркам нашего с тобой прошлого, но тут у положения... - Серхио даже замялся и взъерошил волосы на затылке, - любимой жены, есть свои преимущества. Например, отдельная комната, где я могу спокойно выспаться. Хотя весь день я все равно обязан проводить в гареме. - А еще плюсы? - Подарки деньги, привилегии - то, что он меня почти везде с собой таскает, и не надо все время сидеть в гареме с этими малолетними придурками. - И на что ты здесь деньги тратишь? - полюбопытствовал Домагой, мельком отмечая что рабам пора бы уже выносить во двор снаряды для силовых тренировок. - В том-то и дело, что я их не трачу, - скривился Рамос. - У меня в комнате уже почти целый сундук с золотыми побрякушками и монетами. А толку? Из дворца одного не выпускают. Да я, кстати, даже не знаю, что бы купил. Еда и одежда всегда есть, вино периодически тоже, когда ужинаю вместе с Цезарем, а так... телефон, интернет машина джинсы... здесь просто нет того, чего я хочу. - Да уж, херово. В какой-то момент гладиаторы, на которых мужчины перестали обращать внимание, оживились и загалдели, заставляя ребят замолчать и взглянуть на засыпанный песком двор, куда рабы вместо гантелей и гирь принесли огромный деревянный ящик без крышки, наверное, два на два метра и высотой по пояс взрослому человеку, а Эден, посмеиваясь, тащил сачки и метлы. За ним шел на редкость довольный Марсело, а следом за лекарем солдаты, которые несли что-то очень похожее на четыре огромных переноски для кошек или собак с той лишь разницей, что в тих были зайцы. - Сегодня будем отрабатывать ловлю, - возвестил лекарь, останавливаясь в центре площадки и подзывая к себе бойцов. - Пока не на время. Просто ловим и аккуратно... Повторяю для тупых: аккуратно вытряхиваем зверьков в вольер. - А в каком плане "аккуратно", мастер? - опять вылез Каземиро. - Чтобы они нас не покусали? - Нет, - вкрадчиво ответил Марсело, - чтобы вы, идиоты, не повредили им лапку или не заломили ушко. - А, ну, да, - наиграно тяжело вздохнул гладиатор, - среди этого ушастого дерьма ведь затесался любимый заяц Цезаря, как я мог забыть? - Ты бы меньше болтал и расторопнее двигался, - беззлобно усмехнулся лекарь. - Тренироваться будем по четыре человека. Два ловца, два загонщика. К сожалению, на большее число наш двор простое рассчитан, иначе будете мешать друг другу, так что по очереди. Серхио, ты как? Есть желание побегать? - Есть! - весело откликнулся Рамос, который уже засиделся и был рад немного размяться, пусть и в компании людей, которые его откровенно недолюбливают. Испанец скинул с себя светлую тунику, и ему выдали метлу, а хорвату сачок, и ловля началась. Остальные бойцы вместе с солдатами рассредоточились по периметру двора, чтобы зайцы, по возможности, не забегали в галереи, но эта предосторожность не слишком помогла, и вскоре быстрыми пронырливыми зверьками кишело все открытое пространство, а гладиаторы и стражники просто не успевали их шугать. В первые несколько минут у Домагоя и Серхио тоже ничего не клеилось. Они бестолково гонялись то за одним, то за другим зверьком, едва не спотыкаясь о неудобный инвентарь с длинными ручками, но вскоре что-то начало получатся, и ребята, наконец, отловили своего первого зайца. Аккуратно вытряхнуть его в вольер тоже оказалось не так-то просто, однако самым сложным было подавить свои рефлексы футболистов и не пнуть ушастую живность как мяч, когда она проносилась мимо в непосредственной близости от ноги. Забавная тренировка длилась достаточно долго, но время пролетело незаметно, и когда все зверьки оказались пойманы, а Марсело объявил, что на сегодня все, и бойцы могут отправляться в баню, Вида даже немного расстроился, хотя и жутко устал, а еще его все-таки укусил заяц, когда мужчина вытряхивал его из сетки, помогая себе рукой. Вредное животное вцепилось зубами в основание мизинца, но вроде бы не со всей дури. Кожу, конечно, прокусило, однако лекарь, посмотрев на ранку, заявил, что это ерунда, и грызун явно пожалел белобрысого балбеса. За всем этим никто даже не посмотрел на балкон, где уже около часа восседал император, наблюдая за своими гладиаторами и наложником. Не желая отвлекать бойцов, Лука специально расположился подальше от перил, но так, чтобы видеть происходящее на маленькой арене, а посмотреть там было на что. Серхио он приметил сразу, но не стал запрещать ему развлекаться. Испанец редко выглядел счастливым, а сейчас словно забыл о своем положении придворной шлюхи, об обязанностях ублажать императора и о том, что попал в этот странный мир. Наверное, так же он выглядел на тренировках в своем футбольном клубе среди друзей, товарищей и просто хороших знакомых. Когда их отношения с Рамосом более-менее устаканились, Модрич даже подумывал над тем, чтобы отпустить его, сделать свободным, но почти сразу отмел эту благородную мысль, оставив симпатичного мужчину себе. Они не стали друзьями или возлюбленным. Скорее начальник и подчиненный, старающиеся сохранять некие добрососедские отношения и удовлетворяющие физические потребности друг друга. В обществе они всегда придерживались модели поведения: великодушный хозяин - учтивый раб, но наедине эти условности почти исчезали, их общение становилось проще, безо всяких ненужных церемоний и подчеркнутой почтительности. Серхио прощались даже маленькие бунты, когда он на эмоциях повышал голос, правда испанец никогда не злоупотреблял хорошим отношением и научился чувствовать ту тонкую грань, которую не стоило переходить, чтобы не нарваться на наказание. - Славься, Цезарь, - раздался хорошо знакомый голос, в котором отчетливо слышалась улыбка. - Кейлор, - Лука поднялся с кресла и сделал несколько шагов навстречу своему полководцу. - Отдохнул после праздника? - Не так хорошо, как хотелось бы, но это максимум, что я смог получить из ситуации. - Что-то случилось? - И да, и нет, - неопределенно ответил Навас. - Меня беспокоит Даниэль. Я знаю, что унять между вами вражду невозможно. Я понимаю его ненависть к тебе, возможно, я бы и сам ненавидел тебя, мой друг, окажись я на его месте и не люби тебя настолько сильно, но и твоя позиция мне более чем ясна, он - враг, который сомневается в твоем праве на власть и трон империи, а такое здесь не прощают, но... не мог бы ты его хотя бы не дразнить столь откровенно? Зачем ты увел с собой Домагоя? Он же тебе даже не нравится. - За тем, что ты прав. Даниэль смотрит на меня, как на полное ничтожество, и это меня задевает. Но, давай говорить откровенно, расправиться я с ним не могу, потому что он является твоим другом, а ты мне дорог, и я не хочу тебя расстраивать. Однако и просто терпеть подобное отношение я не намерен. Я - император, а он - мой подданный. Я лишь восстанавливаю некое равновесие. А еще я могу взять, что пожелаю. Разве это не так? - Так, Цезарь, - уверенно кивнул Навас, - но, кажется, пришелец ему действительно нравится. Дани боится, что ты его обидишь. Особенно после происшествия в парадном зале, когда ты приказал его выпороть. - Обижу? - удивленно повторил Лука. - Изнасилуешь, например. - Слушай, к чему вообще этот разговор? - устало вздохнул император, откидывая со лба длинную челку. - Около часа назад в школу прибыл гонец из южной провинции. Той, где наместником поставлен бывший любовник Даниэля... - Тот гладиатор? - сразу вспомнил Модрич. - Да, Криштиану. Он написал Дани письмо с просьбой приехать, посетить его в провинции... - Там какие-то проблемы? - опять перебил Цезарь. - Разве что личного характера, - усмехнулся ланиста. - Он на охоте ногу повредил, лекари запретили вставать с постели минимум три недели. Так он там весь в расстроенных чувствах и хочет увидеть старого друга. Такое впечатление, что помирать собрался, хотя уверяет, что его жизни ничего не угрожает, и не стоит за него переживать. Но Даниэль, естественно, обеспокоен и хочет поехать. - И что? - Лука присел на край стола и потер переносицу. - Я тут при чем? Ему нужно мое разрешение для встречи с любовником? Он не сенатор, не полководец, а простой ланиста, пусть и высокого происхождения, и может отлучаться из столицы, не докладывая мне и не спрашивая дозволения. Он что, не знает законов родного государства? - Он нервничает из-за Домагоя. Боится оставлять его одного, чтобы ты ему не навредил. Не отыгрался на пришельце, назло ему. - Как все запущено, - хмыкнул император, - и как плохо он обо мне думает. Впрочем, это не удивляет. Ладно, а от меня-то ты чего хочешь? - Цезарь, мой повелитель, - Кейлор опустился перед своим другом на колени и обнял его за бедра, заискивающе глядя в глаза, - мой господин, прояви милосердие, поговори с ним лично. Скажи, что не тронешь этого уродца. Призови богов свидетелями, и меня. Пусть уедет со спокойной душой. Ему нужно расслабиться и отвлечься, привести свои мысли и чувства в порядок, и я думаю, вдали от столицы ему будет проще разобраться с собой. Возможно, в постели с бывшим любовником. - С охотником-инвалидом, - глумливо усмехнулся Модрич. - Сомневаюсь. - Поговори с ним, - тихо повторил Навас. - Я прошу тебя. Просто поговори. Без сарказма, без обычного презрения. Лука, он на грани срыва. Это одинокий человек, у которого ничего не получается и не складывается в плане нормальных отношений, как бы он ни старался, а ему этого очень хочется. Он ищет, но никак не может найти своего единственного, каким для меня был прежний Цезарь, твой покровитель, друг и любовник. Только заклинаю всеми богами, никогда не используй это против него. Не напоминай о том отчаянном одиночестве, что царит в его душе. Не открывай и не используй тайну, которую я поведал тебе. - Хорошо, Кейлор, я с ним поговорю, - уже серьезно произнес хорват, запустив пальцы в густые волосы мужчины. - Я верю в твою мудрость, владыка, - кивнул полководец и скользнул взглядом по красному подолу туники. - Надо приказать рабам, чтобы чистили кресла в этом помещении каждый час. - Зачем? - не понял его Модрич. - Ты весь в шерсти. Эти животные линяют с такой скоростью, что должны были бы уже облысеть, но почему-то этого не происходит. - Ничего страшного, - грустно улыбнулся император, вспоминая что-то далекое и уже недосягаемое. - В той жизни у меня была кошка. Когда еще была семья. - Не думай о прошлом, - почти одернул его Навас, поднимаясь на ноги. - Наслаждайся настоящим и смотри в будущее. И всегда помни, что ты - император, и все в руках Цезаря.