Аве, Цезарь!

До следующего города они добрались только поздним вечером и доехали в каретах до одной из специальных гостиниц расположенных рядом с огромным амфитеатром. Несмотря на то, что солнце уже почти село, Домагой довольно хорошо рассмотрел улицы нового населенного пункта через небольшие окошки. Он едва ли уступал размерами столице и точно так же был почти лишен зеленых насаждений, но все здания, и попроще и побогаче были построены или, по крайней мере, облицованы не белым, а розоватым и серым камнем. Улицы тоже оказались качественно вымощены, и чуть ли не на каждом перекрестке стояли разнообразные статуи на высоких постаментах. Здесь, определенно, было интересно и красиво, но у хорвата не возникало никакого желания любоваться местными достопримечательностями, ведь незадолго до отъезда Марсело подошел к нему и поставил перед фактом, что завтра он выйдет на арену не только в качестве ловца, но и в качестве гладиатора, чтобы сразиться с бойцом из другой школы. В соперники ему подобрали такого же новичка, однако Домагою все равно было страшно выходить на песок и состязаться уже с настоящим противником. Их расселили по четыре человека в на удивление хорошие номера с большими, правда зарешеченными окнами и мягкими матрасами на кроватях. В комнатах находились даже столы со стульями и тумбочки, на которых стояли кружки, большие кувшины с водой и тарелки с яблоками и виноградом. По здешним меркам просто шикарный отель для гладиаторов с удобствами в конце коридора и отдельно расположенной баней. После всех событий и переживаний за сегодняшний день блондин думал, что не заснет, но на деле провалился в сон, как только улегся в постель и натянул на себя легкое одеяло. А утром все происходило по знакомому сценарию: туалет, завтрак, небольшая тренировка на песке арены и подтрибунное помещение, которое им отвели под раздевалку. Последние приготовления, и вот Лукас помогает ему одеваться, накидывая на грудь переплетенные ремешки и застегивая поручи поножи. Вида ловит себя на том, что предпочел бы греть скамейку, либо, если уж на то пошло, постель императора или Даниэля, но вышло иначе, да и события начали развивать слишком уж стремительно, не давая передохнуть. Еще вчера хорват задавался вопросом, по чьей милости его имя оказалось в списке бойцов, но почти сразу узнал, что на арену сегодня выйдут все новички школы Цезаря, и необходимость в ответе отпала сама собой. - Я знаю, что ты боишься, - заговорил Марсело, подойдя к Домагою, - но не показывай этого никому. Больше нападай, гоняй своего соперника и навязывай тот бой, который нужен тебе. Ты не особо сильный, зато ловкий и быстрый. Это твой козырь, используй его. И не гонись за зрелищностью, работай на результат. Нужна победа, однако и за поражение никто не осудит. Короче, ты и так все знаешь, мы уже не один раз обсуждали тактику и цели. - Я постараюсь. - И всегда помни о чести воина, - начал было Бензема, но его резко одернул лекарь. - Карим, замолчи! Пусть просто попробует победить. Те же удары в спину и тому подобное правилами не запрещены. - Нападай оттуда, откуда удобнее, - проворчал северянин. - Империя шакалов. - Ты у меня сейчас так договоришься, что все последующие игры будешь зайцев ловить, - беззлобно предупредил Марсело. - Кажется, мы это уже обсуждали. - Не грози мне ушастыми зверями, мастер. Я от своего мнения не отступлюсь, - гордо произнес Карим, что в контексте данного разговора выглядело довольно смешно. - Слышь, белобрысый, - не мог не влезть Каземиро. - Только победа! Глядишь, Цезарь пососать даст! Или, наконец, вставит тебе в задницу императорский жезл любви! - Дани вернется, точно вставит! - крикнул кто-то за спиной. - Главное просто вернись к нам, - улыбнулся Лукас, застегивая последний ремешок на поруче. - Все, давай за мной, - поторопил Марсело. По широким полутемным коридорам сновали рабы, проходили гладиаторы, мастера и даже дрессировщики со своими ручными волками, медведями и огромным, но видимо, очень старым и ленивым львом. Эти животные не участвовали в кровавых зрелищах, а просто демонстрировались на арене как диковинки, привезенные из дальних земель. По крайней мере, львы и медведи на территории империи точно не водились, это Домагой уже успел узнать. Впереди показались большие двустворчатые ворота, возле которых пришлось подождать около пятнадцати минут, пока не закончится предыдущий бой. На товарищеских играх крови было мало, поэтому время на подсыпание или замену песка не требовалось, и перерывы между выходом новых пар оказывались минимальными. За последние несколько часов Вида перенервничал так, что сейчас выходил на арену почти спокойно. Не обращая никакого внимания на гудящие трибуны, хорват уверенно направился к центру, перехватывая поудобнее тяжелый круглый щит. Навстречу ему шел высокий мужчина лет двадцати пяти, примерно такой же комплекции и с таким же вооружением. Блондину сразу бросилось в глаза, что противник чуть покрепче и помассивнее, но мазнув взглядом по его лицу, Домагой заметил напряжение и плохо скрываемый страх. Когда между ними осталось около трех метров, бойцы повернулись к ложе императора и, припав на одно колено, поклонились Цезарю, который не удостоил гладиаторов даже легким кивком. С церемониями было покончено, и Вида, хорошо усвоив все уроки, напал первым. В самом начале трудно было сказать, на чьей стороне явное преимущество, однако довольно быстро ход боя поменялся. Благодаря ловкости, скорости и отличной реакции футболист стал уверенно теснить подуставшего и не особо выносливого соперника, который двигался довольно скованно и почти не нападал сам. Несколько раз Домагой замечал очевидную брешь в обороне, и в конце концов, воспользовался этим, сделав выпад и ткнув мечем в грудь другого гладиатора, который не успел ни отбить удар, ни закрыться щитом. Оружие на товарищеских играх было настоящим, но довольно тупым на конце, и ранение получилось не проникающим, а совсем поверхностным, да и сам хорват не стремился сильно навредить, только лишь одержать победу, так как кровавая отметина на проекции сердца и других важных органов автоматически останавливала бой. Ранее Карим говорил, что здесь бьются до первых серьезных ран, но, к счастью, немного ошибся. Это как раз не приветствовалось, и сражались до последнего только опытные титулованные гладиаторы, которые, почувствовав азарт, никак не хотели друг другу уступать. Подобное не сильно поощрялось, но и не запрещалось, а наказать могли только за очевидно преднамеренное убийство, но даже на такое нередко закрывали глаза. Хотя повреждение было небольшим, по груди соперника сразу потекла кровь, и парень, скорее инстинктивно, зажал ладонью неглубокую колотую рану, выронив при этом собственный меч и согнувшись почти пополам. В первые секунды Домагой сам испугался, что ударил слишком сильно, но вспомнив, как клинок почти сразу уперся в ребро, моментально успокоился. Присутствующий на арене незнакомый седой мастер дал знак, что бой закончен, и Вида, переложив оружие в руку, на которой болтался щит, подошел к сопернику и легонько потрепал его за плечо, чего, наверное, все-таки делать не стоило. - Покажись трибунам, - проворчал старик исполняющий роль судьи. - Что же вы все такие бестолковые пошли? Где вас только набирают? Тебя так вообще за жопу и в гарем надо. - Мне об этом только ленивый еще не сказал, - весело откликнулся мужчина, возвращаясь в центр арены и обводя взглядом радостно галдящую толпу. - В другие ворота, дубина! - рявкнул мастер, когда блондин, немного закружившись, направился к воротам, через которые выходил его противник. - Да, точно. Спасибо. Первые ряды слышавшие почти каждое слово уже просто надрывались от хохота, а Вида поспешил уйти под трибуны, пока ему опять не досталось от сурового старца. После залитой солнечным светом арены, коридор казался совсем темным, и Домагой, сделав несколько шагов вперед, остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку, но его сразу схватили за руку и оттащили к стенке, чтобы не мешался на проходе. - Как ощущения? - спросил Марсело, забирая меч. - Да я как-то даже не понял, - честно признался блондин. - Ты молодец, но не надо подходить к сопернику после удара с целью извиниться или приободрить. Забудь про футбол. Это твой враг и никак иначе. И возможно, когда вы столкнетесь в следующий раз, ты должен будешь его убить. А если он окажется тяжело ранен, подойти и хладнокровно добить. Этому тоже скоро начнем учиться. - Что-то мне не хочется, - поморщился Вида, вспомнив, что такого рода обучение проводится на трупах. - А тебя об этом никто не спрашивает. - Действительно, как я мог забыть, - съехидничал хорват. Несмотря на неприятные известия, Домагой возвращался в раздевалку в приподнятом настроении. На него внезапно обрушилось что-то вроде эйфории от осознания того, что он победил. Теперь он настоящий гладиатор, воин арены, и сегодня его день. День первого маленького триумфа. Конечно, все эти ощущения немного запоздали, но не стали от этого менее яркими. Его переполняли эмоции, и мужчина поймал себя на мысли, что для полного счастья было бы неплохо заняться сексом, и желательно с самим Цезарем. - Ну, все, готовь задницу для императора! - встретил его радостный голос Каземиро, когда они с Марсело дошли до раздевалки. - Ты мог победить намного раньше, - заметил Гарет. - Знаю, просто не знал, надо ли завершать бой так быстро. Возможностей, честно говоря, было несколько, - кивнул блондин, которому не приходило в голову, что все промахи соперника хорошо заметны даже отсюда. - Это все дурное влияние Карима, - авторитетно заявил южанин, - обязательно дать врагу шанс показать себя. - Я учу своего друга и брата, как стать славным воином, - не остался в долгу Бензема. - И собственным примером показываю ему, что такое честь! - Так я понять не могу, правильно я сделал или нет? - почти перебил Вида. - Скорее правильно, чем неправильно, - немного подумав, ответил Марсело. - Зрители не любят, когда бои заканчиваются слишком быстро, но вообще по обстоятельствам. Когда противник опасный, лучше не рисковать и использовать первый же шанс на победу. - Цезарь вышел из ложи, - неожиданно доложил Эден, который все это время стоял у окошка. - Так поди яств на пиру обожрался и сейчас сидит, срет в золотой горшок где-нибудь за шелковой занавесочкой, - насмешливо прокомментировал кто-то из гладиаторов. - Или же... - Каземиро сделал паузу, словно не мог определиться, какую из пришедших на ум мыслей ему озвучить. - Кто-то получит награду за победу намного раньше, чем думает. - Так одно другому не мешает, - хихикнул Лукас. - Даже наоборот. - Вот Цезарь прос... - начал было южанин. - Замолчи! - вдруг резко произнес Марсело, который стоял возле двери и, как оказалось, ни на минуту не терял бдительности. - Заткнитесь все. Император здесь. Судя по ошарашенным лицам гладиаторов, рабов и даже солдат последний раз владыка удостаивал своим присутствием подтрибунные помещения примерно... никогда, и сейчас происходило что-то из ряда вон выходящее. Через несколько секунд приоткрытая дверь распахнулась настежь, и император, оставив охрану в коридоре, зашел в раздевалку. Все присутствующие склонились в поклоне, и Цезарь окинув подданных благосклонным взглядом, разрешил им подняться. - Я доволен вашими выступлениями, - произнес Цезарь. - Вы храбрые воины и достойно показываете себя на песке арены. Кто-то уже достиг высот, а кто-то только стремится к ним, но все вы - гладиаторы императорской школы, и я верю, что ни один боец не оказался тут напрасно. По возвращении в столицу всех ждет праздник... Тихо, тихо, - улыбнулся Лука, прижимая палец к губам, когда по раздевалке прошел радостный гомон. - И кое что еще. Думаю, вам понравится. На этом, пожалуй, все. Домагой, ты мне нужен ненадолго. Марсело, когда ему выходить на ловлю? - Часа через полтора, господин, - почтительно ответил лекарь. - Отлично. Тогда за мной, гладиатор. Скоро его верну. - Как пожелаешь, Цезарь, - кивнул Марсело. - Если что, я заменю его другим бойцом. - Думаю, не придется. Император покинул раздевалку, и Вида поспешил за ним. Пока за спиной было тихо, но блондин точно знал, что стоит им отойти подальше, там начнется настоящее веселье, и вполне вероятно, что товарищи по оружию даже начнут спорить, нагнет его повелитель в этот раз или нет. Домагой шел за своим господином, и внезапно ему захотелось встать на колени перед великим Цезарем и любоваться им словно божеством. Конечно, никакой фанатичной любви хорват не испытывал, и культ личности был ему абсолютно чужд, просто сказывался некий романтизм момента, словно они два персонажа исторической сказки, и он полностью вжился в роль рыцаря для своего короля Артура, восхищаясь благородным образом и желая ему служить. - Следите, чтобы никто не вошел, - бросил император охранникам, заходя в небольшое помещение, куда проникало довольно много дневного света из небольших окошек под самым потолком. - Туалет? - ошалело выдал блондин, оглядываясь и понимая, где они оказались. - Первое, что пришло в голову, - хмыкнул Лука, отходя от двери. - Не надо так на меня смотреть. Это туалет для ланист и мастеров, тут чисто. Даже кран с водой есть. - Чего же хочет от меня господин? Зачем ты меня позвал? - стараясь не показывать разочарование, спросил Домагой. - Хотел поздравить с первой победой на арене. Да и просто увидеть поближе. За эти дни я привык общаться с тобой, но неотложные дела не позволяли мне подойти раньше. А ты не ждал меня? - Не ждал, господин, потому что понимаю твою занятость, особенно в других городах, но скучал по тебе, по нашим беседам, - честно признался Вида и, потакая своему желанию, все же опустился перед императором на колени. Его ладони несмело легли на крепкие бедра, сжали и погладили. - Не бойся, я разрешаю тебе меня трогать, - хрипло произнес Лука, положив руки на плечи гладиатора. - Мой господин... - Называй меня Цезарь. - Цезарь, - духовный порыв полностью сменился вожделением, и блондин, воспользовавшись позволением, забрался руками под подол красной туники и чувственно помял ягодицы мужчины через мягкую ткань набедренной повязки. - Иди ко мне, - император поднял своего бойца с колен и торопливо прижался к его губам, немного запрокидывая голову. Золотой лавровый венок соскользнул с волос и упал на пол, но Модрич не обратил на это никакого внимания, продолжая жадно целовать своего раба. - Сейчас у нас очень мало времени, поэтому все очень быстро. Чуть отстранившись, Лука приспустил плотные трусы, в которых гладиаторы выходили на арену и, задрав подол своей туники, спешно размотал набедренную повязку. А дальше все действительно происходило стремительно. Торопливые мокрые поцелуи и взаимная мастурбация словно на скорость. Вида даже не успел рассмотреть член партнера, чему немало способствовал пресловутый подол, который Цезарь был вынужден придерживать рукой, чтобы любовник мог нормально его ласкать, не путаясь в ткани. - Предупреди, когда захочешь кончить, чтобы меня не заляпать, - шепнул император, прерывая очередной поцелуй. - Переодеваться мне тут не во что. - Уже скоро. - Тогда поворачивайся. Схватив за тонкие черные ремешки ''сбруи'', Цезарь развернул любовника спиной к себе и снова обхватил его член рукой, стараясь быстрее довести до оргазма, что оказалось совсем несложно. Вида и так уже был сильно возбужден, а ладонь господина и его член ткнувшийся ему между ягодиц, сильно приблизили приятную разрядку, которую мужчина даже не старался притормозить. - Нагнись. Не дав партнеру перевести дух, император подтолкнул его к столику, на котором стояла большая миска с пушистыми туалетными листьями и надавил на спину, поторапливая исполнить приказ. Домагой вяло подчинился и тут же почувствовал, как украшенные перстнями пальцы отодвигают его ягодицу в сторону, а головка тут же начинает тереться об отверстие, тут же сжавшееся даже от поверхностного прикосновения. - Не напрягайся, - усмехнулся Лука, - я только посмотрю. Ну, и чуть-чуть потрогаю... Дурацкий подол, - недовольно прошипел Цезарь, и по заднице гладиатора скользнула материя и прикрепленные к низу доспеха кожаные ремешки с металлическими вставками - Подожди, давай я сам, - блондин завел руку назад и придержал себе ягодицу, чтобы улучшить любовнику обзор. Из-за спущенных трусов расставить ноги пошире не получалось, но, кажется, господина и так все устраивало. Судя по шуршанию и характерным вздохам, император ускорился, и уже через несколько секунд по ложбинке и анусу потекли струйки спермы, заставляя Домагоя вздрогнуть от неожиданности и непривычного ощущения. А потом произошло то, что буквально выбило мужчину из колеи, его бесцеремонно шлепнули по заднице и приказали привести себя в порядок, правда сначала Цезарь, спохватившись, попросил придержать ему подол, пока он сам наматывал набедренную повязку. - Завтра увидимся, - удовлетворенно произнес повелитель, выходя из помещения. А вот Вида его приподнятого настроения уже не разделял. Не так он представлял себе их первый поцелуй и секс. По крайней мене не в сортире, пусть даже чистом. Первоначальное удовольствие сменилось чувством использованности, и это оказалось довольно неприятно. Между ягодицами было мокро и скользко, что тоже не добавляло радости, и хорват, взяв несколько мягких листьев, присел на первое попавшееся очко, чтобы стереть с промежности чужую сперму. Когда Домагой вышел из туалета в коридоре находились только раб, который, очевидно, должен был прибраться в сортире. У него гладиатор и узнал дорогу до своей раздевалки. Хотя по пути пришлось спросить еще пару раз, благо, что во время игр народа в подтрибунных помещениях было предостаточно. Товарищи встретили его возвращение глумливыми ухмылками, а Карим лишь печально посмотрел на своего названного брата и сочувственно улыбнулся, но, как ни странно, первым заговорил Марсело. - Ловля уже скоро. Ты бегать сможешь? - А почему нет? - даже растерялся Вида. - Задница не болит? - закатив глаза, пояснил лекарь, а со всех сторон раздались смешки. - Нет. - И чем же вы занимались? - не выдержал Каземиро, от которого Домагой и ожидал первой ехидной реплики. - И где? - В сортире друг друга руками трогали, - отмахнулся блондин, проходя в помещение и садясь на широкую лавку, чтобы немного отдохнуть перед следующим выходом на арену. - А потом? - не отставал южанин, который просто обожал разные пикантные подробности. - А потом он кончил мне на задницу и ушел. Домагой уже не смущался рассказывать о своих интимных приключениях товарищам по оружию, поняв, что в этой среде такие обсуждения совершенно естественны. Остальные тоже открыто докладывали о том, как проходили их встречи с богатыми господами, возжелавшими провести время с воинами арены. Да и чего особо стесняться, если на праздниках гладиаторы частенько развлекались с проститутками на глазах друг у друга. К счастью, Каземиро пора было выходить на бой, а остальные не слишком сильно его доставали, хотя чрезмерно любопытные Лукас и Эден хорошо справлялись с задачей южанина, пристроившись по обе стороны об хорвата и перехватив инициативу расспросов у самого приставучего гладиатора школы. При этом, в который уже раз показывая руками примерный размер императорского члена, Вида почему-то ощущал себя полным идиотом. Наверное, его бы еще долго расспрашивали о прелестях Цезаря, но тут в открытую дверь раздевалки заглянула огромная львиная голова, а потом царь зверей полностью вошел в помещение, вызвав тем самым всеобщее оцепенение. Не обращая никакого внимания на ошарашенных людей, животное принюхалось, лениво почесалось, село на задницу, широко зевнуло и почти сразу улеглось, очевидно чувствуя себя как дома. - Все в порядке, - негромко произнес Марсело, присмотревшись к гостю. - Это Обсидиан. Для тех кто не в курсе: лев дрессированный и очень старый, не тронет. Во всяком случае, не должен. Его кормят говядиной и козлятиной, на людей его не натаскивали. - Я думаю, по меркам своего вида, он скорее древний, - протянул Гарет, на всякий случай вставая рядом с Эденом. - В любом случае, спокойно. Зверь не опасен, - уже с меньшей уверенностью в голосе добавил лекарь. - Скоро вернется Каземиро и разыщет эту гниду Маркуса, который опять с кем-то заболтался и не уследил за своим львом. Пока не делайте резких движений... - Кто-нибудь обязательно придет и спасет нас, - усмехнулся Лукас. - От дряхлого толстого льва, - тут же продолжил Эден, и все засмеялись. Однако маленький лысый дрессировщик, почти такой же древний как и его подопечный, нашелся сам и, потормошив льва, заявил, что пока тот не поспит, с места не сдвинется, и придется всем его обходить, что привнесло в гладиаторскую жизнь еще немного дополнительного адреналина, хотя через какое-то время бойцы осмелели и с позволения Маркуса нагло ощупали спящего старца, поглаживая по толстым бокам и запуская пальцы в длинную, но уже не такую пышную и густую гриву. Оставшаяся часть игр пролетела быстро и без каких-либо заметных происшествий, гладиаторы вернулись в гостиницу, их покормили, а потом многие отправились развлекать местную знать точно так же, как и в предыдущем городе. На этот раз Кариму не удалось избежать обязанностей элитной проститутки, и Домагой искренне надеялся на то, что северянину опять попадется женщина. Двух других соседей тоже выбрали, и он остался в номере один, не представляя, чем бы занять себя до отъезда. За сегодняшний день Вида не так уж и устал, спать пока не хотелось, а из комнат им разрешалось выходить только в туалет. От нечего делать, хорват сел за стол возле окна и придвинул к себе тарелку в виноградом. Тихо скрипнула входная дверь, и мужчина резко обернулся, рассчитывая увидеть Лукаса, но вместо юноши к нему зашел Рамос. - Вот и первый твой бой позади, гладиатор, - не утруждая себя приветствием, произнес испанец. - Марсело сказал, что ты сейчас один. - Серхио, - улыбнулся Домагой, поднимаясь ему навстречу. - Да сиди, отдыхай. Я тут кое что тебе принес, - мужчина присел на кровать и протянул другу тканевый сверток, в котором обнаружились какие-то маленькие желтые шарики. - А это что? - Местная сладость. Из чего делают, не знаю, но довольно вкусно. - Из толченых червей и крысиного молока, - с усмешкой предположил хорват, закидывая в рот приятно пахнущую ''конфету''. - Может и так, - хмыкнул Чехо. - Как день прошел? Не к тебе ли случайно Цезарь сегодня бегал посреди зрелищ? - Случайно ко мне. До сих пор не могу понять, радоваться или нет. - Что опять случилось? - насторожился Рамос. - Да ничего плохого. Он пришел в раздевалку, похвалил нас всех, а потом увел меня в сортир для начальства. Чистый, но все равно сортир. Не представляю, чего он хотел изначально, но я после боя и победы на взводе был. Адреналин, эмоции и все дела. Так я перед ним на колени встал и за бедра обнял, он сказал, что можно, ну, тогда я еще и задницу облапал, а потом он меня целовать начал, а закончилось все это взаимной дрочкой. - И как? - Как? - задумчиво переспросил Вида и почесал бритый затылок. - А вот тут самое интересное. В физическом плане все окей, но в то же время какой-то неприятный осадок остался. Я с ним по-другому хотел, а не так... быстро перепехнуться в сортире. С Даниэлем было бы нормально, но Цезарь... Я думал, первый раз у нас будет не таким. - А каким? - снова спросил испанец. - Более интимным, чувственным, - пожал плечами блондин, - неспешным, нежным и уж никак не в туалете. Серхио, вот скажи он тебя ласкает перед сексом и после? - Обычно ласкает. Целует, поглаживает, говорит, что у меня красивое тело, и ему со мной хорошо. Короче, спешит он, в основном, когда пьяный... - Повезло. Мне бы тоже так хотелось, - недовольно произнес Домагой. - Подожди, - Рамос забрался на кровать с ногами и серьезно посмотрел на хорвата, - ты в него влюбился? - Не знаю. Не уверен пока. - Приехали, - грустно подытожил наложник. - Я, конечно, понимаю, что с этим уже ничего не сделаешь, но ситуация не самая хорошая. Понятия не имею, что тебе теперь делать, как с этим справляться и чего ожидать. - Сам не могу понять, как так получилось, - словно оправдываясь, произнес Вида. - А вот я как раз могу. Цезарь умеет быть милым и очаровывать. Правда на моей памяти он никогда себя так не вел с рабами и гладиаторами. Видимо, ты ему тоже очень нравишься. - Завидую тебе. - В чем? В том, что он меня трахает? - усмехнулся Серхио. - И в этом тоже. И что ты его, - меланхолично признался блондин. - Думаешь, у нас все так здорово и романтично? А нихрена. Мы с ним, конечно, ласкаемся, это правда, но к сексу меня, например, евнух готовит. К этому вообще сложно привыкнуть. - Да, как-то странно. - Но ты не переживай, - как-то гаденько, но добродушно ухмыльнулся Рамос, - он тебя обязательно трахнет, все к этому идет. Только не жди, что тебе прям с первого раза понравится, чтобы не разочароваться. - А тебе сейчас нравится? - с неподдельным любопытством спросил Домагой. - Нравится, но не всегда. Бывает, что не хочется, настроения нет, ну, ты понял. Тогда просто расслабляюсь и жду, пока он закончит. - И чего у меня на него встает? - уныло произнес хорват, отправляя в рот еще один ароматный шарик. - А вот меня больше другое волнует. Цезарь тебе тоже симпатизирует, и я даже представить боюсь, что начнется, когда вернется Даниэль. Они и так друг друга терпеть не могут, а тут еще ты. - Я тоже не знаю, - тяжело вздохнул гладиатор, - но надеюсь на благополучный исход всего.