Аве, Цезарь!

В общем-то, после этого разговора в саду в их отношениях ничего особо не поменялось. Цезарь не спешил укладывать Модрича в свою постель, однако стал чаще до него дотрагиваться. Приобнимать, поглаживать по бедру, когда они сидели или лежали рядом, брать за руку и нежно целовать, но даже в ванной император позволял себе только целомудренные прикосновения к мужчине. Он давал Луке время привыкнуть к новому этапу их общения, и хорват ценил благородный жест повелителя, который ни на чем не настаивал и не торопил события. Несколько раз покровитель намекал на то, что они могут продвинуться дальше поцелуев и объятий, однако в такие моменты Кейлор тоже всегда находился рядом, и Модричу было откровенно неловко соглашаться на подобное в присутствии полководца, который являлся возлюбленным Цезаря. Эту грань он пока перешагнуть не мог, хотя Навас никак не выражал своего недовольства по поводу того, что его партнер открыто заигрывает с другим. Но если в этом плане все продвигалось довольно медленно, то на безделье и скуку мужчина пожаловаться уже не мог. Занятия для него нашлись быстро, вот только не работа, а учеба. Словно спохватившись и желая наверстать упущенное, Цезарь приставил к нему учителей по письму, географии, истории и верховой езде, а так же жреца, который знакомил пришельца с пантеоном и религиозными традициями империи, и Лука в последние дни чувствовал себя настоящим школьником. В довершении ко всему, повелитель начал лично учить его владеть мечом и стрельбе из лука, что хорвату очень нравилось, но и выматывало сильнее всего. В результате к вечеру Модрич был всегда уставшим, но вполне довольным, и маниакальное желание Вини угодить в каждой мелочи уже не раздражало. Евнух помогал ему мыться после того, как наставник погоняет его по небольшому дворику для тренировок и даже изваляет в песке, помогал вытираться и одеваться, подносил еду и воду, и довольно скоро Лука стал воспринимать такую заботу со стороны слуги как само собой разумеющееся, чему чернокожий невольник был только рад. Глядя на Цезаря, Кейлор и Артэ тоже начали обучать хорвата военному ремеслу, но когда на песок в качестве учителей выходили они, у Модрича заметно прибавлялось синяков и ссадин, так как оба полководца частенько увлекались, забывая, что пред ними не воин, и не рассчитывали свои силы, хотя с Артэ все-таки было легче. Как и владыка он не брезговал прикасаться к рабу, не считал зазорным помочь ему подняться, приободрить или похвались, а вот Навас продолжал общаться с ним подчеркнуто холодно, пренебрежительно и насмешливо. В один из вечеров император позвал Луку присоединиться к нему и Кейлору за ужином, что, впрочем, происходило довольно часто, и хорват, конечно же, принял приглашение. На сей раз трапеза была довольно легкой, но вино подливалось как будто бы чаще, и вскоре мужчина почувствовал, что уже немного захмелел. Личные покои повелителя состояли из нескольких комнат, и сейчас они располагались в совсем маленькой ''столовой'', за круглым столом которой собирались лишь избранные, близкие друзья господина. Здесь было четыре кресла, но одно из них пустовало. - Мой Цезарь, - Навас отставил кубок и, шагнув к любовнику, присел на подлокотник. - Долго ты еще будешь тянуть? - С чем? - хитро усмехнулся император, сжав колено любовника. - А как ты думаешь? - лукаво посмотрел на него полководец и, не удержавшись, поцеловал своего возлюбленного в губы. - Я, наверное, пойду, повелитель. Не хочу вам мешать, - вежливо произнес Модрич, поднимаясь из-за стола, но покинуть комнату ему не дали. - Останься, - развязно бросил Навас, возвращаясь к своему креслу и двигая его так, чтобы оно оказалось напротив кресла Цезаря. - Да, Лука, останься с нами, - владыка поймал его за руку и усадил к себе на колени, прижимаясь грудью к спине хорвата и обнимая его за талию. - Ты нам не мешаешь. - Повелитель? - Модрич заерзал и вцепился ему в предплечье, чтобы поддержать равновесие. - Ничего не бойся, - император чуть склонил голову и поцеловал его в шею, заставляя мужчину глупо хихикнуть и расслабиться. Рука господина уверенно забралась под подол белой туники и погладила по бедру, что заставило Модрича опять напрячься и сдвинуть ноги, отчего сидеть на коленях покровителя стало еще неудобнее. Истолковать действия владыки двояко было невозможно, и несмотря на легкую пелену от вина немного замутняющую сознание, но придающую смелости и бравады, Лука ощутимо занервничал. И не из-за последующей близости с Цезарем, а из-за того, что за ними пристально наблюдал Кейлор с какой-то предвкушающей полуулыбкой, и от этого становилось еще более неловко. - Раздвинь бедра, мне неудобно до тебя дотрагиваться, - прошептал владыка, и хорват подчинился, позволяя касаться себя более интимно. На сей раз император не медлил и нетерпеливо развязал и отбросил в сторону набедренную повязку потенциального любовника, который при этом вяло сопротивлялся, пытаясь одернуть подол, но не останавливая покровителя. Сильные ладони легли на его колени, еще больше разводя в стороны и выставляя напоказ перед сидевшим напротив Кейлором. Белая туника тоже отправилась на пол, и мужчина едва справился с желанием стыдливо прикрыться руками. Он уже отчетливо чувствовал эрекцию господина, но сам не был возбужден, продолжая ощущать только испуг и неловкость. Он знал, что такое может случиться в любой момент, но продолжал надеяться, что их первый раз произойдет не на глазах у Наваса, который откровенно презирал всех рабов. Пальцы Цезаря ущипнули за соски, погладили ореолы и скользнули ниже, чтобы помять яички, немного оттягивая и перебирая в ладони, и потеребить пока еще маленький и мягкий член, отчего Лука шумно вздохнул и снова завозился на коленях повелителя. А уж когда господин дотянулся до стоящего на столе масла, и в отверстие уверенно проник скользкий палец, Модрич и вовсе взбрыкнул и зашипел, туго сжимая фалангу. Остатки хмеля улетучились, и он бы просто вскочил и сбежал, если бы его не удерживала сильная рука императора, прижимая к груди. - Не надо так, - хорват схватил мужчину за запястье, останавливая и не давая продвинуться дальше. - Лука, а вот сейчас ты мне уже действительно мешаешь. Не напрягайся, а то самому, наверное, неприятно, - произнес владыка, покрывая шею и плечо своего подданного быстрыми поцелуями. - Кейлор, какой же он узкий... - Это срочно нужно исправить, - усмехнулся Навас. - Лука, в чем дело? - опять обратился Цезарь к Модричу. - Еще совсем недавно ты дарил мне свои поцелуи и объятия и принимал мои абсолютно добровольно. Что же не так теперь? Почему ты напряжен в моих руках? Почему мои ласки не возбуждают тебя, не разжигают желания? Я думал ты тоже хочешь близости со мной. - Повелитель... - хорват осекся, не зная, как сказать и только быстро скосил взгляд на полководца, и этого оказалось достаточно. - Вот как? - сразу же догадался император. - Кейлор, возлюбленный мой, кажется, проблема в тебе. - Во мне? - вроде бы даже искренне удивился мужчина. - Он тебя стесняется и боится. Да, Лука? Да что же ты как каменный? Успокойся уже. Расслабься. Все хорошо. Никто не возьмет тебя силой против твоей воли. Я обещал тебе это и сдержу свое слово. - Мне правда очень неловко, - с некоторым облегчением выдохнул хорват, когда вызывающий дискомфорт палец выскользнул из напряженного отверстия. - Я не понимаю, как все будет происходить. И мне очень неуютно из-за того, что без одежды только я, - тихо закончил Лука, не поднимая глаз. - Что ж, ладно, - Навас резко поднялся со своего места и снял красную тунику, а сразу за ней и набедренную повязку. Под изумленным взглядом Модрича, полководец опустился перед ним на колени прямо между его бедрами и заглянул в глаза. Шершавые и загрубевшие ладони воина прошлись по бокам, груди, плечам, взъерошили волосы, и наконец нежно обхватили лицо хорвата, а потом Кейлор мягко прижался к губам невольника в их первом поцелуе. Робко отвечая на ласку, Лука нерешительно приобнял Наваса за шею, но тот вскоре отстранился и потянулся уже к губам возлюбленного, и пришелец оказался зажатым между их телами. - Лука, - Цезарь взял мужчину за подбородок и немного повернул к себе его голову. - Я хочу, что бы ты возлег со мной. Но не как наложник, а как друг. Ты согласен? - Да, - улыбнувшись, кивнул тот. - Тогда пойдем. Нужно заглянуть в купальни, - произнес император, позволяя ему подняться. - Конечно, повелитель, - отозвался Модрич и нагнулся за своей туникой, однако господин его остановил и, рассмеявшись, обнял за талию со спины. - Зачем тебе одеваться? Мы идем в мою личную ванную, а это соседнее помещение внутри покоев. Забыл что ли? - Переволновался. - Было бы из-за чего, - фыркнул владыка и подтолкнул хорвата в сторону двери. - Кейлор, подожди нас в спальне. - Разденься и ты, мой господин, - насмешливо посоветовал Навас, - так ему будет комфортнее. - Я согласен с тобой. Цезарь скинул тунику и набедренную повязку, и Лука залюбовался его телом. Модрич видел повелителя обнаженным уже не один раз, когда они вместе отдыхали в купальнях, но никогда возбужденным. Покрытая неровным загаром кожа была исчерчена множеством старых шрамов, в основном, тонкими полосами от мечей или кинжалов, но виднелись и круглые от стрел, и даже несколько расплывчатых пятен от ожогов, однако все эти отметины совершенно не портили воина, а наоборот придавали ему некий шарм. В просторной ванной комнате их уже ждал главный придворный лекарь всегда помогавший Цезарю и Кейлору вместо евнухов и пользующийся особенным расположением владыки. Это был уже совсем седой мужчина лет семидесяти с добрыми глазами и вечной полуулыбкой на почти бесцветных губах. Хорват плохо знал старика, но уже успел проникнуться к нему искренней симпатией и уважением. В купальнях покоев помещалась уже привычная квадратная ванна отделанная по бортику каким-то сиреневым камнем с темными и белыми прожилками, высокая кушетка, столик, полки у дальней стены с разнообразными банными принадлежностями и ''унитаз'' - возвышение с овальным отверстием. И почти везде присутствовали украшения все из тог же полупрозрачного камня уходящего местами в глубокие фиолетовые тона. Пока Лука разглядывал обстановку, император подхватил его на руки и положил на кушетку, после чего хорват снова ощутимо занервничал и даже не сразу отпустил шею повелителя. Конечно, чувствовать, как к самым интимным местам прикасается чужой человек, было неприятно, но Модрич просто принял тот факт, что это врач, и ничего необычного сейчас не происходит. Всего лишь осмотр и парочка медицинских процедур, таких как спринцевание и массаж, правда массаж довольно необычный, внутри. Сначала Лука хотел попросить Цезаря выйти, однако быстро решил этого не делать и не пожалел. Как и всегда от повелителя исходила поистине колоссальная поддержка, и стесняться этого человека даже не получалось. - Мне, кажется, уже нужно в туалет, - как можно тактичнее произнес Модрич, ерзая на твердой поверхности. - Это ложное ощущение, - усмехнулся император, который опирался локтями о кушетку рядом с его головой и с видимым удовольствием позволяя лекарю себя растягивать. - Ничего себе ложные! - даже возмутился хорват, поглаживая себя по животу. - Ладно уж, иди, - разрешил старик. - А дойдешь ли? Может ночную вазу принести? - Это сейчас шутка была? - опешил Лука, нервно поглядывая в сторону ''унитаза'', которых находился метрах в четырех от него. - Нет, - весело откликнулся Цезарь, - но ты не переживай, даже если что, прислуга потом все уберет, не волнуйся. Недовольно посмотрев на господина, мужчина осторожно встал на ноги и семенящей походкой двинулся в нужном направлении, прилагая все усилия для того, чтобы рабам не пришлось здесь убираться, и на несколько секунд даже пожалев, что так сразу отказался от ночного горшка, и поэтому, добравшись до очка, хорват даже заулыбался, с облегчением на него опустившись. - Герой, - беззлобно усмехнулся седой лекарь. - Мы это в летопись занесем, - продолжал веселиться владыка. - Сказ о том, как благородный муж... - Не надо это в летопись заносить! - почти огрызнулся Лука, наконец-то расслабившись и уже не думая, как сейчас выглядит со стороны. - Не нервничай и не смущайся. Мы все это делаем. Просто ты пока не привык, - спокойно произнес господин, на что хорват только благодарно улыбнулся. - Пойдем в спальню, я сам помогу тебе подготовиться. - Я еще буду нужен, повелитель? - поинтересовался лекарь, вытирая руки куском ткани. - Нет. Пока твои услуги не понадобятся, можешь идти. В спальне Цезарь сразу же привлек к себе миниатюрного любовника, а через несколько секунд к его спине прижался Кейлор, и Модрич снова оказался зажатым между двумя мужчинами, и на этот раз они все были обнажены. Его еще никогда не ласкали одновременно два партнера, тем более одного с ним пола, но Лука позволил себе принять новую реальность, доверившись своему единственному близкому человеку в этом мире, который, наконец-то, открыто назвал его другом. Хорвата уложили на кровать, и ласки продолжились. Его поглаживали, целовали, вылизывали, терлись о него, и мужчина настолько отдался наслаждению, что уже спокойно впускал в себя пальцы покровителя, не теряя собственного возбуждения. Потерявшись в потрясающих ощущениях, он полностью позабыл о стыде и неловкости, и сам начал подаваться вверх, стараясь глубже толкнуться в теплый и влажный рот господина. Удовольствие захлестывало, и хорват, отбросив все страхи и сомнения, даже стал периодически притягивать к себе Кейлора, ощущая недостаток в поцелуях. Внезапно скользкие пальцы покинули его тело, и император отстранился. - Мне повернуться? - хрипло спросил Модрич, приподнимаясь на локте. - Нет, пока не нужно. Я хочу, чтобы сначала ты узнал кое-что другое, - лукаво улыбнулся Цезарь и, обильно смазав член партнера маслом, легко опустился на него сверху, садясь на Луку верхом. - Только не кончай. Скажи, если уже близко. - В тебя нельзя... - полувопросительно и прерывисто произнес Модрич, схватив своего наездника за бедро, а второй рукой сжимая его член, который почему-то казался очень красивым и вызывал желание прикасаться, хотя раньше мужчина не замечал за собой такой тяги. - Тебе можно... Не в этом дело... Просто я хочу, чтобы ты был возбужден, когда я войду в тебя. - Тогда уже пора, - выдохнул Лука, чувствуя, что при такой активной стимуляции продержится недолго. В первый раз хорвату не понравилось быть в пассивной роли, но кое-какие смутные отголоски наслаждения периодически мелькали, всплывая на фоне общего дискомфорта и боли в непривычно растянутом отверстии. Стоя на четвереньках и покачиваясь в такт аккуратным толчкам, Модрич сосредоточился на том, как глубоко внутрь проникает головка, и эти мысли почему-то приносили удовольствие. Кейлор оставался рядом и сейчас успокаивающе поглаживал его по животу, спине и плечам, что тоже приносило облегчение. Запутавшись в ощущениях, Лука не сразу осознал, что повелитель излился в него и теперь замер, продолжая придерживать за бока. - А сейчас отдыхай и не заботься о сохранности чистоты простыней, - улыбнулся владыка. - Ложись как удобно, и не бойся их запачкать. Я забыл о влажной ткани, наш старый лекарь тоже не напомнил, а звать кого-то сейчас я просто не хочу. - Конечно, не нужно, все в порядке, - хорват тут же перевернулся на спину и поморщился от неприятных саднящих ощущений в заднем проходе. - Скоро пройдет, а ты сам научишься получать удовольствие. Поверь, своя прелесть есть и в активной, и в пассивной роли, - произнес император, наклоняясь для нежного неспешного поцелуя. - А теперь посмотри на нас. Кейлор, я уже готов принять тебя, так что не будем мудрить. Просто возьми меня. Наваса не нужно было уговаривать или просить дважды. Полководец сразу потянулся к любовнику, и вскоре тот довольно постанывал под партнером. Цезарь уже получил разрядку, но несмотря на отсутствие сексуального возбуждения, испытывал неподдельное удовольствие от проникновения, и Лука видел это своими глазами. В первые мгновения Модрич хотел отвернуться, ему было неудобно смотреть на мужчин в столь интимный момент, однако он снова себя одернул и даже робко погладил покровителя по влажным от пота волосам, а тот, шкодливо оскалившись, схватил его за руку, переплетая их пальцы в несколько неуместной сейчас ласке... - А вот теперь мне, наверное, точно пора вернуться в свою комнату, - тихо мурлыкнул Лука, нежась в объятиях своего друга и поглядывая на уже сонного Кейлора, который, в свою очередь, прижимался к Цезарю. - Мне еще нужно поупражняться в письме и прочитать свиток, чтобы завтра не разочаровать наставников. - Хорошо. Ступай в купальни, а потом к себе. Модрич поднялся с кровати и потянулся к своей белой тунике, которая почему-то оказалась в спальне на подлокотнике кресла вместе с красной императора и серебристой Наваса. Хорват уже начал одеваться, но неожиданно повелитель выхватил из его рук светлые одежды и отбросил в сторону, а затем, под изумленным взглядом Кейлора, надел на Луку собственную алую тунику, которая оказалась ему велика и длинна. - Позже сошьем тебе по размеру, - усмехнулся император, повязывая золотой пояс. - А эта останется у тебя как символ моей любви и доверия, и символ того, что ты доверяешь мне.