Light song

      Устало оперевшись плечом на стенку кабинки лифта, Норман наблюдал, как медленно простор помещения четырнадцатого этажа сменяется узкой шахтой лифта. Обломок трубы был сжат в его руке крепко, до побелевших пальцев. Считал ли он, что поступил верно, когда оставил Эллисон одну внизу? Да, он считал, что выбрал единственное верное решение в этой ситуации. Потому что Эллисон нельзя попадаться на глаза Алисе. Повезло ещё, что она не напала на неё после своей песни в комнате с игрушками и плакатами мультяшного ангела. Может быть, не заметила хрупкую фигуру женщины, спрятавшуюся за него? Всё возможно. Но, главное, что сейчас Пендл в безопасности. «Она была бы в безопасности где угодно, лишь бы вне этой студии» — неприятное осознание этого факта заставило Нормана поморщиться. Хрупкой женщине, что даже боится темноты, не место в подобной истории. Это уже не та студия, где они вместе с бывшими коллегами работали над созданием мультфильмов про приключения забавного чертёнка Бенди и его друзей. Это проклятое, богом забытое место, затопленное чернилами. Норман и сам не сунулся бы сюда, если бы не знал, что не успокоится, пока не найдёт разгадки ко всем тайнам, которые только есть в этой заброшенной студии. Он не сумел это сделать десять лет назад, когда мультики ещё создавались, так что он сделает это сейчас. Сразу вернётся к этому делу, как выведет Эллисон из студии и убедится самолично, что бывшая актриса озвучки покинула стены «Joey Drew Studios».       Долго подниматься на лифте не пришлось — уже на девятом уровне тот сам остановился. С железным лязгом двери разъехались, словно приглашая Нормана выйти из кабинки и встретиться уже с Ангелом. — Так вот, где наш «Ангелок» обитает, — задумчиво пробормотал Полк, выходя из лифта. Двери за ним поспешно закрылись, отрезая путь к лифту. Хотя, всегда ведь есть лестницы.       Спускаясь по лестнице, Норман заметил на почти пустом стеллаже голосовой проигрыватель. Проходя мимо, мужчина остановился и нажал на кнопку проигрыша, чтобы узнать, чей же голос здесь записан. Послышался хриплый грубый голос Томаса Коннора, который жаловался на лифт. Тихо хмыкнув, Норман нажал на кнопку паузы. Спасибо, не надо. На четырнадцатом этаже его и так есть одна особа, которую уже запугали байками о несчастном многострадальном механизме. И у неё хотя бы голос поприятней.       «Прихвачу на обратном пути. Чтобы у Эллисон хотя бы голос Томаса был» — подумал Норман, поднимаясь по лестнице и минуя своеобразный «шлагбаум», который опустился за его спиной. Если ему придётся поспешно покидать «свидание», то на скорости этот участок пройти не получится. А при погоне каждая секунда дорога. Чуть поморщившись от не самых приятных мыслей, от чего на лице чётче выступили морщины, Полк постучал по железным дверям костяшками пальцев. Двери отозвались громким глухим металлическим стуком. — Тук-тук, есть кто дома? — прошептал он себе под нос, а затем вздрогнул и отпрянул назад, когда двери начали разъезжаться в стороны, пропуская гостя дальше. — Ангел уже ждёт тебя, — мелодично протянул голос «Алисы», в котором слышались нотки игривости — И лучше поторопиться — я не люблю ждать.       «Уже бегу и тапочки теряю» — про себя ответил Норман, проходя в очередной длинный коридор. Порой создаётся ощущение, что добрую половину всей студии занимают извилистые запутанные коридоры, а не рабочие помещения. Особенно на верхних и «средних» этажах.       Свернув вправо, мужчина замер, а рука, сжимавшая обломок трубы, невольно ещё крепче вцепилась в железку. Мёртвый Борис, крепко привязанный ремнями к вертикально расположенному операционному столу. «Как хорошо, что Эллисон осталась внизу», — с неким облегчением подумал Полк, медленно, постоянно оглядываясь, проходя дальше. Ему уже приходилось видеть мёртвого Бориса. Там, на первом этаже, рядом с комнатой отдыха, переоборудованную для пьедесталов для вещей, которые сотрудники как-то раз под Новый Год пожертвовали «богам, на благо студии». И одна неприятная вещь у этих трупов мультяшных волков невольно привлекла внимание Нормана — вскрытая грудная клетка, из которой торчат белоснежные рёбра, и отсутствие внутренних органов. Хотя, может быть, они и были, просто не так уж и заметны под густым слоем чернил. Будем честными — Норман не особо вглядывался. Неприятное это зрелище. — Ладно, я спрашивал себя, когда вернулся сюда, спрошу ещё раз — что за чертовщина здесь творится? — выдохнул бывший киномеханик, когда осмотрел всю просторную комнату, насколько позволяло его повреждённое яркими лучами искусственного света зрение. Вся комната была заполнена трупами, часть были погружены в чернила, что были разлиты по полу (благо, что была проложена деревянными досками дорога через этот неприятный бассейн). А пара бедняг и вовсе были подвешены к потолку. «Надеюсь, что я скоро не пополню их ряды» — пронеслось в голове Нормана, когда он попробовал наступить на первую доску моста через бассейн, залитый густыми чернилами. На вид доска была крепкой. Под его ногой тоже вроде не прогнулась опасно сильно. Была не была. Мужчина, держа равновесие, вступил на ненадёжный мост, просто надеясь, что тот не сломается где-то в конце пути по закону подлости. Взгляд зацепился за светлую древесину гроба. Полка аж передёрнуло от вида гроба, наполовину погружённого в чернила. В подвалах он также находил эти «сюрпризы». И он не хочет знать, чьи тела покоятся в них. — Видишь? Их понадобилось так много... И всё, чтобы сделать меня идеальной. Я уже очень близка к своей цели! Осталось совсем немного... Я стану истинным Ангелом!       Почему-то от этих слов по спине Нормана пробежали мурашки. Если ему и хотелось узнать, как она будет добиваться своей цели, то только в теории, желательно, на самом возможном дальнем расстоянии от неё.       Проходя по самодельному мосту, Полк заметил одно разветвление путей. Один путь вёл к противоположной части комнаты, где находился проход дальше. А другой заводил в небольшой тупик, где на стеллажах лежали различные предметы. Подумав, Норман решил, что ещё успеет при желании тут всё исследовать, и пошёл дальше до конца комнаты. Если уж его так жаждут увидеть, что же он будет огорчать даму? Хотя, такая дама сама кого угодно огорчит... Посмертно.       Перехватив поудобней обломок трубы, Норман бесшумно прошёл в последнюю комнату, где его и ждал Ангел.       Пройдя железные ворота, он оказался в ещё одном коротком коридоре, где из угла на него смотрела картонная фигура Ангела Алисы. Казалось, что два её больших черных глаза насмехались над мужчиной и неотрывно следили за каждым его малейшим движение. Но не это привлекло внимание Нормана, а глухие, сдавленные крики боли, что проникали в помещение через приоткрытую дверь. Полк нервно сглотнул, представляя, каким пыткам подвергалось то существо, что их издавало. Богатое воображение рисовало жуткие картины, каждая из которых была страшнее и изощрённой предыдущей.       «Как бы мне самому не попасть в подобное положение» — передёргивая плечами, подумал Норман, подходя к двери. Вдох, выдох. Как ни как, его позвали на свидание, а не на экзекуцию. Он крепче стиснул зубы и натянул дружелюбную улыбку, тихо постучав пальцами по деревянной поверхности. Крики стихли, и через секунду раздалось короткое «войдите». Вздохнув, киномеханик толкнул дверь и вошёл в небольшую, тёмную комнату, что освещалась только свечей на низеньком столике и мерцающими лампочками витрины, за которой в судорогах билось уродливое, нелепое существо. Его огромный рот постоянно то открывалась, то закрывался, будто он пытался заглотить как можно больше воздуха. — Ох, прости за такой бардак, — притворно сконфужено, сладким голосом пролепетала Алиса, закрывая рот ладошкой в чёрной перчатке, — Я не ждала гостей. Ко мне редко кто заходит. Это так печально!       Она отвернулась и тихо заплакала. По комнате разлетелись тихие всхлипы, что с каждой секундой становились всё больше похожими на приглушенные, злорадные смешки. Норман лишь остолбенел, стоя в проходе. Сидящая на диване в пол-оборота изящная фигура Ангела выглядела поистине и пугающе и завораживающе одновременно в свете тусклых лампочек: два острых рога, обрамлённых черными, густыми волосами, что отбрасывали едва заметный, характерный для чернил блеск, статное, прямое тело, одетое в чёрное платье выше колена, подчёркивающее талию и грудь, тонкие руки, одна из которых скрывала лицо, а другая опиралась об диван, сжимая пульт с множеством кнопок. Она была словно настоящая, ожившая версия мультяшного ангела, но с небольшими погрешностями. С каждым её всхлипом вросший в голову разломанный обруч немного вздрагивал. — Ох, что это я так сразу? — пролепетала Алиса, смахивая с глаза гипотетическую слезу, — Проходи и садись.       Она указала свободной рукой на кресло, что стояло напротив неё. Выйдя из временного оцепенения, Норман потряс головой и тихими быстрыми шагами обошёл кресло и сел в него. Все это время он неотрывно вглядывался в лицо Ангела, пытаясь отследить каждую её эмоцию. Но как ему стало жутко, когда он заметил вместо второй половины лица блестящую картонную маску. Мультяшный глаз задорно подмигивал, а кукольный ротик исказился в доброй улыбке. Почему-то от этого зрелища по спине мужчины пошла неприятная дрожь. Да ему в принципе не нравилась вся эта ситуация. Она его бесила. Но было интересно послушать, что же ему скажут, тем более, если его учтиво позвали в гости. — Я так одинока! Знаешь, как сложно быть нежным, хрупким ангелом в таком месте? Когда тебя пытаются затащить в лужу каждая тварь. Как эта, например, — она развернулась и махнула рукой в сторону привязанного к доске монстра, что размахивал своей рукой-палкой, — Бегает по коридорам, тащит свои мерзкие чернила к моим дверям! Но не-ет, я не позволю затащить себя во тьму!       С каждым словом сладостный, тонкий голос грубел, срываясь на пронзительный крик. Её большой палец потянулся к самой большой кнопке на пульте и с тихим клацаньем нажал на неё. Через секунду комнату заполнил рёв боли. Норману даже захотелось отвернуться, но он продолжал смотреть, как под напряжением корчится и извивается монстр. Ему было противно и тошно смотреть на всё это. На один момент ему показалось, что его самого с силой ударило током. Он сжал губы, переводя взгляд с существа на Алису, на лице которой расплылась безумная улыбка. Но уже через секунду она зажмурилась и тяжело вздохнула, прекращая подачу электричества. Её плечи опустились, и она повернулась к Норману. В её глазу, не закрытом маской, читалась горечь и печаль. — Ты знаешь, что значит жить в чернилах? Эти сводящие с ума голоса! Я словно рыба на крючке! — Но... зачем всё это? — прошептал Норман, не отводя от Алисы взгляда. Он заёрзал в кресле, упираясь лопатками в облезлую кожу спинки. — Ты, наверное, после всего этого считаешь меня монстром, — вздохнула девушка, подавшись корпусом вперёд. Её дикий оскал сменился печальной улыбкой, — Но, поверь, это необходимая мера. Я лишь хочу получить то, что мне обещали, и что у меня самым жестоким образом отняли. Я тебя кое-что покажу...       Ангел села на край дивана и, прикрыв здоровый глаз, лёгким движением сняла картонное изображение, за которым скрывалась изуродованная часть лица. Пустая глазница гноилась и из неё стекали мелкие капли чёрной жидкости, щека словно была расплавлена, обнажая жёлтые зубы. — Как с тобой это случилось? Кто…? — поморщившись, через зубы спросил Норман, указывая себе на щеку. Алиса лишь тяжело вздохнула, отложив картонку в сторону. — Я была Ангелом. Любимой и обожаемой, я была счастлива. Идеалом. Но теперь за чужие грехи была согнана в самые недра ада...       В следующую секунду она пристально уставилась на мужчину и наклонилась впереди, оперевшись об стол. Лямка платья спала на предплечье, игриво оголяя плечо и ключицу, а близкое расположение прямых рук подчёркивало грудь. — Прошу, помоги мне вернуть счастье и красоту. Мне не справиться без сильной мужской руки. Мне не справиться без тебя... — с каждым словом её голос становился всё тише, переходя на мелодичный шёпот. А Норман лишь с широко открытыми, полными изумления, глазами смотрел, как с каждой секунду Алиса перемещалась всё ближе к нему. И вот она уже стояла, опираясь рукой об его колени. Свободной же она лёгким движением схватила мужчину за грязный воротник рубашки, подтягивая его голову ближе к лицу. Как бы Норман ни старался, он не мог отвести взгляд от девушки, что испытывающее смотрела ему прямо в глаза. — Прошу, я почти идеальна. Нужны лишь последние детали. Ты же видишь моё лицо? Это не лицо Ангела! Оно не идеально, не то, что у неё! — вырвался громкий шёпот из-под губ Ангела,— Обещаю, я дам тебе всё, что ты захочешь. Ты же хочешь подняться наверх? Я помогу тебе.       Киномеханик лишь ошарашено смотрел на девушку, не зная, что делать. И... она знала, что он был не один! Сейчас он хотел вскочить со старого, облезлого кресла и бежать как можно быстрее и как можно дальше. От подобного его мысли спутались в большой, липкий комок, ему стало неимоверно жарко и душно. От нарастающей тревоги становилось дурно и страшно. Норман зажмурился, стараясь не думать о происходящем вокруг. Он заметно вздрогнул, почувствовав холодное дыхание Ангела у своего уха. — Мне лишь нужно её идеальное лицо!— её слова эхом пролетали у него в голове, усиливаясь и приобретая зловещий, кровавый смысл. Он должен как можно быстрее смыться отсюда и увести отсюда Эллисон, благо он оставил её в безопасном месте. Норман ни на секунду не сомневался, что эти слова были именно о ней. — Ну что? Ты мне поможешь? — наивным, тонким голосом спросила Алиса, по-детски выпятив губу и гладя Нормана по щёкам. В её глазу уже горел нездоровый огонёк нетерпения и злости. Казалось, что вот-вот и её идеальный образ рухнет здесь и сейчас, а огонь поглотит киномеханика.       Не в силах сопротивляться давлению, Норман кивнул. — Вот и славно!— радостно пискнула Алиса, поцеловав мужчину в щеку, и тихо прыснула от смеха от вида чёрного, размазанного следа от губ. Норман зажмурился и сильнее стиснул зубы. Холодные, склизкие чернила на его щеке будто въелись в кожу, разъедая её до кости.       Она отстранилась, вложив в широкую ладонь небольшую, свёрнутую в трубочку бумажку. — Принеси мне все эти вещи. И помни, я не намерена долго ждать. Твой Ангел всегда за тобой следит...       Ошарашенно сжимая в руке вложенную записку, Норман ещё раз быстро кивнул, просто так, на всякий случай. От тугого комка переживаний в горле было трудно говорить, так что приходилось отделываться одним языком жестов. Мимика тоже вышла погулять. Да и для того, чтобы что-то сказать, нужно более-менее сформулировать свою мысль. А в голове сейчас была только одна мысль — как можно быстрее уже покинуть это «свидание с Ангелом». Норман уже жалел, что решил сюда прийти. Зря потратил время. Хотя, с другой стороны… Он теперь знает, что Эллисон угрожает опасность. Вернее, ещё одна — в обезображенном лице «Ангела». Он не представляет для неё интереса, кроме как в качестве «мальчика на побегушках». Быть им, конечно же, не входило в планы Нормана. Он пришёл, увидел, понял, что пора уходить.       Поэтому, как только Ангел предоставила такую возможность, киномеханик поспешил встать с кресла и, натянув на лицо улыбку повежливей (насколько позволяли плохо слушающиеся мышцы лица) и ещё раз кивнув, Норман поспешил выйти из комнаты. — Будь умничкой, — послышалось за его спиной перед тем, как он уже почти вышел из комнаты. «Прости, но мне придётся разочаровать тебя» — подумал Норман. Появилось неприятное ощущение, что это была их не последняя встреча. И вряд ли во время их следующих столкновений она будет также дружелюбна к нему, как на этом странном и пугающем «свидании».       В спешке покидая Ангельское Святилище, Норман уже прикидывал в своей голове места, где можно будет укрыться с Эллисон, учитывая все их совместные слабости и предпочтения. Но для начала нужно добраться до самой женщины, оставленной на четырнадцатом этаже. «Не зря я всё-таки её там оставил. Даже не хочу знать, что эта сумасшедшая могла с ней сотворить, учитывая состояние тех волков и странных существ» — пронеслось в голове киномеханика, а сам он покосился на лежащего в чернилах уродца. Вроде бы похож на Эдгара… А вроде бы у того милого персонажа не было жуткой челюсти на макушки. «Нужно будет вызнать, кто или что так их изуродовало. И причастна ли та милая дама к их внешнему виду, не считая вскрытых грудных клеток» — оставил в своей памяти зарубку Норман, покидая быстрым шагом затопленный морг.       Почти незаметно для самого себя проскочив следующий коридор, он вылетел в следующий зал. До лифта и лестниц рукой подать. Железные двери за его спиной начали закрываться, он услышал это за своей спиной. Но, даже не обернувшись, Полк рванул к лифту. Тот отсутствовал. «У меня нет времени, чтобы ждать, пока лифт приедет. Особенно если он застрял где-то между этажами» — с этой мыслью Норман толкнул дверь на лестничную площадку. Спускаться — не подниматься, главное, только не полететь кубарем вниз по лестнице. Да и спускаться не так уж и вниз нужно…       Пробегая по лестницам и перескакивая через ступеньки, мужчина нервно осматривался, надеясь, что сейчас, когда особенно сильно спешит, никто не встретится ему на пути. Особенно учитывая, что в спешке он забыл свою трубу у Алисы. Не вылазка, а сплошная неприятность…       Вновь он открывает дверь на четырнадцатый этаж. Оставив её нараспашку, Норман поспешно шагнул в чернила, сильно щурясь в попытках углядеть рыжую макушку Эллисон. Освещение ни к чёрту, как и его посаженное ярким светом зрение. — Эллисон, это я, Норман, — его слова эхом проносились по просторному почти пустому залу — Если ты решила на меня сейчас пообижаться за то, что я тебя так оставил, лучше оставь эту идею на потом. У нас крупные неприятности.       Ему никто не отозвался. Вздохнув, Полк вспомнил, какое упрямство у Пендл. Вот же… За её головой во всех смыслах охотится Алиса, а эта упрямица не отзывается! — Эллисон, я сейчас не шучу! И тебя попрошу быть серьёзной, мы с тобой взрослые люди, в конце концов! — уже сердясь, продолжил бывший киномеханик, выходя дальше.       «Её здесь нет. Она бы уже давно отозвалась, просто потому что была бы рада увидеть меня живым и здоровым. Забыла бы про обиду от беспокойства за меня» — Норман замер. Он был совершенно один в этом просторном зале.