Light song

      Лифт медленно двинулся вверх, тихо и равномерно пыхтя. Норман аккуратно опустил Эллисон на холодный металлический пол, прислонив её к стене. Та всё ещё была в бессознательном состоянии, хотя медленно приходила в чувство: как только спина женщины коснулась кабины лифта, она наморщилась и завертела головой, а из-под её губ вырвался стон. Полк тяжело вздохнул и опустился рядом, обнимая и прижимая к себе ослабшее, хрупкое тельце, что едва заметно вздрагивало от прикосновений. До сих пор не верилось в то, что ему удалось вернуть Эллисон к жизни. Немыслимое чудо! Но он успел, и теперь она живая с ним здесь, у него под боком.       Он мог только догадываться о том, насколько сильно ей было плохо. От одной этой мысли, его накрыла волна фантомной боли, что сильными разрядами молний прокатилась по всем мышцам, а при взгляде на изрезанное, покрытое засохшей кровью лицо внутри всё сжималось и становилось дурно. Радовало хотя бы то, что из ран перестала течь кровь. Теперь у актрисы навсегда останутся на лбу и вдоль щёк напоминания в виде глубоких, продолговатых шрамов.       Но всё равно не мешало бы их обработать. Мало ли какая в них могла попасть инфекция, лучше не рисковать. Удерживая одной рукой Эллисон за плечи, Норман подтянул к себе сумку и начал в ней рыться. — Потерпи немного. Это не особо приятно, — прошептал мужчина, смачивая тряпку дезинфицирующим средством и аккуратно проводя ей по краям ран. Эллисон громко прошипела, поморщившись, и, часто моргая, открыла глаза. — Эллисон! — громко, с облегчением на одном дыхании выпалил Норман и заключил актрису в крепкие объятия, прижимая к себе. Он едва заметно задрожал, сдерживая слезы счастья. В один момент с его души свалился огромный булыжник, что с громким плеском утонул в отступающем отчаянии. Он чувствовал под собой её слабое прерывистое дыхание и сердцебиение, становящееся с каждой пульсацией все быстрее и чище. — Больно, больно, больно, — надрывающимся шёпотом прошипела Эллисон, напрягаясь, от чего мышцы снова адски заболели. Из её груди вырвался тихий болезненный писк. — Ох, прости, — выдохнул Норман, ослабляя хватку, — Я просто боялся, что потерял тебя. Как ты себя чувствуешь? — О-о-ох, — протяжно простонала Эллисон, стараясь улыбнуться, но мышцы лица плохо повиновались её воле. Вместо этого вышла корявая дуга, отдалено напоминающая улыбку. Сильная боль пульсировала у неё в голове и вместе с судорогами во всем теле порождала невыносимые ощущения. Слабость сковывала её мышцы, от чего даже небольшое движение становилось испытанием. — Всё жутко болит, — через громкий хрип, слабым голосом проговорила Эллисон, — Кажется, что я сейчас взорвусь. Что произошло? — Тебя похитила Алиса, а я вместе с Сэмми тебя спасли, — как-то не очень уверенно проговорил Норман, накладывая пластыри на порезы, от чего женщина стиснула зубы и поморщилась. — Сэмми? — удивлённо переспросила Эллисон, — А он-то как тут оказался?       Но в следующую секунду Пендл громко простонала, сворачиваясь комочком у стенки лифта. Адская, жгучая боль накрыла её с головой, выжимая из груди остатки воздуха. Казалось, что все полости в организме заполнил огонь. Становилось трудно дышать. — Что со мной произошло? — прохрипела Эллисон, измученным взглядом смотря на встревоженного Нормана. — Я не знаю. А ты разве не помнишь? — Нет... Помню, как Алиса схватила меня... потом мутные, непонятные, несвязанные образы... и всё... — актриса провела бледными, маленькими ладошками по лицу, закрывая глаза, — Ничего не помню... — Ну, может, это и к лучшему, — ободряюще улыбнулся Норман, убирая медикаменты в сумку. Он повернулся к Эллисон, желая обнять или хотя бы как-нибудь утешить, дать понять, что скоро они будут в безопасности. Мужчина протянул руку, но тут кабину сильно тряхнуло, и она с громким лязгом остановилась. — Что происходит?! — пискнула Эллисон, забиваясь в угол лифта. Её грудь часто поднималась и опускалась, а нервный взгляд метался из стороны в сторону. — Лифт остановился, — констатировал факт Норман, поднимаясь на ноги, — Я так и знал, что рано или поздно это случится.       Он закрыл глаза, массируя виски, и начал про себя считать до десяти, дабы успокоиться, но кроме матов на старую изношенную технику ничего не приходило на ум. Конечно! Если и в лучшие времена многие сотрудники застревали между этажами, то что говорить про заброшенную студии, залитую чернилами! — То есть, мы тут застряли?! — часто дыша, спросила Эллисон. Неужели перед ней так ярко оживает тот кошмар, про который ей так часто и яро рассказывал Томас? И теперь она сама попала в такую безвыходную ситуацию? Страшно, страшно, безумно страшно! Кабину постоянно покачивает с нехорошим скрежетом. Это явно ужасно. Актриса слышала очень много историй от пропавшего механика, что начинались так же, и не всегда они кончались на позитивной ноте. — Только не надо паниковать,— спокойным, серьёзным тоном проговорил мужчина, пытаясь заглянуть за пределы кабины. Надо узнать, где конкретно они застряли. — Судя по всему, мы где-то около одиннадцатого этажа. К сожалению, вряд ли нам удастся выбраться отсюда так легко...       Со стороны женщины раздался писк. Эллисон громко захныкала, подавляя истерический плач. Слезы плотным комом подобрались к её горлу, от чего становилось трудно дышать. Они не выберутся отсюда, и эта мысль красной лампой тревоги пульсировала в её и без того больной голове. — Элли, только не паникуй, — попытался утешить актрису Норман, но стоило ему только сделать движение, как что-то громко щёлкнуло, и кабина с грохотом полетела вниз на пару метров. Эллисон громко заплакала, закрыв голову руками. Раньше она не особо верила байкам Томаса про то, что лифты в студии настолько плохи, что могут в любой момент грохнуться вниз, убив того, кому «повезло» оказаться внутри. Но теперь она сама стала этим самым «везунчиком». — Дело дрянь! — выругался Норман, чудом успешно ухватившийся за панель. — Что теперь делать!? — через надрывистый рёв спросила Эллисон, обнимая себя руками. — Надо срочно отсюда выбираться!       Мужчина провёл взглядом по замкнутому пространству, и довольно хмыкнул, заметив в потолке люк. Обычно они должны быть глухо заперты, но вряд ли в студии уделяли должное внимание подобным мелочам. — Борис! — рявкнул Норман, впервые за время пребывания в кабине обращаясь к волку, что закрыл большими руками мультяшные глаза. Услышав своё имя, он приоткрыл взор, глядя на мужчину сквозь пальцы. — Хватит трястись как какой-то домашний пудель! Иди сюда и помоги мне открыть ту штуку, — киномеханик привстал на одно колено и вытянул вперёд руки, кивая на люк в потолке. Волк лишь иступлено уставился на мужчину, не понимая, чего от него хотят. — Мозги последние от страха растерял!? — рыкнул сквозь стиснутые зубы Норман, — Просто заберись на меня и дерни шпингалет! Эта такая штука с шариком на конце. Борис медленно перевёл взгляд наверх, проверяя, действительно ли там есть какой-то шарик. — Арх! У нас нет на это времени! — пробурчал Норман, вытирая пот со лба рукавом своей многострадальной рубашки. Лифт под ними опасно затрещал, а пол начал трястись. — Быстрее! — рявкнул Норман. Волк намёк понял. Он боязливо, трясясь, подошёл к мужчине и, опираясь об плечи, забрался на него. Охнув от неожиданного большого веса, киномеханик, скрипя зубами, поднял мультяшку к потолку. — Что же ты такой тяжёлый! — прокряхтел Норман, с трудом удерживая волка, начавшего возиться с люком. Как ни странно, но в скором времени раздался тихий щелчок и звук удара металла об металл. Борис быстро вскарабкался с рук на плечи и через секунду, опираясь об край люка, поднялся на крышу. Норман выдохнул с облегчением, потирая придавленные части тела. — Кто бы думал, что мультяшки такие тяжёлые, — пробубнил он.       Напряжённое ожидание тянулось, казалось, вечность. Тихо всхлипывая, Эллисон сидела в углу кабины, сжавшись в один маленький комочек страха и паники. Ей было страшно. Чудовищно страшно. И от страха её сердце чуть ли не разрывалось, бешено колотясь в груди. Ей не хотелось умирать, и особенно так. — Элли, всё будет хорошо, успокойся, — послышался голос Нормана, в котором, однако, не было особой уверенности. Новых шагов в её сторону он не предпринимал, беспокоясь, как бы это не пошатнуло и без того держащуюся на одном честном слове конструкцию. «Ну же, Борис, чего ты там так долго копошишься? — раздражённо пронеслось в голове Нормана, — Если лифт упадёт, мало никому не покажется». В этом случае киномеханик был бы больше рад Сэмми, соображает тот побыстрей, да и вряд ли такой же трусливый, как Борис. Но, увы, горе-пророк остался внизу на беседу с ангелом, так что единственное, что можно сейчас сделать по отношению к нему — подумать о том, что союзников немного, а полезных союзников ещё меньше. Ну, и порадоваться, если Алиса всё-таки подарила ему долгожданное «освобождение» от «чернильной тюрьмы».       В открытом люке вновь показалось светлое пятно волчьей морды. Осталось самое напряжённое. Норман посмотрел на забившуюся в угол Эллисон. Та всё ещё всхлипывала, плотно сжавшись. — Элли, — киномеханик честно пытался придать своему голосу максимально спокойный и при этом властный тон, чтобы та не начала ещё больше паниковать от его неуверенности, — Поднимайся и иди сюда, я тебя подсажу. Борис тебе поможет забраться на крышу лифта.       Женщина посмотрела на него недоверчивым взглядом, но затем медленно кивнула. Осторожно поднявшись на ноги, опираясь на стенки, Эллисон поднялась, еле держа равновесие. Было больно двигаться, всё её тело мелко дрожало от прилагаемых усилий. Прикусив губу, она сделала один робкий шаг к Норману, молясь всем богам, чтобы проклятый лифт не рухнул вниз. Раздался скрип. Уже сильно дрожа то ли от страха, то ли от боли во всех мышцах тела, актриса замерла. — Давай быстрей, — Норман протянул руку, не рискуя подходить.       Едва сдерживая новые слёзы страха, Пендл послушно сделала ещё несколько шагов, в итоге под конец своей недолгой прогулки упав прямо в руки Полка. Тот сразу же подхватил её и поднял. Хорошо, что женщина будет полегче Бориса, силы у киномеханика тоже не безграничны. — Борис, помоги Эллисон забраться!       Тихо шипя от боли, актриса озвучки смотрела, как рука в мягкой перчатке подхватила её подмышки, потянув вверх. Затем волк осторожно усадил её, ободряюще потрепав по плечу, и вновь склонился над люком, уже без указки помогая Норману забраться. Тут уже пришлось повозиться подольше — и сам киномеханик намного крупней и тяжелей актрисы, и, вдобавок ко всему, лифт вновь с грохотом опустился на метр вниз. Пронзительно закричав, Пендл закрыла лицо ладонями, вновь начав всхлипывать, Полк, громко выругавшись, прикрикнул на Бориса, который от страха чуть не уронил его обратно. В итоге Норман всё-таки сумел забраться наверх, тяжело дыша, напряжённо думая, как выбираться дальше. Желательно, без падения в конце. — Борис, двигайся осторожней, — обратился к волку мужчина. Насчёт Эллисон он не волновался — та была слишком напугана, чтобы передвигаться. Опять придётся успокаивать и помогать ей. «В весёлый момент она очнулась — только от психованной «леди» сбежали, как в этот проклятый лифт попали, демон его подери» — раздражению Нормана не было конца. Приподнявшись на локтях, он осмотрелся, чтобы понять, насколько низко они опустились. За железными решётками, находившимися чуть выше них, виднелся знакомый коридор уровня P. Внезапно. «Хорошо, что не девятый. Кто знает, насколько быстро она умеет перемещаться по студии» — подумал Полк, поднимаясь на четвереньки, а затем и на ноги. Кабина лифта под его ногами мелко дрожала. Или это его бьёт дрожь? А может, всё вместе? Да чёрт его знает! — И как эту хрень заставить открыться?       Крепко ухватив прутья, киномеханик налёг на них всем телом, пытаясь заставить раздвинуться в стороны. Но лифт подобного не оценил, рывком опустившись на десяток сантиметров. Вновь приглушённый вопль Эллисон, что уже просто рыдала от страха и отчаяния. — Элли, спокойней! — гаркнул на неё Норман, — Мы выберемся отсюда, только, прошу, успокойся, слезами делу не поможешь!       Она послушно затихла, обняв себя за плечи, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Голова болела, словно на неё сверху свалилась наковальня или что потяжелей, от чего ей просто хотелось, чтобы всё уже закончилось поскорей. Страх и паника, отравляющие её изнутри, тоже не прибавляли положительных ощущений в ситуацию, сильней сгущая краски. «Пожалуйста, пусть это всё закончится, прошу, я не могу и дальше так» — в мыслях взмолилась неизвестно кому женщина, плотно закрыв глаза. Может ли бог услышать её под землёй, из места проклятого и осквернённого кровью невинных? Вряд ли. Да и стоит самой что-то предпринимать, и для начала — суметь хотя бы перестать безостановочно беззвучно плакать. Но даже это не получалось у неё. Но тут Эллисон почувствовала, как ей на голову легла большая четырёхпалая ладонь и легонько погладила. Открыв глаза и подняв заплаканный взгляд, она посмотрела на Бориса, что сидел на корточках перед ней и пытался хоть как-то приободрить. Женщина криво улыбнулась дрожащими губами, пытаясь показать, что всё хорошо. Но ведь тут и дураку понятно, что ей плохо.       А Норман думал, как можно отворить двери и не вызвать падение лифта. Тут и стоять небезопасно, а о том, чтобы опираться на крышу лифта, пока он с трудом открывает решётки. Да и силы же начинают его покидать — слишком много физических нагрузок и травм в последнее время. Чудо, что он ещё способен на ногах стоять. — Ну же… Должен быть выход из этой ситуации… — пробормотал киномеханик, роясь в своей сумке. Может, что-то ему попадётся на глаза, что может им помочь? Нет, ничего не было такого. Норман крепко сжал зубы, раздражённо дёрнув одну из решёток, смотря сквозь них на твёрдый пол уровня P. Только сейчас на ум Норману пришла мысль, что следовало нажать на кнопку открытия ворот, когда они ещё были в самой кабинке лифта. Но спускаться вниз не было большого желания.       Тихие шаги и шумное дыхание. Дверь на лестницы открылась, и оттуда вышел чернильный человек, делая глубокие шумные вдохи. — Сэмми! — хорошо, Норман готов взять обратно свои слова о том, что вряд ли будет рад ещё раз увидеть неудачливого пророка.       Вздрогнув, Лоуренс повернул голову на голос. Как заметил Норман — ран стало больше, при том довольно глубоких. Всё-таки попался под ножичек Падшего Ангела. — Чего тебе? — негромко рыкнул он, но тут заметил, что Норман, как и остальные, был вне лифта, — Вы как там очутились?       Если бы у Сэмми были глаза, то они бы точно могли бы сейчас лицезреть в них небывалой величины удивление. — Лифт вот-вот обрушится, мы выбрались через люк. Можешь открыть эти штуки? — Полк дёрнул ворота лифта, к которым подошёл горе-пророк. — Как я понимаю, рыжая овечка в порядке? — заглянул за Нормана Сэмми, а затем, пока на него не накричал уставший киномеханик в опасности, ухватился за решётку лифта, с пыхтением отодвигая её в сторону. Та поддавалась, пусть и с огромной неохотой, но ведь поддавалась!       Развернувшись, Полк посмотрел на Эллисон и Бориса. Похоже, волк сумел помочь ей с нарастающей паникой. Может, он не так уж и бесполезен… Но доверять ему Норман всё ещё не собирался. — Эллисон, Борис, давайте, идите сюда, — поманил мужчина их к себе, краем глаза наблюдая за Сэмми, который смог достаточно отодвинуть решётку, — Пора сваливать отсюда.       Неудивительно, но самым первым к безопасности рванул Борис. Сэмми, благо, успел вовремя отойти в сторону. Норман захотел высказать всё, что думает о Чернильном Волке, но он решил помочь Эллисон, которая, всё ещё мелко дрожа, начала ползти в его сторону. Сделав один осторожный шаг, Норман потянул женщину к себе, помогая быстрей покинуть опасное место. От всех этих движений кабинка под их ногами вновь заходила ходуном. Нужно спешить. — Спасибо, — прошептала Эллисон, обращаясь то ли к Норману, то ли к Сэмми, то ли к обоим. — Рано благодарить. Вы нашумели, и очень сильно, — хмуро сообщил композитор, помогая Полку вытащить женщину. — Этот чёрт нас услышал? — хмуро спросил киномеханик, устанавливая Пендл на твёрдый пол, продолжая поддерживать её. А лифт вновь начал дрожать. — Да, — кивнул Лоуренс, — И скоро он может здесь объявиться. — Тогда мы должны как мож… — начал Норман, но тут лифт вновь, встряхнувшись, полетел вниз. Полк рванул вперёд, почувствовав, как более-менее твёрдая поверхность уходит у него из-под ног. — Норман! — крикнула Эллисон, с широко распахнутыми глазами смотря на него. — Осторожней, — коротко произнёс Сэмми, хватая киномеханика за плечо руки и вытягивая в помещение. Снизу доносился шум падающего лифта, а затем и грохот его падения. Вовремя они вышли… — Да пошло оно всё, — прошептал Норман, чувствуя небывалую ранее усталость, — Здесь вообще есть безопасные места?! — Ну, более-менее безопасно в обустроенных убежищах, — задумчиво ответил Лоуренс ,— Но до моего долго идти, есть шанс попасться на глаза Демону. А мы все… — тут он обвёл взглядом всю «команду», — Немного не в состоянии скрыться от него.       Полк грустно усмехнулся. Да, они все сильно вымотаны после встречи с Алисой и нуждаются в отдыхе. Особенно Эллисон, которая опять осела на пол, закрыв глаза и опираясь на стену, тяжело дыша. Такие переживания и сразу после спасения… — Тогда сваливаем отсюда, и как можно скорей, — устало вздохнув, Норман подошёл к Эллисон, помогая ей встать и устоять на ногах. Способна ли она выдержать путь на своих двоих? — Элли, давай, нам пора идти дальше, — киномеханик слегка сжал её плечо. — Да-да… Только куда мы пойдём? — Пендл обвела взглядом всех остальных и остановилась на Борисе, что активно жестикулировал. Сэмми и Норман тоже взглянули на чернильного волка. — Что за чертовщину он показывает? — нахмурился Полк, наблюдая за жестами Бориса. — У него есть неподалёку убежище. На уровне К. И он может показать нам путь до него, — каким-то чудом понял Сэмми и передал это остальным. — Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, — быстро решил Норман, косо взглянув на притихшую Эллисон. Но, похоже, та просто устала и сильно вымотана.       Кивнув, Борис направился к лестницам. Прикрыв ладонью особо глубокий порез на плече, за ним проследовал Сэмми. «Буду надеяться, нам ещё не придётся пожалеть об этом» — пронеслось в голове Нормана, который, поддерживая Эллисон, повёл её к лестницам.       Пора в безопасность.