Снегирь

      Он ушёл. Просто молча запер за собой дверь и больше не появлялся. В то время, как я с каждой минутной всё сильнее терял рассудок. Моё тело будто с ума сошло! Я всеми силами старался отвлекать разум, но он снова и снова уподоблялся бушующему возбуждению. Я горел. А ладонь самопроизвольно тянулась к изнывающему члену. Я вскочил на ноги и, наплевав на вид, в котором нахожусь, начал метаться по комнате. Удовлетворять себя в этой обстановке было полнейшим извращением. Чувствую себя зверьком запертым на потеху. Хотя, по большому счету, так и есть. ***       Со скулящим стоном падаю на колени перед окном. Больше нет сил сопротивляться. Первое движение отдается по всему телу болезненным удовольствием. Снова и снова вожу ладонью вверх и вниз. Ужасно пошлые чавкающие звуки наполняют комнату, топят меня в омуте разврата. Сквозь плотно сжатые губы вырываются стоны. Пальцы дрожат от приближающегося окончания. Движения становятся резкими, нетерпеливыми. Запрокидываю назад голову почти плача издавая громкий вскрик. Горячая жидкость вытекает на руку. Я ещё вожу ладонью по инерции, размазывая сперму. От отчаяния заваливаюсь на бок, содрогаясь каждой клеточкой. По щекам катятся слезы то ли от обиды, то ли от яркого удовольствия. Во рту просто пустыня Сахара. ***       Приятная темнота застилает мысли. Тихие шаги кажутся сонным бредом. И даже то, как меня аккуратно подняли на руки и теперь несут куда-то не определяются реальностью. Шум воды наводит на мысли о красивейшем водопаде посреди первозданных тропиков. Вода такая тёплая, убаюкивающая. Нежные поглаживание мочалкой настораживают, но чего только не приснится. Длинные пальцы ловко массируют кожу головы. Всё пространство наполняется сладковытым ароматом вишни, которое уносит моё воображение в невиданной красоты дали. ***       Просыпаться не хочется от слова совсем. Выныривая в реальность, будто из глубины, я всеми силами стремлюсь вернуться обратно. Иногда получается, но всего на пару минут. ***       Тяжело вздохнув, смиряюсь с происходящим. Веки кажутся тяжеленными гирями. Нехотя приоткрываю глаза. В комнате царят темнота и тишина. Приподнимаюсь на локтях, чтобы оценить обстановку. Одеяло снова сползает с меня. Кажется, я испытываю какое-то дежавю. Но все это не так важно. Важно — меня одели! И перенесли на кровать! Свободная футболка и пижамные штаны. Прикрываю глаза и провожу ладонью по лбу и дальше в волосы. Они ещё влажные на затылке.       Отойдя от шока, в одно мгновением ощущаю ужасную жажду. Нехотя спускаю ноги на пол. Чем больше отступает дрёма, тем больше вопросов появляется. ***       Дверь от моей «клетки» оказалась не запрета. Приоткрыв небольшую щель, с замиранием сердца высовываюсь в коридор. Он продолжается ещё на две комнаты вправо и одну — влево и оканчивается там же лестницей. Прямо передо мной ещё такой же ряд дверей. Решаю начать с противоположной. Я весь превращаюсь в слух, делая два шага вперёд, а уж когда берусь за прохладную ручку, моё сердце вообще замирает. Дверь поддается легко, выпуская тонкий аромат вишни. Память судорожно подкидывает мне образы из сна. Я не идиот, и понимаю сразу, что кто-то приносил меня сюда. Выключатель обнаруживается на стене рядом со входом. Свет щиплет глаза, но я иду на ощупь прямиком к белоснежный раковине. Вожделенная влага струится по рукам, а я жадно пью и пью её. Никогда раньше не был так рад обычной воде из-под крана! ***       Было бы большой ошибкой не воспользоваться шансом исследовать место, в котором меня собираются удерживать до конца жизни (а я не уверен, что не покину этот бренный мир, наскучив Фролову), на наличие доступных вариантов побега.       Второй этаж не интересует меня так сильно, как первый, поэтому стремлю сразу спуститься ниже. Но сразу сталкиваюсь с такой проблемой, как лестница в другом конце коридора. Стискиваю зубы. Кажется, что стук моего сердца слышно в любом уголке этого дома. Стараясь ступать по ковру, как можно тише, делаю первый шаг навстречу мнимой свободе. Чуть не вскрикиваю, когда за дверью рядом со мной разносится удар металла о металл. Я даже сообразить не успеваю, что происходит, как выходит Фролов. На нём только спортивные штаны и махровое полотенце, висящее на шее. Волосы влажные, а по обнаженном тросу стекают капельки пота. Цепенею, все ещё отчаянно надеясь слиться со стеной. — Надо же, мой котёнок, так обнаглел, что разгулевает по дому без спроса, — наигранно спокойно тянет Дэниель, но его глаза сощуриваются, не обещая ничего хорошего.       Сглатываю, судорожно шаря глазами вокруг. Нужно определиться, куда бежать в случае чего, запомнить каждую мелочь. Модель делает ко мне решительный шаг. Отступаю от него на два. Сейчас Фролов напоминает хищного зверя, избравшего жертву. Повторяем предыдущий набор действий, и вот я упираюсь спиной в стену. Настороженно наблюдаю за тем, как Дэниель подходит почти вплотную, отрезает своим рукам путь к поступлению. От него исходит жар разгоряченного после тренировки тела. Не могу заставить себя заглянуть в его бездонные черные глаза, поэтому смотрю прямо перед собой и, как назло, взгляд сам соскальзывает ниже, на рельефный пресс. Дышать становится тяжело. Фролов склоняется, почти касаясь моих губ своими. — Меня искал?       Чувствую, как кровь отливает от лица. — Молчание — знак согласия, — приторно мурлычет.       Дэниель проводит кончиками пальцев по моей шее, заинтересованно наблюдая, как подрагивают мои губы. — Ты все равно сдашься мне, — ток проходит сквозь меня от легкого касания губ Фролова моей щеки, — это всего лишь вопрос времени. — Я хочу уйти, — чуть не плача шепчу в надежде быть услышанным.       Прикусываю нижнюю губу и зажмуриваюсь. Дэниель опаляет дыханием мою шею, вдыхает запах вишни. — Иди.       Он опускает руку, но, если я сделаю хоть движение в ту сторону, то Фролов откровенно вопьётся в мою шею своим губами. — Значит, всё-таки меня, искал? — продолжает издеваться.       Молчу.