Снегирь

— Быстрее.       Успеваю лишь бросить мимолетный взгляд на человека за моей спиной. Это мужчина с тёмными очками закрывающими половину лица.       Когда я вышел из больницы, он схватил меня за предплечье и потащил в сторону парковки. А я, как тряпичная кукла следовал за ним. — Что вам от меня нужно? — резонный вопрос, особенно когда меня почти силой заталкивают в чёрный затонированный мерседес.       Здорово. Дверь захлопывают прямо перед моим носом, и сразу же блокируется. Человек мрачно оглядывается и тоже садится. — Матвей Павлович Снегирёв?       Киваю, наблюдая за мимикой губ мужчины в зеркале. Тот кивает в ответ, и машина рвёт с места. — Что происходит?       Не знаю, в какой момент это безумие становится для меня нормой, но я даже пристёгиваюсь ремнём безопасности, вместе того, чтобы в ужасе выскакивать из машины. — Твой отец не может сам приехать, — не отрываясь от дороги начинает мужчина, — можешь называть меня Олег, — он, не глядя, протягивает руку.       Без удовольствия пожимаю её. На этом и заканчиваем. Закрываю глаза. Голова кругом идёт. Прохлада стекла приятно растекается от щеки, даря небольшое успокоение. *** — Подъём, — меня нетерпеливо расталкивают, — приехали.       За стеклом самый центр города, полная дорогих машин парковка и двенадцатиэтажный элитный дом. Сколько вопросов, но я не могу собрать ни одного внятного. Наверное, до сих пор просто не верю, что всё происходящее — правда.       Мы заходим в центральный подъезд. Минимализм. Хотя чувствуется вкус и дороговизна. Олег кладёт ладонь на плечо, жестом показывает следовать за ним. Стеклянный лифт поднимает нас на десятый этаж. Мужчина торопится. Стараюсь не отставать и не запоминаю ничего вокруг. Когда я подхожу, массивная железная дверь уже открыта. Олег пропускает меня вперёд. — Матвей? — откуда-то из квартиры доносится торопливое шевеление.       До боли знакомый из детства голос. Растерянность. Абсолютное непонимание, как себя вести и что говорить. С наигранным интересом рассматриваю всё вокруг, лишь бы не позволять мыслям захлёстывать, а человек всё ближе. Веду взглядом по паркету вдоль. В глаза бросаются дорогие ботинки. Нервная дрожь прошибает тело, но я поднимаюсь выше, чтобы увидеть… его. Наверное, я надумываю, ведь не возможно помнить столько времени в деталях, но… Он почти не изменился. Разве, что мелкие морщины рассыпались в уголках глаз. — Матвей, — буря эмоций в голосе моего, не могу определиться, как называть этого человека; он хочет как-то сгладить обстановку, но этого не происходит.       В очередной раз окидываю рассеянным взглядом интерьер. — Я думал, ты мёртв.       Гнетущее напряжение почти гремит в воздухе. Я в полном, абсолютном тупике этой жизни.       Он переступает с ноги на ногу, напряженно похрустывая пальцами. Да, он ожидал этого разговора, но все равно не готов к ответу. Положение спасает Олег. — Павел Антонович, — жестом показывает на часы на своей руке, — у вас назначена очень важная встреча через полчаса. — Я помню, — хмурится, от предстоящей встречи или сейчас его голову, как и мою, волнует слишком большое количество вопросов? ***       Белоснежный натяжной потолок слишком резко бьёт в глаза встроенными светильниками. Я не могу и не хочу ни о чём думать. Зажившая рана ноет. Кровать в специально выделенной для меня комнате слишком мягкая, слишком сильно напоминает ту… Вскакиваю на ноги так резко, что даже в глазах темнеет. Сквозь мрак продолжаю двигаться к окну. Жалюзи не слышно распахивают передо мной пейзаж ночного города. Можно задохнуться. Яркие рекламные вывески, бесчисленное количество машин, зависших на светофора, сотни людей пленённые в ритм никогда не спящего города. Спонтанная мысль сподвигает распахнуть окно. Порыв воздуха перебирает волосы, щекочет ресницы. Слишком многое мне пришлось пережить, и, похоже, ничего уже не выйдет хорошего…