Тебе никто не поверит

Лена опаздывала на встречу, и Алиса обеспокоенно поглядывала на телефон. Сколько бы Вадим и Кира не пытались сгладить ситуацию, не выносить сор из избы, им не удалось остановить слухи, что уже расползались по миру фигурного катания. Имя Киры снова было на языке у каждого второго, она добилась своего — подняла популярность, пусть и таким мерзким образом. Немногие знали всю суть происходящего: для всех Кира стала буйной, ее настигло сумасшествие, но что она творила в этом состоянии - знали лишь единицы. Алиса, например, знала, и места себе не находила от переполнявшей ее ярости и возмущения. Будь она сейчас рядом с Вадимом, уж она бы смогла поддержать его. Сколько ежегодно на него выливалось грязи, сколько он стерпел хейтерских высказываний в свой адрес, разве этого было мало? Алиса вдоволь успела насмотреться на то, как ему трудно - в те времена, когда была одной из его учениц. Всего лишь одной из многих. Разве Кира имела право добивать его своими обвинениями? Все это просто не укладывалось у Алисы в голове. А ведь Вадим там, с ней... Сумасшедшая она или нет, но точно для него опасна. Он не тот человек, который может вывозить такое количество стресса.  — Прости, я задержалась в… неважно. Лена опустилась на стул, едва не опрокинув салфетки, но вовремя успела схватить их, аккуратно водрузив на место. Разговор потек своим чередом, но никто, кажется, не строил иллюзий, на какую тему он в итоге свернет.  — Я не верю в ее сумасшествие, — призналась Алиса, сделав глоток воды, — понимаешь, Кира всегда была не прочь перетянуть одеяло на себя. Вокруг нее вечно был какой-то хайп... может, она по нему соскучилась. Лена посмотрела на Алису с некоторым недоверием и даже беспокойством. За кого? За Киру? Вадима? Может, ситуация в целом ее тревожила? Впрочем, Алисе было глубоко все равно на то, что об этом думает ее собеседница. У нее была своя точка видения, и никто не смог бы переубедить ее.  — Думаешь она просто прикидывается? — спросила Лена. — В таком случае она создает себе такую себе… репутацию. Насколько я знаю, она еще на хорошем счету у японцев и они были готовы заключить с ней контракт. Так зачем ей все это?  — Не знаю. Может, она хочет жалости. Или популярности. Решила, что ее все забыли, теперь другие на слуху. Вот и решила оклеветать Вадима. Серийный маньяк-насильник, можно подумать! Он ее всегда на руках носил! Прощал ей все ее истерики, хвостом за ней ходил, от всего защищал, женился в конце концов... Меня бы кто так насиловал. Алиса понимала, что выдает себя с головой, но ей было плевать. Даже спустя столько лет она все еще не могла смириться с выбором Вадима. Что он нашел в Кире? Разве он не видел, что она ни капли его не любит: использует да и только. Ей нужно было показать миру, что она может получить все, что только пожелает, а этот идиот считал, что у них великая любовь. Алиса старалась открыть ему глаза, но он, когда речь заходила о Кире, как будто разом становился глухим и слепым. А это ничем хорошим не могло закончиться. И действительно: все случилось так, как Алиса и предполагала.  — Мне нужно поговорить с ним. Да, ей действительно было нужно - утешить его, показать, что он ей небезразличен. Вадим всегда мог положиться на нее, и она бы никогда не отступилась, если б он попросил ее о помощи. Никакие слухи, обвинения, ничто бы этого не изменило.  — Нет. Не делай этого, — Лена нахмурилась, чуть подавшись вперед, — Алиса, не лезь в это. Они разберутся сами, ты можешь сделать только хуже. Вадим сам… сам должен разобраться в этом. Один раз он уже разобрался. Алиса до сих пор старалась смириться с мыслью, что он счастлив, пусть и не с ней. Он сиял, когда Кира была рядом, радовался каждой ее победе, поддерживал при поражениях и все это было как-то по-особенному. Алиса бы отдала все на свете, чтобы он проявлял к ней подобные чувства, но этого не было. Она для него всего лишь спортсменка. Максимум — друг. Сжав в ладонях телефон, Алиса усилием воли заставила себя удержать на лице безразличное выражение. Ей было больно за Вадима и она злилась на Киру, и именно поэтому не собиралась следовать совету Лены. Только ей об этом знать было необязательно.  — Конечно. Конечно, ты права, я не стану. *** Вадим стоял на пороге Алисиной квартиры. Он еще никогда здесь не был, но сегодня ему был необходим хоть кто-то, кто мог выслушать и пожалеть. Стыдно было признаться, что ему нужна была жалость, но… она была действительно нужна. Он уже не мог справиться сам. Да и как? Сил становилось все меньше. К тому же весь конфликт пришелся на разгар сезона. Он и без того халтурил на работе, а теперь и вовсе перестал ездить со спортсменами на соревнования. Как он мог оставить Киру одну? И у него была дочь. Все свое свободное время он уделял ей - сейчас, когда положиться больше было не на кого.  — Проходи, Вадик. Рада тебя видеть. Вадим снял куртку, бросая взгляд на свое отражение в огромном зеркале. Он выглядел плохо - прямо сказать, краше в гроб кладут. Это очень бросалось в глаза и Вадим недоумевал, как от него до сих пор не шарахаются люди на улицах.  — Чай, кофе? — девушка улыбнулась ему как-то смущенно, — может, чего-нибудь покрепче? От "покрепче" Вадим не отказался. Он столько раз порывался напиться, но ответственность за двух главных женщин в его жизни слишком давила на него - он не хотел подводить ни Киру, ни Надю. Но сегодня он мог позволить себе немного расслабиться. Он оставил Надежду с Кириной сестрой. А Кира… Кира осталась дома, запертая и одинокая. Возможно, ей следовало немного побыть одной. Может, это значило, что он сдается, но он больше не мог выносить это, только надеялся, что ничего страшного не случится за время его отсутствия. Да и что может? Кира целыми днями сидела на кровати, глядя прямо перед собой. Она не занималась ничем, погруженная в свои собственные мысли. Вадиму хотелось верить, что, если в этих мыслях фигурирует он, хоть иногда Кире вспоминается их счастливая жизнь. Жизнь, которая было до. Жизнь, которая сейчас казалась бесконечно далекой и похожей на сон.  — Эй. Эй, ты здесь? Вадим поднял взгляд на Алису. Слишком часто он стал и сам отключаться от реальности. Он обнаружил себя сидящим за столом с бокалом вина в руках. Девушка что-то говорила и он заставил себя прислушаться к ее голосу.  — Вадим, ты в порядке?  — Нет… Что вообще могло быть в порядке?  — Все обязательно наладится. Веришь? Ты не должен уходить в себя, Вадим. Не сейчас, когда от тебя зависит жизнь дочери. Постарайся не принимать Кирины слова слишком близко к сердцу. Ее нервный срыв пройдет, а шрамы на твоем сердце останутся. В первую очередь ты должен подумать о себе. Вадим слушал Алису рассеянно, потягивая вино и стараясь отвлечься от мысли, что он здесь, а Кира дома одна. Алкоголь немного помогал ему в этом и мужчина даже расслабился, совсем немного. В голове у него все начало путаться.  — Это все тяжело, — признался он, — любить женщину и слушать от нее... такое...  — Вадим… — Алиса потянулась к нему, накрыв его руку своей ладонью, — Вадим, мне так обидно за тебя. Ты достоин лучшего отношения к себе. Никто не должен так с тобой обращаться. В бокале появилось еще вино, Вадим не отказался. А Алиса тем временем продолжала.  — У тебя есть я. Ты всегда можешь положиться на меня. И раньше мог. Просто… просто ты зациклился на одной Кире, а ведь мир на ней не…  — Не говори так, — тихо попросил он, — Кира, она…  — Не буду, — мягко согласилась Алиса, — я не хочу сказать, что она плохая. Просто больно смотреть на то, как ты убиваешься. Вадиму было сложно сдержаться. Он чувствовал приятное головокружение и ему была приятна забота Алисы. Поддержка близких всегда помогала держаться даже в самые сложные времена. Он вспомнил те времена, когда о нем заботилась Кира, а не наоборот. В их отношениях всегда она была голосом разума. И пусть по большей части Кира молчала, один ее взгляд мог сказать многое. Снова вынырнув из воспоминаний, Вадим открыл глаза. Алиса его обнимала.  — Ты всегда был с ней так мил. И чем она отплатила тебе? Чувство опьянения мешалось со смутным страхом, что вот-вот он оступится. Только он не понимал, где именно. Меньше всего ему хотелось попасть в неприятную ситуацию и разгребать что-то еще, помимо того дерьма, что уже на него навалилось. Но Алиса, судя по всему была другого мнения о нем. Она считала, что он…  — Ты всегда был достоин лучшего. Ее губы сомкнулись на его щеке. Он не понял, когда она успела расстегнуть свою блузку. Он не уловил момента, когда она опустилась на его колени, упираясь руками в его грудь и смотря ему прямо в глаза, маняще и призывно, будто пытаясь его загипнотизировать. Кажется, он еще никогда так быстро не трезвел. Когда Алиса склонилась в попытке поцеловать его, Вадим оттолкнул ее от себя, удерживая, чтобы она не свалилась с его колен, а осталась стоять на полу. Это ему удалось, но когда Алиса сползла с него, он сам покачнулся на стуле, опрокинувшись назад и крепко приложившись затылком о стену. Боли за поднявшимся в душе смятением он, правда, не ощутил, а сама Алиса явно ожидала не такой реакции: подавила вскрик, бросилась к нему, но Вадим не позволил ей даже прикоснуться к себе.  — Спасибо… за вечер. И за поддержку. Он не попрощался — вылетел из квартиры, точно совершил преступление и боялся быть застигнутым. Осознание, что чуть было не произошло, настигло его чуть позже - вместе со спокойной, уверенной мыслью, что он никогда бы не изменил Кире, что бы ни случилось, что бы она ни говорила и как бы ни была больна. Никогда бы не променял ее ни на кого другого. Она была единственным человеком, с кем он хотел бы делить свою любовь. *** Киру разбудил приглушенный голос Вадима. Она открыла глаза, с трудом приводя в порядок собственное сознание, потерла глаза и тихо вышла из комнаты. В горле у нее пересохло, и она направлялась на кухню, чтобы налить себе стакан воды, но голос Вадима остановил ее на полпути.  — Я… я не знаю, чего Алиса хотела добиться. Алиса? Кира прикусила губу, стараясь выудить из памяти это имя. Конечно. Алиса. Соображать ей все еще было тяжело, и приходилось напрячься, чтобы понять, о чем говорит Вадим - он разговаривал с кем-то в скайпе, сидя в наушниках, но, стоя за дверью, Кира не могла понять, с кем именно.  — Знаешь, она пыталась меня поцеловать. Если и осталось что-то, что могло причинить Кире боль, то, наверное, мысль о том, что Вадим был с кем-то помимо нее - глупая, дурацкая мысль, от которой Кире хотелось хорошенько себя треснуть. Какая может быть ревность, после всего этого кошмара? Почему она ощущает это странное чувство, почему ей кажется, будто мир уходит из-под ее ног и она остается в нем совершенно одна. Без него.  — Я бы никогда не смог поступить так с Кирой. Мне… мне никто, кроме нее не нужен. И почему Кира облегченно выдыхает, услышав это? Прошлой ночью она наконец-то выспалась. Ворочаясь в кровати, она не могла уснуть. В голову закрадывались самые разные мысли, ей было сложно сосредоточиться на чем-то одном и ее уставший мозг требовал нормального сна. Кира не могла точно сказать, почему ей не удавалось уснуть. Она села, посмотрела в окно, попробовала вглядеться в себя, будто смотрелась в воображаемое зеркало. И вздрогнула, поняв причину, которая оказалась на поверхности. Она не могла уснуть без него. Столько лет засыпать в его руках, а после лишиться этого. Кира только надеялась, что это всего лишь привычка и ничего больше, иначе как она может доверять самой себе? Наверное, не может. Вадим, должно быть, уже спит. Кира вышла из комнаты. Если она может спать только рядом с ним, то почему бы не сделать этого сегодня ночью? Ей необходимо выспаться, иначе она просто умрет от усталости. Поэтому она отперла дверь в гостиную, где плотно задернуты шторы, откуда не раздается никаких звуков - царство тишины и тьмы, что было ей так хорошо знакомо. Она долго стояла у порога, кажется, прошли часы, прежде чем Кира решилась прокрасться ближе к дивану. Вадим спал. Он бы не упустил возможности спросить, что она тут делает. Или… или он мог подумать, что она пришла к нему за другим. Но он никак не среагировал на ее присутствие, и Кира забралась под одеяло, прижимаясь к его груди. Тепло его тела убаюкивало. Все: его запах, тихое дыхание, ощущение его близости кружили голову, заставляли что-то внутри треснуть и рассыпаться, порождали в сердце Киры чувство, что она потерялась, угодила в какой-то темный водоворот - и рядом с ней остался единственный, за кого она могла уцепиться. Еще некоторое время она настороженно наблюдала за его лицом, но он оставался неподвижен, и ее тело невольно расслабилось, а сознание заволокла дымка подступающей дремы. Впервые за этот месяц Кира засыпала, уверенная в том, что выспится.