Ничего не идет как надо в Васильково

Утром Егора разбудил Даня, сунув ему под ухо свой телефон. Егор нажал кнопку «принять» раньше, чем сообразил, где находится и что происходит – рабочая привычка. Звонила, конечно же, Лена. Даня дожидаться конца разговора не стал и ушел на кухню ставить чайник. Лена что-то спрашивала про погоду и природу, самочувствие, настроение. Егор отвечал кратко и по существу, больше размышляя о том, как это он ночью не подорвался от кукушки и куда делись петухи. -Не надумал возвращаться? – осторожно спросила Лена. Егор даже не сомневался, что спросить это ей велели, сама она прекрасно знала ответ и так. -Пока нет. Если кофе раздобуду – вообще, может, тут останусь. -Ты так не шути, - засмеялась Лена – я не готова искать новую работу. И что я скажу на собеседовании? Предыдущий шеф рехнулся и ушел в дауншифтинг? -Так и скажи, - посоветовал Егор. Лена на прощание пообещала закинуть Дане денег на телефон. Рассказывать было особо нечего, да и не хотелось. Егор выполз на кухню вслед за Даней. -Чай? – спросил тот, зевнув и почесав бок. -Чай, - обреченно ответил музыкант. -Ну не пью я кофе, ну вот на дух не переношу, - развел руками Даня. -У каждого свои недостатки, - также вяло ответил Егор. Даня почему-то очень внимательно посмотрел на него, только после этого, наконец, сев напротив. После вчерашней ссоры Даня решил устроить себе выходной – так он сказал. Но это не означало, что он собирался сидеть дома: одной старушке он давно уже обещал починить перилла на крыльце. У второй ступеньки в погреб совсем сгнили. Третьей надо было посмотреть электрическую горелку: та, вроде как, перестала включаться. Словом, дело было много – Егор ему даже завидовал. Сам он планировал только снова сходить до машины и узнать про кофе, но быстро вспомнил, что машины не будет теперь до следующей недели. Может, он мог бы дойти до речки или посидеть в саду под яблоней. -Ну пойдем со мной, ладно, - вздохнул Даня - не могу смотреть на эту печальную рожу. Приглашения Егор не ожидал и, более того, он был уверен, что от него во всех этих делах помощи не будет. Он мог забить гвоздь в стену, но на этом его «мужские» таланты и заканчивались. Дане он будет скорее мешаться, чем помогать, но тот, кажется, от него подвигов и не ждет и зовет просто… Почему? Ну не в самом же деле Егор его разжалобил?.. Может, одному было просто скучно – с бабками-то особо не поболтаешь. Егор сунул ногу в джинсы и поморщился. Поверить в это было тяжело, но в джинсах после трех дней треников было совсем некомфортно уже на стадии одной штанины. Егор посмотрел на треники. Затем на джинсы. Снова на треники и снова на джинсы. Нехорошо, конечно, было так использовать чужие вещи, но... Даня ведь обратно не требует. Значит, все нормально. Егор как-то очень уж бордо для человека, который сомневался еще минуту назад, стряхнул с ноги джинсы и влез в треники, которые, кажется, скоро уже могли бы претендовать на звание второй кожи. -Футболку Дольче Габанны побереги,- крикнул Даня из соседней комнаты – испачкаешь ведь. Конечно футболки «Дольче Габанны» у Егора не было. То есть была конечно, просто в Васильково он ее с собой не брал, но намек понял. С какой стороны не посмотри, отпуск получался странным. Условий – никаких. Новых приятных знакомств – минимально. Теперь вот еще и работать за бесплатно идет. Так ли он себе представлял жизнь в Васильково? Нет, не так. Он вообще ее себе никак не представлял, как не представлял и чем тут можно заниматься. Если бы не Даня, он бы провел день крайне бесполезно для себя в первую очередь – он ненавидел ничего не делать. Или же просто давно забыл, каково это – сидеть без дела. И он сомневался, что такой досуг повлияет на него плодотворно – уж лучше инструменты в погребе подавать и… Что там вообще еще при ремонте делают?.. Навыки плотника Егор закончил развивать вместе с окончанием школы. Мальчиком он всегда был довольно утонченным, с тонкой, как говорится, душевной организацией, и все эти пилы, молотки, гвозди, станки и куски древесины его привлекали чуть меньше, чем никак. Он никогда не видел в этом проблемы, наученный мамой самой простой истине: если чего-то не умеешь, умей заработать достаточно, чтобы за тебя это делали другие. Зарабатывать Егор как раз всегда умел, чем и занимался. Он искренне не помнил, когда последний раз держал в руках молоток. Наверняка помогал маме вешать какую-нибудь полку, но все, что было связано с жизнью в Пензе, очень быстро забывалось. Школьную пору он помнил весьма относительно, каждый приезд к маме запоминался лишь ее радостным лицом и вкусными ужинами. В Пензе он чувствовал себя иначе, в Пензе он словно бы становился другой версией себя. Той, что еще не знала, сколько денег можно зарабатывать. Той, что еще даже цифр таких себе вообразить не могла. Егор не помнил, был ли в те годы хоть капельку счастлив. Наверно, был, раз возвращался, но все же тот Егор никак не мог быть тем же самым Егором, что жил в Москве и собирал стадионы. Какой Егор приехал в Васильково? Однозначно московский, только вот толку здесь от его понтов не было никакого. Про счета в банке, наверно, не все местные слышали. Нива здесь была куда полезнее самого понтового мерса. Никто не одевался только в бренды, никто не следил за селебами. Ни у кого не было инстаграма. Ну, разве что у Дани. Интересно, у него есть Инстаграм? Телефон у него был не самый новый, однако приложение должен был потянуть. А нужен ли он ему здесь, если интернет фиговый? Егор даже почти набрался смелости спросить, но потом подумал, что будет выглядеть как типичный городской пижон и забил. С крыльцом они управились довольно быстро: перила слегка покосились от старости и ветхости, и по-хорошему их надо было просто поменять, но денег на это, разумеется, ни у кого не было. -Да и старушка уже не молода, может, и не придется, - добавил Даня совсем тихо, убедившись, что хозяйки дома нет рядом. Егор прыснул, чувствуя себя при этом ужасным человеком. Работал Даня быстро, успевая при этом еще рассказывать Егору всякие истории о местных. Как Михалыч раньше хотел организовать здесь ферму, куда бы стекались туристы со всего мира, но спился раньше. Как Галина Степановна одно время поставляла свой козий сыр кому-то в Польшу, но затем перенесла инсульт и такие масштабы производства уже потянуть не смогла. Он рассказывал обо всех понемногу из тех, кого Егор уже встречал, но ему бы и в жизни в голову не пришло думать о них нечто подобное. Для него они все были лишь стариками, доживающими свой век на отшибе цивилизации, без прошлого и уж точно без будущего. Не рассказывал Даня лишь о себе, во всяком случае, не о том, что было до Васильково. Словно бы вот как раз у него прошлого и не было, как, собственно, и планов на будущее. Даня вообще производил впечатление человека, живущего одним днем. Не строящего планы на завтра, потому что лучший план – это тот, которого нет. Он не выглядел закаленным деревенской жизнью, как, например, Валя, он выглядит скорее…расслабленным. Почти как Егор в этом отпуске, только более опытным что ли. По пути ко второму дому Даня снова закурил. -Откуда ты берешь табак с бумагой? – спросил Егор. Это был один из тех вопросов, что его очень волновали, и он посчитал его не слишком личным. Однако Даня неожиданно замялся, скосив взгляд на сигарету в руке. Он словно бы обдумывал, стоит ли говорить Егору правду. -Начальник стройки привозит из города, - наконец произнес он, но Егору этот ответ почему-то не понравился. Не то чтобы он имел что-то против начальника стройки, просто то, как Даня это сказал было каким-то… не таким, как все то, что он говорил ранее. -А давно ты тут живешь? – Егор сам не понял, как все-таки задал этот вопрос. Он уже вроде бы зарекся лезть в личную жизнь Дани, однако его последний странный ответ что-то в нем подстегнул. -Четвертый год пошел, - просто ответил Даня, однако и в этих словах Егор услышал что-то еще. -А как ты… -А ты чем в Москве занимаешься? – резко перебил его Даня. Егор даже остановился. Рыжий сделал вперед еще пару шагов и тоже остановился, обернувшись. Его лицо не выражало злости, однако на нем отчетливо читалось предупреждение, и Егор понял, что в Васильково, возможно, все же есть те, кто знают, кто он такой. -Работаю, - буркнул музыкант. Разумеется, углубляться в тему он не собирался при любом раскладе: неважно, реально ли Даня знает его или же просто обратил внимание на то, что и Егор не горит желанием о себе рассказывать. -А я тут работаю. Давай работу обсуждать не будем, - это все еще не звучало злобно, однако намек был вполне очевиден. И Егор мог бы почувствовать себя глупо или испытать стыд за свое любопытство, но вместо этого почему-то разозлился. Все это время Даня корчил из себя такого простого открытого парня, поддерживал все беседы, с собой вот тоже взял, чтобы Егору скучно не было, да и вообще вел себя крайне дружелюбно. А что же по факту? По факту он просто болтал на темы, которые для него ничего не значили, и только о таких вот мало значимых вещах он с ним и разговаривал. И это было обидно, потому что Егору Даня нравился. Он всегда легко и быстро заводил друзей, неважно, где он находился и чем занимался. Ему нравилось заводить друзей и нравилось, когда кто-то считал другом его самого. В Васильково дружить особо было не с кем, а даже будь с кем – Даня бы все равно ему понравился. Но, кажется, это было не взаимно. Весь остаток их увлекательного путешествия по сломанным достопримечательностям Васильково они почти не разговаривали. По пути домой Егор решил – хрен с ним. Он так общаться не привык. Если Даня его компании не жаждет – он ее навязывать не станет. Может, Даня вообще с ним просто из вежливости разговаривал все это время, а Егор не замечал. Да, возможно это было немного по-детски и совсем точно не по-мужски, но мимоходом болтать о погоде-природе они все равно будут. Егор не планировал перестать с ним разговаривать – это было бы совсем странно – просто решил не разговаривать на личные темы. Вообще ни на какие. Это даже оказалось не очень сложно, учитывая, что после того разговора Даня пропал на шесть дней. Не буквально, конечно – он приходил домой, ел еду, которую готовил сам или же ту, которую оставлял ему Егор. День Егора все еще не был забит настолько, чтобы брезговать готовить не только на себя, и его вполне устраивало не слышать «спасибо». Ест и ладно. Еще на третий день Егор нашел на кухне телефон –и вспомнил, что давно не звонил Лене. Очевидно, хозяин тоже об этом вспомнил и оставил телефон специально для звонка. Но самого Даню Егор не видел и не слышал: только обнаруживал в случайный час грязную посуду. Иногда утром, когда просыпался, иногда вечером, когда приходил от Вали, к которой ходил ради хоть какого-то общения или ближе к ночи, когда возвращался с речки. Было неприятно думать, что Даня специально поджидает, когда Егор уйдет, но музыкант в это и не верил. Неизвестно конечно, какие там у него тараканы в голове, но Егор сомневался, что настолько большие. С Валей, к слову, было не так уж скучно. Она хоть и была деревенской, но совсем не глупой и книжек прочитала точно побольше, чем Егор. Она тоже травила байки о местных жителях, выспрашивала про всякие «городские штучки»: например, сколько у Егора занимает времени дорога до работы по пробкам или разрешают ли в съемных квартирах держать животных. В какой-то момент Егору показалось, что она все это не просто так спрашивает, а готовится морально к переезду, но, когда он спросил об этом, она лишь усмехнулась. Они пили кофе (все еще Валин, конечно), играли в карты. Иногда Егор помогал ей по дому: банки из погреба поднять, мешок картошки передвинуть. Ничего сложного и серьезного – Валя прекрасно понимала, что Егору доверить можно, а что лучше не надо. Несмотря на предостережение Дани, Егор все еще покупал курицу только у Вали и все еще не понимал, с чем это предупреждение вообще было связано. Валя же ему эту курицу общипывала, обрабатывала и даже добавляла какие-то ароматные травки со своего огорода, так что Егору оставалось ее лишь пожарить или сварить. В целом, Егора все устраивало. Если вспомнить, он изначально не планировал ни с кем сближаться, а тем более с хозяином дома. Он изначально не планировал ничего конкретного, хотел отдохнуть от всех правил и хотел прочувствовать, каково это: снова самому управлять своей жизнью. Конечно в Васильково его потенциал был, мягко говоря, ограничен, но так было даже лучше: меньше шансов, что он натворит глупостей. В Москве он бы наверняка пустился в сомнительный роман с какой-нибудь моделью… Скорее даже порно-звездой. Модель - это уровень лейбла, а он ведь теперь в свободном полете. Влез бы в парочку скандалов, чтобы разрушить образ принца-плохиша из кукольного замка и наверняка бы сделал еще кучу всего, что, конечно же, поспособствовало бы разделению старого и нового образа, но однозначно привело бы к сожалениям. Может, не сразу, но со временем – точно. Что он мог натворить в Васильково? Как Егор не пытался придумать, так и не смог, а это уже хороший знак. И только одно его смущало – он все еще не начал писать. Да, изначально он хотел отдохнуть и от этого, но для него было нормально постоянно что-то сочинять. Что-то отправлялось «в стол» и на семь замков, что-то отправлялось на доработку, что-то становилось хитами. Так было до лейбла, во время лейбла и должно было остаться после него, однако Егор, специально или случайно, всегда находил занятия поинтереснее. И это при том, что в Васильково было решительно нечем заняться. Глубинный анализ разобраться не помог: может, Егор еще просто недостаточно отдохнул. Может, пока не привык к мысли, что теперь пишет для себя и может писать что угодно. Отвык от свободы, так сказать. В любом случае, даже книга шла куда лучше, чем написание нового трека, но Егор успокаивал себя тем, что у него есть еще куча времени, а творческого кризиса он не ощущает. Это просто небольшой ступор, абсолютно точно, однажды все само придет. Надо только немного подождать и не убирать блокнот слишком далеко. К пятому дню Егору вдруг захотелось сделать что-нибудь своими руками, и он сделал тарзанку. Не абы какую, конечно, Даня наверняка бы сделал лучше, но Даня был намного более опытен в таких вещах и ресурсы у него были получше, чем палка и веревка Михалыча. Первый раз прыгать было страшно, но веревка и, что немаловажно, дерево, выдержали испытание. Второй раз все тоже прошло гладко. На третий раз Егор почувствовал невероятную гордость за себя и шел домой уже с чувством выполненного долга. Мыться в речке Егору, к слову, не очень-то нравилось. Вода в реке была илистая, а потому собственная чистота после такого купания вызывала у него много вопросов, так что он предпочитал дома принимать нормальный душ. Ну, как нормальный. Летний душ был хорош конечно, не считая того, что вода не всегда прогревалась до нужной температуры, а иногда и просто заканчивалась в самый неподходящий момент. И еще, конечно, стоило упомянуть о всех звуках мира, что Егор слышал с соседских участков, пока мылил себе пятки. Пару раз ему даже послышались щелчки камер, а уж голоса и шуршание кустов вообще стали обычным делом. И нет, он понимал, что ему только кажется, но перестать нервничать просто не мог: вот он один в целом доме. Вот он сейчас голый. Когда лучшее время обокрасть его и убить, если не сейчас? А когда лучшее время наснимать провокационным фотографий, если не сейчас? Хоть он и повторял себе постоянно, что никто его здесь не знает, отделаться от страха быть раскрытым он так и не смог. Именно поэтому, вечером шестого дня выйдя из душа и обнаружив Даню, сидящего на стуле под яблоней, Егор смутился. Нет, разумеется он не подозревал его ни в чем таком, просто он совершенно не привык появляться перед малознакомыми людьми вот так: с мокрой головой в трусах и футболке. Даню он явно не смутил – тот лишь мельком глянул на него, кивнув. Его явно больше интересовало пиво, которое он держал в руках, и Егор был даже польщен, увидев на соседнем стуле, которого здесь, к слову, раньше не было, еще одно пиво. Кажется, у них намечался мужской вечер. -Ты выглядишь так, будто тебе нужнее, - отметил Егор, садясь на стул. -А у меня еще есть, - не стал отрицать Даня – пей. Какое-то время они молчали. Егор не знал, стоит ли что-то спрашивать, а Даня выглядел слишком уж уставшим для того, чтобы быть сейчас душой компании. -Где пиво достал? – наконец спросил Егор. -Хозяин привез. Я упахался как пиздец, чувак, - ответил Даня, но его слова не звучали как «отвали», скорее как «представляешь?». Егор не знал, может ли сравнивать собственную деятельность с работой Дани, да и после того, как они «решили» не говорить о работе, это было бы вдвойне неуместно. -А я куриные котлеты сделал, - бодро произнес он. -Сам? – рот Дани скривился в ухмылке. -Валя помогла. Я, в общем-то, только пожарил, - не стал скрывать Егор – она вообще почти всегда помогает. -То-то стало так вкусно, - вздохнул Даня. По нему и сейчас было видно, что от личности Вали он не в восторге – почему мы, кстати, едим только курицу? У нас и свинину найти можно так-то. Про свинину Егор, конечно же, знал – Валя рассказала. Даже думал зайти к хозяевам, но затем как-то днем услышал дикие визги и с тех пор о свинине думать не мог вообще. Слушать эти звуки снова ради того, чтобы слегка сменить рацион как-то не хотелось. -Хрюшек жалко? – догадался Даня. Егор смутился, но комментировать ничего не стал. Они еще какое-то время говорили о еде. Обменялись комплиментами, обсудили, что душу бы продали за хороший бургер или кусок настоящей пиццы. Даня, как оказалось, больше всего скучал по фастфуду и все мечтал приспособить кухню для того, чтобы делать дома хотя бы бургеры. Впрочем, была еще проблема с недостатком продуктов: ему бы все равно пришлось ехать в город за ними, а тогда уж и готовить необязательно: уж бургер-то найти можно даже в самом захудалом городишке. Даня вообще, как оказалось, очень любил поесть: о еде он говорил живо, жестикулируя и причмокивая. Егора это забавляло: сам он привык себя ограничивать, а если все-таки срывался, то отрабатывал все в зале до такого состояния, что в следующий раз несколько думал, стоит ли оно того. Его тело легко сдавалось на милость углеводам и плохо подчинялось тренировкам. Повезло, что ему не нужно было стремиться к образу идеального качка, а было достаточно держать себя в относительно подтянутой форме. Последней мыслью Егор, увлекшись беседой, поделился с Даней. Тот смотрел на него какое-то время прежде, чем Егор понял, что сболтнул лишнего. Он уж было начал думать, какое оправдание придумать, но Даня сориентировался первым -А я дрыщ по жизни. Сколько не жри – все куда-то не в меня. -Ты-то дрыщ? – спросил Егор, усмехаясь. -Ну да. А чо, нет? – Даня вскочил со стула и задрал футболку, оголяя кожу, что за эти дни загорела еще больше. Местами она полопалась и слезала тонким слоем. -Ты дрыщей давно не видел, - сообщил Егор, отводя взгляд. Даня лишь пожал плечами и снова сел. -Ладно, - сказал Даня – я спать. А утром можем на речку. Хочешь? Голос его сейчас звучал куда бодрее, чем когда он только пришел. Он все еще выглядел очень уставшим, но морально ему определенно стало лучше. Значит, Егор все же был прав – ему не показалось, что и Дане нравится с ним общаться. Может, конечно, Дане в принципе не хватало общения на стройке, но в любом случае он стремился к общению больше, чем пытался показать. -А мы снова общаемся? – спросил он – ты не психанешь снова из-за какой-нибудь ерунды? -Это ты психуешь из-за ерунды, тебе так не кажется? – спросил Даня с вызовом. -Нет, не кажется. -Я просто сказал, что не хочу обсуждать причины, по которым переехал. Я ни с кем это не обсуждаю и не собираюсь. И меня достало, что все считают, что здесь чем-то плохо жить и что я только сплю и вижу, как бы вернуться домой. А ты, меж тем, развел про себя драму, типа я не хочу общаться. -Я не это имел в виду, когда спрашивал. Я просто… -Не надо «просто», пожалуйста. У меня все хорошо. А у тебя? -И у меня, - смутившись, ответил Егор. -Вот и лады. Увидимся утром, - сказав это, Даня махнул рукой и скрылся в доме. Егор еще некоторое время сидел, катая в руках пустую теперь уже бутылку. Они поругались? Да вроде бы нет. Они помирились? Тоже как-то сомнительно. Егор ощущал вину то ли за свои слова, то ли за мысли. И правда, а почему Дане не может просто здесь нравиться? Безо всяких посторонних и нелицеприятных причин? Егор ведь рассматривал такой вариант вначале, просто как-то быстро от него избавился. Но, будь так, реагировал бы он тогда так остро на подобные вопросы? Пытался бы тогда загасить тему еще до того, как она всплывет? Все равно что-то не клеилось, но теперь Егор твердо решил все это отпустить. В конце концов, скрывает Даня что-то или нет, это в любом случае его дело, и он вправе самому решать, с кем этим делиться, а с кем нет. Было уже совсем темно, когда Егор почувствовал, что замерзает и решил вернуться в дом. Стулья он решил оставить на месте, а бутылки – сразу выбросить, чтобы не разводить лишнего бардака. Зажигать свет не было необходимости – Егор уже достаточно хорошо ориентировался в доме, чтобы и в потемках найти урну под рукомойником. В слабом свете луны он заметил на столе пакет, которого раньше там не было. Надписей было не видно, однако, покрутив его так и этак, несколько раз для уверенности встряхнув, Егор убедился в изначальной догадке. Даня достал ему кофе.