* * *
Прозвенел звонок. Мэй откинула ручку в бок и с облегчением выдохнула, она успела. Старый преподаватель вышел из кабинета и в классе воцарил гул. Сенку обратил внимание, как Мэй закончила работу. Он стал копошиться в портфеле и достал один из своих учебников. Быстрым движением кисти он подвинул стул к её парте, перевернул его спинкой к Мэй и властно сел на него, держа одной рукой книгу. Мэй приоткрыла глаз: — Что тебе надо? — с недоверием обратилась она. Сенку достал помятый лист из книги, зажав его между указательным и средним пальцами, и подал девушке. — О, так ты подобрал мой лист из блокнота, спасибо, — отблагодарила Мэй его и протянула руки. Сенку резко отдёрнул рукопись и вознёс над своей головой. — Значит всё-таки это твоё, — задумчиво произнёс он, — тогда ответь мне, что это такое? — Сенку откашлялся и стал громко читать вслух: «Волосы были подобны диким экзотическим лианам, что возвышались над его головой. Пальцы, тонкие и изящные, скользили по корешку книги. Когда он переворачивал страницу, сухожилия красиво играли под бледной кожей. А глаза, словно горчичный мёд, с ярым интересом впивались в прочитанные страницы, а розовые губы…» — Ты что творишь! — Мэй словно ужаленная выдернула лист из руки с такой силой, что тот даже немного надорвался. — Тебя не учили тому, что читать чужие записи — некрасиво? — Мэй показала звериный оскал, глаза сверкнули, будто расплавленное золото. Резко в классе все замолчали и посмотрели на них двоих. — Ну уж извини, я думал это ерунда учебная какая-то, а это выходит личный дневник. Глаза Мэй опустились и стали мокрыми, она сжала проклятый листок в руке. «Чёрт, все поняли, о ком я пишу, тут только идиот не догадается. Теперь все будут издеваться, да мешать мне работать», — мысли Мэй закрутились будто торнадо. Сенку сглотнул слюну и покосился на неё: — Слушай, я… — вымолвил он робко и поднёс руку к её плечу. — Ребята, Чихиро Мэй обижают! — крикнул какой-то парень из толпы. Все табуном подбежали к ней и стали её защищать: — Мэй сказала, что работает над новой книгой, как ты смеешь читать вслух её материалы! — Как некрасиво, — подхватили девчонки. — Мы-то все знаем, какой ты бесчувственный, не думающий о чувствах других. А Мэй тебя даже недавно защищала! — добавили остальные. «Защищала?» — подумал Сенку, ухмыльнулся и почесал неловко шею. — Да ладно вам, я же не знал, что это, вот и подошёл узнать, да, Мэй? Он покосился на девушку. Мэй подняла голову и мило улыбнулась: — Ничего страшного, спасибо, что заступились за меня, ребята, но, на самом деле, Сенку отыскал потерянный мною лист из рабочего блокнота, так что его не ругать надо, а хвалить! Все удивлённо раскрыли рты и замычали: — Ну, раз так Чихиро говорит, то ладно. — И разошлись по своим местам. — Было мило, что ты за меня заступилась, — улыбнулся Сенку и заглянул ей в глаза. Мэй также добродушно улыбалась в его сторону. Ему даже стало не по себе. — Так ты на меня не злишься? — Конечно нет, — подошла она к нему настолько близко, что буквально прикасалась своим корпусом и грудью к нему. Мэй поднесла пухлые губы к уху Сенку. Он нервно сглотнул. — Ещё раз заглянешь или тронешь мои рукописи, я сделаю тебе болевой на руку*, и ты не только свои химикатики смешивать больше не сможешь, но и задницу подтирать. Сенку побледнел, и по его телу пробежались мурашки то ли от такого сквернословия, то ли от прямой угрозы, ведь он прекрасно помнил тот бросок и знал, что Мэй способна на подобное. Мэй проскользнула мимо него и оставила бледный силуэт парня позади. «Ладно, чёрт с ним, если я сейчас не приму дозу кофеина, то точно отрублюсь». Злость не знала предела. Мэй чувствовала, как температура её тела поднялась, а на лбу взбухла вена. В какой-то степени она даже была благодарна этому гневу, так как на минуту он её взбодрил. Но бессонная ночь давала о себе знать, её явно штормило, и, воспользовавшись оставшимся временем на перемене, она отправилась к автомату.* * *
Тайдзю облокотился на парту Юдзурихи и спросил у неё так тихо, как только было можно: — Юдзуриха, мне лишь одному показалось, но письмо, которое читал Сенку, оно случаем не о нём было? Я, конечно, плохо разбираюсь в этом. — Да, я подумала точно также, но разве Сенку не понял этого? Зачем он вообще это читал вслух? — Без понятия, обычно Сенку не лезет в такие вещи и ему совершенно неинтересно. Странно он повёл себя. Пока ребята перешёптывались, Сенку сидел за партой насупившись, скрестив руки. Он выглядит так, будто бы не сделал совершенно ничего криминального. Он цокнул и повернул голову направо в сторону выхода и снова опустил её. Почесал затылок, снова глянул на выход. Распластался на парте и снова глянул на выход. — Что это с ним? — Тайдзю спросил у Юдзурихи. — По-моему, это называется угрызением совести, — хихикнула она. — Слышь, никакое это не угрызение, — Сенку громко встал из-за парты, — я в научный клуб, — добавил он холодно и, запихнув руки в карманы, вышел из класса. — Всё-таки пошёл извиниться, — перешёптывались ребята снова. Мэй водила пальцем по стеклу автомата, что отделял её от пряностей и напитков. Она не могла определиться: взять американо или кофе с молоком? В отражении стекла она заметила силуэт, что подошёл сзади. Эта тень нависла над ней и протянула руку, закинув пару монет в отверстие. — Выбирай, — коротко произнёс Сенку. — С чего такой порыв доброты? Неужто извиниться решил? — подколола его Мэй и нажала на кнопку. Автомат звонко затрещал, и горячая банка с кофе выкатилась. Мэй наклонилась за напитком, её таз слегка проскользнул по коленкам Сенку. Девушке стало явно неловко от того, что он не увеличил дистанцию, а будто бы специально стоял как вкопанный. И она как дикая кошка, ещё сидя на коленках, обернулась, взглянув на этого наглеца. Снизу он выглядел высоким и величественным. Пряди спадали на его глаза, полоска рта была натянута, как алюминиевая проволока. По его лицу было заметно, что такое расстояние между ними его явно не смущало, даже скорее забавляло. А взгляд, что был горячим и проницательным, смотрел прямо ей в глаза. Мэй стало ещё более неловко, и щёки загорелись. Она поправила волосы за ухом и медленно встала, пытаясь не задеть его. Сенку это отметил и расплылся в широкой ухмылке. — Спасибо за кофе, — коротко поблагодарила она его и, обхватив горячую банку, отошла к окну. Сенку, проводив её взглядом, подал очередной смешок и стал выбирать напиток и себе. Достав бутылку с газировкой, он развернулся, дабы снова осмотреть её. Мэй облокотилась на подоконник и смотрела большими грустными глазами куда-то вдаль. Парень сделал пару шагов в её сторону. Волосы девушки обдувал сквозняк, оголив её тонкую шею. Из-под накрахмаленных рукавов рубашки торчали тонкие бледно-молочные руки, что обхватывали горячее кофе. Своими маленькими пухлыми губами она дула в напиток, чтобы тот быстрей остыл, и отпивала его. Она по-ребячески смотрела на густые серые тучи, что скопились над школой, и от любопытства вставала на носочки. Её нежные узкие икры перетягивала резинка от гольфин, что заставляло подкожную мякоть немного выступать. Сенку улыбнулся, он смотрел на неё, как на картину написанную маслом. Девушка заметила, что он бесцеремонно пялится, и обернулась. Сенку вздрогнул. Её лицо не было уже таким злым и насупленным. Оно источало девичью невинность и нескончаемую доброту. У Сенку по спине пробежался табун мурашек, на лице появился румянец. Он был уверен, что она неимоверно злится, но её улыбка говорила об обратном. Выражение лица было открытым и мягким. — Ты любишь осень? — резко оборвала эту тишину между ними Мэй. — Как её можно любить или ненавидеть? Это ведь естественное время года для планеты. Переходный сезон, когда заметно уменьшение светового дня, и постепенно понижается температура окружающей среды. — Вот оно как, — мягко улыбнулась она и снова бросила взгляд на вид из окна. Начал крапать дождь, и люди на улице один за другим стали раскрывать зонтики, создавая этим достаточно невзрачный узор из чёрных, серых и прозрачных кругов. — Плохо спала этой ночью? — и он демонстративно указал глазами на жестяную банку. — Немного, — промолвила она, — всякие дебильные мысли мешали уснуть. — Это какие же? — ухмыльнулся он. Мэй повернулась корпусом к нему и приподняла бровь: — Так ты не только мои записи читаешь, так и в голову пытаешься залезть, — ловко отметила она излишний интерес Сенку. Тот ухмыльнулся и встал рядом к окну, широко поставил локти на подоконник, будто специально задев Мэй. Пофигично открыл бутылку и сделал пару глотков. Девушка аж поперхнулась от такой наглости и ткнула остриём локтя в чужую руку. — Ты меня окончательно достать хочешь сегодня? — грозно спросила она. — Совсем ни капельки, — состроил хитрую мину он. — Ты про личное пространство слышал вообще? — Ты про то пространство, когда ты жопой своей об меня потёрлась? Мэй уже побледнела. Никакой хабал не мог сравниться с Сенку: он так ловко постоянно вгонял её в краску, что у неё уже должен был выработаться иммунитет. Мэй сделала несколько больших нервных глотков. — Что, в горле пересохло? — продолжал задорить её Сенку. — Ты сам так встал! — А может у кого-то задница жирная? — Чтооо? — возмущённо крикнула она, и все в коридоре оглянулись на этот крик. — А вот это уже предел наглости! Я думала, ты извиниться пришёл, а ты… а тыыы! — протянула Мэй. Она была полностью обескуражена таким поведением. — А, так ты извинений хочешь? Ну так бы сразу и сказала. Сенку откашлялся в кулак и принял пафосную лирическую позу, как бард. Тайдзю, Юдзуриха и пара других голов из класса уже давно поглядывали за ними и ждали кульминации шоу. — Приношу свои извинения, как Оппенгеймер приносил свои когда-то за вклад в создание первой атомной бомбы, — громко произносил Сенку. Мэй захохотала громко на весь коридор, она не ожидала извинений такого рода. — Ведь признаком великого человеческого эксперимента является готовность признавать ошибки. Так вот, и я признаю, — закончил он. Мэй вытирала слезу с глаза, что накатила от смеха: — Ладно, это было красиво, и только поэтому я прощу тебя! На весёлой ноте они вернулись в класс, их встретила волна обсуждений и косых взглядов. Все уставились на них и перешёптывались, мол, как же хорошо ладят эти двое.