Наша общая боль

Войдя в Хогвартс, я наконец почувствовала себя спокойнее. Школьные двери, открывшиеся мне, всё — таки иногда были для меня уютнее домашних. Оглянувшись по сторонам, я не смогла сдержать улыбку. Старые, величественные стены, они видели не одно поколение учеников, видели самого Темного Лорда и, даже, Гриндевальда. А вот теперь они видят нас и это, наверное, не так уж и плохо. Но в тоже время Хогвартс переживает сейчас не самые лучшие моменты своей истории. Близится война и все чувствуют, что она неизбежна. Я обернулась к Малфою. Он, также как и я, остановился, и внимательно смотрел на меня. Его брови изогнулись, а на губах блуждала полуулыбка. — Я пойду дальше одна, — четко сказала я голосом, который просто не мог требовать отказов. Но для слизеринца, видимо, он ничего не означал. — С чего бы это? — Потому что я так хочу, Малфой. Мне надо побыть одной и подумать, что делать со сложившейся ситуацией. Лицо мальчика посуровело и он, поставив все пакеты на пол, воскликнул: — Да, и наконец понять, на чьей ты стороне! Я опешила. На чьей я стороне? Уж точно не там, где Темный Лорд. Мне абсолютно плевать на свою метку, на возможные пытки, но я никогда не стану служить ему. Неужели для Малфоя это непонятно? Неужели он, всё же, на ЕГО стороне? — Я… — не зная, что сказать, прошептала я. — Я на стороне своих друзей. Добра, свободы… На правильной стороне, в конце концов. Для слизеринца, видимо, мой ответ тоже стал откровением и он, удивленно хлопая глазами, сказал мне в тон. — Тогда, боюсь, нам с тобой не по пути и мы, как были врагами, так ими и останемся. Сказав это, словно выплюнув плохое вино, Малфой развернулся и ушёл, оставив меня посередине коридора. Я была обескуражена, разозлена и единственное, чего мне хотелось, это броситься вниз со скалы из — за того, что я дала себе возможность поверить в то, что мы можем стать друзьями. Я стояла и вспомнила слова мальчишки о том, что он думал о том, что мы и раньше могли хорошо общаться, но сейчас… О Мерлин, какая же я дура! Схватив пакеты с вещами, я медленно, стараясь не выдать своего волнения, пошла по коридору, затем свернула направо и поднялась по лестнице. Войдя в гостиную Гриффиндора, меня ожидал там неприятный сюрприз в виде Рона, Гарри и Джинни. Они смотрели на меня с удивлением и каким — то презрением, особенно читавшимся в лице Поттера и Уизли. Мне было противно смотреть на это и не хотелось видеть никого, но, пересилив себя, я сказала: — Здравствуйте… — получилось довольно сухо. Рон глухо рассмеялся и в абсолютно пустом пространстве это прозвучало ещё хуже. — Привет, Гермиона, — улыбнулась мне Джинни, резко встала с дивана и, вырвав руку из руки Гарри, обняла меня. Удивительное спокойствие сразу охватило меня, как и всегда, когда я понимала, что младшая Уизли поддержит меня в чем — то. Но сейчас я сама не хотела поддерживать себя и смотря на лица своих мальчишек понимала, какую глупость совершила. — Гермиона, — осторожно начал Поттер, пытаясь выглядеть серьезным и, в тоже время, не начать кричать. Уж лучше бы он кричал, подумалось мне, но я в туже секунду отмела эту мысль. И так тошно. — Послушай, никто из нас не хочет тебя осуждать, но… — Но какого чёрта ты делала с Малфоем, с этим слизеринским хорьком, на балу? — выкрикнул Рон, пытаясь схватить меня за руку. Резко отдёрнувшись, я грустно посмотрела на ребят. Они ждали от меня ответа. Ответа, которого я попросту не могла дать… — Я изменилась. И вам либо придётся это принять, либо уйти. Для всех станет лучшим второй вариант, так как он будет безопаснее для вас…для всех вас, — тихо, но четко сказала я, не зная, правильные от слова мне удалось подобрать. — Ты хочешь, чтобы мы ушли? Навсегда? — удивился Гарри и на лице его сквозило удивление, смешанное с обидой. — Гермиона, я не знаю, что у тебя произошло, но мне кажется, что это серьезно, раз всё дошло до ТАКОГО заявления. Лично мне абсолютно наплевать, с кем ты ходила на бал, ведь ни Малфой, ни кто — то другой не имеет прав и возможности разрушить ту дружбу, которую мы с вами строили годами. В отличие от Рона, — мальчик замолчал, внимательно посмотрев на Уизли. — Ревность которого доходит до ручки, я не вижу ни смысла, ни возможности запрещать тебе что — то. Единственное, о чем я могу просить тебя, так это поклясться в том, что ты не рассказывала ему ни о каких наших планах и возможностях. — Я клянусь, — прошептала я, понимая, что это самый лучший исход. Ответ мой удовлетворил Гарри и Джинни, но Рональд явно не был готов к такому исходу. — Да пошли вы все! — крикнул он и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Втроём посмотрев ему вслед, я поняла, что должна рассказать ребятам, что происходит. Я больше не могу скрывать это от них. — Гарри, Джинни… Мы можем поговорить? — Конечно, Гермиона! — радостно воскликнула Уизли и села на диван рядом с Поттером. Я села напротив них, не зная, чем закончится данное откровение. — Я хочу, чтобы вы знали, с кем теперь имеете дела. Я сказала правду в том, что я изменилась. И это произошло по моему согласию, пусть и произошедшему в пытке. Гарри…помнишь, как мы с тобой ходили в Лондон? — дождавшись кивка мальчика, я продолжила, чувствуя, что сейчас расплачусь. — Тогда я увидела Темного Лорда, он пришёл ко мне… И… Наверное, так и выглядит конец всему, да? — усмехнулась я и посмотрела на ребят, которые уже догадывались, к чему я веду. Грустно улыбнувшись, я закатила рукав свитера, обнажив метку и закрыла глаза, пытаясь не дать слезам выкатиться наружу. Услышав громкий вздох, я посмотрела на них. Лицо Поттера исказила гримаса какого — то ужаса, а Джинни оставалась неизменно спокойной. Я не могла понять, почему, неужели ее не пугает то, что ее подруга — Пожирательница смерти? — На самом деле, Гермиона, я догадывался о том, что такое могло произойти. Ты пропала тогда, ничего не сказав, а в новостях было сказано о криках в доме прямо по улице твоих родителей. В общем, подобный исход я мог ожидать. А недавно Джинни рассказала мне о том, что, вы же спите в одной спальне, видела у тебя ночью что — то чёрное на руке. Признаюсь, да, меня слегка пугает это и напрягает, но…ты так долго скрываешь это и не сделала нам ничего плохого и я хочу верить и…верю, что и не сделаешь. Рон не знает и, думаю, что ему и не стоит. Это станет для него большим потрясением. После такого высказывания Гарри, я разрыдалась. Подошедшая ко мне Уизли обняла меня и поцеловала в волосы. Так мы и сидели рядом, обнявшись, а я просто плакала ей в грудь, говоря слова благодарности. Наверное, я выглядела довольно жалко в этот момент, но мне было абсолютно плевать. Они поняли меня. И я была рада этому. Оставшийся день оказался абсолютно спокойным. Гарри и Джинни собирались уезжать к Молли Уизли, так как до конца каникул оставалось около полутора недель, и всё также уговаривали меня поехать вместе с ними. В конце концов я, дав слабину, согласилась. Быстро покидав в небольшую сумку вещи, достав и из пакетов несколько платьев, я их примерила и обнаружила, что те сидят просто великолепно. Особенно мне понравилось нежно — голубое платье в белый горошек. Оно делало меня похожей на маленькую девочку, а именно этого мне особенно сильно не хватало. Единственным минусом можно было считать отсутствие рукавов и открытой на всеобщее обозрение метки. И если для Гарри и Джинни это оказалось спокойным открытием, то остальные члены семьи Уизли вряд ли оценят мой новый «аксессуар». Решив всё же взять это платье, я попросту кинула пару длинных перчаток, чтобы в случае чего натянуть их. Через час мы уже были готовы выходить. Из сообщения миссис Уизли стало ясно, что Рон, не сказав никому не слова, трансгрессировал в Лондон и не хочет выходить на связь. Я его понимала. Ведя себя как полная дура, прижимаясь к Малфою, веря ему, я обидела этим своих настоящих друзей. И пускай Рональд изменился, стал вспыльчивее и…хуже… он всё же мой друг. Поттер с Джиневрой пошли в Хогсмид первыми, так как я не успевала собрать некоторые из своих конспектов, а они пообещали приготовить для меня постель. Они нравились мне. Прекрасная пара, в которой оба человека любят друг друга, не причиняя боли. Я усмехнулась, грустно посмотрев в окно. С каждым днём становилось всё теплее и теплее, но несмотря на это, ночи всё ещё оставались зимними, холодными. В Хогвартсе это было почти незаметно. Всегда отапливающиеся помещения не давали почувствовать и толику холода внутри себя. Уже собираясь выходить, я поняла, что в окно ко мне прилетела сова. Это была сова Минервы МагГонагалл. Красивая, серая, она была очень большой, а размах ее крыльев достигал полуметра. Педагог очень гордилась ею, осознавая, что Пуля (так звали сову) была единственной в своём роде. Открыв ей окно, я угостила совушку мармеладом, стоявшим на тумбочке и забрала у неё из клюва письмо. На красивой пергаментной бумаге золотыми буквами было написано «Мисс Гермионе Грейнджер» Сломав печать и открыв письмо, я достала его и начала читать. «Дорогая мисс Грейнджер. Я всегда понимала ваше желание быть ближе к друзьям и жить с ними в одной комнате, но боюсь, что теперь это невозможно. Профессор Дамболдор специально выписал мне постановление о том, чтобы я в ближайшее время переселила вас в отдельную комнату. Насколько мне удалось понять из его письма, никаких отказов он не принимает. P.S. Я не знаю, что у вас произошло, мисс Грейнджер, но директор серьёзно настроен прекратить всё ваше общение с Поттером и Уизли. Так что пользуйтесь возможностью общаться, пока время ещё есть» Опешив, я отложила письмо на тумбочку и села на кровать. Не осознавая, что происходит, я прочла письмо ещё раз и лишь тогда, после третьего прочтения «p.s» до меня стало доходить. Профессор Дамблдор мог догадаться о моем получении метки и боясь, что я выдам секреты Гарри или Рона Темному Лорду, он хочет оградить их и себя от опасности. Ему нужна победа, но неужели он не понимает, что так просто они не справятся? Разозлившись, я выбежала из комнаты и по ощущениям добежала до входа в его кабинет. — Лимонный щербет, — громко выкрикнула я пароль горгулье, хлопающей на меня глазами и, отворив проход, исчезла. Войдя внутрь, я увидела профессора, сидящего за столом и что — то записывающего в книжку. Меня трясло, но я понимала, что не имею никакого права ни вычитывать ему что — то, ни кричать. Усмехающийся Дамболдор смотрел на меня сквозь свои полулунные очки и довольно улыбался. — Вы, мисс Грейнджер, наверное получили уже распоряжение профессора МагГонаггал, — сказал мужчина самым ласковым своим тоном, на который мог быть способен, наверное. — Это ваше распоряжение, — зло отрубила я, не имея сил справиться с кипящими во мне эмоциями. — Но получили же вы его не от меня, — развёл руками профессор, улыбаясь, а затем посуровел. — Ты злишься на меня? Отнюдь, это совершенно неправильная позиция с твоей стороны. Выбрав не ту сторону, ты… — Я не выбирала её! — резко оборвав директора, крикнула я. — Я ничего, чёрт возьми, не выбирала! Будь моя воля, я бы осталась обычной девчонкой, не зная той боли, что сейчас живёт во мне! Профессор молчал, в то время как я пыталась перевести пыл. Смотря на меня своими добрыми глазами, Дамблдор лишь изредка поправлял пальцами очки и бороду. — Мисс Грейнджер, но что же в итоге? Вы же не можете изменить судьбу? А для всех будет лучше, если Темный Лорд не будет заранее знать о планах Поттера, ведь так? — Вы думаете, что я буду вести себя как крыса? Да у вас половина школа является Пожирателями, если не больше. Но именно во мне вы видите угрозу! Угрозу даже большую, чем в самом Волан — де — Морте, наверное! — словно выплюнув свои слова, крикнула я и запрокинула голову назад, стараясь не расплакаться. Мне было больно, очень больно от того, что моя вера в умного и правильного директора попросту подорвалась. — Мисс Грейнджер, вы, отнюдь, не правы. Я вижу в вас не крысу, как вы выразились, а предмет для манипуляции. В то же время, пока вы…носите метку Темного Лорда, вы, по сути говоря, являетесь его марионеткой. Глубоко вздохнув, чтобы не заорать, я потопталась на месте, покрутила волосы и вновь взглянула на Дамблдора. Только сейчас я заметила, что он выглядит уставшим, ссутулился, а на лбу появилось ещё больше морщин. — Профессор, вы должны понять, что я не стану следовать вашему приказу и не перестану общаться с Гарри, — тихо прошептала я, оглядывая его с ног до головы. — Я вполне понимаю, что вы думаете обо мне сейчас: я получила метку, я могу предать. Нет. Не могу. И ничего не изменит твердости моего решения. Ничего и никто. Мне плевать на пытки, а манипулировать мною не через кого больше. И я считаю, что вы не правы сейчас. Я справлюсь. Долго и внимательно смотрел на меня профессор, обдумывая, наверное, то, что я сказала, а потом, кивнув головой, медленно вышел, оставив меня в кабинете одну. Я не задержалась здесь надолго и вышла буквально через минуту. На полу лежала записка: — Я верю в вас, мисс Грейнджер. Идя по коридору, я думала обо всех словах профессора Дамблдора. Возможно, он прав в том, что я, по сути, марионетка Воландеморта. И это просто ужасно. Но на самом деле я понимаю, что я в силах сопротивляться. Я всегда могла и смогу и сейчас. Мне даже не удалось заметить, как передо мной оказалась высокая тёмная фигура. Удивленно взглянув вверх, я поняла, что это профессор Снейп. Мужчина смотрел на меня внимательно и грустно. — Здравствуйте, мисс Грейнджер. Рад, что мне удалось вас встретить перед отъездом. — Здравствуйте, профессор. Что — то случилось? — Хочу попросить быть осторожнее, — улыбнулся мужчины и прошёл мимо меня, исчезнув в коридоре. Чёрт. В который раз он пугал меня, ничего не объясняя. Быть осторожнее? Что это может значить? Выругавшись, я бегом дошла до своей комнаты, схватила в чемодан и помчала в Хогсмид, надеясь на то, что не сильно опоздаю на ужин к Молли.