Не могу тебя забыть

О Кихёне некому позаботиться. Он приходит домой только когда на улицах начинают сгущаться сумерки. От его одежды пахнет табаком и приправами, а во взгляде нет ничего кроме нарастающего безразличия. Старший брат презрительно хмыкает, закрывая за ним входную дверь. В их общей квартире совсем неуютно, а еще очень грязно. Раньше Кихён успевал следить за этим местом, но после того как Хёну бросил его, парень попросту забил на весь бардак творящийся вокруг. — Эй, чего приперся опять так поздно? — Ванхёк пихает брата в плечо, не давая ему пройти дальше порога. — Хочешь, чтобы я с голода помер? — Нет. Кихён потирает больное место, стараясь игнорировать эти нелепые обвинения. В холодильнике полно еды, однако, напившись, Ванхёк всегда требует готовить для него что-то свежее. Из-за большой разницы в возрасте и потому что у них разные матери, он относится к Кихёну как к своей личной прислуге. Ванхёк не замечает изменений в характере младшего брата. Впрочем, он никогда не интересовался им настолько, чтобы что-то заметить. Даже если много раз слышал, как тот плачет, закрывшись у себя в комнате, а по ночам в бреду произносит чужое имя. Имя какого-то ублюдка — Сон Хёну!.. — Приготовь мне ужин! Я устал ждать, чертов ты лентяй! И поторопись, если не хочешь вернуться в деревню к матери. Ю идёт в свою комнату, на ходу снимая школьную форму. Он не включает свет, и открыв окно, лишь наблюдает за огнями засыпающего города. Хотя сердце Сеула точно никогда не спит. Посмотрев на календарь, Кихён вздыхает, вспоминая, что по вторникам Хёну чаще всего работает в ночные смены… В то же мгновение ногти парня со скрежетом скользят по пластиковой поверхности подоконника. Любые воспоминания о бывшем продолжают оставаться болезненными. Переодеваясь в домашнее, Кихён слышит, что Ванхёк смотрит вечерние новости. Женщина-диктор встревоженным голосом вещает с экрана телевизора о убийстве в Мёндоне, а потом канал запускает репортаж с места события. И у Ю перехватывает дыхание, когда до ушей доносится знакомый голос. Он выходит из комнаты, улавливая каждое слово, безмолвно наблюдая за каждым движением мужчины, на которого сейчас наведены камеры. Репортеры силой пытаются пробиться к ленте ограждения, но Хёну и остальные полицейские, одетые в салатовые жилеты, стараются отогнать их как можно дальше. Тогда пугающий вой сирен постепенно сливается с криками людей на улице. — Пожалуйста, отойдите, вы мешаете расследованию! Никто не пройдет дальше этой линии! Ответы будут только утром!.. Пожалуйста, господа, дождитесь официального ответа! Густые брови Сона смешаются к переносице. Но репортеры продолжают неумолимый натиск, и кто-то даже заезжает кулаком в лицо высокому парню, стоящему справа от Хёну. Молодой человек кривится, хватаясь за нос. А камеры продолжают снимать... Часть внимания Хёну сразу переключается на этого бедолагу. Он ласково опускает свои ладони на чужие плечи и потирает их. — Ты как, Минхёк? Кровь не идёт? — В его голосе царящие нотки волнения. — Со мной всё в порядке… У Кихёна бегут мурашки по спине от увиденной сцены. Секундная радость проходит, и он опускается на диван возле брата. На мгновение Ванхёк ловит себя на мысли о том, чтобы впервые спросить младшего о личном… Но он просто не может.

***

Время близится к новому утру. Ли Минхёк щурится от света настольной лампы и улыбается, когда Хёну заклеивает ему нос кусочком пластыря. — Давно не было таких сложных ночек в участке, да? — Сон вздыхает, выключая лампу. — Согласен. Мерзкое чувство. Хёну встает со стула, чтобы заварить им рамён. Все знают, что острая еда отличное лекарство от усталости и для поднятия настроения. Ну и перед пересменкой порция лапши всегда выглядит более соблазнительно. Ведь дома точно готовить уже не захочется. Особенно сегодня. — Кстати, хён… — говорит Минхёк полушепотом, когда тот возвращается. Сон садится на свое место, бросая в сторону напарника заинтересованный взгляд. Заинтересованный, потому что обычно Минхёк редко выглядит таким смущенным. — Что же? Прищурившись, Ли резко наклоняется вперед. Слишком близко, что можно почувствовать дыхание друг друга, или даже прошептать что-то интимное, не совсем подходящее для разговора двух полицейских в участке. — После работы я хочу поехать к тебе. — Минхёк причмокивает, раскрывая шепотом скрытое желание. — Можно?.. Правая рука Хёну плавно опускается на бедро этого развратника. Так Ли понимает, что сделал всё правильно. Хёну хочет его не меньше. Хотя и дико, что, проработав бок о бок столько лет, они в итоге стали любовниками. Ведь не было ни пылких признаний в любви, ни долгих свиданий под луной. Именно общее одиночество и разочарование заставило их так быстро сойтись. — Перестань. — Хёну улыбается впервые за утро. — Из-за тебя нас спалят. Лучше ешь свой рамён. Минхёк почти мурчит, выгибая спину. По озорным огонькам в его глазах заметно, что он не против подразнить партнера еще чуть-чуть. Но проходящий мимо босс одним своим видом выметает из его головы все пошлые мысли… Смена заканчивается и полусонная парочка выходит из участка. Садясь за руль, Хёну ожидает, что впереди у них с Минхёком отличный день. В любом случае он просто обязан стать таким. — Только не забудь пристегнуться, Кихён!.. — Кто? — голос Минхёка дрожит.