Fuck that. You the only one ever

      Солнце понемногу скатывалось к горизонту, а Джин так и не мог прийти в себя. Уж слишком много произошло за этот бесконечный день.       Глаза всё ещё были опухшие, а нос красным – последствия тонны выплаканных слёз. Коя был первым, кому мужчина позволил увидеть себя в таком состоянии. Возможно, именно поэтому он сейчас бился головой о поверхность стола, упрекая себя в том, что не сдержался, что поддался слабости…       ***       – Итак, хм… Может Вы начнёте? Боюсь, моя история слишком длинная, – замялся Сокджин, глядя в большие заинтересованные глаза.       Младший прям растерялся. Нет, он был готов всё рассказать, но не так ведь резко. Сейчас хотелось вжаться в кресло и исчезнуть, но парень быстро взял себя в руки. Не в его стиле прятать голову в песок.       – Да, хорошо, – он выпрямился и постарался разложить мысли в правильном порядке… – у меня есть чувства, – не вышло. Он хотел откусить себя язык за несдержанность, но останавливало только спокойное выражение лица доктора. Он хоть понял всю глубину фразы? – Настоящие чувства, не фильтрованные «чисткой». Понимаете?       – Я понял. И Вас это беспокоит? – кивнул головой психолог. Это был вопрос, но звучало, больше, как утверждение.       – Я… Эм, да, простите, но почему это совершенно не волнует Вас? Я просто с ума схожу из-за всего происходящего.       Коя вцепился в свои волосы, совсем не понимая, что происходит. Его не называют психом, который придумал себе эмоции, не пытаются переубедить или вылечить. Его слушают и верят. Это видно по взгляду.       В следующую секунду что-то в голове щёлкает, и парень замирает. Он медленно поднимает голову, опуская руки. Неужели? Да быть такого не может!       – Вы что, тоже… – не было даже понимания, как закончить свой вопрос. Коя подумал, что сейчас любая формулировка звучала бы слишком нелепо.       – Да, я тоже не очищен. И удивлён, что Вы решили кому-то о таком рассказать, – доктор не думал, что парень так открыто заявит о своём незаконном состоянии, ещё и малознакомому человеку. Благо, что в этих местах никому особо нет дела.       – Не кому-то, только тебе, хён…       Искренние слова и глаза, переполненные доверием, будоражащее внутренности обращение, выбивают из лёгких Сокджина весь воздух и заставляют колени подкоситься. Если бы он сейчас не сидел, то просто рухнул бы на пол от переизбытка нахлынувших тёплых чувств огромной волной. Мужчина старается держать контроль и просто стискивает край стола до белых костяшек и молится, чтобы этот жест остался не замеченным.       Ему доверились. После стольких лет одиночества и скитаний, он нашёл того, кто смотрел бы на него вот так.       Джину нужна минутка. Он переводит дыхание. Смысла скрывать больше нет – все карты на стол.       – Моя история длинная и скучная, а ещё наполнена болью, – мужчина правда старается не смотреть на чужие красивые губы и подрагивающие ресницы, – ведь мой мозг не поддаётся воздействию того аппарата и, как следствие, я – потенциальная угроза для Правителей. Стоит ли говорить, что за всю свою жизнь я ни разу не покидал стены этого жуткого места? – Сокджин грустно усмехается видя, как широко распахнулись в неверии чужие глаза. – Всё представление об окружающем мире у меня заключается в этом окне. Глупо, да? Учитывая, что здесь даже деревья не растут…       Голос был наполнен такой тоской, что сердце Кои сжалось, а при виде слёз в чужих глазах, он и сам не заметил, как собственные щёки украсили тонкие линии обжигающей влаги.       – Я обязательно расскажу, как там, снаружи. Только откопаю в себе эти воспоминания…       Парня трясло от желания защитить и оградить от любой печали этого хрупкого человечка. Почему-то сейчас он выглядел таким потерянным и опустошённым, что сорвало все предохранители.       Коя не помнил момент, когда встал из кресла, когда подошёл к старшему, когда медленно опустился перед ним, пытаясь заглянуть в глаза. Он подушечками пальцев провёл по чужой мягкой коже, стирая слёзы с оцепеневшего парня, пуская толпы мурашек по его телу таким незатейливым жестом. Сокджин слишком прекрасный, чтобы плакать.       Коя также не помнит, что именно было в его мыслях, когда он плавно наклонился, накрывая чужие нежные губы своими. Он помнит только опьяняющий вкус сладкого поцелуя, который отдавался пульсацией в каждой клеточке его организма. Помнил, как расслаблялось напряжённое тело, позволяя стиснуть себя в объятиях. Как приятно ощущалось покалывание, когда он проводил руками по разгорячённой коже, забравшись под рубашку. А ещё чужие длинные пальцы в своих волосах, когда он усадил Джина на стол.       Умостившись между расставленных ног и притягивая старшего максимально близко, Коя думал, что он мог бы так провести остаток своей жизни. Уже было не важно ни прошлое, ни воспоминания, ни чужие прихоти. Лишь бы Сокджин всегда оставался рядом.       Никто из них не знал, сколько прошло времени: час, день или целая вечность, но ни один не мог прекратить это безумие. Язык младшего скользил по ушной раковине, спускался на шею, вырисовывая невероятные узоры, перебирался на выглядывающие ключицы, украшая их мелкими красными следами. Их обоих накрывало такими неописуемыми эмоциями, что стиралась грань реальности, а движения становились более откровенными.       Руки младшего были повсюду. Они обжигали, ломали кости, дарили нежность и успокоение.       Только когда пальцы спустились на возбуждённый член, Джина словно окатили ледяной водой. Он молниеносно спрыгнул со стола, отталкивая от себя парня.       Какого хрена они творят?!       – Что слу…       – Уйди. Прости, я не должен был позволить этому случиться. Просто уходи. Нам нельзя... – доктор пытался привести себя в порядок и унять бешено стучащее сердце.       Коя в непонимании потянулся рукой к лицу, которая была грубо остановлена. Старший просто вытолкал его за дверь с прощальной фразой: «Забудь всё, что сегодня произошло, это не повторится.» Он осторожно, всё ещё стоя посреди коридора, дотронулся кончиками пальцев до припухших губ. «Забыть?» Хмыкнул своим мыслям парень. «Уж лучше я умру, но никогда не забуду это ощущение и вкус прекрасных губ.»       Он бесцельно скитался по лечебнице, прокручивая снова, кадр за кадром, каждое мгновение и глупо улыбался. Это было слишком приятно. И безответственно… Но что дальше? Ему срочно нужно поговорить с Чонгуком. Коя ускоряет шаг, направляясь к комнате друга. Нужно всё рассказать, ибо слишком многое скрывалось, Гук должен знать.       Через несколько минут он переводит дыхание и поворачивает ручку двери, толкая её, и видит мужчину в белом халате, сидящего к нему спиной.       – Ну что, мистер Чон, Ваши шрамы больше Вас не беспокоят? Я приехал только ради того, чтобы проверить любимого пациента, но Вы кажитесь счастливей, чем раньше.       Этот голос… Приятный, теплый, солнечный голос. Почему он ощущается так знакомо?       – Это потому, что я нашел себе друга. А вот, кстати, и он! – Коя застывает на месте, словно боится того, что сейчас произойдёт.       Мужчина с лучезарной улыбкой поворачивается, но та спадает, стоит ему увидеть человека, стоящего у двери. Его глаза расширяются в неверии, и он плавно встаёт, опасаясь разрушить хрупкий мираж.       – Джун?.. – Хосок медленно подходит к ошарашенному парню и стискивает в крепких объятиях. Первая слеза счастья быстро теряется в чужом воротнике больничной рубашки.