Fuck that. You the only one ever

      – Погоди секунду, а это... Скажи, что это то, о чём я думаю, – взвизгнул Джин, заставляя Намджуна на мгновение выпасть из реальности.       Огромные сверкающие глаза, которые уставились на него в ожидании ответа отпечатались прямо под веками парня, ведь зрелище было непередаваемое. Тот трепет и восхищение, с которым старший смотрел на обыкновенный рыжий карандаш, заставляло кончики пальцев покалывать, сердце сбиваться с привычного ритма, а голову кружиться от восторга. Джун не смог и слова вымолвить, лишь вымученно кивнул, будучи не в состоянии отвести взгляда от прекрасного лица.       – Просто невероятно…       Доктор дрожащими от волнения руками потянулся к лежащим на столе предметам. Он был в полном недоумении, ведь ему рассказывали, что все следы старого мира стёрлись, оставив после себя всего лишь небольшое количество снимков, которые размещали на сайте публичной библиотеки.       Сокджин просматривал, изучал и впитывал каждую страницу настолько часто и самозабвенно, что, находись они в бумажном состоянии, уже давно бы стёрлись о жутко любопытные пальцы читателя.       Он обожал древний мир, природу и животных, кинофильмы и литературу, спорт и музыку, искусство и творчество. И ничего из этого не видел вживую.       А сейчас на его столе лежат предметы, которые поражают мозг и кажутся совершенно сказочными.       – Это ведь настоящее сокровище! – длинными тонкими пальцами он со всей осторожностью перелистывает страницы книги, проводя подушечками по буквам напечатанного текста.        «Сокровище – это твои глаза в эту секунду...» – так и остаётся неозвученным.       Пусть мужчина и не помнит своего прошлого, не помнит, была ли у него тяга к мужчинам, была ли девушка, но сейчас это кажется таким ничтожным и абсолютно не важным. Мир за пределами этой комнаты прекращает своё существование, когда с каждой новой страницей лицо Джина приобретает ещё более счастливое выражение.       Сердце ёкает, бабочки в животе оживают, а Намджун только и думает о том, каким же он будет идиотом, если позволит личным заморочкам и страхам этого большого ребёнка разрушить то хрупкое, что начинает разрастаться между ними.       Он только сейчас понимает, что из-за своей неуверенности в старшем и боязни безответных чувств, совершенно не заметил такого очевидного поведения.       Парень ведь не дурак. Воспоминания о прошлом не нужны, вся информация воспринимается рефлекторно. То, как Сокджин изменился в лице, когда увидел на пороге вошедшего; то, как он старался всем своим видом показать, что не заинтересован и не нуждается во внимании; и даже то, как он пытался скрыть волнение в трясущихся пальцах и дрожащем голосе. Всё это, в сочетании с блеском в бегающих глазах, говорило, нет, кричало о том, что это самая настоящая влюбленность. Пусть парень и не осознаёт пока, что с ним происходит.       Эти мысли заставили Намджуна расплыться в неконтролируемой улыбке. Но спешить он себе позволить не может, ведь ничего не стоит спугнуть потерянного и неопытного мальчика.       Какая ирония: психолог сам не видит своего состояния.       – Джинни… Кхм… Господин Ким, я правда пришёл к вам за помощью. Я встретил друга, который передал мне эти вещи для того, чтобы они пробудили мои воспоминания, но в одиночку меня не справиться. Я уже второй день безрезультатно изучаю эту информацию. Вы сможете подтолкнуть моё сознание в правильном направлении к поиску истины?       А Сокджин, тем временем, отстранено кивая на просьбу, трепетно листал дневник младшего, удивлённо вздыхая и поражаясь тому, что парень умел писать и рисовать древними способами, а не с помощью техники.       – Ой, прости, увлёкся, – смущённо улыбнулся доктор и закрыл дневник, возвращая его на стол.       – Всё в порядке. У меня есть деловое предложение: – Джун потянулся за карандашом и стал крутить его в пальцах. Уголок губ немного дёрнулся в предвкушении, – если сегодня я вспомню хоть толику своего прошлого, то научу тебя рисовать вот этим, – он протянул предмет парню, у которого в глазах загорелся настоящий азарт смешанный с радостью.       Старший закусил губу, стараясь подавить вырывающуюся наружу улыбку. Он всегда знал, что помогать людям с их психологическими проблемами – это его основная обязанность, и не был против этого. Но никто и никогда не давал ничего взамен. И никто не был Намджуном, от озорного взгляда которого адекватность разума и врачебная рассудительность оперативно собирали вещички и, махая рукой, сваливали в закат.       – Замётано! – подпрыгнул доктор, после нескольких секунд раздумий, – приступаем сейчас же.       В этот раз Джун уже не смог сдержать умилительного смеха и откинулся поудобнее в своё кресло, наблюдая, как его записная книжка вновь оказывается в чужих руках.       – Всё, что мне удалось вспомнить – так это образ друга, который есть на нескольких фотографиях в дневнике.       – Это уже хорошо, – кивнул мужчина, сразу же настраиваясь на серьезность. – Ты помнишь те эмоции, которые испытывал в момент создания этих фото? – получив отрицательный ответ, он снова кивнул и продолжил, – они несут в себе намного больше информации, чем ты можешь представить. Это звучит немного странно, но ты должен сейчас сделать то, что я тебе скажу.       – Всё, что угодно, – выдохнул Намджун. «Хоть с крыши спрыгну, если попросишь», – я готов.       – Мм, ладно, – замялся психолог от такого ответа, но быстро встряхнув головой, открыл запись о дне рождения Юнги, – я вижу на снимке двух близких людей, которые дорожат друг другом, хоть и никогда этого не признают. А ещё то, что рядом с ним ты светишься чистой и искренней улыбкой.       Сокджин прикусил язык, понимая, что слова сейчас больше походят на ревность безумной подружки, чем на сеанс психотерапии. Ему и впрямь стало немного не по себе от зрелища, как Джун может быть счастливым в объятиях другого человека. Глупо? Ещё как! Но что поделать с закипающей кровью и ускоренным сердцебиением, сейчас он просто не представлял.       Тем временем, младший за спокойным и расслабленным лицом прятал ликование маленького мальчика – его ревнуют!       Он решил ничего не говорить, а припомнить об этом старшему немного позже. И, желательно, на какой-нибудь горизонтальной поверхности.       – Хосок сказал, что мы были соседями. И ты прав, очень близкими друзьями. Но как это должно помочь мне вспомнить?       – Постарайся мысленно воспроизвести тот день. Какие могли быть события и как ты мог себя повести в той или иной ситуации? Какие чувства одолевали вас обоих? Судя по снимкам, Юнги тоже обладает полноценным спектром эмоций, а это значит, что день был насыщенным.       Намджун выдохнул и постарался включить всю имеющуюся фантазию. Чон ему рассказал, что Мин был хмурым, а значит, тот день мог начаться именно с его бурчания…       Острая боль прошлась по затылочной части головы, посылая волны по всему телу и заставляя морщиться от неприятных ощущений.       Доктор дёрнулся, но остался на месте. Такая реакция означала только одно – воспоминания начинают оживать.