Да поможет нам Луна! - 2 (Для конкурса)

– Пошли. Мартинус вздрогнул и понял, что уже какое-то время, не отрываясь, смотрит на пейзаж за панорамным окном смотровой башни. Понял, что голос незнакомки раздается за спиной, недоуменно обернулся. – Ну чего застыл? Пошли, говорю! И не дожидаясь рыцаря, девушка гордо пошла к лифту. Пришлось поспешить за ней, лязгая латами и продолжая обращать на себя удивленные взгляды посетителей вокруг. Спустившись обратно в жаркий летний день, юная художница задумчиво посмотрела по сторонам, затем, будто только сейчас увидела Мартинуса по-новому, нахмурилась, оглядела его с ног до головы, о чем-то крепко задумалась. Протянула: – Ты, конечно, крут и все такое… Считай, я засчитала тебе образ на все сто. Но тебе не жарковато? Мартинус почувствовал, как его лицо заливает краска смущения. Подумать только! Он – и смущается как мальчишка! Но перед этой дерзкой девушкой невозможно было остаться невозмутимым. – Есть немного, видимо… – Видимо. – Майя усмехнулась. – Не знаю, где ты живешь, но ко мне всяко поближе будет. Потопали. Приблизившись к одному из тех каменных квадратных исполинских домов с маленькими окошками, Мартинус с опаской оглядывался по сторонам. Но, кажется, опасаться было нечего. Люди были хоть и чудные, но спокойные, и даже умиротворенные отличной погодой. Войдя в прохладное чрево странного дома, Мартинус сначала с интересом рассматривал ряды маленьких железных ящичков, затем такую же кабинку как в смотровой башне, только поменьше, более скрипучую и тряскую. Затем, нахмурившись, читал надписи на стенах, а в следующую секунду Майя уже за шкирку утянула его за одну из железных дверей с номерками. За ней тоже все было непросто – сколько всего диковинного было вокруг! У Мартинуса просто разбегались глаза. Среди привычных столов и стульев, шкафов с одеждой и ковров, была железная тонкая трубка из которой как по-волшебству текла вода разной температуры, шумящее мерцающее оконце на столе с маленькими клавишами перед ним, еще одно, плоское и большое, стояло на столе, показывающее каких-то людей, которых вроде бы и не было здесь, но которые говорили с тобой, правда не слыша твоих ответов. Шарахающийся молодой человек все больше пугался шумных устройств и необычных ощерившихся предметов. Наконец, девушка перестала рыться в одном из гардеробов и выудила что-то вроде нательной рубашки с короткими рукавами ярко-голубого цвета, свободного кроя штаны, а из какой-то коробки странные яркие шнурованные ботинки… – На. Надевай. Это от брата осталось, он уже тысячу лет как съехал. Вроде налезет. Мартинус был искренне рад сбросить с себя неподъемный доспех, но на одежду смотрел недоверчиво. Яркая, броская… Сразу станет заметным на улице, этого почему-то не хотелось. Майя, однако, уверенно вручила ему вещи, сложила руки на груди, через пару секунд закатила глаза и, сделав неопределенный жест рукой, скрылась в другой комнате. Бертинорд подозрительно озирался, но все же переоделся в предложенное и сразу почувствовал облегчение. Броню он аккуратно сложил в полном комплекте на стуле неподалеку, меч все же оставил на поясе и осторожно пошел по следам неугомонной хозяйки жилища. Там от продолговатой стальной вазы исходил пар и звук кипения, а Майя ловко намазывала ножом что-то непонятное на… хлеб. Хлеб Мартинус узнал! Дымящийся бурый напиток оказался очень вкусным, а хлеб с сыром, который был словно масло – совсем уж восхитительным. Художница, приподняв бровь и усмехаясь, смотрела, как он уплетает нехитрую снедь и тоже попивала из чашки. Затем кивнула на меч: – Вздумал с этим таскаться по улице? Может, сделаешь паузу? Парень нахмурился: – Я всегда должен быть готов ко всему. Оружие – моя честь. – Чувак, заканчивай горячку пороть, я сейчас помру. – Что? Кого пороть? – Короче, бросай свои игрушки и пошли еще пройдемся. – Это не… – Да-да, это супер-меч джедая. Ничего с ним здесь не будет, зуб даю. Доел? Погнали! После долгих ужимок и сомнений, сильно себя укоряя, Бертинорд все же снял пояс и аккуратно поставил меч у стены рядом с амуницией. Никогда не знаешь, чего ожидать в незнакомых местах, но Майя была такая спокойная и уверенная, а люди вокруг – невиданными, но в целом не вызывали чувства опасности, что можно было позволить себе передышку. Наружу Мартинус все же вышел в некотором напряжении. Однако с его новой знакомой было сложно заскучать, и парень вскоре уже с интересом уплетал сладкую заставшую ледяную массу на палочке, заворожено слушал ее небылицы и глазел по сторонам. Все было чудесным, манящим и пугающим одновременно, и все было чужим. Молодой человек все чаще ловил себя на мыслях, куда ему двигаться отсюда и что делать в том положении, в котором он оказался. Все было похоже на странный сон из которого никак не удавалось проснуться и…. – Мартин. Мартин! Ты меня слышишь? Мартин! Мартинус вздрогнул. Снова этот женский голос. Нет, это было вовсе не Майя, это была какая-то другая девушка, которая упрямо звала его. Рыцарь поспешно обернулся и застыл на месте. В который уже раз за этот день. Шагах в двадцати от него на дороге, своим блестящим боком сверкал один из тех железных монстров, чадящих и ревущих, которых было полно на здешних дорогах и за стеклами которых сидели и стояли все такие же беспечные люди. Только эта махина была другая – железные блины колес скользили как по маслу по тонким стальным полоскам, проложенным прямо на земле. Плавно входя во все повороты, цепляясь длинными щупальцами за толстые черные шнуры, протянутые по воздуху, они никогда не сходили со своих путей и действительно завораживали. И звучал он иначе. Не ревел как те, что на дороге, а тоненько звенел, как колокольчики. На нем во весь его невозмутимый бок красовалась внушительная картинка. Это была сильно увеличенная обложка книги. А на ней… Он не верил своим глазам. Весь день не верил, но это было уже слишком. На обложке книги стоял спиной к смотрящему рыцарь, лица которого совсем не было видно. При полных доспехах, в плаще, с мечом у пояса... Тем самым мечом, который сейчас стоял у Майи дома, прислоненный к стенке. Чуть левее, далеко за фигурой рыцаря возвышался замок. Родовой замок Мартинуса, со всеми башнями и пристройками, такой, каким его доподлинно помнил молодой король. Это было невозможно, но это было так же очевидно, как эта жара и шоколадный холодный вкус на языке. – Опа-на… – Майя смотрела на картинку широко открытыми глазами, присвистнула. – Так ты значит, знаменитость и молчишь, да? Мартинус не ответил. Он смотрел на название. "Да поможет нам Луна!" Но на раскаленной улице палило нещадное солнце, и помогать понять происходящее, кажется, не собиралось. – Ну, ничего себе! Гляди! По тону Майи было ясно, что происходит что-то еще более невероятное и Мартинус оторвал взгляд от обложки. В руках у девушки, на той самой кисточке, которую он держал на смотровой башке, и которую она у него забрала, проступали буквы. Прямо вдоль деревянной узкой ручки еле заметно начинали сиять линии, похожие на буквы, но вроде и не совсем они… Письмена… Руны. По мере того, как они все ярче проявлялись тонкими сиреневыми черточками и точками, тем все шире распахивались глаза Майи, хотя казалось, что это невозможно. – Что здесь написано? Я ничего не понимаю… Рыцарь вгляделся внимательнее, задержался взглядом на каждой слабо мерцающей точке и черте, потом проронил: – Glen Irving...