destiny

— С самого раннего детства я знал, что у меня нету матери. Отец не давал об этом забывать. 26-ое июля 1949-ый год Кингс-Линн, графство Норфолк В родильной комнате местной больницы проходят сложнейшие роды. По женщине видно, что ей становится всё хуже и хуже, а ребёнок так и не может родиться. Один из докторов подходит к мужу женщины, отводит его к дальней стене кабинета и говорит: — Мистер Тейлор, понимаю вопрос очень трудного эмоционального характера, но он стоит ребром. Роды одни из самых сложных за всю мою практику, выжить сможет только один из них, так что надо выбрать: либо ваша жена выживает, а ребёнок нет, либо наоборот. Ответ нам нужен немедленно. Он слишком сильно её любит, поэтому: — Спасайте её. — Сэр, вы уверены? — Да, я, чёрт возьми, уверен. — был бы стол, Майкл ударил бы по нему кулаком. — Хорошо. Они возвращаются к кушетке с женщиной, а та тихим голосом, какой невероятен для данной ситуации говорит: — Дорогой, я знаю, о чём вы там говорили. Спаси ребёнка, понимаю, что я тут уже ничего не решу, но это моя последняя просьба к тебе. — она смотрит на мужа невероятно грустным и вопрошающем взглядом женщины, которой уже не удастся почувствовать себя матерью. — Я, я не могу. Прости, но не могу это исполнить. — глаза обоих наполняются слезами. Он отходит от неё и из кабинета. Он сейчас слишком взволнован. Через три часа его одёргивает тот самый доктор за плечо на заднем дворе больницы. — Ну как там она? Всё прошло успешно? — Эмм, сэр, дело в том, что, эм, в том, что мы спасли ребёнка. У неё был гораздо меньший шанс выжить, да и она умоляла взять её. Умерла сразу после рождения. Слишком большая потеря крови. Соболезную вашей утрате. Так вот, у вас мальчик. Не хотите посмотреть на него? Вся жизнь Майкла Тейлора обрушилась в четыре часа семнадцать минут пополудни, в то время как на дворе светило жаркое июльское солнце, чирикали птицы, росли цветы, как только началась жизнь его сына. Кроме него у меня не было ни одного родственника. Я даже и особо не понимал, что значит слово мама. Думал, что это у всех так. Что у всех есть только папа, что он может бить тебя каждый день, ругаться. Помню как смотрел на других детей в парке и замечал, что рядом с каждым была женщина, что когда ребёнок падал или ушибал что-нибудь, она всегда подбегала к нему, брала на руки, целовала в лоб. Позже, в скудном детском саду, куда меня отправлял отец за жалкие копейки, лишь бы я не мешался под ногами, когда я уже научился читать, понял, какой должна быть мама. Везде её описывали как хорошую, мудрую, добрую женщину. Даже как-то странно было представлять такое. Но я верил, что однажды рассеются тучи моей серой жизни с отцом и придёт мама. Время шло, но она так и не приходила. Меня поколачивали каждый добрый день. Нельзя было не заметить следов избиения, но всем было абсолютно всё равно. И вот однажды в шестидесятом году, когда мне только стукнуло одиннадцать, вечером отец пришёл домой с мальчиком, у которого был небольшой чемоданчик в руке. На вид он был немного младше меня, в его глазах читалось непонимание происходящего: что он собственно здесь делает, зачем его сюда привели? Короткие, немного вьющиеся рыже-коричневые волосы были растрёпаны, на таком же как и у меня худом теле висела скудная одежда. Протянув мне свою руку, он сказал с улыбкой, которая сразу показалась мне милой: — Привет, я Джон, мне восемь лет. Уже умею делить и умножать в столбик. Как выяснилось позже, однажды, уже после смерти моей матери, отец в один день зашёл в бар. Там он собственно познакомился с женщиной, они провели ночь вместе и она забеременела. Так как это была просто ещё одна ночная забава, то контактов друг друга у них не было. И вот несколько дней назад, во время работы, Майкла подзывают к телефону и говорят, мол так и так, у вас есть внебрачный сын, его мать умерла в пожаре и вам надо его забрать. Согласился он взять его, да и оставит меня, потому что ему за нас полагалась пенсия, как одиночному родителю. Мы сразу сдружились и стали хорошими братьями, а по совместительству и друзьями. Но спустя несколько дней жизни в новом доме, с Джоном стало происходить что-то неладное. Нет, отец его не бил, даже и пальцем я не видел, чтоб трогал. И однажды вечером, когда я пришёл домой после игры на барабанах (мне преподавали бесплатно, в связи с положением семьи, финансов и т. д.), войдя в дом услышал, как брат кричит: — Нет, пожалуйста не надо, не делай этого, мне больно! Быстро забежав к нему в спальню, я увидел картину, которая повергла меня в полный шок, которую я до сих пор не могу забыть: отец со спущенными штанами стоит рядом с краем кровати, а на ней лежит Дикки, которому сняли шорты, а мой папаша подвигается к нему и пытается присунуть свой недоделанный член. Я к тому времени знал, что это значит и как называется это процесс.  — Что, что ты делаешь?! Отпусти его! — мальчик со светлыми волосами пихает отче в бок, от чего от отшатывается и еле удерживает равновесие. — Грязный ублюдок! Я посоветую тебе убраться из этой комнаты, а не то то же самое сделаю! — Нет! Не трогай Джона! — только эти слова были сказаны, как удар битой со стены пришёлся прямо по животу и рёбрам ребёнка. — Роджер! — заорал Джон с кровати. — Закройся гадёныш! — ещё один удар по животу. Меддоуз начал кашлять небольшими сгустками крови. — А ты, убирайся отсюда, марш в свою комнату, а не то к завтрашнему дню вообще ходить не сможешь. — Роджер еле поднялся с пола. Повернув голову, он увидел испуганное лицо брата, который произнес бесшумно губами: — Иди. Я ничего не мог поделать, так что с того момента это продолжалось каждую неделю, месяц. Так вот, что вы и хотели узнать: Джон мой сводный по отцу брат и по видимому он сбежал из дома. — Господи, Роджер… — Мэй ни секунды не медля обнял друга. Тот в свою очередь не выдержал и расплакался. К объятиям присоединился Фредди.

***

На следующее утро Брайан остался ночевать в общежитии, а точнее на маленьком кресле с подставленной к нему табуреткой для удобства ног. Проснувшись он увидел, что в комнате никого нет, а весь шум доносится с кухни. Прошагав туда, попутно приметив, что у него затекла спина от неудобного положения во время сна, он обнаружил Джона, Фредса и Роджера поедающими тосты с сыром. — О, наша сонная королева проснулась! — да, какого ещё комментария можно было ожидать от Тейлора. — Доброе утро. Джон Дикон, Роджер наверное про меня уже рассказал. — как и в ночном рассказе, он протянул свою руку. — Брайан Мэй, приятно познакомиться. — Взаимно. Идём с нами завтракать. — он обвёл ладонью стол. Физик согласился, после чего присел, начав трапезу. Приём пищи проходил в молчании, до одного момента. — Вам интересно, как и почему я сюда сбежал? — Да, Дикки, вообще то мне очень хочется знать. — брат посмотрел Дикону прямо в глаза. — Ну ладно. Кингс-Линн, графство Норфолк Вечер вчерашнего дня Джон идёт домой после дополнительных занятий по математике. Он её любит и даже планирует поступать на электрофизика. В тот же колледж, где учится его брат. Придя в дом, он встречает в гостиной невероятно злого и пьяного отца. Причину такого состояния искать не надо, это его характер и образ жизни такой. — Какого чёрта ты так поздно?! — Я был на дополнительных занятиях. — Ага! Может ты за них деньги получаешь? В этом месяце ты не принёс мне ни цента, я недоволен! Папочка очень недоволен тобой. — его голос начал становиться всё тише, а сам он начал подходить всё ближе к сыну. — Я-я-я, я обещ-щаю. Деньги буд-д-дут к воскресенью. Я их в-всегда получаю в в-воскресенье. — В голосе появился страх. В такие моменты Дикон начинал сильно заикаться. — Успокойся, сейчас ты отплатишь мне кое-чем другим. О нет. Майкл уже был почти вплотную. Он начал снимать с себя штаны. — Нет, нее надо сегодня, я очень устал. — Джон решил попросить. — Надо, ещё как надо. — было слышно как скатились штаны и звякнула по полу пряжка ремня. Развернув сына лицом к стене, он принялся за его штаны. У рыжеволосого что-то щёлкнуло в голове и он резко обернулся, оттолкнув от себя отца и тот упал голой задницей на паркет. — Ты что себе позволяешь, мелкая дрянь?! — Нет, это что ты себе позволяешь, вонючий педофил! — ну все, обратно отступать было уже поздно. — Ах такие значит слова ты знаешь! — быстро поднявшись он надел штаны. Подойдя к парню, он ударил того в лицо. Дикон решил не сдавать позиций и тоже ударил родителя ногой в пах. Мужчина заорал от боли. Началась серьёзная драка, какие прежде никогда не случались у них в доме. Опомнился Джон только тогда, когда его отец сомкнул пальцы на шее юноши, воздуха катастрофически начинало не хватать. Заметив краем глаза с рядом опрокинутым комодом, лежащую чёрную статуэтку орла, Дикки быстро схватил её в ладонь и как следует ударил ею отца по голове. Тот в миг закрыл глаза, упав рядом. — О чёрт, вот чёрт. — на размышления не было времени. Парень быстро побежал за своим рюкзаком, схватил все деньги (в том числе и отцовские) и самое нужное. Тихо выбежал из дома на вокзал. Бежал так быстро, что воздух в лёгких начал становится буквально раскаленным. С огромной отдышкой, оказался у кассы. — Мне, пожалуйста, один билет до Лондона. — С вас два фунта и пять центов. Поторопись, он отправляется с третьей платформы ровно через пять минут. Выхватив билет, он помчал, но нужного места. —  Хвала небесам, успел. Сев на нужное место, он уже было успокоился, но не тут то было. Посмотрев в окно, он увидел, как Тейлор старший бежит к двери в вагон, изрекая ругательства. — О Господи. Давай, трогай уже! — пронеслось у него в голове. И как будто Бог его услышал: прямо перед самым носом Майкла двери закрылись и вагон двинулся. Окно было открыто, так Джон мог слышать его слова: — Ну подожди, говнюк сраный, я до тебя доберусь. Найду и пожалеешь, что на свет родился! В руке Дикон сжал бумажку с адресом самого родного ему в мире человека.