Письма в Средиземье

      С тех самых пор, как Саурон оставил ее в комнате и распорядился о дальнейших действиях по отношению к девушке, он больше не посещал Нанью. И в голову девушки волей неволей приносились не такие уж и лишенные смысла мысли, которые сперва ненавязчиво, а потом уже и настойчиво кричали о том, что из нее хреновый игрок, и несмотря на действия, предпринятые со стороны Майрона, она так и не смогла его зацепить. И если на Земле девушка была уверена, что Майрон к ней испытывает теплые чувства, то здесь, столкнувшись с другой его ипостасью, она не только разуверилась в этом, но и поняла, что теперь все разделилось на «до» и «после», и то, что было «до», больше не имело никакого смысла, это прошлое стерлось, не оставив даже и следа.       С другой стороны был Келебримбор, который просил о невозможном, и как она собирается добывать для него информацию, если сидит в четырех стенах, не имея возможности выйти. Нанья беззлобно стукнула по двери, и на удивление, она оказалась открытой, и только тогда до нее и дошло, что она ни разу не пыталась ее открыть. Боязливо выглянув, она была готова увидеть все ужасы подземелья, но и тут ее ждал сюрприз; коридор был освещен небольшими лампами, из которых лился холодный белый свет.       — Вот дела, — прошептала девушка, неуверенно ступая по пустому коридору.       Ни одного орка, ни людей, ни, тем более, мордорского чудища ей не довелось встретить, и все же, не решаясь искушать судьбу, она поспешила выбраться из длинного коридора, и вскоре оказалась в просторном зале, где трапезничали люди. Девушка опешила, уверенная в том, что своим неожиданным визитом могла бы привлечь к себе внимание, но те и не обратили на нее внимания, хотя, безусловно, заметили ее присутствие, и даже те, до кого не дошел приказ Властелина касаемо Наньи, смотря на других, молчали, хотя иногда бросали заинтересованные взгляды в ее сторону. Один из них, молодой парень из харадского племени, проявил уж очень сильную заинтересованность к ней, и вовсе не потому, что Нанья приглянулась ему. Парню было невдомек что та, которая не является ни его соплеменником, ни орком, ни эльфом, здесь забыла. Сначала он принял ее за призрака, все из-за того, что сидящие рядом казалось, не замечали ее, он даже успел испугаться, что это дух девушки, которую он убил в деревне, но буркнувший рядом командир все расставил по своим местам.       — Глаза в тарелку, иначе лишишься головы.       — Ты тоже ее видишь?       — Тише ты, сосунок, из-за тебя в беде окажемся.       — Я не понимаю.       — Ты идиот? — шикнул на него другой. — Сказано заткнуться, чего не понятно? Приказ свыше, чтобы деве этой не мешать и не зыркать как ты сейчас делаешь.       — А на кой-она сдалась Повелителю?       Капитан не удержался и отвесил подзатыльник парню, тот еле удержал тарелку в руках, чуть не расплескав свою похлебку. Нанья посмотрела на них, но зацикливаться не стала, мало ли, вдруг и она попадет под чью-нибудь тяжелую руку. Она поспешила скрыться в одном из пролетов, где наткнулась на винтовую лестницу.       — Где обычно живут злыдни? Правильно, наверху.       Из-за отсутствия в последнее время физических нагрузок, подъем по лестнице оказался для нее той еще проблемой. Только лишь уверенность в том, что она на правильном пути, позволяло идти вперед. Но стоило ей толкнуть единственную дверь, как ее ожидания были растоптаны. Горячий воздух, смешанный с запахом смрада, гнили и горелого чуть не снес ее с лестницы — она оказалась на крыше высокой башни.       — Ухх, — от увиденного закружилась голова, и девушка поспешила ухватиться за дверь.       Мордор предстал пред ней в полной красе, и хоть башня и не была самой высокой, ее высоты хватило на то, чтобы понять величие хоть и такого вражеского королевства.       Земля была пронизана острыми горами и холмами, внутри которых играла лава, иногда взрываясь и вырываясь наружу. Башен было не так много, но даже издалека в них чувствовался стиль, словно готические башни, которые, несмотря на обилие деталей, были невесомы. Безусловно, вишенкой на торте стала высокая башня, которая венчалась ужасным светом, напоминающим око. Одновременно захватывающее и устрашающее зрелище. Око рыскало, двигалось в одном известном ему направлении, и даже такие его хаотические передвижения пустили в сердце девушки первородный страх, который со временем, пока она привыкала к нему, исчез.       Нанья, после того, как страх прошел и как дыхание восстановилось, как бы не старалась, а старалась она из рук вон плохо, не могла не улыбнуться. Трудно, практически невозможно увидеть подобное в ее мире, а ей посчастливилось оказаться в волшебном месте, которое хочется исследовать больше, чем тот, в котором она родилась. Может, наконец, ей посчастливилось найти тот самый дом, куда хочется возвращаться? Конечно, это не Мордор, но именно он показал ей контраст Средиземья, и то, она еще не видела Шир, девушка позволила себе мечтательно улыбнуться. После чего, вознамерилась спуститься вниз.       Саурон стоял, облокотившись о дверной косяк и все это время наблюдал за девушкой, и, конечно же, истолковал иначе ее улыбку.       — Представила себя владыкой этих земель? — Нанья не удивилась, увидев его.       — Думаешь, у меня есть силы их у тебя отнять?       — Правильно, так что даже и не мечтай, — девушка бы корила себя, если бы сразу не перешла к плану, могло и статься, что другого шанса его увидеть у нее бы не оказалось.       — У меня может и не хватит, а вот у другого сил хоть отбавляй, и, я думаю, что у него получится, — Саурон никак не отреагировал, его маска держалась крепко, и Нанья знала, что в таких вопросах ей точно его не перехитрить, но сейчас на кону стояло куда больше, чем обычное желание победить в словесной перепалке. Тем более, у нее было весомый аргумент — она говорила правду, и без разницы, что ее немного огранили и преподнесли в красивом виде.       — Думаешь? — вкрадчивый голос мужчины можно было сравнить с шипением змеи, которая гипнотизирует, чтобы потом совершить смертоносный прыжок, впрыскивая яд в кровь.       — Почти что уверена.       — Ну же, милая, — Саурон позволил себе снисходительно улыбнуться, — не томи, рассказывай.       — Баш на баш.       — Я не ослышался?       — Нет.       — Это был риторический вопрос. Ты у меня в плену и смеешь ставить условия?       — Вовсе нет. Но разве так не интересней? Я же тут со скуки помру, а так, учитывая наше прежнее общение, можно и поделиться со мной, — «слишком настойчиво» только и пронеслось в голове девушки, прежде, чем Саурон, наконец, позволил себе приблизиться к ней.       Нанья еле подавила в себе желание отступить, близость Саурона пугала ее, непонятно что он мог выкинуть, такого мужчину она не знала. А еще стало вдруг невероятно горячо. От Саурона исходил небывалый жар, казалось, дотронься до него, и сгоришь, словно не в нем горело пламя, а он сам им был.       — Что же, давай попробуем, — хищно оскалился мужчина, от чего Нанья испугалась не на шутку. — Поиграем по твоим правилам. И чего же ты хочешь знать?       — У меня много вопросов, — уверенность сдавала свои позиции, уступая место панике и нарастающему страху.       — А достаточно ли у тебя информации, чтобы выкупить мои ответы?       — Может быть, — Нанья пожала плечами и поспешила отвернуться. Вся напряженная и такая хрупкая, которая посмела повернуться к нему спиной, весь ее вид был жалким, но отчего-то Саурону не хотелось и он не мог над ней насмехаться, вместо этого были другие эмоции, совершенно не присущие повелителю Мордора.       — Задавай первый вопрос, — прозвучало даже слишком жестко, чем он планировал.       — Ты ведь существовал в двух мирах, как такое возможно? — Саурон опешил, он-то был уверен, что она спросит о том, почему тот не искал ее или почему не уделяет ей внимания, но этот вопрос был внезапным, посему он поспешил ответить, даже и не особо раздумывая.       — Чисто технически такое, естественно, невозможно. Но я не просто человек и не эльф. Когда меня изгнали на Землю, где нет ни магии, ни другого, что есть здесь, было бы странно, если бы я вдруг оказался в полной силе, тогда я был бы подобен богу, меня могли отправить только лишь как человека. Наверное, они думали, что разделив сущности таким образом, я сильно ослабну. К счастью, дух мой не лишился силы и продолжил делать то, что и произошло.       — Теперь ты только один? В смысле, больше нигде нет твоих злобных копий? — Саурон проигнорировал ее замечание.       — Да. Может и так, а может и нет, я узнаю это только лишь обретя свое кольцо.       — Оно в Ривенделле, — Нанья повернулась к нему, пытаясь выглядеть бесстрашной, — такая информация — достойная плата?       — Более чем, более чем.       — И? Что дальше? Ты попытаешься его вернуть?       — Я должен отвечать на твои вопросы?       — Какие у тебя планы?       — Не шпион ли ты часом?       — Шпион? — нервно улыбнулась девушка, поняла, что перегнула палку, и посчитав, что лучшей защитой все же является нападение, она постаралась прикрыть свой страх злобой. — Ты в своем уме? Конечно я шпион, ты похитил меня у них же, конечно мне интересно узнать твои действия относительно тех, к кому я привыкла и кто стал мне близким.       — Близкими? Быстро же ты нашла замену своим родителям и тем, кто остался дома.       — Я не говорю о замене! — рявкнула Нанья, хоть и признавая, что он прав. И даже то, что у нее в Ривенделле не было ни друзей, ни нормальных знакомых, несмотря на то, что она оказывалась под неприятным вниманием, это было стократ лучше, чем эти натянутые, болезненные отношения с семьей.       — Тебя не помешало бы выпороть за вольность.       — О какой вольности ты говоришь?       — Что смеешь поднимать на меня свой мерзкий голосок.       — Тебе не идет быть сволочью, — тихо проговорила девушка и направилась к лестнице, моля господа, чтобы Майрон за ней не последовал.       Быстро найдя свою злополучную комнату, она рухнула на кровать, ощущая, что разговор отнял у нее все силы. Девушка провалилась в сон, но и там не могла отдохнуть.       «Молодец, — шепнул знакомый голос, — ты хорошо держалась. Но не переигрывай, дай ему иллюзию того, что ведет в игре, позволь вести тебя, но не поддавайся его чарам. Я с тобой и верю в тебя».       Нанья резко пробудилась, судорожно пытаясь понять, был ли голос говорящего во сне голосом Келебримбора или того, кто мучил ее там, в ее мире?       После того, как Нанья узнала, что она вольна выходить из комнаты, она не упускала возможности использовать это по полной. И хотя девушка преследовала совсем иные цели, когда вылезала из своего убежища, на деле же получалось, что единственным достижение было то, что она смотрела на орков, а они смотрели на нее.       С людьми она старалась не пересекаться, они напоминали ей о доме и она знала насколько «хорошими» они могут оказаться. Неизведанные орки, а тем более эльфы, были куда лучше хотя бы потому, что она не успела в них разочароваться. Но вот люди не хотели ее просто так оставлять, тот парень, чье состояние нельзя было оценивать как стабильное — побудь убийцей невинных, другого выбора не остается — не утрачивал к ней болезненного интереса с их самой первой встречи, с которой прошло больше месяца.       Из-за коротких вылазок и усердных тренировок ему не удавалось часто видеться с ней, и сперва к сему факту у него было нормальное отношение, но стоило ему столкнуться с Наньей, практически коснуться ее, он обезумел и теперь любой приказ и ставшие вдруг ненавистными тренировки, злили его. У него не было опыта в общении, для него подобное упущение не было никакой преградой, но он удивляться, почему же он до сих пор к ней не подходит? Парень начал думать, что просто боится ослушаться приказа, а не потому что небывалое чувство неловкости вдруг дало о себе знать. Если бы он знал больше о жизни, и водил бы хороводы с друзьями, то может бы и нашел слово для своей неловкости, но сейчас он бесился из-за дурацкого приказа, из-за которого, как ему казалось, он не мог к ней приблизиться.       — Не зевай, — увесистый подзатыльник в который раз был получен парнем, который явно был занят обдумыванием своего плана по сближению с девушкой, чем собственным обедом.       — Еще раз ударишь меня, сломаю челюсть, — тихо проговорил он, его однополчане давно привыкли к ничего незначащим угрозам, но новенькие явно насторожились, ожидая дальнейших действий от совсем невзрачного паренька, который на время предстал другим — сильным и опасным.       — Ройн, — проговорил капитан, даже и не поднимая голову, не отрываясь от обеда, для него хоть и такие угрозы и перепалки были обычным делом, он никогда к ним не привыкал, и терпеть не хотел.       — Чего?       — Не знал что ты так много говоришь попусту, — немного насмешливо проговорил капитан, на этот раз он должен был проучить нерадивого шкета. Не успел он как можно лучше натянуть выбранное для такого предложения выражение лица, как послышался хруст ломаемых костей. — Какого?       В зале воцарилось молчание, даже самые отдаленно сидящие, которые не были в курсе происходящего, отложили кто ложки, кто чаши и удивленно посмотрели на место намечающейся стычки. Тот, кому не повезло получить удар, лежал на земле, медленно осознавая что с ним случилось. Никто не ожидал подобного поворота не только потому, что стычки между собой были в новинку, нет, они происходили чуть ли не каждый день, но в основном между орков, люди обходились только лишь словесными перепалками, а теперь случилось нечто, что повернуло в умах других и перевело на другой уровень — оказывается и людям можно было вести себя подобно животным.       Ройн, вместо того, чтобы добить своего потенциального оппонента, встал и вышел, ему уже нечего было доказывать и некого бить, он сделал свое дело, теперь происходящее больше не представляло никакого интереса, что нельзя было сказать об интересе к этой бабе.       — Дура! — выплюнул Ройн, и поднялся по лестнице, ведущей на крышу башни. Парень и сам толком не мог объяснить почему ноги принесли его на крышу башни, когда он практически ни разу не поднялся на нее.       Здесь дышалось отнюдь не легко, но, по крайней мере, никто не сможет увидеть его хроническую усталость, в которой уже не было и сил на злость, которую он старался скрыть.       — Сволочи, — рыкнул Ройн, плюнув себе под ноги.       Как не под время возникли мысли об отдаленных деревнях, из которых доносились слухи, что любой из живущих может выбирать свою жизнь так, как ему хочется, не следуя непонятным приказам свыше от тех, кого ты ни разу и не видел.       — Неудачный день?       — Какого? — Ройн еле сдержался, чтобы не вынуть клинок из ножен, так внезапно прозвучал голос. Стоило ему увидеть ту, из-за которой, можно сказать, все и началось, из-за которой он посмел впустить в голову шальные мысли, он был готов пустить ее на фарш, раскромсать на мелкие кусочки, затем снова, раз за разом истязать то, что от нее бы осталось. Почему-то сейчас, увидев ее, и будучи в таком состоянии, он не счел нужным обуздать злость.       — Ты чего тут забыла? Кто тебя сюда пустил?       — Смотрю на Мордор, любуюсь Оком.       — Да как ты смеешь вслух говорить об Оке?       — А разве есть какой-то запрет?       — Я тебя сейчас ударю, и никакой приказ хозяина тебя не спасёт.       — Ты ведь не для этого пришел?       Ройна одновременно злило и восхищало то, как спокойно держалась девушка, хотя его вид на таких вот хилых девочек всегда нагонял ужас, немудрено, он был достаточно высоким, чтобы пинать девушек и достаточно мускулистым, чтобы давать отпор тем, кто был выше его по званию, но его терпели не только из-за его силы, но и хитрости, которая проявлялась у Ройна во время битв или засад. Не раз она спасала жизни другим и не раз из-за него они оказазывались в победителях.       — Ты меня не боишься?       — А должна?       А Нанья, ох, как боялась, боялась до дрожи в коленках, до сбившегося дыхания, тем более, что сон сегодняшний ей снился не из приятных, не говоря уже о том, что вчера она оказалась свидетелем пытки. Не разбирая дороги, но понимая, что теперь у нее полная свобода в передвижениях, и ее никто не ограничивал, она позволяла себе заглядывать в самые отдаленные уголки башни, но вчера поплатилась за свое любопытство, девушка не могла и вообразить, что обнаружит тюрьму, а тем более, пыточные.       И если бы пойманных только лишь пытали, но нет! Там были совсем молоденькие девушки, которых прямо на полу… от неприятных мыслей ее отвлек тот же неприятный тип.       — Уходи, пока я не поднял оружие.       — Конечно, как я поняла, вы можете только лишь женщин и бить.       — Что? — негодованию Ройна не было предела, как какая-то девушка смеет говорить про него чушь. — Чтобы ты знала, я лучший воин и положил ни одну сотню твоих родичей, и женоподобные эльфы мне тоже попадались.       Нанья ничего не ответила, лишь красноречиво посмотрела на руку мужчины, который лежал на эфесе меча. Тот, после раздумий, неохотно убрал руку, понимая, что начинает проигрывать в прежде неизведанной словесной игре, в которую ни разу не играл.       — Так что же ты тут делаешь?       — Почему это для тебя стало вдруг так интересно?       — Не знаю, — Ройн почесал голову, не зная куда себя деть, он неуверенно, но неосознанно приблизился к девушке. — Здесь никого не бывает, и я не хотел никого видеть.       — Хорошо ты вдарил тому мужчине?       — Ты видела? — искра радости пронеслась по его лицу, тон голоса говорил он многом, а в данном случае о том, что его ни разу не хвалили.       — Видела. — Нанья позволила себе улыбнуться, и, увидев ее искреннюю улыбку, он не мог не улыбнуться в ответ. Лицо Ройна преобразилось, стало приятней, улыбка ему шла.       — Меня зовут Нанья, — продолжая улыбаться, проговорила девушка, протянув руку парню.       — Ройн, — стушевался он, но все же сжал руку девушки, пытаясь не только не раздавить ее, но и привыкнуть, что у девушки может быть нежная кожа, легкая и приятная на ощупь рука.       В тот день у Ройна появилась причина рваться к нормальной жизни, а у Наньи — оружие, через которое она вознамерилась исполнять свой никчёмный план.