Двойная тьма (сборник зарисовок)

      — Чуя?       Тишина в наушнике раздражала и сводила с ума. Всего восемь ударов сердца тишины, а разум Осаму уже неистово борется с тьмой, что стремится заполнить его. Он — босс, он не должен идти на поводу своих эмоций, его дело — мыслить здраво. Его вообще не должно быть здесь. Осаму должен сидеть в башне небоскрёба и ждать отчёта. Накахара и Хироцу все уши ему этим прожужжали минувшим утром. И если Рюро пытался тактично обосновать это сложившимися традициями, то Чуя в выражениях и тоне ничуть не стеснялся. Бесспорно, глава исполнительного комитета уважал его, как своего лидера, но привилегии Накахары, известные лишь им двоим, позволяли тому открыто высказывать свои мысли за закрытыми дверями. Исчерпав все разумные доводы, Чуя ударил кулаком по столу и стал кричать на Осаму. После получаса ругани исполнитель тяжело рухнул в кресло молодого босса и закурил, пока Дазай бесшумно подошёл сзади, обнял его за плечи и зарылся носом в рыжую макушку. Они сошлись на том, что Осаму будет сидеть в машине на безопасном расстоянии от завода, в котором произойдет ночная зачистка.       В итоге Дазай стоял под порывами холодного ветра с сигаретой в зубах, привалившись спиной к кузову. Хироцу рядом подносил боссу зажигалку каждый раз, когда тот вытаскивал из кармана пачку. В нескольких метрах от них ещё три машины с отрядом поддержки ящериц, часть из которых Чуя увёл с собой.       К месту зачистки Дазай и Накахара ехали в разных машинах, и всю дорогу Осаму прикидывал, что же его так напрягает. Мозг разложил всю предстоящую операцию "по полочкам", пытаясь просчитать любые варианты, но интуиция вопила о том, что всё пойдёт не по плану. Именно по этой причине Дазай не хотел отпускать Накахару одного. Ящерицы не в счёт. Для них двоих уже давно "не один" значило лишь "они вдвоём". Не находя себе место, Осаму вылез из машины и курил, стараясь хотя бы лицом не выдать волнения перед подчинёнными.       И когда очередная волна сомнений мёртвой хваткой сжала горло, шатен поднял руку, нажимая на кнопку связи передатчика в левом ухе.       — Чуя.       Восемь ударов сердца — это нормально для ожидания ответа для любого человека. Но не для Дазая. Не от Чуи.       Восемь ударов сердца за которые Осаму успел проклясть себя и весь свет за то, что не пошел сам, и тихий треск помех, а после — раздражённый голос.       — Что?       — Уходи оттуда, — немного отпускает, но тревога никуда не уходит полностью. — Немедленно.       Снова тихий треск — Чуя обдумывает сказанное, но всё же держит палец на кнопке связи, чтобы чёртов Дазай знал, что с ним всё в порядке. Осаму был благодарен ему за это.       — Дай мне ещё пару минут.       Голос напряжён, на фоне слышен топот десятка бегущих ног. Чуя чуть сбито дышит от бега. Они явно почти у цели, и интуиция начинает вопить так, что мозг вскипает.       — Это приказ! Немедленно!       Осаму редко повышает голос на Чую. Он вообще редко повышает голос, зная, как на окружающих действует его тихий серьёзный или насмешливый голос, и слышит, как Накахара резко останавливается, словно вростая в бетонный пол. Хотя, возможно, так оно и есть, и способность позволила моментально застыть, потому как фоновый топот сапог затихает не сразу.       — Я Вас понял, босс.       Раздражённый, но покорный голос. Осаму ещё выслушает через пару часов от Чуи всё, что его правая рука думает об этом приказе. Когда они оба будут в безопасности.       Передатчик замолкает. Осаму едва заметно вздрагивает от холода и готовится вернуться в машину. Он уже отворачивается от завода, хватается за ручку дверцы, когда за спиной раздаётся чудовищный грохот, следующий сразу за бьющим по барабанным перепонках хлопком.       Ночь замирает на те секунды, что требуются Дазаю на разворот обратно лицом к объекту зачистки. Замёрзшие пальцы неистово давят на передатчик.       — ЧУЯ!       В ответ тишина. Гораздо дольше, чем восемь ударов сходящего с ума сердца.