Мой крылатый дредноут уходит в глухую ночь, Лишь сияние Эльма нещадно рвет темноту. Все трусы — штатские крысы давно разбежались прочь, Остальные со мной и бесстрашно стоят на посту. © Мельница — Dreadnought (Дредноут)
— Дракон — это слишком! — воскликнула Пэнси Паркинсон, преподаватель Этикета. — Я немедленно увольняюсь! Не для того я родилась в одной из чистокровнейших семей Британии, чтобы меня сожгли! — Пэнси, как временно исполняющий обязанности заместителя директора, временно исполняющего обязанности директора, я просто не имею права подписать твоё заявление, — попытался успокоить Гарри бывшую однокурсницу. — Не бойся, дракон сидит в ящике, я ему туда несколько бутылок бренди с кровью положил, он набрался и спит… Вообще-то, Гарри послал кучу сообщений в Министерство, чтобы опасное животное забрали куда угодно, но в результате ему пришло письмо, подписанное лично Краучем, что дракон остаётся в Хогвартсе. — Все равно мой предмет никто не выбирает, — капризно проговорила Пэнси. Этикет был в списке дисциплин по выбору. — Никому не интересны отработанные веками правила приличия… — Я думал, ты специально пошла преподавать предмет, который никто не выбирает, чтобы меньше работать, — удивился Гарри. Семья Пэнси перестала её спонсировать после того, как она начала встречаться с маглом, а сам магл, как скоро выяснилось, не был готов удовлетворять запросы подруги-аристократки (из-за незнания чистокровными волшебниками широкого мира Паркинсон не смогла правильно оценить уровень его доходов), и бедняжке пришлось искать работу. — Хочешь, можешь пока взять Чары вместо Гриндельвальда, они как раз обязательны, а Этикет мы вообще из расписания уберём. — Но я же совсем не разбираюсь в Чарах, Гарри! — воскликнула Пэнси. — Я разбираюсь в этикете… — Ты — чистокровная волшебница, рождённая в одной из Двадцати восьми истинно волшебных семей Британии, — Поттер улыбнулся, надеясь, что это не очень похоже на оскал. Ненависть к аристократам и дёргающийся глаз, кажется, перешли к нему от Гриндельвальда вместе с должностью. — Как ты можешь совсем не разбираться в Чарах? — Гарри, не заговаривай мне зубы! — воскликнула Пэнси зло. — То, что я была влюблена в тебя в школе, ещё не значит, что я останусь преподавать с драконом и Питером-Крысой! — Ты была влюблена… в меня? — совершенно ошалел Поттер. — Я думал, в Драко Малфоя… — Мы оба без ума от тебя, а ты совсем не обращал на нас внимания, — проговорила Паркинсон, покраснев. «Вообще-то, я прекрасно замечал, как вы смеётесь надо мной и пытаетесь натравить других студентов». — Как можно быть таким черствым? Вот если бы ты изучал этикет, ты бы понимал намёки, сделанные в рамках приличия! — Пэнси, прости, — Поттер состроил виноватое выражение лица. Впрочем, виноватым он себя не чувствовал. На самом деле, сейчас он мог думать только об одном — как закрыть дыры в педсоставе Хогвартса. Несколько преподавателей уже свинтили по-тихому, даже не забрав расчёт. Сожжённая гостиная Гриффиндора и судьба блондинчика вкупе с до сих пор нераскрытым убийством Филча заставили их решить, что здесь они находятся в смертельной опасности. Поэтому Гарри, несмотря на то, что формально было воскресенье, работал с самого утра. — Если бы я знал, я бы обязательно пошёл на этикет, правда! — Может, я пойду преподавать Зелья? — предложила Пэнси. — А ты Защиту от Тёмных Искусств, Квирина же давно сбежала, трусливая маглокровная крыса… ой, прости. — Отличная идея, ты поступила как настоящая аристократка, что не стала сбегать, как какой-то преступник! — польстил ей Поттер. Впрочем, на самом деле из чистокровных взрослых волшебников в Хогвартсе остались только леди Оленна Розье да галлюцинация, которую Поттер уже тоже подумывал как-то приспособить к педагогическому процессу. Впрочем, гораздо больше ему хотелось уже вернуть этой сволочи тело и набить морду. — Значит, ты остаёшься, правда? Я подумаю над твоим предложением и скажу, как лучше сделать! На самом деле, теоретически они приблизились к возвращению Тёмному Лорду тела — Гарри все никак не мог поверить, что его мама поставила перед ним такую задачу — кровь недруга, взятую насильно, галлюцинация вполне успешно нацедила из блондинчика. Поскольку в процессе тот впал в горячечный бред, а колдомедик вообще умер, большая часть сотрудников школы разбежалась, Гарри пришлось «узурпировать» директорское кресло. Так что никакой возможности искать кость отца и варить зелье пока не было. Он думал, что пост заместителя Директора должна занять Оленна Розье, но она заявила, что слишком стара для всего этого дерьма, и лучше побудет цепным псом Гарри. И поступила как обычно умно — по степени свалившейся ответственности Поттер чувствовал себя просто императором галактики. Однако, после откровений Драко Малфоя, Поттер не знал, кто сейчас является главой попечительского совета, и тот так и не явил себя миру. Так что Гарри, теоретически, могли сместить в любой момент. И эта игра в секреты ему совершенно не нравилась. Галлюцинация советовала уничтожить труп колдомедика, и мамой, в смысле Трехглазой вороной, клялась, что тот был сбежавшим от наказания нацистским преступником, ставившим опыты на людях в лагере смерти Аушвице, который Король Ночи упорно называл Освенцим и когда Гарри спросил что это, оскорбленно ответил, что нельзя же не знать историю настолько. При этом он требовал, чтобы блондинчику больше вреда не причиняли — типа, это обязательно привлечёт внимание Министра Крауча, а все преступления повесят на Гарри. Учитывая, что у Гриндельвальда были изрезаны рука и лицо, и, противней всего, большой осколок стекла торчал из глазницы, выглядела подобная забота как-то лицемерно. Впрочем, относительно трупа Поттер, первым оказавшийся в больничном крыле из-за предупреждения глюка, поступил как сказал Король Ночи, списав его исчезновение на очередной побег. Гарри никто не видел — у него же теперь был Плащ. Но чувствовал он себя при этом просто ужасно — такого в его карьере аврора ещё не было. Гарри казалось, он поступает как поехавший крышей тёмный маг, но иного выхода он не видел. По расчётам Гарри, за ночь физические повреждения должны были зажить, вытекший глаз выглядел противно, но для волшебной медицины его восстановление проблем не составляло, однако, у блондинчика была ещё укушена драконом рука, она распухла и позеленела. Похоже, это вместе с болевым шоком и привело к беспамятству. Вдобавок, зелье, которое было в разбитом стакане, оказалось довольно специфическим ядом, там, где оно забрызгало пол, его разъело, а на коже Гриндельвальда образовались язвы. Но это обнаружилось только утром, действие оказалось замедленным. Король Ночи сказал, что подозревал яд в стакане, когда не дал блондинчику его выпить и убил колдомедика, но не был полностью уверен. А ещё в бессознательном состоянии пребывала Гермиона Грейнджер. Если травмы блондинчика были хотя бы постижимы уму, то её состояние вводило Гарри в ступор. Он никогда ничего подобного не видел. Поттер хотел отправить обоих в Мунго, но против этого высказались все, с Оленны Розье до Рональда Уизли и от глюка, что-то там добавившего при этом насчёт демократии, до Батильды Бэгшот. Поразмыслив, Гарри вынужден был признать их правоту. Лечением вызвалась заняться Бэгшот, которая теперь не покидала больничное крыло. Гарри было очень важно понять, что произошло с Гермионой Грейнджер, поэтому разобравшись с Паркинсон, он снова отправился туда. Кстати говоря, он опять совсем забыл о третьей «спящей красавице» — Малфое. А ведь Драко говорил о том, что на Гарри легко будет свалить что-то из убийств… пожалуй, он был прав. У больничного крыла обнаружились Том Риддл с Гойлом, переругивающийся с Невиллом Лонгботтомом и Дафной Гринграсс — студентов Поттер решил пока к пострадавшим не пускать. — Профессор, что с Гермионой?! — шипящим тоном осведомился Риддл, выражение лица у него при этом было такое, что он вполне сошёл бы за Тёмного Лорда. Поттеру пришлось напомнить себе, что это всего лишь подросток, причём крайне нуждающийся в поддержке. Кстати говоря, что там с сестрой Рональда? У Гарри были проблемы гораздо насущнее её спасения, но то, что Риддла вернули в школу, а её — нет, казалось действительно странным. — Что с профессором Гриндельвальдом? — одновременно с ним заговорил Лонгботтом, словив гневный взгляд от «Тёмного Лорда»… и от ещё одного — при упоминании блондинчика сразу нарисовалась галлюцинация. — Он поправится? — Гриндельвальд скоро будет в порядке, — «а жаль». — Относительно мисс Грейнджер я как раз собираюсь узнать, Риддл. — Где доктор Квиберн? — все тем же шипящим голосом спросил Том. — Он — хороший специалист… — К сожалению, я не знаю ответа на этот вопрос, — соврал Гарри. — Если он вам что-то говорил относительно её состояния, постарайтесь вспомнить! — Соль, — бросил Том резко, буравя взглядом Лонгботтома. — В зелье добавили соль, профессор.***
Батильда выглядела совсем замученной. Кажется, она плакала. — Э, профессор Бэгшот, не принимайте так близко к сердцу, мисс Грейнджер поправится, — попытался успокоить её Гарри. Странно, ему казалось, что Грейнджер терпеть не могли все преподаватели, кроме Гриндельвальда, а она так расстроенна… — Вы можете сказать, что могло произойти с ней? Зелье не должно дать подобного эффекта. — Вы никогда не любили историю, Поттер, — мрачно проговорила Старая Бэт. «Видимо, галлюцинация послана мне в наказание», — подумал Поттер скептически. — Вам знаком Гарин Злостный? — Да, — папаша говорил о нем на кладбище, правда, глюк сказал, что он перевирает историю. — В смысле, лично нет. Он возродился из хоркрукса, но при этом не был тупым. — Где вы взяли подобную чушь, Поттер? — покачала головой Батильда. — Впрочем, чего ещё от вас ожидать, — «не правда, я теперь даже знаю, что Аушвиц иначе называется Освенцим». — Этот древнегреческий волшебник сражался с самим Александром Македонским, вряд ли вы в курсе, но Статута тогда не было, маглы и волшебники сражались вместе, его родной полис ничего не мог противопоставить завоевателям. В приступе отчаяния он решил создать оружие, которое превратит его врагов в камень. Гарин стал создателем первого в истории василиска. Но македонских магов было слишком много. Гарин был убит. А потом появился Лорд-что-спрятан, первый Тёмный Лорд в истории. Нельзя разговаривать с Тёмным Лордом, нельзя произносить его имя, но самое главное, никогда нельзя позволять ему прикоснуться к тебе. Нарушителя ждёт Тёмная Метка и вечное рабство… — Эээ, мило, — Поттер почувствовал, как начинает болеть предплечье. Но он-то не лежит окаменевший… — Однако, причём здесь мисс Грейнджер? — Это похоже на взгляд василиска, Поттер. — Вы что, прикалываетесь? — ага, конечно, василиск приполз в аудиторию, посмотрел на Гермиону Грейнджер и уполз обратно. — Откуда в школе василиск? — Я сказала, «похоже», — отрезала Бэгшот. — И больше ничего не буду говорить. Историкам известно не все. Что может скрываться в школе, Поттер? Питера-Крысу больше никто не встретил? — Искренне надеюсь, что нет, — отозвался Гарри. — А как Гриндельвальд? Батильда закрыла лицо руками. — Порезы зажили, но рука распухла, и ничего не помогает, — она всхлипнула. — Драконы… он всегда их боялся. И он все ещё в бреду…